Давайте подражать Господу, святым, любившим Его, и иметь любовь. Что Он говорит нам, Его ученикам, Его преемникам, нам, Его чадам, которых Он оставил на земле? Господь оставил на земле Свое Тело и Кровь, оставил Церковь. А что такое Церковь? Тело Христово. Мы — Тело Христово, мы составляем Его Тело на земле. То есть если кто-нибудь хочет увидеть Христа в этом мире, если какой-нибудь человек хочет увидеть Христа в этой жизни, ему надо увидеть нас, и мы должны показать ему Христа.

Что сказал Господь?

— По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). Сейчас Я ухожу, Я вознесусь на небо, пошлю вам Пресвятого Духа, Который запечатлеет в ваших сердцах Мой образ, и другие посмотрят на вас и будут видеть Меня. Через вас буду действовать Я, ваши руки будут Моими руками, ваши уста будут Моими устами, ваше присутствие будет Моим присутствием. Я буду существовать и находиться среди вас. Но поскольку люди (твой сосед, твой приятель, жена, ребенок) хотят собственными глазами видеть не что-то неопределенное, то они будут видеть тебя, а через тебя будут видеть и Меня. Ты можешь показывать Меня?

Можешь ли ты показывать Христа?

— Господи, как я буду Тебя показывать?

То есть каким мне быть, чтобы показывать Христа?

— Научившись любить.

Господь не покинул нас так, чтобы мы запутались, Он не сказал нам многих истин, но немногие и самые основные, немногие и самые существенные, немногие, но они — ядро, которое произведет все остальное. Если ты начнешь с этого, Бог дарует тебе и все остальное.

Итак, Господь сказал:

— Научись любить, и, когда другие будут видеть, что ты любишь, они поймут, что ты Мой ученик, и будут сами предаваться любви к другим.

Ты не можешь не предаться любви, не можешь не сложить оружие на землю, не можешь не встать на колени, не можешь не заплакать, когда видишь человека, действительно любящего до конца. Господь любил нас до конца.

Некоторые люди испытывают других, чтобы увидеть, до какого предела доходит их любовь, и потом, когда начнутся какие-нибудь дрязги, один говорит другому:

— Ну ты видел? Стоит случиться с тобой чему-нибудь серьезному, ты тут же забываешь все. Ты говорил: «Я люблю тебя, я люблю тебя!» — но вот, я сделала то, что тебя задело, и ты во мне разочаровался и бросил меня.

А Господь любил нас до конца, что бы мы Ему ни делали — уже сделали и еще сделаем до конца света. Лишь одного мы не можем сделать: остановить Его любовь, которую Он питает к нам. Потому что сердце Господа любит безконечно, оно как солнце, и не просто как солнце, потому что солнце этой земли, солнце этого мира, этой вселенной угаснет в определенный день, как говорят ученые: это солнце, которое дает нашей планете и свет, и жизнь, и так мы живем и существуем. Но любовь Господа не угаснет никогда.

Он любит всех нас. Как же Он может так любить нас? Как Ты можешь, Господи, любить нас, людей, таких грешных? Это просто не укладывается в голове. Как Ты смотришь на нас, и любишь нас, и, прежде всего, как любишь нас Ты, видящий все детали нашей жизни? Ты ведь не смотришь на наш профиль в соцсетях, на благостную картину, которую мы рисуем перед людьми, а видишь мой внутренний мир, видишь то, чего никто другой не знает, видишь мои страсти, немощи, пороки, эгоизм, знаешь мое подсознание и сознание…

Ты можешь проникнуть туда, куда не может добраться и самый искусный психоаналитик на этом свете, извлекающий из глубин подсознания воспоминания, прошлые переживания и прочие вещи. Господь знает то, чего никто другой не знает. И более этого — в нашем постгреховном состоянии, в котором мы пребываем вне рая, погрязая в эгоизме, страсти, пороке, грехе.

Хотя Господь видит все это (Он смотрит не на нашу приятную наружность, а на нашу нечистоту), Он нас любит. Как же Он любит нас? Как Господь может любить нас так много? Как Господь полюбил самарянку, святую Фотинию? Как? У нее ведь было пять браков, пять неудачных браков, ее жизнь была трагичной, полной неудач, безуспешной. Она была женщиной, которая унижалась сама и унижала других и уже не могла полюбить никого и построить семью. Другие смотрели на нее и показывали пальцем. Господь же ее полюбил.

— Хорошо, но как Ты ее полюбил? Как подступился к ней? Как сделал ее Своим другом?

