Глава 32

Морган бодрым шагом вылетела из муниципального комплекса, в голове у нее роился вихрь мыслей.

– Так хочется побыстрее рассказать обо всем Нику! Завтра сообщу ему, что в деле наметился прорыв. А сегодня надо будет заехать к Баду, поделиться хорошими новостями, это его подбодрит.

Она торопилась подарить отцу Ника новую надежду, в которой тот отчаянно нуждался.

– Я бы не торопился слишком его обнадеживать. – Ланс шел по тротуару в ногу с ней. С того момента, как они получили известие о побеге Восса, он не переставая озирался по сторонам, контролируя окружающую обстановку. – Пока не получены результаты анализа ДНК, все это мало что значит.

На часах была половина седьмого, и стоянка для посетителей уже практически опустела.

– Это значит, что один из ключевых свидетелей обвинения солгал, а видео с дракой Ника и Джейкоба приобретает совершенно иной смысл. Рассказ Ника теперь выглядит гораздо более честным, чем слова Джейкоба. Брайс может сколько угодно это игнорировать, но я могу указать на десятки нестыковок в его версии событий помимо этих фотографий и лагеря Восса близи места убийства. – Они подошли к концу дорожки, и Морган спрыгнула с бордюра. – Брайс полностью полагается на обилие вещественных доказательств вместо того, чтобы с должной тщательностью проверить, не существует ли другого объяснения этим уликам.

Когда они дошли до машины, у нее зазвонил телефон – на экране высветилось имя Бада. Морган подняла трубку:

– Здравствуйте, Бад! Я как раз собиралась…

– Морган! – хриплым голосом прервал ее Бад. – Мне только что звонили из тюрьмы. Ника пырнули ножом.

– Что?! – застыла Морган.

– Пырнули, – повторил Бад. – Кто-то из заключенных. Это все, что я знаю. Вот еду в больницу.

– Тогда я тоже. Встретимся там. – Она в оцепенении опустила руку и сообщила новость Лансу: – Нужно ехать в больницу.

– Поехали. – Ланс открыл ей пассажирскую дверь.

Пейзажи за окном расплывались у нее в глазах.

– Это неправильно. Нечестно! Ника упекли за решетку, где он вынужден находиться бок о бок с матерыми преступниками только из-за того, что у него не хватает денег одновременно на выкуп и на адвоката, и ему пришлось выбирать что-то одно…

Морган закрыла глаза и уткнулась лбом в холодное стекло. Она чувствовала, что как только у нее в руках оказалась новая улика, дело начало развиваться в положительном направлении, узлы распутываться, но помощь все равно запоздала. Она делала все, что могла, но этого все равно оказалось мало, чтобы уберечь Ника.

– Черт, если б только я поговорила с Фелисити чуть раньше…

– Прекрати! – оборвал ее Ланс. – Ты сделала все возможное. В то время как ни полиция, ни прокурор не удосужились провести должного расследования, его провела ты, предоставив еще двух подозреваемых и подорвав доверие к одному из свидетелей обвинения. Тебе не в чем корить себя, это не твоя вина. Ответственность тут на прокуроре и шефе Хорнере, это они пребывали в уверенности, что дело простое, как три копейки.

Она кивнула, но до конца не согласилась. Оглядываясь назад, она думала, что все можно было сделать лучше. Еще до ареста Ника догадаться, что полиция очень хочет сделать подозреваемым именно его. Надо было ехать к нему, как только они нашли тело Тессы – ведь очевидно, что молодой человек жертвы автоматически станет одним из главных подозреваемых.

Ланс потянулся к ней и взял ее за руку.

– Ты чудо! За Ника горой, когда все его бросили.

Подъехав к больнице, они припарковались у приемного отделения и прошли внутрь через раздвижную дверь. Отец Ника стоял в коридоре, прижав обе руки ко лбу, а метрах в трех от него привалился к стене помощник шерифа. Тот факт, что он находился вне палаты, говорил о том, что состояние Ника тяжелое – настолько тяжелое, что ни сбежать, ни полезть в драку он не мог.

– Бад! – ринулась к нему Морган.

Бад опустил руки и посмотрел на нее каким-то пришибленным взглядом:

– Он в реанимации. Какой-то зек нанес ему три удара в живот самодельным ножом. Заточкой, как они говорят.

Заморгав, чтобы не заплакать, Морган положила руку Баду на плечо:

– Простите. Мне очень жаль.

– Вы ни в чем не виноваты. – Он накрыл ее руку своей.

Морган решила не сообщать ничего о новых обстоятельствах – пока не время.

– Что говорят о его состоянии?

Бад с очевидным усилием сглотнул.

– Он потерял много крови. Никто не знает, выживет ли он.

Ланс отвел Морган и Бада в комнату ожидания. Охранник оставался в коридоре.

– Я попросил сестру, чтобы хирург подошел к нам, как только закончится операция.

– Бад, может, нужно позвонить кому-нибудь? – спросила Морган.

Он упер руку в поясницу:

– Нет, Морган. Через пару часов приедет моя сестра из Манхэттена.

Морган позвонила домой и сказала дедушке ее не ждать. Ланс принес кофе, но первый же глоток доставил Морган дискомфорт. Бад расхаживал по комнате, а Морган плюхнулась на стул и стала ждать. Ланс позвонил Шарпу и сел рядом с ней. В душном тумане молчания прошло несколько часов, и Морган уже потеряла счет времени, когда покалывание в ногах заставило ее подняться и несколько раз пройтись для разминки по коридору. Наконец приехала сестра Бада.

Вдруг в дверном проеме показалась фигура. Морган встрепенулась и сосредоточила все свое внимание на вошедшем в комнату докторе, который все еще был в своем зеленом облачении и хирургической маске.

