Глава 2
Уинтер

Я замерла, сжав руку в кулак и ощущая его, как он сидит напротив меня в лимузине после церемонии. Дэймон Торренс. Мальчик из фонтана.

Ребенок в помятом костюме, со спадавшими на глаза волосами и кровоточившей рукой, который почти не разговаривал и не смотрел на меня.

Теперь он стал мужчиной и определенно научился говорить. Высокий, уверенный в себе. В церкви его мрачные слова прозвучали угрожающе. Я до сих пор чувствовала запах того фонтана на нем. От Дэймона, как и от всего холодного, пахло водой и сыростью.

– Твой отец пообещал нам щедрое вознаграждение, если я проведу в браке с тобой год, – сказала Ари, сидевшая рядом с ним, напротив нас с мамой. – Я намерена довести это дело до конца. Что бы ты ни вытворял.

Она обращалась к Дэймону. Его голос прозвучал спокойно и непоколебимо, когда он наконец-то ей ответил:

– Мы не разведемся, Арион. Никогда.

Судя по направлению звука, он смотрел либо в окно, либо в другую сторону, только не на нее.

Не разведутся? Мое сердце начало биться чаще. Разумеется, Дэймон разведется с моей сестрой. Когда-нибудь, верно? Я поверить не могла, что все вообще зашло так далеко. Ведь это лишь месть моей семье, в конце концов. Зачем ему растягивать этот фарс на всю жизнь?

Таков был его план расправы с нами. Найти доказательства налогового мошенничества и хищений, совершенных моим отцом, вынудить его бежать из страны, позволить федералам наложить арест практически на все, чем мы владели, опустошить все наши счета, а теперь… Виновник этого хаоса пользуется уязвимостью трех беспомощных женщин, нуждающихся в поддержке. Чтобы стать человеком, который спасет их дом, вернет им роскошный образ жизни и привычное положение в обществе.

Но я понимала. Несмотря на желание притворяться, будто не знаю его конечной цели, в глубине души я все понимала.

Он планировал не уничтожить, а поиздеваться над нами.

До тех пор, пока не утратит интерес.

– Ты хочешь остаться моим мужем? – спросила Ари.

– Я больше не хочу ни на ком жениться, – пояснил Дэймон монотонным, безразличным голосом. – Ты не хуже других, полагаю. Красивая и молодая. Родом из Тандер-Бэй. Образованная и презентабельная. Еще ты здоровая, поэтому с рождением детей проблем не будет.

– Ты хочешь детей?

В вопросе моей сестры почти слышалась надежда. Я, поморщившись, закрыла глаза под солнцезащитными очками.

– О боже, – выдохнула я, не сдержавшись. Меня переполняло чувство отвращения и тошноты.

В салоне автомобиля повисла тишина. Уверена, все услышали мои слова. Даже не видя свою семью, я знала, что они смотрят на меня.

Как она могла до сих пор его хотеть? И они еще собирались вмешать в это безумие детей? Того, что сделал Дэймон, когда мы были маленькими, было, по-видимому, недостаточно, чтобы убедить ее, насколько он плохой. И того, что он сделал со мной в старшей школе, тоже. Ари прекрасно знала – Дэймон терпеть ее не мог, – но все равно хотела его. Она всегда мечтала заполучить этого парня.

Арион было плевать, что ей пришлось выйти замуж за Дэймона из-за проблем, которые он сам и создал. Мы потеряли все по его вине, но бояться нечего… Женившись на старшей дочери, Дэймон вернул нам наше имущество, взял нас под свою защиту, обеспеченную банковскими счетами его семьи. Он сделал себя исцелением от болезни, порожденной им же.

Я ненавидела его. Новый муж моей сестры – единственный человек, которого, как мне казалось, я могла бы убить рано или поздно.

– Если будешь заводить интрижки на стороне, – предупредила Арион, – делай это незаметно. И не жди, что я тоже стану хранить верность.

– Ари… – Мать намекнула моей сестре, чтобы она помалкивала.

Однако Арион опять настойчиво обратилась к мужу:

– Понял?

Чтобы спрятать лицо, или хотя бы его половину, я не отворачивалась от окна. Мне хотелось сделать вид, будто я не слушаю разговор, но в машине было слишком мало места, чтобы игнорировать Деймона. Я невольно слышала каждое слово.