«Вы Мои друзья», — говорит Христос. И не только святые апостолы, но и любая другая душа, желающая приблизиться ко Христу, становится другом Христовым. Как, Господи? И Христос говорит:

— Я полюбил и ее, потому что не смотрел на пять браков, бывших у нее, на пять неудачных браков, а смотрел вперед. Вы, люди, склонны рыться в прошлом человека, ворошить его нечистоту, копаться в его грехе, фокусироваться на этом. А у Меня другая склонность — Божественная склонность, потому что Я по-другому смотрю на вещи. Вы видели пять неудачных браков, а Я смотрел в будущее — на шестой брак, который она может заключить со Мной, Женихом ее души, Христом. Я не смотрел, какой она была во все прежние годы, Я смотрел на то, чем она может стать в будущем, Я смотрел на нее, как говорят богословы, в эсхатологической перспективе Царства Божия. Я смотрел на нее просветленную, на Фотинию еще до того, как она просветится, Я полюбил ее до того, как она исправится.

Христос умер за нас, еще когда мы были грешными. До того, как мы покаемся, до того, как скажем: «Я согрешил!» Христос любит тебя до того, как ты скажешь: «Прости меня», — и поэтому ты говоришь «прости меня» из великого любочестия. Из великого умиления, из великой человечности и любви, и ты говоришь: «Но, Господи, эта Твоя любовь сокрушает мне кости, я таю и говорю Тебе: благодарю!»

И Господь говорит тебе:

— Я не полюбил тебя сейчас, когда ты говоришь Мне «благодарю», Я полюбил тебя, когда ты был под смоковницей, прежде чем тебя позвал Филипп. Прежде чем позвал тебя Филипп, прежде чем ты получишь земные послания от людей о том, что Я тебя ищу. Я искал тебя прежде всех и любил тебя прежде всех. Просто наступает один временной и исторический момент, когда ты понимаешь, что Я, Христос, всегда чувствовал к тебе, всегда испытывал в сердце Моем к тебе.

Это красота любви Господа.

Итак, Господь смотрит на нас с точки зрения нашего будущего, а не прошлого. Господь смотрит с надеждой на всякую душу, Он хочет видеть ее такой, какой задумал ее. Он создал нас, чтобы мы были святыми, чтобы мы стали смиренными, ближними Его, чтобы мы сияли Его любовью, славой и блаженством. Он так смотрит на нас, Он так ставит центр тяжести. Он смотрит на наши грехи как на малые эпизоды, шалости, проявления небрежения и не задерживается на них, а смотрит вперед и хочет Своей любовью приобрести души всех людей.

Ты истинный Свет, просвещающий и освящающий все. Бог хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (см. 1 Тим. 2, 4). Такова любовь Господа. Таков наш Христос. Он смотрел не на Савла, а на Павла. И когда видел, что святой апостол Павел стережет одежду тех, кто побивал камнями святого Стефана, и был тогда Савлом, Господь знал, что этот человек снимет свою одежду и все отдаст Господу. Тот, кто сейчас держит одежду других, побивающих камнями святого Стефана, отдаст не просто свою одежду, но душу свою и то внутреннее покрывало, которое прикрывает и скрывает подлинную картину его души, — он отдаст это Богу, он принесет все Ему.

Господь любил его и повернулся к нему, потому что Христос знал, что каждый грешник, каждый блудный сын, каждый злой человек глубоко в душе добр и ищет чего-то такого, о чем сам не знает, где это найти. А Он и есть то, чего ты ищешь, Он приближается к тебе, обезоруживает тебя, и ты сдаешься.

Так Господь смотрел на мытаря Закхея. Он полюбил его, потому что другие смотрели на него как на эксплуататора, мытаря, злого, опасного, эгоистичного человека, угнетающего слабых, а Господь почувствовал, что у этого человека есть душа, нуждающаяся в помощи. Он видел в нем святого человека, видел евангелиста Матфея, видел будущих святых, которые просияют при его посредстве.

Посмотрите на превосходную притчу о блудном сыне. Это Христос ее придумал. Какой же мудростью обладает Христос и как Он знает глубину и смысл родительской любви, которую Он явил нам. Он показал нам, что значит любовь Бога, Который Сам есть Любовь! Именно Он и является одним из приточных лиц, потому что, в сущности, упитанный телец — это Господь, Которого приносил в жертву отец блудного сына.

Однако Господь, будучи единосущен Отцу, тоже знает, что значит отцовская любовь. Это любовь, которой обладают Отец, Сын и Святой Дух. Бог есть Любовь — Бог Отец, но и Сын тоже есть Любовь, и Святой Дух есть Любовь. Любовь — это свойство (ιδιότητα) Святой Троицы. Поэтому Христос, как единосущный Сын Отца, говорит нам об этой любви, которая так много знает, поскольку она — Его свойство, свойство Его Божественной природы.

