Было очень удобно, что мне достаточно было сесть в лифт, чтобы вернуться домой от Алисы, хотя временами мне отчаянно хотелось уехать из моей квартиры. Мне все еще было странно жить в ней. До нашей ссоры и отъезда Райла в Англию мы прожили в ней всего неделю. У меня не было шанса почувствовать себя дома, а после того злополучного вечера ее очарование потускнело. Я даже не могла больше спать в нашей спальне, поэтому ночевала в гостевой спальне на моей старой кровати.

Алиса и Маршалл все еще оставались единственными, кто знал о моей беременности. Прошло всего две недели после того, как я им сказала, и срок у меня уже был двадцать недель. Я понимала, что мне следовало бы сказать матери. Но Райл возвращался через несколько недель. И, по моим ощущениям, мне следовало рассказать ему первому, а потом уже всем остальным. Мне оставалось только каким-то образом прятать от матери мой живот до возвращения Райла в Штаты.

Мне, вероятно, просто следовало бы смириться с тем, что придется позвонить ему и сообщить новость по телефону. С матерью я не виделась около двух недель. Это был самый долгий период с момента ее переезда в Бостон, так что если мы не встретимся в ближайшее время, то она появится у меня на пороге, когда я не буду к этому готова.

Я могла бы поклясться, что мой живот вырос вдвое только за последние две недели. Если бы меня увидел тот, кто хорошо меня знал, скрыть беременность было бы уже невозможно. В цветочном магазине пока никто ни о чем не спрашивал. Я думала, что мои служащие пока еще гадают, беременна ли я или просто поправилась.

Я начала открывать дверь, но она неожиданно открылась с другой стороны. Прежде чем я успела натянуть куртку, чтобы спрятать живот, в меня уперся взгляд Райла. Я была в одной из рубашек для беременных, которые мне отдала Алиса, поэтому тот факт, что я ношу специальную одежду, скрыть было невозможно, тем более что он смотрел прямо на нее.

Райл.

Райл вернулся.

Мое сердце начало биться о грудную клетку. Шея у меня зачесалась, поэтому я положила на нее руку и оставила там, чувствуя под ладонью бешеное биение своего сердца.

Оно гулко стучало, потому что я боялась Райла.

Оно гулко стучало, потому что я ненавидела его.

Оно гулко стучало, потому что я скучала по нему.

Его глаза медленно переползли с моего живота на мое лицо. Лицо Райла исказилось от боли, как будто я только что вонзила ему в сердце нож. Он сделал шаг назад и зажал руками рот.

Он непонимающе замотал головой. По его лицу я видела, что он чувствовал себя преданным, когда с трудом выдавил из себя мое имя.

– Лили?

Я застыла, прикрывая одной рукой живот оберегающим жестом. Другая рука была все еще прижата к моей груди. Мне было слишком страшно, чтобы пошевелиться или что-то сказать. Мне не хотелось действовать, пока я не пойму точно, как отреагирует он.

Когда Райл увидел в моих глазах страх, заметил, что я едва дышу, он успокаивающе поднял руку ладонью ко мне.

– Я не собираюсь причинить тебе боль, Лили. Я здесь только для того, чтобы поговорить с тобой. – Он шире распахнул дверь и указал на гостиную. – Смотри. – Он отошел в сторону, и я увидела того, кто стоял у него за спиной.

Теперь я почувствовала себя преданной.

– Маршалл?

Тот мгновенно поднял руки, прося пощады.

– Я понятия не имел, что он возвращается домой раньше времени, Лили. Райл прислал мне сообщение и попросил о помощи. Он особенно просил меня ничего не говорить тебе или Иссе. Пожалуйста, не позволяй ей разводиться со мной, я всего лишь невинный свидетель.

Я покачала головой, пытаясь разобраться в си-туации.

– Я попросил Маршалла спуститься сюда, чтобы тебе было более комфортно разговаривать со мной, – объяснил Райл. – Он здесь ради тебя, а не ради меня.

Я посмотрела на Маршалла, и он кивнул. Это вселило в меня достаточно уверенности, чтобы войти в квартиру. Райл все еще пребывал в шоке, что было понятно. Его глаза постоянно останавливались на моем животе, а потом он отводил взгляд, как будто ему было больно на меня смотреть. Райл провел по волосам обеими руками, потом указал на коридор и обратился к Маршаллу:

– Мы будем в спальне. Если ты услышишь, что я… Если я начну кричать…

Маршалл знал, о чем его просил Райл.

– Я никуда не уйду.

Идя за Райлом в нашу спальню, я гадала, на что это похоже, когда ты понятия не имеешь, как ты отреагируешь и что выведет тебя из равновесия. Каково это, не иметь абсолютно никакого контроля над собственными эмоциями.