Разве они не должны были обсудить это до свадьбы? Или для моей сестры такие вещи не были камнем преткновения?

– Позволь мне кое-что прояснить, – ответил он спокойно, – потому что ты, похоже, забыла, в какой ситуации оказалась, Арион. – После секундной паузы Дэймон продолжил: – Ты получила мою фамилию. Получила денежное содержание. Тебе удастся сохранить свое положение в обществе, включая обеды в ресторанах, шопинг и твои гребаные благотворительные проекты. – Своим резким голосом он с каждым словом выкапывал ей могилу все глубже и глубже. – Твои мать и сестра не оказались на улице. На этом мои обязательства перед тобой заканчиваются. Не открывай рта, если к тебе не обращаются, не задавай мне вопросы. Это меня раздражает.

Моя грудь вздымалась и опадала в такт частым вздохам, а в животе затянулся тугой узел.

– Я буду трахать других женщин, но тебе запрещено трахать кого-либо, кроме меня, потому что никто другой не может стать отцом моих детей. Весьма очевидно, – добавил Дэймон злорадно, – я буду приходить и уходить, когда посчитаю нужным, и жду, что ты будешь одета и готова в редких случаях, когда нам потребуется изобразить пару на публике. Возможно, ты станешь не самой счастливой женой, Арион, однако, как я слышал, именно поэтому Бог изобрел «Сакс»  и «Ксанакс» .

Никто ничего не сказал. Сжав край своей юбки в кулаке, я задыхалась из-за их трусости и неспособности постоять за себя. Только как бы мне ни была ненавистна честность Дэймона, я была признательна ему. В этом браке не будет места ложным надеждам. Он никогда не лгал.

За редкими исключениями.

– Если хочешь выжить, – предупредил Дэймон, – я бы на твоем месте как можно быстрее привык к этому, ведь наш брак может распасться лишь при одном условии – в случае твоей смерти.

– Или твоей, – пробормотала я.

На мгновение все замолчали. У меня волоски на руках встали дыбом, но я мысленно улыбнулась. Я чувствовала, что он сверлит меня взглядом своих черных глаз, навсегда оставшихся в моей памяти, отчасти скрытых под завесой гладких густых волос, к которым, я была уверена, кроме меня, никто не прикасался. Только мне было все равно. Из этого фарса при любом раскладе ничего хорошего не выйдет. Я не собиралась делать одолжения Дэймону или его семье, проявляя деликатность.

– Мы понимаем, Дэймон, – наконец ответила моя мама.

Машина сбавила скорость, и я услышала, как ворота нашего поместья со скрипом открылись, и наш лимузин помчал дальше к дому. Забившись в угол и прислонившись к окну, я почувствовала, как меня пошатнуло, когда мы проехали по круговой подъездной дорожке и остановились перед парадным входом.

Возможно, мне следовало сказать спасибо за то, что мы не потеряли дом. Мой отец – мэр Тандер-Бэй – сбежал; наши коммерческие предприятия, активы, недвижимость конфисковали, и деньги в том числе, все до последнего доллара.

Мать была благодарна, что мы с Ари хотя бы могли спать в своих кроватях и не лишились места, в котором выросли.

Только она зря надеялась. Все это уже не принадлежало нам. Владельцем дома и всего содержимого в нем стал отец Дэймона. Мы на самом деле остались ни с чем.

Казалось, это должно было вызвать у меня глубокую печаль, но осознание, что мне теперь нечего терять, дарило свободу. Он никогда не сталкивался с противником, лишенным страха.

Дверь открылась, послышался шорох и движение.

– Я не выхожу, – объявил Дэймон.

После короткой немой сцены раздался несмелый протест моей сестры:

– Но…

Однако она не договорила. Не знаю, может, Ари решила, что не стоит утруждаться, или мать жестом указала ей закрыть рот, или она вспомнила его распоряжение не задавать вопросы. Моя сестра просто проскользнула мимо и выбралась из машины, оставив после себя нежное облачко парфюма от Gucci. Шлейф ее платья скользнул по моим балеткам. За ней последовала мама, как обычно, опережая меня, чтобы потом проводить до входной двери. Едва я приподнялась с сиденья, кто-то схватил меня за воротник и дернул вперед, прижав к твердому телу. Дверца захлопнулась, и раздался щелчок замка.

