Три часа спустя, уже в одиннадцатом часу, я вернулась домой. После ухода Райла я просидела у Алисы еще час, а потом заехала в свой магазин, чтобы кое-что доделать и не возвращаться туда в следующие два дня. Когда у Райла был выходной, я всегда старалась подстроиться и тоже освободить день.

Когда я вошла в квартиру, свет нигде не горел, и это означало, что Райл уже в постели.

По дороге домой я думала о том, что сказал Райл. Я не ожидала, что он так быстро заговорит о детях. Мне было почти двадцать пять, но я полагала, что у меня еще есть года два, пока мы начнем думать о детях. Я все еще не была готова к этому, но теперь я знала, что Райл хочет детей, и настроение у меня невероятно поднялось.

Я решила сначала быстро перекусить перед тем, как разбудить Райла. Я еще не ужинала и умирала от голода. Я включила свет в кухне и вскрикнула. Я схватилась рукой за сердце и прислонилась к столешнице.

– Господи Иисусе, Райл! Что ты делаешь?

Он прислонился к стене возле холодильника. Ноги он скрестил в лодыжках и, прищурившись, смотрел на меня. Он что-то вертел в руках.

Мой взгляд упал на столешницу слева от него, и я увидела пустой стакан, в котором, вероятно, только что был виски. Порой Райл пил его, чтобы уснуть.

Я снова посмотрела на него. Он ухмылялся. От этой улыбки мне стало жарко, потому что я знала, что за ней последует. Эта квартира вот-вот должна была наполниться летящей во все стороны одеждой и безумными поцелуями. После переезда мы занимались любовью почти в каждой комнате, но до кухни еще не добрались.

Я улыбнулась ему в ответ, мое сердце все еще неровно билось после того, как я обнаружила его в темноте. Райл посмотрел на свою руку, и я заметила, что он держит магнит с изображением Бостона. Я перевезла его из старой квартиры и прикрепила на холодильник в новой кухне.

Райл прилепил магнит обратно на дверцу и постучал по нему.

– Где ты это взяла?

Я посмотрела на магнит, потом на него. Меньше всего на свете мне хотелось говорить ему, что это подарок Атласа на мое шестнадцатилетие. Эта тема и без того была болезненной, а я была слишком возбуждена тем, что должно было произойти между нами, чтобы открывать ему голую правду.

Я пожала плечами:

– Не помню. Он у меня давным-давно.

Райл молча посмотрел на меня, потом выпрямился и сделал два шага ко мне. Я отступила назад, дыхание у меня перехватило. Его руки легли мне на талию, потом скользнули мне на ягодицы под джинсами, и он прижал меня к себе. Его рот требовательно завладел моим ртом, и он целовал меня, одновременно снимая с меня джинсы.

О’кей. Значит, мы займемся этим прямо сейчас.

Губы Райла двинулись вниз по моей шее. Я скинула туфли, и он стянул с меня джинсы.

Когда его губы вернулись к моим губам, он поднял меня и усадил на столешницу, встал между моими коленями. Я чувствовала в его дыхании запах виски, и мне это даже понравилось. Я уже тяжело дышала, когда его теплые губы накрыли мои. Он схватил прядь моих волос, нежно потянул, чтобы я посмотрела на него.

– Время для голой правды? – прошептал он, глядя на мой рот так, как будто собирался съесть меня.

Я кивнула.

Его другая рука заскользила вверх по моему бедру, пока ей уже некуда было дальше двигаться. Два его теплых пальца проникли в меня, он смотрел мне прямо в глаза. Я втянула воздух, мои ноги обхватили его талию. Я начала медленно двигаться навстречу его руке и негромко постанывала, пока он смотрел на меня горячечным взглядом.

– Где ты взяла этот магнит, Лили?

У меня появилось ощущение, что мое сердце начало обратный отсчет.

Пальцы Райла все еще двигались внутри меня, взглядом он все еще давал понять, что хочет меня. Вот только его рука. Рука, на которую были намотаны мои волосы, потянула сильнее, и я поморщилась.