На краткий момент я почувствовала капельку жалости к нему. Но потом мой взгляд упал на нашу кровать, я вспомнила ту ночь, и моя жалость испарилась.

Райл толкнул дверь, но до конца ее не закрыл. Он выглядел так, будто постарел на целый год за два месяца, прошедших с тех пор, как я его видела. Появились мешки под глазами, между бровями залегла складка, плечи поникли. Если бы сожаления приняли человеческий облик, они бы выглядели в точности как Райл.

Его взгляд снова упал на мой живот, и он медленно отступил назад. Потом еще. Он вел себя осторожно, как и следовало бы. Райл робко протянул руку, спрашивая разрешения дотронуться до меня. Я кивнула.

Райл шагнул вперед и положил ладонь на мой живот.

Я почувствовала тепло его руки через рубашку, и мои глаза закрылись. Несмотря на отвращение к нему, которое я вырастила в своем сердце, это не означало, что я больше ничего к нему не испытывала. Если человек причинил вам боль, то это не значит, что вы можете просто перестать его любить. Больнее всего не от действий человека. Все дело в любви. Если действия никак не связаны с любовью, то боль переносить намного легче.

Его рука на моем животе шевельнулась, и я открыла глаза. Райл покачал головой, как будто он никак не мог осознать, что происходит. Я смотрела, как он медленно опустился на колени передо мной.

Райл обхватил меня руками за талию и прижался губами к моему животу. Его пальцы переплелись на моей пояснице, и он прижался ко мне лбом.

Трудно было описать, какие чувства я испытывала по отношению к нему в ту минуту. Любая мать захотела бы этого для своего ребенка. Прекрасно было видеть, что отец уже любил его. Было трудно ни с кем не разделить эту радость. Было трудно не разделить ее с ним, какую бы обиду я против него ни затаила. Пока Райл прижимался ко мне, мои пальцы скользнули в его волосы. Одна моя часть хотела накричать на него и вызвать полицию, как мне следовало сделать в ту ночь. А другая часть жалела того маленького мальчика, который держал на коленях своего брата и смотрел, как тот умирал. Я хотела никогда больше не встречаться с ним, но я и хотела простить его.

Райл снял руки с моей талии и оперся на матрас кровати. Он встал, потом сел на кровать, оперся локтями о колени, прижал руки к губам.

Я села рядом с ним, понимая, что нам придется поговорить, но я не хотела этого.

– Голую правду?

Он кивнул.

Я не знала, кто из нас должен был начать. Мне особенно нечего было ему сказать, поэтому я ждала, когда Райл заговорит первым.

– Я даже не знаю, с чего начать, Лили. – Он провел рукой по лицу.

– Может быть, тебе стоило бы начать со слов «Прости, что я ударил тебя».

Райл встретился со мной взглядом, в его глазах появилась уверенность.

– Лили, если бы ты только знала. Я так сожалею об этом. Ты понятия не имеешь, через что я прошел в эти прошедшие два месяца, зная, что я с тобой сделал.

Я стиснула зубы. Я почувствовала, как мои пальцы скомкали одеяло рядом со мной.

Я понятия не имела, через что прошел он?

Я медленно покачала головой:

– Это ты понятия не имеешь, Райл.

Я встала, гнев и ненависть выплеснулись из меня. Я развернулась и ткнула в него пальцем:

– Это ты понятия не имеешь! Ты понятия не имеешь, каково это пройти через то, через что ты заставил меня пройти! Бояться за свою жизнь в руках мужчины, которого ты любишь? Испытывать физическую тошноту при одной только мысли о том, что он с тобой сделал? Ты понятия не имеешь, Райл. Никакого понятия! Иди к черту! Иди к черту за то, что ты со мной сделал!

Я сделала глубокий вдох, шокированная собственным поведением. Гнев накрыл меня как волна. Я смахнула слезы и отвернулась, не в силах смотреть на него.

– Лили, – сказал он, – я не…

– Нет! – крикнула я, снова поворачиваясь к нему. – Я еще не закончила! Ты не сможешь сказать твою правду, пока я не скажу свою!

Райл схватил себя рукой за лицо, как будто выжимая из него стресс. Он опустил глаза, ему нестерпимо было видеть гнев в моих глазах. Я сделала три шага к нему, опустилась на колени, коснулась руками его ног, заставляя смотреть мне в глаза, пока я говорила с ним.

– Да, я сохранила магнит, который Атлас подарил мне, когда мы были детьми. Да, я сохранила дневники. Нет, я не сказала тебе о моей татуировке. Да, вероятно, мне следовало это сделать. И да, я все еще люблю его. И я буду любить его до самой смерти, потому что он – это огромная часть моей жизни. И да, я уверена, что это причиняет тебе боль. Но ничто из этого не давало тебе права сделать со мной то, что ты сделал. Даже если бы ты вошел в спальню и застал нас с ним в постели, ты все равно не имел бы права поднять на меня руку, ты, чертов сукин сын!