Я шумно втянула воздух; под кожей словно пронесся электрический разряд, когда его теплое дыхание овеяло мои губы.

– Уинтер? – позвала мать снаружи. – Дэймон, что происходит?

Кто-то из них дернул ручку, пытаясь вновь открыть дверь.

– Эй, – послышался голос сестры, сопровождаемый стуком в окно.

Я хотела оттолкнуть Дэймона и подняла руки, но почти сразу опустила их. Он хотел моего сопротивления, а я была не готова исполнить это его желание. Пока.

– Мудрый выбор, – прошептал Дэймон. – Побереги силы, Уинтер Эшби. Они тебе понадобятся.

Я ощутила его дыхание у самых моих губ, грудь его вздымалась и опадала быстрее, чем прежде.

Он был уже далеко не так спокоен.

Дверца открылась. Без особых усилий меня вышвырнули из салона. Споткнувшись, я упала на руки матери, и дверь захлопнулась.

Кто-то ухватился за мое запястье, когда я выпрямилась. Вероятно, сестра.

– Что это значит? – прошипела она.

– Ты что, тупая? – тихо огрызнулась я. Неужели Ари не понимала?

Все происходящее совершенно не связано с ней, и она прекрасно об этом знала.

Мама проводила меня в дом. Я почувствовала, как Ари промчалась мимо, задев меня своим платьем, едва мы ступили в мраморное фойе. Отпустив мать, я вытянула руку вперед, чтобы найти лестницу. Внутри я ориентировалась лучше.

Где-то над головой скрипнули ступеньки. Наверное, сестра вошла в свою комнату.

Тот еще свадебный день! Ни гостей. Ни банкета. Ни первой брачной ночи. По крайней мере, пока.

– Мам? – окликнула Ари, когда я обогнула стойку перил, направляясь к своей спальне в конце коридора. – Нам с ним нужна более просторная и уединенная комната и большая ванная.

Я стиснула челюсти и, легко скользя пальцами по деревянным перилам, быстрым шагом двинулась вперед. Открыв дверь, нырнула в спальню и заперла замок.

Меня пробирала нервная дрожь. Нащупав справа украденный из столовой стул, подперла им дверную ручку для дополнительной защиты.

Пусть Дэймон сейчас ушел, он ведь в любой момент мог вернуться.

В любой день. В любой час ночи. В любую минуту.

Михаил ткнулся своим влажным носом в мою ногу. Я присела на корточки, погладила и прижалась лбом к его голове, наслаждаясь близостью единственного существа, с которым мне было хорошо в последнее время. Кроме танцев, меня радовал только мой пес.

Этого золотистого ретривера я взяла из приюта в прошлом году. Хоть я и люблю быть в компании, но с ним сбежать будет сложнее.

Я встала и потерла глаза.

Боже, мне не верилось, что Ари решила перебраться с Дэймоном в спальню нашей матери.

От злости начала закипать кровь, но, думаю, это хорошо. Нам не стоит прикрываться иллюзиями. Теперь мы могли жить, есть и спать, лишь пользуясь чужой милостью. Мы просто-напросто были гостями в собственном доме.

Как мог отец бросить нас в таком положении?

Если бы его поймали, он бы сел в тюрьму – чего, я уверена, и желал Дэймон. Око за око.

Маленькая расплата той же монетой.

Только отцу хватило времени на побег, и никто не знал, где он сейчас находится. Если бы он потратил часть денег, чтобы спрятать нас, вывезти из страны вместе с собой или отдать под защиту друзей, я могла бы его простить. Или хотя бы поверила, что отец хоть чем-то дорожит в этом мире. Но он просто уехал. Бросил свою семью на произвол судьбы, на откуп любому, кто проявит интерес. Что Дэймон сделает с нами?

Он уж точно развлечется. Моя сестра очень красива. Мать до сих пор сохранила хорошую фигуру и свежее лицо, судя по комплиментам, которые я слышала от окружающих. Арион сделает все, что Дэймон ни попросит, и мама тоже. А если она откажется, он просто пригрозит мне, и мать выполнит все требования.

