Не существует свободы большей, чем подлинное христианское смирение…

Об этой свободе и писал за несколько часов до расстрела священномученик Вениамин. Об этой свободе — неумело и порою неловко — говорилось в письмах заключенных, которые дал мне посмотреть отец Александр Степанов.

«Здравствуйте, братья и сестры! Я еще очень молод, а уже совершил ужасные грехи. Хочется очиститься от них и уверовать во Христа всем сердцем, душою и разумом. Срок у меня очень большой. Помогите с духовной литературой…»

«Вы делаете доброе дело, помогая по возможности осужденным. Помогаете им не потерять веру в Господа, что Он всех любит, какой бы ни был человек…»

Письма эти адресованы прихожанам Братства великомученицы Анастасии Узорешительницы, которое возглавляется отцом Александром Степановым.

Многие письма — просьбы.

Чаще всего из больниц. В основном — от туберкулезников.

«Здесь очень плохо с питанием. Мы уже больше полгода не имеем жиров. Нам говорят: пишите родственникам. А мне не от кого ожидать помощи. Мы здесь находимся взаперти и никуда не ходим. Работы тоже нет. Дмитрий С.».

«Лекарств фактически нет, питание умеренное… Игорь В.».

«Меня не будут пока отправлять на больницу, потому что на больнице тоже большие трудности с медикаментами и продуктами питания. Когда засыпаешь, снится обычный хлеб, и от этих снов просыпаешься в холодном поту. Алексей Т.».

На многих конвертах рукой Дмитрия, члена Братства великомученицы Анастасии Узорешительницы, сделаны пометки, что из просимого послано. Средства на посылки собираются всем Братством.

Читать эти письма тяжело.

И одновременно — очень легко.

Порою одновременно захлестывает из этих писем и тьмою безвыходности и таким ясным, нечаянным светом…

«Здравствуйте, братья и сестры… Спешу сообщить, что у меня большие перемены в жизни: мне заменили исключительную меру на пожизненное заключение, и что теперь со мной будет, куда меня увезут — не знаю. Низко кланяюсь вашему храму Анастасии Узорешительницы. Я всем вам, братья и сестры, очень благодарен за ваш нелегкий труд, за милосердие ваших душ и сердец. Я — ваш приемный дитя. И стою на коленях в храме с вами и молюсь».

Много говорится сейчас, что исправительно-трудовые учреждения становятся своеобразными университетами для уголовного мира. Попадая за сравнительно незначительные правонарушения, многие вскоре возвращаются назад уже за совершение тяжких преступлений.

— А церковная община в колонии? — спросил я у священника Александра Степанова. — Разве она не способствует тому, чтобы человек вырвался из замкнутого круга?

— Способствует, конечно… Пока человек в общине находится, все хорошо. Проблемы начинаются, когда на свободу выходит. Это как камень в воду — хлоп… Где вынырнет — неизвестно. Ситуация очень легко может такого человека затянуть. Ему помочь бы надо первые месяцы, так сказать реабилитационный период пройти…

— А вы поддерживаете контакты с ними?

— Поддерживаем… Многие в наше Братство великомученицы Анастасии Узорешительницы приходят…

— Работают?

— Некоторые и работают… Олег П., например, воспитателем в приюте стал. Алексей и Александр — шоферами… Как ни странно, очень хорошие братья милосердия из бывших зэков получаются…