Даг стащил с меня Иэна, точно это был мешок с песком, не замечая его стонов. Присел на корточки, взял меня за плечи.

– Ты как, Хитер? Какого хрена ты удумала? Хорошо хоть следы замести не успело. Господи, что он с тобой сделал?! Хитер…

Лицо такое напуганное и такое заботливое. Рука, взявшая меня за подбородок, такая ласковая. Пальцы мозолистые, но как нежно касаются. Разглядывая, цела ли я, с бесконечной бережностью он отвел волосы с моего лица. Никогда не думала, что прикосновения такого большого мужчины могут быть такие невесомые.

– Я в норме, он ничего мне не сделал.

– Сделал. – Даг показал пальцы, перепачканные кровью. – Ублюдок…

Он встал и явно вознамерился пнуть Иэна, который стонал, зажимая рукой плечо; на куртке расплывалось темное пятно. Выглядел он так себе.

– Не надо, Даг.

Врачебный инстинкт уже дал о себе знать.

– Почему? Ты посмотри, что он с тобой сделал, Хитер.

– Но… мы же не хотим, чтобы он умер. (Слишком много крови.) Он может что-нибудь знать, мы должны его допросить.

– Ладно уж.

По моему настоянию Даг перетянул Иэну плечо – оторвал полосу от собственной рубашки и перевязал руку чуть повыше пятна, чтобы остановить кровь.

Иэн смотрел на него, не пытаясь сопротивляться. Даже в сумраке я видела, что кожа у него серая.

– Жить будешь, – спокойно сказал Даг, словно услышав мои мысли. – Всего лишь простреленное плечо. Я встречал и похуже. Боль наверняка зверская, но ты заслужил, разве не так, приятель?

– Почему ты ее убил? – спросила я, глядя на Иэна.

– Что? – Он сморщился от боли.

– Туристку. Она что-то видела? Догадалась?

– Не убивал я никого, – простонал он.

– Не верю.

– Я никогда. Никого. Не убивал. – После каждого слова он делал паузу, будто в гору взбирался.

Я понадеялась, что Даг прав и рана неопасна.

– Я много дерьма в жизни совершил, но я никогда никого не убивал.

В его голосе прозвучало искреннее отвращение, словно убийство для него и вправду вещь немыслимая. Впрочем, он же отменный актер, целый год изображал нелюдимого простака.

– Зачем мне убивать какую-то бабу?

– Затем, что она тебя застукала. Как и я. Ты же собирался меня убить. Ты ведь хотел меня застрелить.

– Нет же, – простонал он, – не хотел. Я даже не знаю, как пользоваться этой штукой.

Даг приподнял свое ружье, как бы говоря: зато я знаю. Иэн судорожно сглотнул.

– Но ты же забрал ружье из сарая, – сказала я. – Ради шутки?

Во взгляде вполне натуральное недоумение.

– Нет, не брал я ружья.

– Что значит – не брал? А из чего ты в меня целился?

Недоумение в глазах сменилось изумлением, будто я несла бред.

– Это же твое ружье, ты его принесла. И целился я, лишь чтобы напугать.

Он шевельнулся и тут же застонал, лицо его было в испарине.

– Послушайте, я кое-что видел. Поэтому и перенес тайник из насосной сюда.

– Ты о чем? – быстро спросила я. – Что ты видел?

– Видел, как ее убили. Ту девушку. Сразу подумал: вот черт, утром здесь будет полиция. Они все обыщут. Так что надо было скорее убрать товар подальше от Охотничьего Дома, а лучше вообще увезти до их появления. Но этот снег. Полиция не могла приехать, но и мы не смогли уехать… – Он запнулся, сообразив, что сболтнул лишнее.

Это «мы» заинтересовало меня, но сейчас важнее было другое.

– Как она умерла? Та женщина. Упала и разбилась? – спросил Даг, подумав о том же.

– Нет… Конечно, нет. Ее убили. Я все видел. Это было там, возле насосной. Часа в четыре, когда я перетаскивал товар. Ночь была светлая, снег повалил сильнее, будто прорвало. Но тогда я видел хорошо. Она убила ее.

– Она? – переспросила я.

– Да. Другая женщина. Из гостей. Они вроде поругались, я не слышал из-за чего. Но слышал, как она сказала: «Ты никогда не была мне настоящей подругой. Подруги так не поступают». Я подумал, обычные бабские разборки из-за мужика или еще чего. Досадная помеха, но что ж поделать. Решил залечь в зарослях, дождаться, пока они уйдут. И тут гляжу, одна схватила другую за шею, будто хотела выдавить слова из нее, а потом толкнула. И смотрела, как та падает. Спокойно так.