Она вполне могла бы стать кандидаткой для этого брачного союза. Мешал лишь тот факт, что они с отцом по-прежнему официально состояли в браке. Я тоже не была идеальным вариантом, потому что все время боролась бы с Дэймоном. Ари оказалась самой легкой целью.

Однако то, что я избежала замужества, вовсе не гарантировало мою безопасность. Черт, что еще мне оставалось делать? Я должна сбежать. Время пришло. Я это знаю.

Не нужно было вообще возвращаться. После окончания школы я два года проучилась в колледже в Род-Айленде, а потом бросила и вернулась домой, чтобы сосредоточиться на танцах, тренировках и попытках убедить хореографов или директоров танцевальных школ дать мне шанс. Правда, год выдался ужасный, и становилось все только хуже.

Опустившись на колени, я сунула руки под покрывало, нащупала нейлоновую лямку и выдернула из-под кровати продолговатую спортивную сумку. На протяжении пяти лет, с тех пор, как отправила Дэймона в тюрьму, я прятала ее в своем шкафу, всегда наготове, потому что знала – мне не победить в неминуемой схватке. Там лежало две смены одежды, запасная пара кроссовок, одноразовый мобильник с зарядным устройством, шляпа, солнцезащитные очки, аптечка, швейцарский армейский нож и вся наличка, которую мне удалось тайно добыть за прошедшие годы – девять тысяч восемьдесят два доллара.

Разумеется, я могла бы податься к друзьям или родственникам, но исчезновение – единственный надежный способ спастись. Мне нужно бежать, уехать из страны.

Только без помощи не обойтись. Помощи человека, которому я доверяла больше, чем всем остальным, который не боялся Дэймона, его семьи или элиты нашего города. Он сможет перехитрить новоиспеченного мужа моей сестры и вытащить меня отсюда. Мне было ненавистно подставлять его рядом с Дэймоном, однако другого выбора, похоже, у меня не было.

– Эй, – окликнул Этан из заведенной машины. – Ты в порядке?

Кивнув, я почувствовала, как моих бедер что-то коснулось, и поняла, что он открыл для меня дверь.

– Все хорошо.

Время едва перевалило за полночь. Дрожь пробежала по моим рукам, когда я вдохнула прохладный воздух, стоя перед воротами нашего дома и держась за Михаила. Мать могла заметить свет фар, поэтому я попросила своего друга подобрать меня дальше по дороге, просигналив трижды – двумя короткими и одним долгим гудком, – чтобы оповестить о своем прибытии.

От предчувствия опасности волоски на моем теле встали дыбом. Дэймон не вернулся вечером. Если ничего не изменилось, то ему по-прежнему нравилось бодрствовать по ночам, так что он вполне мог сейчас возвращаться домой. Мне следовало бы поторопиться, раз уж я надеялась убраться подальше от этого городка прежде, чем мое отсутствие обнаружат.

Вообще нужно было уехать после того, как федералы пришли за папой месяц назад. Ведь я знала, что на том дело не закончится. Или хотя бы позавчера, когда мать и сестру вызвали на встречу с отцом Дэймона, откуда Арион вернулась помолвленной. Но сейчас я точно сбегу. Я не собираюсь провести ни дня в одном доме с ним.

Сумку вытянули из моих рук – Этан забрал ее и бросил на заднее сиденье.

– Быстрее. На улице холодно, – сказал он.

Я заставила собаку залезть на заднее сиденье автомобиля, а потом сама села на переднее сиденье и пристегнула ремень.

Прядь волос выбилась из моего хвоста и коснулась губ. Я так часто дышала, что случайно втянула ее в рот, но сразу отбросила от лица.

– Ты уверена в своем решении? – спросил Этан.

– Я не могу остаться в доме, – ответила я ему. – Пусть сами играют в свои идиотские игры, сколько им вздумается.

– Он тебя не отпустит. – Я услышала, как Этан переключил передачу, и мотор взревел. – Никого не отпустит: ни твою мать, ни сестру, ни тебя… Он считает, что вы все теперь принадлежите ему. Особенно ты.

Машина тронулась с места; я прижалась к спинке сиденья. С каждым метром удаляясь от своего родного дома, чувствовала, что воображаемое дыхание, обдававшее мою шею, становилось все горячее. Мне давно не удавалось нормально выспаться, а с этого момента я тем более постоянно буду настороже.