– Райл, – прошептала я, стараясь говорить спокойно, хотя меня начало трясти. – Мне больно.

Его пальцы перестали двигаться, но он не отводил глаз. Он медленно вытащил пальцы, неторопливо поднял руку, положил ее мне на горло и слегка сжал. Райл прижался к моим губам, его язык скользнул в мой рот. Я приняла его, потому что понятия не имела, что происходило в его голове, и молилась, чтобы моя реакция оказалась чрезмерной.

Я почувствовала его возбуждение, когда он прижался ко мне. Но он тут же отстранился, убрал от меня руки и снова прислонился к холодильнику. Он рассматривал мое тело так, словно хотел взять меня прямо тут, в кухне. Мое сердце начало успокаиваться. Я слишком бурно отреагировала.

Райл потянулся к столешнице рядом с духовым шкафом, взял газету. Это была та самая газета, которую он показывал мне раньше. Именно в ней была статья о номинантах на премию. Он поднял газету повыше, а потом швырнул мне.

– Ты уже успела это прочесть?

Я облегченно выдохнула.

– Пока нет. – Мой взгляд переместился на статью.

– Читай вслух.

Я подняла на него глаза. Я улыбнулась, но в животе поселилась тревога. Было в Райле, в его поведении что-то такое, что я никак не могла понять.

– Ты хочешь, чтобы я прочитала статью? – переспросила я. – Сейчас?

Я чувствовала себя странно, сидя полураздетая на рабочем столе в кухне с газетой в руке. Райл кивнул.

– Но сначала я хочу, чтобы ты сняла рубашку. А потом читай статью вслух.

Я уставилась на него, пытаясь разгадать его поведение. Возможно, виски сделал его излишне игривым. Множество раз, когда мы занимались любовью, мы просто любили друг друга. Но временами это был дикий секс. Немного опасный, как и выражение его глаз в эту минуту.

Я отложила газету, стянула рубашку, затем снова взяла газету и начала читать статью вслух, но Райл сделал шаг вперед и прервал меня.

– Не всю статью. – Он сложил газету пополам и указал мне на место в середине статьи. – Прочти последние несколько абзацев.

Я посмотрела в текст, на этот раз еще больше сбитая с толку. Но если это поможет нам разрешить эту ситуацию и отправиться в постель…

– «Бизнес, получивший наивысшее количество голосов, не вызовет ни у кого удивления. Канонический ресторан “ЛВБ” на Маркетсон-стрит открылся в апреле прошлого года и быстро вошел в число ресторанов с высочайшим рейтингом в нашем городе, если верить TripAdvisor».

Я остановилась и посмотрела на Райла. Он налил себе еще виски и отпил глоток.

– Продолжай читать, – сказал он, кивком указывая на газету в моей руке.

Я с трудом сглотнула, слюна с каждой секундой становилась все более вязкой.

– «Владеет рестораном Атлас Корриган, шеф-повар, дважды удостоенный премии, и бывший морской пехотинец. Не секрет, что название ресторана – это сокращенное от Лучше в Бостоне».

Я ахнула.

В Бостоне все лучше.

Я прижала руку к животу, пытаясь держать эмоции под контролем, и продолжала читать.

– «Во время интервью в связи с недавней премией шеф-повар наконец раскрыл подлинную историю названия ресторана. “Ресторан назван в честь человека, который оказал огромное влияние на мою жизнь, который много для меня значил. И она до сих пор много для меня значит”».

Я отложила газету на столешницу.

– Я не хочу больше читать. – Мой голос дрогнул.

Райл двумя быстрыми шагами подошел ко мне, схватил газету и начал читать с того места, на котором я остановилась, его голос стал более низким и сердитым, чем прежде.

– «Когда мы спросили его, знает ли девушка о том, что ресторан назван в ее честь, шеф Корриган загадочно улыбнулся и сказал: “Следующий вопрос”».

