В деревню Сенно, на родину новомученика Василия Канделяброва, пресвитера Сенновского, что в тридцати километрах от Тихвина, я приехал с иеромонахом Александром (Гордеевым) уже ночью.

Сам отец Александр (Гордеев) тоже из Сенно. Здесь служил в храме его дед.

Сюда, где прошли его детские годы, отец Александр и перебрался четыре года назад, на покой…

Сам он в прошлом офицер, военный летчик.

Когда вышел в отставку, работал в музее «Исаакиевский собор», потом принял постриг на Валааме, а 16 июля 1995 года Постановлением Священного Синода был назначен настоятелем Свято-Успенского Тихвинского монастыря.

Знал ли митрополит Иоанн (Снычев) о биографии отца Александра, решая вопрос о его назначении в монастырь, неведомо, но назначение промыслительным оказалось.

Ведь родился Александр Гордеев как раз в 1928 году, когда красноармейцы выгоняли последних монахов из Свято-Успенского Тихвинского монастыря. И не где-нибудь родился, а в больнице, находящейся как раз на территории обители.

Опять же и детство его прошло на погосте Сенно, из окрестностей которого при Василии III Иоанновиче возили в Тихвин известняк для строительства Успенского собора…

Сейчас отец Александр на покое.

Помню, в бытность его настоятелем Тихвинского монастыря жить ему приходилось в ризнице, где располагались тогда еще и монастырская библиотека и канцелярия…

Теперь отец Александр в церкви Фрола и Лавра живет.

Мы приехали поздно, и не стал отец Александр никого будить, открыл церковь, показал, где можно нам лечь на полу, и сам лег рядом.

Я к утру, окоченев от холода, помолиться вставал, потом сквозь полусон начал думать о подвигах первых христиан, о житии святых отшельников, этими мыслями и укреплялся…

А отец Александр похоже и не думал ни о каких отшельниках.

Когда утром прибежали поздороваться с ним насельницы здешнего скита, он только улыбался им и солнышку, выглянувшему из-за туч, улыбался и котенку Бусинке, пристроившемуся поиграть с его ногой.

И видно было, что, слушая, как сокрушаются сестры, что не разбудили мы их, уже и не помнил про холодную ночь, проведенную в церкви, кивал, как кивают, когда рассказывают про кого-то другого.

Хотя, конечно, что же не улыбаться, если ты «на покое»…