Особенно ты. Этан – один из моих лучших друзей. Он знал всю историю и то, в каком ужасном положении я оказалась.

– Он женился на Арион, потому что так было проще. И она согласилась, – предупредил парень. – На самом деле Дэймон хочет тебя.

Я промолчала, стиснув зубы с такой силой, что стало больно.

Дэймон не хотел меня. Он жаждал поиздеваться надо мной. Хотел, чтобы я слышала его со своей сестрой в соседней комнате каждую ночь. Хотел видеть, как я тихо сижу за столом во время завтрака с нервно трясущимися коленями и гадаю, смотрит ли он на меня, каков будет его следующий шаг. Дэймон стремился убить ту толику душевного спокойствия, обретенного мной за последние несколько лет, пока он сидел в тюрьме.

Выдохнув, я сказала:

– Меня не волнует, погонится ли он за мной. Мне двадцать один год. Не ему решать, буду я жить в этом доме или нет.

– Но в его власти позволить тебе уйти или нет, – возразил Этан. – Он привлечет охрану, если потребуется. Мы должны быть готовы.

Я понимала, что он прав. По закону я могла делать все, что пожелаю, только Дэймона это не остановит. С моим согласием или без, он сможет удерживать меня там, где захочет.

Но все же мне нужно попытаться. И я не остановлюсь.

– Я его не боюсь, – пробормотала. – Больше не боюсь.

– А твои мама и сестра? Что Дэймон сделает с ними, если ты не вернешься домой…

«Ничего нового, помимо того, что уже и так намеревался сделать», – мысленно закончила я за него.

– Они знали, что случилось, когда мы были детьми. И что он сделал со мной пять лет назад, – сказала я. – Однако все равно снова впустили его в нашу жизнь. Подпустили его ко мне ради денег. Мои родные не только не защитили меня, наоборот, снова подвергли опасности нас всех. От семьи Дэймона ничего хорошего ждать нельзя.

Поведению Арион я не удивилась. Мы выросли в богатстве, к тому же она всегда хотела Дэймона. Стать его женой и опять получить деньги, несмотря на то, что он причина свалившихся на нас проблем, – о большем она и не мечтала. Вполне возможно, моя сестра даже была рада подобному стечению обстоятельств.

Моя мать – совсем другое дело. Ей было известно, к чему приведет появление Дэймона. Она знала о его конечной цели и все равно не защитила меня.

Пусть мы с Ари не ладили, но все же мне не хотелось, чтобы она страдала.

А Дэймон превратит ее жизнь в ад. Все сказанное им в машине – несомненно, правда. Сестра рано или поздно начнет глотать таблетки в попытке приглушить боль, вызванную его обращением с ней. Как мама позволила такому случиться?

Она на самом деле настолько боялась потерять свой дом? Так беспокоилась, сможем ли мы выжить?

Или тот интимный обмен взглядами между моей матерью и отцом Дэймона, который я подсмотрела в детстве, наконец-то приобрел смысл?

У нее была интрижка с ним, так ведь? Возможно, ею руководил не только страх.

Несмотря на то что мать и сестра были согласны терпеть, я не позволю им принять такое решение за меня.

– Мы могли бы пожениться, – предложил Этан; его обычно беспечный и игривый голос прозвучал низко, с нотками чувственности.

Вопреки своей нервозности я прыснула от смеха.

– Это его не остановит. Даже на секунду.

Наличие мужа не спасет меня от Дэймона Торренса.

– О черт, – выдохнул мой друг.

– Что такое?

– За нами копы.

Копы? Мы ехали всего несколько минут. Я еще не почувствовала, чтобы машина свернула на шоссе – значит мы до сих пор двигались по проселочной дороге. Тут никогда полицейских не бывает. В этом я не сомневалась. Сколько раз моя сестра гоняла по этой дороге в юности вместе со мной, и ее никто не поймал?

– Они включили сигнальные огни? – поинтересовалась я.

– Да.

– Мы до сих пор на Шэдоу-Пойнт?

– Ага.

– Не тормози. – Я покачала головой. – Ты не превышал скорость. У них нет причин нас останавливать.

– Я должен остановиться.