От гнева в голосе Райла меня затошнило.

– Прекрати, пожалуйста. – Я говорила спокойно. – Должно быть, ты слишком много выпил.

Я протиснулась мимо него, быстро вышла в коридор и направилась к нашей спальне. Происходило слишком много всего сразу, и я не была уверена, что понимаю хоть что-нибудь.

В статье нигде не упоминалось мое имя. Атлас знал, что это я, и я знала, что речь обо мне, но как, черт подери, Райл сложил этот пазл?

А еще магнит. Как он понял, что это подарок Атласа, только прочитав эту статью?

Я слышала, что он идет следом за мной, распахнула дверь спальни и застыла на пороге. Кровать была усеяна вещами, включая пустую картонную коробку для переезда с надписью «Вещи Лили». Там же валялось содержимое коробки. Письма… Дневники… Пустые обув-ные коробки. Я закрыла глаза и медленно втянула в себя воздух.

Он прочел мой дневник.

Он. Прочел. Мой. Дневник.

Его рука обхватила меня сзади за талию, поднялась выше и схватила меня за грудь, другой рукой он смахнул волосы с моего плеча, открывая шею.

Я крепко зажмурилась, когда его пальцы заскользили по моей коже к ключице. Он медленно обвел пальцем татуировку в виде сердца, и по моему телу пробежала дрожь. Его губы коснулись моей кожи прямо над татуировкой, а потом он неожиданно с такой силой вонзил в меня зубы, что я вскрикнула.

Я попыталась вырваться из его рук, но он так крепко меня держал, что даже не дрогнул. Боль от его зубов пронзила ключицу, побежала к плечу и спустилась вниз по руке. Я мгновенно заплакала. Зарыдала.

– Райл, отпусти меня, – взмолилась я. – Пожалуйста. Уйди.

Он вцепился в мою руку и развернул меня к себе – лицом.

Я не открывала глаз. Мне было слишком страшно посмотреть на него. Крепко схватив меня за плечи, он подтолкнул меня к кровати. Я попыталась отбиваться, но все было бесполезно. Он был намного сильнее меня. Он был зол. Ему было больно. И это был не Райл.

Я оказалась спиной на кровати и тут же отползла к изголовью, пытаясь убежать от него.

– Почему он все еще здесь, Лили? – Его голос уже не был таким сдержанным, каким был в кухне. Он уже по-настоящему рассердился. – Он всюду. Магнит на холодильнике. Дневник в коробке, который я нашел в твоем шкафу. Эта гребаная татуировка на твоем теле, которая была моей любимой частью тебя, черт бы тебя побрал!

Он тоже оказался на кровати.

– Райл, я могу объяснить. – Слезы стекали мне на виски и исчезали в волосах. – Ты злишься. Прошу тебя, не делай мне больно, пожалуйста. Уходи, а когда ты вернешься, я все объясню.

Райл схватил меня за лодыжку и подтащил к себе так, чтобы я оказалась под ним.

– Я не злюсь, Лили, – сказал он, и на этот раз его голос прозвучал угрожающе спокойно. – Я просто думаю, что недостаточно доказал тебе, как сильно я тебя люблю. – Райл опустился на меня, одной рукой взял меня за запястья, завел мои руки за голову и прижал их к матрасу.

– Райл, прошу тебя, – прорыдала я, пытаясь столкнуть его с себя всеми частями тела. – Слезь с меня, пожалуйста.

Нет, нет, нет, нет.

– Я люблю тебя, Лили. – Его слова обожгли мне щеку. – Больше, чем когда-либо любил тебя он. Почему ты этого не видишь?

Мой страх съежился, меня переполнила ярость. Зажмурившись, я видела только одно: моя мать плачет на нашем старом диване в гостиной, а мой отец берет ее силой. Меня захватила ненависть, и я закричала.

Райл попытался заглушить мои крики своим ртом.

Я укусила его за язык.

Он ударил меня головой в лоб.

Боль мгновенно исчезла, когда тьма накрыла и поглотила меня.