Я оттолкнулась от его колен и снова встала.

– Теперь твоя очередь! – выкрикнула я.

Я мерила шагами комнату. Мое сердце билось так, словно просилось наружу. Мне бы хотелось выпустить его. Я бы выпустила его на свободу, если бы могла.

Прошло несколько минут, я продолжала ходить по спальне. Молчание Райла и мой гнев в конце концов слились в боль.

Слезы утомили меня. Я так устала горевать. Я рухнула на кровать и заплакала в подушку. Я так сильно прижималась лицом к подушке, что едва могла дышать.

Я почувствовала, как Райл лег рядом со мной, нежно коснулся рукой моего затылка, пытаясь облегчить боль, которую причинял мне. Глаза мои были закрыты, я все еще прижималась к подушке, но почувствовала, как он осторожно прижался головой к моей голове.

– Моя правда в том, что мне абсолютно нечего сказать. – Он говорил негромко. – Я никогда не смогу изменить то, что я сделал тебе. И ты никогда не поверишь мне, если я скажу, что это больше никогда не повторится. – Райл поцеловал меня в голову. – Ты мой мир, Лили. Мой мир. Когда я проснулся на этой кровати в ту ночь, а ты ушла, я понял, что никогда не смогу тебя вернуть. Я пришел сюда, чтобы сказать, как бесконечно сожалею об этом. Я пришел тебе сказать, что принял предложение о работе из Миннесоты. Пришел попрощаться с тобой. Но, Лили… – Его губы снова прижались к моей голове, и он с шумом выдохнул. – Лили, теперь я не могу этого сделать. В тебе растет часть меня. И я уже люблю этого малыша больше, чем любил хоть что-то в моей жизни. – Его голос дрогнул, и он крепче вцепился в меня. – Пожалуйста, не отбирай это у меня, Лили. Пожалуйста.

Боль в его голосе волной прошла по моему телу, и когда я подняла залитое слезами лицо, он в отчаянии прижался губами к моим губам, а потом отстранился.

– Пожалуйста, Лили. Я люблю тебя. Помоги мне.

Его губы снова коротко коснулись моих. Когда я не оттолкнула его, его губы вернулись в третий раз.

И в четвертый.

Когда его губы коснулись моих в пятый раз, они уже не отрывались от меня.

Райл обнял меня и прижал к себе. Мое тело устало и ослабело, но оно помнило его. Оно помнило, как его тело может успокоить. И в его теле была нежность, которую мое тело жаждало уже два месяца.

– Я люблю тебя, – прошептал Райл. Его язык мягко коснулся моего языка, и это было так неправильно, так хорошо и так болезненно. Прежде чем я успела это осознать, я уже лежала на спине, и он заползал на меня. Его прикосновение было тем, в чем я нуждалась, и одновременно тем, в чем мне не следовало нуждаться.

Его рука взялась за прядь моих волос, и я мгновенно перенеслась в тот страшный вечер.

Райл убрал волосы с моего лица, и я мгновенно перенеслась в тот страшный вечер.

Я стояла на пороге, а его рука скользила по моему плечу как раз перед тем, как он укусил меня со всей силой.

Его лоб нежно коснулся моего лба, и я мгновенно перенеслась в тот страшный вечер.

Я лежала на этой самой кровати, когда он ударил меня головой с такой силой, что мне наложили шесть швов.

Мое тело перестало отвечать ему. Во мне снова поднимался гнев. Его губы прекратили двигаться на моих губах, когда он почувствовал, что я застыла.

Потом Райл отстранился и посмотрел на меня. Мне даже не пришлось ничего говорить. Наши взгляды встретились, и глаза сказали больше голой правды, чем любые слова. Мои глаза сказали ему, что я больше не могу выносить его прикосновения. Его глаза сказали мне, что он уже понял это.

Райл начал медленно кивать.

Он сполз с меня к изножью кровати и повернулся ко мне спиной. Он все еще кивал, пока медленно поднимался, четко осознавая, что в этот вечер ему не получить моего прощения. Райл направился к двери.

– Подожди, – попросила я.

Он полуобернулся и посмотрел на меня с порога.

Я подняла подбородок, в моих глазах было окончательное решение.

– Я бы хотела, чтобы этот ребенок не был твоим, Райл. Всем моим существом я бы хотела, чтобы этот ребенок не был частью тебя.

Если я думала, что его мир не мог разрушиться еще больше, то я ошибалась.

Райл вышел из спальни, а я опять прижалась лицом к подушке. Я хотела причинить ему такую же боль, какую он причинил мне. Мне казалось, что тогда я бы почувствовала себя отомщенной.

Этого не произошло.

Вместо этого я почувствовала себя мстительной и мелочной.

Я почувствовала себя так, как будто я была моим – отцом.