Этан не волновался, но я засунула руки в передний карман своей толстовки и сжала кулаки. Копы появлялись в здешних местах лишь по вызову. Что-то не так.

– Пожалуйста, не останавливайся, – с мольбой произнесла я.

– Все в порядке, малышка. – Я почувствовала, как машина сбавила скорость. – Мы взрослые и не делаем ничего плохого. У нас не будет проблем.

Протянув руку, я нащупала кнопку и выключила радио, затем стала внимательно прислушиваться к доносившимся снаружи звукам. Гравий зашуршал под колесами – Этан съехал на обочину. Когда он нажал на тормоз, меня слегка повело вперед. Я уперлась ладонями в приборную панель, стараясь сохранить равновесие, в то время как Этан совсем остановил машину.

Черт. За свою жизнь я всего раз была в машине, которую остановили копы, и вот именно сегодня…

Хлопнула автомобильная дверца, приглушенно рокотал мотор. Этан опустил стекло. Звуки его частого дыхания заполнили салон. Он тоже нервничал.

– Добрый вечер, – сказал мужчина. – Как ваши дела?

Голос был мне знаком. В маленьком городке не так уж много полицейских, но я не слишком часто пересекалась с этим, чтобы запомнить его имя.

– Привет, все хорошо, – ответил Этан, заерзав на кожаном сиденье. – Что-то случилось? Я ведь не превысил скорость, верно?

Повисла тишина. Я представила, что офицер сейчас наклонится, чтобы заглянуть в водительское окно, и замерла.

– Немного поздновато для прогулок, вам не кажется? – наконец поинтересовался коп, проигнорировав вопрос.

Волоски на моих руках встали дыбом. Какая ему разница?

Этан нервно засмеялся.

– Да ладно, приятель. Ты говоришь прямо как моя мама.

– Уинтер? – позвал офицер. – Все в порядке?

Моего лица сбоку коснулось что-то теплое. Мужчина направил на меня свой фонарик.

Я быстро кивнула.

– Да, у нас все хорошо.

Но мои руки начали трястись. Нам не следовало останавливаться. Если бы мы только успели добраться до поселка, где много людей…

– Вы бы не могли открыть багажник для нас? – спросил коп резким тоном. – Одна лампочка не горит. Я проверю.

Для нас. Их было двое.

– Да? – Мой друг вновь зашевелился на сиденье. – Странно.

Крышка багажника открылась со щелчком; Этан выдохнул, а я молча ждала, все еще ощущая тепло от фонаря.

– Если найдете там трупы, они не мои! – в шутку выкрикнул парень второму копу.

Машина покачнулась, пока офицер рылся в багажнике. Я сцепила руки.

– Поздравляю твою сестру, Уинтер, – сказал мужчина, оставшийся у водительского окна. – Похоже, удача вновь улыбнулась твоей семье. Ты, наверное, очень благодарна.

В ответ я поджала губы.

– Итак, куда вы направляетесь? – уточнил коп.

– В мою городскую квартиру, – ответил Этан.

После короткой паузы горячий луч света сполз с моего лица. Офицер продолжил:

– Надолго планируешь задержаться, Уинтер? Это твоя сумка на заднем сиденье?

У меня с трудом получилось сглотнуть; мое сердце внезапно начало бешено колотиться.

Затем послышался тихий язвительный голос копа:

– Тс-тс-тс… Дэймону это не понравится.

Я отвернулась к своему окну. Дерьмо. Так и знала.

– Извините? – вмешался Этан.

Но его перебил крик второго полицейского:

– Нашел кое-что!

– Что? – выпалил мой друг.

Я снова повернулась к ним.

Они что-то нашли в багажнике?

– Пожалуйста, выйдите из машины, мистер Бельмонт.

Нет.

– В чем дело? Что происходит? – возразил Этан.

Не успела я опомниться, как его дверь открылась и он вышел. Не знаю, помог ли ему коп или мой друг сделал это сам.

– Этан… – Я осеклась, не в состоянии подобрать слова. Теперь мой друг у них.

Снаружи доносились шорохи и приглушенный разговор; я чувствовала, как покачивается автомобиль, в то время как полицейские обыскивали багажник.

И вдруг…

– Что? – закричал Этан. – Это не мое!

Развернувшись, я услышала тихое поскуливание Михаила и попыталась разобрать, о чем говорили на улице.