Я почувствовала его дыхание возле моего уха, он что-то неслышно бормотал. Сердце у меня бешено колотилось, тело все еще дрожало, из глаз по-прежнему текли слезы, я пыталась отдышаться. Его слова бились в мое ухо, но в голове пульсировала такая страшная боль, что я не могла их разобрать.

Я попыталась открыть глаза, но их защипало. Я почувствовала, как что-то течет мне в правый глаз, и я сразу поняла, что это кровь.

Моя кровь.

Постепенно я начала понимать слова Райла.

– Прости меня, пожалуйста, прости, я…

Его рука по-прежнему прижимала мои кисти к матрасу, и он все еще лежал на мне. Но Райл больше не пытался взять меня силой.

– Лили, я люблю тебя, мне так жаль.

В его голосе слышалась паника. Он целовал меня, его губы нежно касались моей щеки и рта.

Он знал, что сделал. Это снова был Райл, и он знал, что только что сделал со мной. С нами. С нашим бу-дущим.

Я использовала его панику в своих целях. Я покачала головой и прошептала:

– Все в порядке, Райл. Все в порядке. Ты разозлился, все в порядке.

Он принялся целовать меня, и от вкуса виски меня едва не стошнило. Райл все еще бормотал извинения, когда комната снова начала исчезать.

Мои глаза все еще были закрыты. Мы по-прежнему лежали в постели, но Райл лежал рядом со мной, повернувшись на бок, и крепко обнимал меня за талию. Его голова была прижата к моей груди. Я не шевелилась, оценивая обстановку.

Райл тоже не шевелился, но я чувствовала его тяжелое сонное дыхание. Я не знала, потерял ли он сознание или просто заснул. Последнее, что я помнила, это были его губы на моих губах и вкус моих собственных слез.

Я полежала неподвижно еще несколько минут. Я была в сознании, и боль в моей голове усиливалась с каждой минутой. Я закрыла глаза и попыталась думать.

Где моя сумка?

Где мои ключи?

Где мой телефон?

Мне потребовалось целых пять минут, чтобы выползти из-под Райла. Я была слишком испугана, чтобы двигаться быстро, поэтому я до тех пор отползала на дюйм и останавливалась, пока не сумела скатиться на пол. Когда я перестала чувствовать на себе его руки, из моей груди неожиданно вырвалось рыдание. Я зажала рот рукой, поднялась на ноги и выбежала из спальни.

Я нашла сумку, нашла телефон, но понятия не имела, куда Райл положил мои ключи. Я суматошно обыскивала гостиную и кухню, но я почти ничего не видела. Должно быть, когда он ударил меня головой, он рассек мне кожу на лбу, потому что в моих глазах было слишком много крови, и все расплывалось.

Я опустилась на пол у входной двери, у меня закружилась голова. Пальцы дрожали так сильно, что я только с третьей попытки набрала пароль на моем теле-фоне.

Когда экран стал доступен для набора номера, я застыла. Первой мыслью было позвонить Алисе и Маршаллу, но я не могла этого сделать. Только не в этот момент, когда Алиса всего несколько часов назад родила ребенка. Я не могла так поступить с ними.

Я могла бы позвонить в полицию, но мой мозг никак не мог оценить последствия этого звонка. Я не хотела подавать заявление. И я не хотела выдвигать обвинения, понимая, как это повлияет на его карьеру. Я не хотела, чтобы Алиса сердилась на меня. Я просто не знала, как поступить, и не исключала, что все-таки сообщу в полицию. Просто у меня не было сил, чтобы сразу принять решение.

Я вцепилась в телефон и попыталась думать. Моя мать.

Я начала набирать ее номер, но при мысли о том, что она переживет, я снова заплакала. Я не могла вмешивать маму в эту ситуацию. На ее долю выпало слишком много. И Райл попытается разыскать меня. Он первым делом поедет к ней. Потом к Алисе и Маршаллу. Потом ко всем нашим знакомым.

