Едва ли приведенные нами подробности истории Успенского монастыря были известны русскому художнику Борису Кустодиеву…

Но смотришь на созданный им портрет матери Олимпиады, и кажется, что различаешь на лице игуменьи Старо-Ладожского монастыря и древнерусскую святость, и залитое слезами царицы Евдокии Петровское время, и вольтерьянскую удаль екатерининских вельмож, и возрождающие древнее благочестие, уединенные подвиги игуменьи Евпраксии…

Игуменья, отмечают искусствоведы, занимает особое место в творческом наследии мастера…

Не вдаваясь в искусствоведческие размышления, все же заметим, что неслучайно этот поворот к знаменитому кустодиевскому «портрету-типу» произошел с художником в Успенском монастыре, в самой истории которого так типично и ярко запечатлелась вся история отношения властей России к Русской Церкви.