Он рассказал нам об отце блудного сына, чтобы показать, как сильно любит человека Христос, Отец, наш Бог. А в чем видна эта любовь? В том, что когда его сын — блудный сын — вернулся, он не дал ему заговорить, не дал ему защищаться, он не стал рыться в его прошлом, не сказал: «Приди же, сядь! Ну давай, вот ты вернулся. Так сядь же, чтобы я сказал тебе все! Я принял тебя, но сколько лет я ждал этого момента, ждал, чтобы излить тебе свою горечь, чтобы выразить свою боль, чтобы высказать тебе все мои обиды!»

Нет. «У меня нет жалоб, — говорит отец, — я не хочу рыться в твоем прошлом, не хочу, чтобы ты открывал мне свои грехи, которые совершил, не хочу выставлять тебя на позорище. Если хочешь сам рассказать мне, что пережил, если хочешь покаяться и поплакать — в другой раз, да. Но сейчас, когда ты вернулся и я тебя встретил, я только одно хочу сказать тебе: я люблю тебя! Больше ничего. А когда любишь, ты не копаешься, не ищешь, не возвращаешься в прошлое, но живешь настоящим, которое освещено будущим — будущим Царства Божия, любви.

Да и что тебе говорить, дитя мое, что тебе сказать? Когда я вижу тебя, вижу твои лохмотья, эти лохмотья говорят мне, как много ты страдал. Вижу тебя изможденного, вижу твои ноги, распухшие от долгого пути домой, вижу твои глаза, потухшие от зла и влажные от слез. И это меня убеждает».

Наш Бог не такой бог, которому хочется увидеть, как мы унижаемся перед Ним, и испытать от этого удовольствие. Он не хочет, чтобы мы унижались, мучились, а хочет, чтобы мы смирились, избавились от тягот, чтобы обрели равновесие, чтобы мы разблокировались. И когда сделаем это, Господь говорит нам:

«Достаточно! Я этого и хотел — чтобы ты успокоился, а не испытать удовлетворение. И зачем Мне испытывать удовлетворение? Я всегда удовлетворен, потому что всегда люблю тебя! Я хочу, чтобы ты успокоился, примирился со Мной, с самим собой, со своим сердцем, со всем миром. И сейчас, когда Я увидел, что ты достиг этой цели, достиг этого момента покаяния, любви, снова стал любить Меня, — ладно, продолжим дальше: мы стираем старое, и начинается нечто новое».

Как это хорошо — заплаканные глаза блудного сына выражали эти слова: «Я каюсь, я люблю Тебя, я возвращаюсь!» Если бы и мы могли делать это в своей жизни, если бы мы делали это в своем доме, на работе, в офисе, где бы мы ни были!

У нас разные характеры. Я другой, ты, твоя жена, твой ребенок тоже — как же мы будем существовать вместе? Как научимся выносить друг друга? Как мы сможем полюбить друг друга, если иногда, как сказал кто-то, «я даже с самим собой не могу найти общий язык, — он даже со своими кишками не мог разобраться, говорил он, — как же ты найдешь общий язык со мной?». Как мы можем существовать вместе в любви? Как можем простить другого?

Что значит «прощаю»? Это значит, что я прощаю что-то плохое, что мне сделали, и стираю это. Но если возьмем этимологию слова «прощаю» (συγ-χωρω), она означает: «я уступаю в себе место, чтобы туда вошел и кто-то другой, оставляю место в своем сердце, чтобы там поместился и ты». Вот что оно значит: «я уступаю для тебя место». Как люди сидят на скамейке, и приходит кто-то еще. На скамейке сидят трое, и с трудом поместится четвертый. И мы говорим: «Подвиньтесь немножко, чтобы поместился и он». И они его вмещают, принимают, берут в свою компанию, включают в свой отряд, любят его.

Это и будет означать «прощаю» — «уступаю для тебя место в себе». Можешь ли ты сделать это? Если можешь, ты ощущаешь рай еще на этой земле. Уметь прощать, полюбить, дать место другому рядом с собой.

Иногда мы не выносим каких-нибудь людей и не можем даже думать о них, не можем о них помолиться, не хотим их, а когда встречаемся, не можем взглянуть на них и заговорить с ними.

Я спрошу тебя. Тот, с кем ты поругался несколько дней тому назад, или, может, это кто-нибудь из твоих родственников, когда ты подаешь в церкви имена о здравии, ты можешь написать его имя выше всех? Можешь? О здравии и просвещении от Бога раба Божия такого-то, и чтобы он уместился на этом листке бумаги и в твоем сердце, в уме и мысли, чтобы уместилось прежде всего это имя, о котором ты говоришь, будто не выносишь его и не можешь его полюбить?

Я не сказал, чтобы ты с ним заговаривал, если ты этого не можешь, просто напиши его имя первым на листке бумаги и отдай в церковь. И это уже будет шагом к тому, чтобы ты растоптал этот свой эгоизм и ненависть.