Я вытерла слезы и начал набирать номер Атласа.

В эту минуту я ненавидела себя больше, чем когда бы то ни было.

Я ненавидела себя за то, что в тот день, когда Райл нашел телефон Атласа, я солгала, сказав, что я забыла о том, что он там.

Я ненавидела себя, потому что в тот день, когда Атлас положил записку со своим номером в мой телефон, я открыла его и посмотрела.

Я ненавидела себя, потому что в глубине души я знала, что однажды он может мне понадобиться. Поэтому я выучила его наизусть.

– Алло?

Его голос прозвучал осторожно, вопросительно. Он не знал моего номера. Как только он ответил, я сразу заплакала. Я прикрыла рот рукой и постаралась успокоиться.

– Лили? – Теперь его голос звучал громче. – Лили, где ты?

Я ненавидела себя, потому что он понял, что это плакала я.

– Атлас, – прошептала я, – мне нужна помощь.

– Где ты? – повторил он свой вопрос. Я слышала панику в его голосе. Я слышала, как он ходит, что-то передвигает. Потом я услышала, как хлопнула его дверь.

– Я сброшу тебе адрес, – прошептала я, слишком напуганная, чтобы продолжать разговор. Я не хотела разбудить Райла. Я нажала на кнопку отбоя и каким-то чудом сумела унять дрожь пальцев, пока писала ему сообщение с моим адресом и кодом от двери подъезда. Потом я отправила второе сообщение.

Напиши мне, когда приедешь. Пожалуйста, не стучи в дверь.

Я отползла в кухню, нашла трусы, с трудом влезла в них. На столешнице я обнаружила свою рубашку. Одевшись, я прошла в гостиную. Я подумала, что могла бы открыть дверь и встретить Атласа в подъезде, но побоялась, что одна не дойду до вестибюля внизу. Лоб все еще кровоточил, и я чувствовала себя слишком слабой, чтобы просто стоять и ждать его у двери. Я опустилась на пол у двери, держа телефон в дрожащей руке, и смотрела на экран, ожидая его сообщение.

Экран засветился спустя ужасные двадцать четыре минуты.

На месте.

Я с трудом поднялась на ноги и распахнула дверь. Руки подхватили меня, мое лицо прижалось к чему-то мягкому. Я заплакала, меня затрясло, и я все плакала и плакала.

– Лили, – прошептал Атлас. Я никогда еще не слышала, чтобы мое имя произносили с такой печалью. Он заставил меня посмотреть на него. Его голубые глаза осмотрели мое лицо, и я увидела, как изменилось их выражение. Тревога исчезла, когда он кивком указал на дверь квартиры.

– Он еще там?

В его глазах заплескалась ярость.

Я почувствовала исходящие от него волны гнева, когда он повернулся к двери в квартиру. Я схватила его куртку.

– Нет, пожалуйста, Атлас. Я просто хочу уйти.

Он замер, и я видела, как трудно ему было решить, послушаться меня или броситься в квартиру. В конце концов, Атлас отвернулся от двери и обнял меня. Он довел меня до лифта, потом провел через вестибюль. Каким-то чудом нам встретился только один человек, да и тот говорил по телефону и смотрел в другую сторону.

Когда мы дошли до парковки, у меня снова закружилась голова. Я попросила Атласа замедлить шаг, и тогда он подхватил меня на руки. А потом мы оказались в его машине, и она тронулась с места.

Я знала, что рану на лбу надо зашивать.

Я знала, что Атлас везет меня в больницу.

Но я понятия не имею, почему следующими моими словами были:

– Только не вези меня в Массачусетскую больницу. Отвези меня в другое место.

По какой-то причине мне не хотелось наткнуться на кого-нибудь из коллег Райла. Я его ненавидела. В этот момент я ненавидела его больше, чем когда-то ненавидела моего отца. Но мысли о его карьере каким-то образом пробились сквозь ненависть.

Когда я это поняла, я возненавидела себя с такой же силой, как и его.