Глава 17
Кендалл

Запах бекона витал в воздухе. Обернув простыню вокруг моего голого тела, я пошла на запах в кухню. И остановилась в дверях, замерев. Картер, полностью обнаженный, стоял у плиты и жарил бекон, покачиваясь в такт звучавшей по радио песне «Битлз» «У меня есть женщина». Это было потрясающее зрелище. От Картера Клайнза исходил невероятный магнетизм. Он был роскошным, уверенным в себе, игривым, любящим, немного сумасшедшим и потрясающе волшебным.

Когда он увидел меня, стоявшую в дверях, от его улыбки у меня сжалось сердце. Он подошел ко мне, взял за руку, а другой рукой обнял меня. Он притянул меня к себе, и мы медленно начали танцевать под музыку.

Он начал напевать мне на ухо:

– У меня есть женщина. У меня есть женщина.

Это был один из тех волшебных моментов в жизни, когда происходящее кажется сном. Я хотела, чтобы это длилось вечно. Я хотела, чтобы мы вечно были вместе.

Песня закончилась, и Картер прижался губами к моему лбу.

– Доброе утро, красавица.

Боже, не было лучшего способа начать новый день, не так ли?

– Как давно ты поднялся? – спросила я.

– Не так давно. Может быть, полчаса назад.

Со сковородки позади него начал подниматься дым.

– М-мм… по-моему, бекон горит.

– Черт. – Он бросился к плите и убавил огонь. Шипящий бекон издал оглушающий треск, и горячий жир брызнул на живот Картеру. – Ой. Черт! Вот дерьмо!

Я хихикнула.

– Возможно, тебе следует подумать о том, чтобы надеть какие-нибудь брюки, прежде чем ты обожжешь самые ценные части твоего тела.

Он махнул в мою сторону лопаткой.

– Самые ценные части, да? Ты имеешь в виду мои руки?

– Ну… они очень хороши. Но я беспокоилась не о них.

Он указал на свои губы и улыбнулся.

– Мой рот? Должно быть, ты о нем беспокоишься?

– Он тоже решительно хорош. Особенно твой язык, когда он дотрагивается до моей кожи.

Его зрачки расширились, и его голос был низким и серьезным:

– Тебе это нравится, да?

Не спуская с меня глаз, он протянул руку и выключил плиту. А потом переставил сковородку с горячей конфорки на холодную.

– Я уже не помню, о чем мы говорили.

– Я предложила тебе прикрыть некоторые части тела, чтобы не обжечь их горячим жиром.

– О, я прикрою их прямо сейчас. – Он сделал несколько шагов навстречу мне и, к моему удивлению, схватил меня и перекинул через плечо. – Я собираюсь прикрыться тобой через десять секунд.

Он похлопал меня по попе и направился в спальню.

– А как же бекон?

– К черту завтрак. Я собираюсь съесть тебя.

Наступил уже день, когда мы снова обратились мыслями к еде. Картер разогрел в микроволновой печи содержимое одного из пластиковых контейнеров, и мы сидели в кровати, поедая гуляш и передавая контейнер друг другу. Он втянул в рот яичную лапшу и скрестил глаза на носу. Это была шутка в духе шестилетнего ребенка, и мне захотелось узнать, как выглядел Картер, когда был маленьким.

– У тебя есть какие-нибудь альбомы с фотографиями? – спросила я.

– Есть, но только со старыми фотографиями.

– А есть такие, на которых ты снят ребенком?

– На самом деле есть. Когда я переезжал во Флориду, мама сделала для меня альбом со старыми семейными фотографиями. Я обнаружил его, когда распаковывал вещи. Там было еще письмо. Мама написала мне, что хочет, чтобы я помнил, как сильно меня любили, и попросила меня просматривать этот альбом хотя бы два раза в год – на мой день рождения и на ее.

– Это очень мило.

Он протянул мне почти пустой контейнер, но я отказалась дальше набивать живот.

– Я уже сыта. Ты можешь доесть все, что осталось.

– Мне нравится есть с тобой. Ты съедаешь только половину своей порции, и мне достается все остальное.

– Лучше будь поосторожнее с этим. Если ты будешь съедать по два ужина постоянно, у тебя вырастет большой живот.

– Мы сгоним весь жир физическими упражнениями.

В этом я не сомневалась. Картер протянул мне бутылку с водой, которую мы делили на двоих, и я сделала глоток.

– И ты выполняешь мамину просьбу? Смотришь альбом два раза в году?

– Да.

– Кстати, а когда у тебя день рождения?

– Четвертого июля.

– Ты шутишь?

– Нет. А что?

– Но у меня тоже день рождения четвертого июля.

Картер пробормотал:

– И наконец все встало на свои места.

– Что это значит?

– Ничего. Так всегда говорила моя мама.

– И что ты в детстве делал на свой день рождения?

Картер прикончил остатки лапши и поднялся с кровати.

– Я покажу тебе.

