Глава 31

Вероника

Услышав последнюю фразу Александра Владимировича, я вздрогнула и с подозрением посмотрела на него – что ещё он задумал? Но тот снова улыбнулся непринуждённой светской улыбкой и повёл меня к широко распахнутым дверям, за которыми обнаружился самый настоящий бальный зал. У меня даже дыхание перехватило – никогда раньше мне не приходилось такого наблюдать. Да и где я могла бы собственными глазами увидеть происходящее на званом вечере в именитом магическом семействе? Широкие юбки длинных вечерних платьев, напоминающих наряды прошлых веков, задевали натёртый паркет, хрустальные люстры переливались огнями, музыканты на возвышении играли негромкую, но очень мелодичную и приятную музыку.

На какое-то мгновение показалось, будто головы всех присутствующих обернулись в мою сторону, и мне захотелось отступить и спрятаться. Но, переведя дыхание, я поняла, что находящиеся в зале гости продолжали заниматься своими делами – беседовать, пить шампанское, флиртовать. Никто не смотрел на меня – во всяком случае, пока. Кроме того, никаких знакомых лиц среди присутствующих я не заметила. Даже Регину не увидела, хотя она, несомненно, должна была присутствовать на этом вечере.

Воронич решительно направился вперёд, и я последовала за ним, стараясь не споткнуться о подол платья. Едва не столкнувшись с белокурой молодой женщиной в чёрном платье, на ходу пробормотала извинение, но не остановилась. Тем временем Александр Владимирович нашёл того, кого мы искали и, взяв с подноса проходившего мимо официанта два бокала шампанского, один из них протянул мне. Это напомнило о недавнем празднике, на котором Мартин Шталь едва меня не убил. Должно быть, на этом вечере присутствовали маги и ведьмы из тех, которые на том мероприятии тоже были.

– Тео, познакомься с Вероникой. Она будет твоей дамой на этот вечер, – проговорил Воронич, заставляя меня поднять глаза от бокала и посмотреть на человека, которому он меня представлял.

В отличие от большинства находящихся в зале гостей он был одет не в смокинг или костюм, а в чёрную шёлковую рубашку с идеально отглаженными брюками и чёрную же накидку, ровными складками ниспадающую ниже колен. На ком-то другом этот наряд, должно быть, выглядел бы странно и неуместно, но этому молодому человеку он был необыкновенно к лицу. У Тео оказались внимательные синие глаза, тёмные волосы, немного длинноватые для мужчины, и музыкальные пальцы, в которых тут же очутилась моя ладонь.

– Заодно поможешь Тео попрактиковаться в языке, – произнёс Воронич. – А я вас оставлю. Нужно поприветствовать опоздавших.

Александр Владимирович скрылся в толпе, а я растерянно уставилась на британского родственника и едва не облила его шампанским, когда мужчина потащил меня куда-то в сторону, к большому окну, выходящему в сад. Судя по всему, окружающая нас толпа ему тоже не очень нравилась. Мне же и вовсе хотелось оказаться где-нибудь подальше, чтобы не встретить Мартина или Карла Розенберга, которые вполне могли быть в числе приглашённых.

– Ты кого-то боишься? – спросил Тео на английском, очевидно, заметив, как я осматриваю зал. Голос у него оказался красивый и звучный. Почти сразу он повторил свой вопрос на русском – довольно грамотно, но с заметным акцентом.

Я покачала головой и отхлебнула шампанское. Напиток был вкусным, изысканным, наверняка доставленным прямиком из лучших погребов Франции. Но я снова вспомнила, что в последний раз пила шампанское в компании Дария, и настроение окончательно пропало при мысли о темнице, в которой он заперт. Как там кормят, хорошо ли с ним обращаются? Хотя бы об этом мне следовало спросить у Фогля.

Я почти забыла о Тео, когда он снова заговорил со мной и поинтересовался, уж не впервые ли я оказалась на подобном мероприятии. Осознав, что он прочитал это по моему лицу, я смущённо кивнула. Воронич явно просчитался, поставив меня в пару к этому мужчине, поскольку я была совершенно не в состоянии развлекать его остроумной беседой. И дело было вовсе не в языковом барьере.

– Дальше будут танцы, – произнёс Тео на английском. – Затем ужин. Ты ведь потанцуешь со мной?

– Если хочешь, – ответила я, пытаясь заставить себя не думать о танце с Дарием на празднике. – Но, если честно, я уже хочу есть, – призналась собеседнику. – Лучше бы сначала был ужин.

Улыбка у него оказалась хорошая – открытая и обезоруживающая.

– Надо найти Регину, – проговорил Тео, наклонившись ко мне. Пахло от него почему-то летним дождём и немного кофе. – Она сказала, что может провести на кухню.

От этого его предложения я немного растерялась. Успел ли Александр Владимирович рассказать внучке о неожиданно обнаружившихся родственных связях? Я вспомнила нашу с Региной встречу в кафе. Кажется, в университете она мне симпатизировала. В любом случае, если предстояло провести здесь не только вечер, но и временно поселиться в этом доме, я не могла постоянно от неё прятаться.

– Давай поищем, – согласилась я, и мы направились вглубь зала.

Тео удалось дозвониться до Регины, и через несколько секунд мы уже вышли в коридор. Она появилась перед нами почти сразу – сияющая счастливой улыбкой, с идеально уложенными волосами, казавшаяся одновременно и очень юной, и повзрослевшей. Платье на ней был синее, гладкая ткань переливалась при каждом движении.