– Кокаин, – заявил один из офицеров. – Это тяжкое преступление.

Мои брови взмыли вверх. Кокаин? То есть… кокаин? Я расстегнула ремень и открыла свою дверь.

Нет.

Выбравшись из салона, я пошла к багажнику. Мне было запрещено выходить из машины. Они на меня наорут, но…

– Ребята, вы шутите? – прорычал мой друг. – Вы его подбросили!

Донеслись звуки потасовки и кряхтение; я шумно втянула воздух.

– Эй-эй, – сказал один из копов. – Вы сейчас под наркотой?

Что происходит?

Снова приглушенное ворчание. Из-под их ног отскакивал гравий. Мне стало ясно, что Этана поймали.

– Стойте! – закричала я, скользя ладонями по металлу машины в направлении открытого багажника.

– Он никогда бы не стал употреблять наркотики. Что вы делаете?

Услышав тяжелое дыхание, я предположила, что это был Этан. От прохладного вечернего воздуха щипало в носу.

– Здесь по крайней мере пятнадцать пакетиков, – заявил коп.

– Хранение с целью распространения, – добавил второй.

С целью распространения. Два обвинения в уголовных преступлениях? У меня голова шла кругом.

– Ты сукин с… – зарычал Этан, однако его прервали, и он умолк.

– Стойте! – воскликнула я. – Пожалуйста, остановитесь. Во всем виновата я.

Это подстава. У него бы ни за что не оказалось наркотиков в багажнике. Эти копы остановили нас не потому, что у нас была сломана фара.

Шагая с осторожностью, я подошла ближе.

– Я сама ему позвонила, – объяснила, я взяв вину на себя. – Чего вы от меня хотите? Только, пожалуйста… Не делайте с ним ничего.

После нескольких секунд молчания послышались какие-то щелчки. Кто-то набирал номер на телефоне.

– Сэр? – произнес один из полицейских. – Она у меня.

Дэймон. Это его рук дело. Коп звонил ему.

Что-то холодное коснулось моей руки. Я дернулась, но после короткой паузы сообразила, что офицер вложил мне в ладонь мобильник. Страх и замешательство уступили место злости. Тяжело дыша и негодуя, я стиснула зубы.

Затем поднесла трубку к уху.

– Я очень разочарован, если ты всерьез думала, будто это сработает, – произнес грубый голос. – Хотя и удивлен, что тебе вообще удалось выбраться из дома.

На другом конце линии оказался не Дэймон.

– Гэбриэл? – в потрясении едва слышно пробормотала я.

Все это устроил его отец? Я почти уверена, что его не было на свадьбе. Он наверняка полностью поддерживает Дэймона, однако я не подозревала, что мистер Торренс станет так явно его прикрывать. Он следил за мной.

– Не волнуйся, – продолжил мужчина. – Они отпустят его утром.

– Они отпустят его сейчас! – зарычала я.

Я не позволю другу страдать из-за меня. Это глупо. Мне следовало догадаться.

Даже если бы удалось сбежать, я все равно бы подставила Этана, просто попросив его помочь мне.

– Или они могут задержать его до судебного разбирательства, – сказал мистер Торренс. – Выбирать тебе.

Стиснув челюсти, я слишком разозлилась, чтобы думать трезво. Этан не такой уж выносливый, а я любила его. Ночь в тюрьме – испытание не из легких, не говоря уже о неделях, месяцах или годах. Слезы подступили к глазам, только я их сдержала.

– Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы твоя гребаная мелкая задница вернулась домой, в свою постель, – огрызнулся он.

Я покачала головой, понимая – ему удалось поймать меня… На данный момент.

Но не навсегда.

– Думаете, я так легко сдамся? – бросила с вызовом.

– Нет, конечно, – его тон смягчился, в нем послышались нотки смеха. – Поэтому он тебя и хочет, Уинтер. Просто в следующий раз постарайся действовать не столь предсказуемо.

– Какая вам вообще разница? У вас есть Арион.

– Арион – миссис Торренс, – пояснил Гэбриэл. – Лицо его семьи, та, кто будет растить его детей. А ты? – Он умолк, а потом продолжил помрачневшим голосом. По моим рукам пробежал холодок. – Ты – его вишенка на торте.