Он вернулся через несколько минут с толстым альбомом и сел, опершись спиной о подголовник. Он помог мне сесть рядом с ним, положил альбом на колени и открыл его. На первой странице были две фотографии пухленького обнаженного малыша около трех или четырех месяцев от роду.

– Это ты?

– Да. Посмотри на размер моих яиц. Почему они такие большие? Они такие большие у всех младенцев или мне предстояло догнать их в росте?

Я рассмеялась.

– Не знаю. Но ты был таким прелестным! И пухленьким тоже.

На следующей фотографии были сняты две девочки, лет шести или семи, и мальчик лет четырех, который определенно был Картером. Даже если он и не был похож на себя, его выдавала ямочка на подбородке.

– Это твои сестры?

Он кивнул.

– Катерина и Камилла.

Они, казалось, были одного возраста.

– Они близнецы?

– Да. Двуяйцевые. Моя мама тоже близняшка.

– А как зовут твоих родителей?

– Маму зовут Каллиопа, а папу – Картер.

– Значит, вы одна из тех семей, да? – Я толкнула его плечом в плечо. – Все ваши имена начинаются с одной и той же буквы.

– Пять человек, и у всех одни инициалы. По какой-то причине я был недоволен этим, когда был ребенком.

Он перевернул еще несколько страниц. И я смотрела, каким был Картер по мере взросления. Он был прелестным младенцем и еще более прелестным маленьким мальчиком. Но бог мой, как он похорошел в подростковом возрасте! Мы от души посмеялись над его прическами, которые он постоянно менял с годами. Последние несколько страниц альбома были заполнены более поздними фотографиями. Я взяла в руки фотографию, на которой Картер держал маленькую девочку примерно лет двух. Они сидели у рождественской елки.

– Кто это? Она прелестна.

У нее были платиновые волосы, завязанные в хвостики, а капитанская фуражка Картера сползла ей на глаза. Она улыбалась, показывая зубки, и ее рот был перепачкан шоколадом. А в руке она держала глазированный шоколадом эклер.

– Это Корина, дочка Камиллы. И пусть ее прелестное личико не обманывает тебя. Она настоящий монстр.

– Готова поспорить, что она очень милая. Постой… снова имя, начинающееся с «к»?

– Да. А у Катерины есть сын. Хочешь угадать, как его зовут?

– Кэш? Картер? Кристофер?

Он указал на меня пальцем.

– Кристофер.

– А ты продолжишь традицию в один прекрасный день? Может быть, маленькие Картер или Клэр?

Его настроение, похоже, изменилось. Взгляд Картера сделался серьезным. Я еще не видела у него такого взгляда.

– Не знаю. Я никогда еще об этом не думал. – Он замолчал, погрузившись в задумчивость, а потом наконец сказал: – Я даже не был уверен, что захочу завести детей. Я двенадцать дней в месяце не бываю дома. Но сейчас я начинаю задумываться над тем, что, может быть, хочу именно этого. Я думаю, что подходящая женщина может изменить представления мужчины о том, чего он хочет от жизни. Я думаю, это зависит от нее. От нас.

Я судорожно глотнула.

– Это похоже на правду.

Он посмотрел на альбом. На последней странице была его фотография с родителями и сестрами. Они все широко улыбались, обнимая друг друга за плечи. Он провел пальцем по фотографии.

– Мои сестры доводят меня до сумасшествия, требуя, чтобы я завел детей. Они ведут себя так, словно мне уже пятьдесят, а не тридцать. И уже много лет моя мама повторяет мне одно и то же. Полагаю, она вычитала это на какой-то поздравительной открытке.

– И что она говорит?

– Она говорит, что я обзаведусь семьей, когда буду готов перестать путешествовать по миру в поисках чего-то и осознаю, что то, что я искал, находится у меня дома.

Он сказал это, глядя мне в глаза. С того момента, как мой взгляд упал на Картера Клайнза в баре аэропорта, мое сердце билось со скоростью миллиона миль в час. Но в тот момент это случилось. Мое сердце замедлилось, я глубоко вздохнула и шумно выдохнула. Вот так, я сдалась, не в силах противиться далее. Я понятия не имела, как долго это продлится или чем все это обернется, но я без тени сомнения поняла, что влюблена в Картера.

Позже тем же днем наше настроение снова изменилось с серьезного на легкомысленное. Картер сходил проведать Гордона, а когда вернулся, мы занялись сексом в душе, а потом на полу в спальне. Я подумала, что отпечаток моей задницы будет повсюду в апартаментах этого парня к тому моменту, когда через несколько дней нам придется уехать. И хотя мое тело чувствовало себя так, словно я с самоотдачей долго занималась йогой, а потом пробежала марафон, Картер, казалось, совсем не устал.

– Как насчет того, чтобы часок позаниматься в тренажерном зале, а потом я отведу тебя на ужин в ресторан?

Я лежала на кровати, свесив голову через край, и смотрела повторение телешоу «Это семидесятые».