– Рада тебя видеть, – просто сказала Регина, посмотрев на меня, и по теплу, прозвучавшему в её голосе, было понятно, что она говорила искренне. У меня отлегло от сердца. Неизвестно, что ей сказал обо мне дедушка, но судя по тому, как Регина повела себя, можно было поверить, что она не возражала против того, что я оказалась её троюродной сестрой. – Значит, так. Сейчас мы проберёмся на кухню, стащим что-нибудь, спрячемся и съедим. Ещё мой жених Артур присоединится. Затем пойдём на танцы.

– А что будет, если нас поймают? – с мальчишеской ухмылкой отозвался Тео по-русски.

– Превратят в лягушек и поселят в садовом пруду, – со смехом ответила ему Регина и повела нас за собой к симпатичному молодому человеку, который показался мне знакомым – должно быть, я видела его в университете среди старшекурсников.

Надо же, а я и не знала о том, что у Регины уже имелся жених. Хотя, пожалуй, ничего удивительного в этом не было, если вспомнить о том, что в магическом мире подобные помолвки случались на каждом шагу. Судя по тому, как нежно Регина обняла Артура, представляя его мне и Тео, сама она ничуть не возражала против того, что родственники решили за неё её судьбу.

На кухне на нас совершенно не обратили внимания. Люди в белой одежде занимались тем, что помешивали блюда в огромных кастрюлях, нарезали продукты гигантскими ножами и делали ещё множество дел с такой быстротой и слаженностью, что можно было залюбоваться. На отдельном столе возвышался грандиозный торт, украшенный фигурой, в точности повторяющей внешний облик дома, где мы сейчас находились.

Пока я рассматривала всё это, Регина успела проскользнуть к одному из шкафчиков и нырнуть в него, а затем появиться с небольшим подносом, уставленным тарелками. Вслед за ней мы покинули кухню и свернули в другую сторону – не туда, откуда раздавалась музыка. Я этому только порадовалась, поскольку чем дальше я находилась от наполненного гостями зала, тем меньше была вероятность наткнуться на Карла Розенберга или Мартина Шталя.

Пройдя через тёмную комнату, мы оказались на широком балконе, украшенном небольшими, но яркими фонариками. Здесь имелись несколько стульев, но Регина, проигнорировав их, попросту уселась на перила и приглашающим жестом указала на поднос, который поставила на круглый столик. Артур тут же взял что-то с ближайшей к нему тарелки и присоединился к ней.

– И часто ты так сбегаешь? – поинтересовалась я у Регины.

– Не я, а мы, – ответила она, покосившись на Артура. – Но дедушка не всегда приглашает такую толпу. Сегодня – особенный случай.

– Что такого особенного в моём визите? – спросил Тео, и в интонации его голоса мне почудилось лёгкое напряжение, словно ему не слишком-то хотелось говорить на эту тему.

– Тебе лучше знать, – лукаво ответила Регина. – Да и Вероника у нас впервые. Выходит, я помогла сбежать сразу двум важным гостям. Как бы чего ни вышло, – добавила она, переводя взгляд на меня. – Но ничего, к танцам вернёмся.

С этими словами она поболтала в воздухе ногами, обутыми в бархатные чёрные туфельки, и Артуру пришлось обхватить её за плечи, не позволив перевалиться через перила.

Мы ещё некоторое время поговорили о разных пустяках. Регина не касалась темы того, что произошло вчера в университете, и я была ей за это благодарна. Несмотря на то, что мне отчаянно хотелось излить душу и поговорить об этом с кем-нибудь, сейчас был не самый подходящий момент для такой откровенности.

Тео старался говорить по-русски, лишь временами переходя на английский. Мне всё больше нравилось звучание его голоса. Кроме того, было спокойнее, потому что он нездешний, и до его ушей пока не дошёл рассказ о том, как я едва не довела здание Университета Магии до аварийного состояния, чего ещё никому не удавалось.

Через несколько минут Регина, извинившись и послав нам лукавую улыбку, удалилась вместе с Артуром. Должно быть, они хотели побыть наедине. Уходя, она напомнила, что в зале скоро начнутся танцы.

– Что случилось? – спросил Тео, когда их шаги затихли. – Любую девушку порадовали бы праздники и танцы. Но я же вижу, что тебе туда не хочется.

Поначалу я собиралась ответить, что у меня всё нормально, просто беспричинно нет настроения, но почему-то рассказала ему правду. Почти всю. О том, что близкий мне человек по моей вине оказался в темнице, о том, что до сегодняшнего дня я даже не знала своих родственников из магического сообщества, о том, какой чужой я себя здесь чувствовала.

Пока я говорила, на глазах выступили слёзы. Пришлось отвернуться, но Тео всё равно это заметил. Стало так неловко, что я бы сбежала с этого балкона, если б он не перегородил мне дорогу.

– Я понимаю, – проговорил он, серьёзно глядя на меня. – Я, кстати, тоже почти никого здесь не знаю. Но мы справимся. Вдвоём проще, чем одному. Правда?

Я кивнула.

– А теперь улыбнись, – добавил Тео, и я снова смущённо отвернулась, пряча непрошеные слёзы, грозящие полностью испортить всё то, что со мной сделали в салоне красоты. Но от этих слов, от доброты едва знакомого человека, от мягких интонаций и дружеского тепла в его голосе мне стало гораздо легче.