– Ты серьезно? Тебе еще требуется физическая нагрузка после всего этого секса?

Картер рассмеялся, подошел к кровати, перевернул меня на живот и сильно шлепнул по заднице. Похоже, это ему особенно нравилось.

– Ой, – сказала я и потерла задницу.

– Давай же, ленивица. У меня все еще полно энергии, которую нужно сжечь. Если мы не будем заниматься на тренажерах, ты не сможешь ходить еще месяц.

Мы решили пойти в тренажерный зал пешком, хотя он располагался на другом конце поселка. Дорога проходила мимо нашего вчерашнего озера, и Картер захотел посмотреть, не найдутся ли при дневном свете его форменные брюки.

– Куда они, черт возьми, могли испариться? – спросила я.

Мы внимательно осмотрели лужайку, но брюк не нашли. Это было какое-то сумасшествие.

– Понятия не имею, – пожал плечами Картер. – Но я рад, что в следующем месяце мне выдадут новое обмундирование. За последний год я потерял половину своих униформ.

– Потерял? Ты что, забываешь их в отелях, когда путешествуешь?

– Это-то и странно. Я теряю их дома. В прошлом месяце я готов был поклясться, что на игру в бинго надевал фуражку, но после игры я никак не мог ее найти. Похоже, я заразился забывчивостью от некоторых местных жителей.

Я решила разодеться на ужин в пух и прах. Надела маленькое черное платье, плотно обтягивающее фигуру, и пару сексуальных туфель на высоченном каблуке. Они были с открытым мыском и с шелковыми лентами, которые обвивали крест-накрест мои щиколотки. Бюстгальтер приподнимал мои груди, и в низком вырезе платья они были полуобнажены. Вспомнив, как Картеру понравился мой шлюховатый вид тогда, в Дубае, я распушила свои светлые волосы, подвела глаза черным карандашом и накрасила губы ярко-красной помадой.

Мои усилия не прошли даром, когда я вышла из спальни.

– Господи Иисусе!

Я покружилась на месте.

– Тебе нравится?

– Ты выглядишь как мечта онаниста.

– Не уверена, это комплимент или осуждение.

– Это комплимент. Любой мальчишка или мужчина с восторгом дрочил бы, глядя на тебя.

Он подмигнул, и я рассмеялась.

Мы вышли из дома, и Картер открыл дверцу своего внедорожника и помог мне взобраться на сиденье. Перед тем как захлопнуть дверцу, я сказала:

– Знаешь, мне кажется, тебе прощается все, что ты ни скажешь, только потому, что ты так красив.

– Правда?

– Да. Я думаю, что ты околдовываешь людей своей внешностью и обаянием, и мы начинаем думать, что сказать «любой мальчишка или мужчина с восторгом дрочил бы, глядя на тебя», – это нормально.

– Но это и правда нормально. Это естественно. Любой мужчина, который не будет рассматривать тебя сегодня вечером как предмет вожделения, полон дерьма. Я просто говорю это откровенно.

Я рассмеялась.

– Опять. Это звучит очаровательно, но я уверена, что, если бы это сказал кто-то другой, это показалось бы верхом непристойности.

Картер ехал по поселку очень медленно, но у него не было другого выбора. В этом поселке было чертовски много «лежачих полицейских». Пока мы ехали к выезду из поселка, мы миновали по меньшей мере полдюжины пар, занимающихся спортивной ходьбой. Они все махали нам, и Картер отвечал на их приветствия, опустив окно и обращаясь ко всем по именам. Я все еще не могла привыкнуть к тому, как глубоко он погрузился в жизнь этого пенсионного поселка.

Выезд из поселка был рядом с клубом, где проходили игры в бинго. И стоянка снова была заполнена автомобилями.

– Что происходит здесь сегодня?

– Вечер танцев для одиноких.

– Ты шутишь?

Картер улыбнулся и покачал головой.

– Нет. В этом поселении много вдовцов и вдов, так что они стараются немного скрасить свою жизнь такими мероприятиями.

– Это фантастика!

Мы остановились у ворот, и Картер достал пластиковую карту из кармана, чтобы просканировать ее и открыть ворота. Пока мы ждали, маленькая машина припарковалась на последнем свободном месте на стоянке у клуба.

– Разве это не твоя машина?

И точно, из маленького красного «Порше» вылез Джордж, тот старик, с которым Картер обменялся автомобилями. Мы наблюдали за тем, как он обогнул машину и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Протянув руку, он помог своей даме выйти из машины.

– Что… – вырвалось у Картера.

– Это то… то, что я думаю?

Картер выглядел потрясенным. У него буквально отвисла челюсть.

– Думаю, что, черт возьми, так оно и есть.

Потеряв дар речи, мы ошеломленно смотрели, как Джордж вышел из машины Картера и повел свою даму в клуб, одетый в полную форму пилота. В форму пилота, которая принадлежала Картеру.