Хирург снял с головы шапочку.

– Мистер Забровски?

Бад кивнул и застыл в центре комнаты, словно опасаясь подходить ближе к доктору. Словно опасаясь вердикта: жив Ник или мертв.

– Не стану вас обманывать: ранения очень тяжелые. Три колотые раны брюшной полости, самая серьезная из которых – с рассечением печени. Мы его зашили, но потеряно много крови. Чтобы восполнить ее объем, пришлось сделать переливание. – Доктор сделал паузу и напряженно помял губами. – Следующие двадцать четыре часа решающие. У него молодой и сильный организм, операция прошла без осложнений. Сейчас он в постоперационной. – Хирург обвел глазами комнату. – Мы переведем его в палату интенсивной терапии, и когда состояние стабилизируется, вам можно будет к нему зайти. – Он снова обвел глазами присутствующих. – Но только близкие родственники. Вопросы есть? – Бад покачал головой. – Понимаю, многовато для одного раза. Следуйте по указателям в комнату ожидания блока интенсивной терапии. Когда Нику станет лучше, за вами придет сестра. – На этом доктор удалился.

Бад медленно выдохнул и повернулся к Морган:

– Я позвоню. Спасибо за все! Вы единственная, кто верит ему.

В ответ Морган взяла Бада за руки и тепло их пожала, после чего Бад с сестрой ушли.

– Ну ты чего? Пошли, отвезу тебя домой. – Ланс приобнял Морган за плечи.

Ее руки затряслись. Она крепко стиснула кулаки, пытаясь унять дрожь, но все нервные переживания и страхи, накопившиеся за день, неумолимо рвались наружу, не подчиняясь ее контролю.

– Нет. Не хочу показываться дома в таком состоянии. – Она взглянула на часы на экране телефона. – Уже полночь. – Если она сейчас поедет домой, разбудит дедушку.

Она чувствовала себя потерянной, а руки и ноги жили какой-то своей жизнью, будто не принадлежали ей. Казалось, что рука Ланса, которой тот обнимал ее за плечи, – единственное, что не дает ее телу разлететься на куски.

– Можно я сегодня переночую у тебя? – спросила она.

На какое-то мгновение его пальцы сжали ее плечо, но затем снова расслабились.

– Конечно. Пошли.

Так, в полуобнимку, они и прошли по коридору к выходу. На улице холодный ночной воздух омыл ее лицо, и она глубоко вдохнула, позволяя колкой прохладе влиться в легкие порцией живительной энергии.

Они вернулись в город, и Ланс припарковался на дорожке у одноэтажного дома. Было немного странно: он столько раз бывал у нее дома, а она у него – ни разу. Они выбрались из джипа, и Морган стала разглядывать аккуратный домик в деревенском стиле. Он нажал на кнопку на козырьке и открыл дверь гаража.

– Ты живешь близко к офису, пешком можно дойти.

– Я так и делаю, если планирую весь день быть в офисе, но это бывает редко. Обычно я круглые сутки бегаю туда-сюда, в нашей работе много беготни.

Она проследовала за ним в гараж.

– Тебе она нравится?

– Да, хотя я этого и не ожидал, – признался Ланс.

Добрую половину пространства гаража, рассчитанного на две машины, занимал хоккейный инвентарь.

– Ты все еще играешь?

– Тренирую команду трудноуправляемых детей. Но на самом деле не выходил на лед ровно с тех пор, как меня подстрелили.

Из гаража они прошли в дом. Дверь выходила в гостиную, объединенную со столовой. Прямо позади нее находилась кухня, а коридор, по всей видимости, соединял гостиную со спальнями. В доме было чисто, если не сказать – пусто: минимум мебели и совсем никакого декора. В гостиной перед телевизором стоял небольшой диван и мягкое кресло, а большую часть столовой занимал, к удивлению Морган, огромный кабинетный рояль.

Морган последовала за ним на кухню, и тут на нее опять напало ползучее холодное оцепенение, а руки снова задрожали.

– Хочешь чего-нибудь? Ты проголодалась? – Ланс смотрел на нее испытующим, оценивающим взглядом. – Чай, кофе?

– Нет. – Морган вспомнила лицо Бада в тот момент, когда доктор рассказывал о положении вещей. – Я вот все думаю, как там Ник… – В груди у Морган ожесточенно боролись самые разные эмоции, и ни одной из них не удавалось взять верх: гнев, отчаяние, беспомощность. – Есть что-нибудь выпить?

– Не уверен. Надо посмотреть. – Ланс проверил содержимое трех кухонных шкафчиков и только у задней стенки угловой секции обнаружил бутылку виски, так и не вынутую из упаковочной коробки. Горлышко бутылки украшал красный бантик – явно подарок. – Когда я начал работать у Шарпа, он целую кампанию устроил под лозунгом «Ланса на поправку!», и я практически завязал с алкоголем, хотя он и не возражал против органического вина и пива. А эту бутылку мне ребята из отделения подарили на прощание.

Он плеснул немного напитка в стакан и вручил его Морган. Она сделала маленький глоток и ощутила, как виски проделало свой огненный путь от языка до желудка. Наконец хоть какое-то тепло…

– Ты не против, если я душ приму? – спросил он.

– Конечно, нет. – Она отпила еще глоток виски. – Я здесь подожду.

Ланс ушел, а Морган подтянула к себе бутылку, наполнила стакан щедрой порцией горячительного и сделала большой глоток. Оцепенение, будто вода после цунами, потихоньку отступало. Зазвонил телефон, и она нетвердыми движениями нашарила телефон в кармане.

– Да? – затаила дыхание Морган.

– Это сестра Бада. Он попросил сообщить вам новости. Его пустили к Нику, давление у него приходит в норму, в общем, состояние улучшается. Все, мне пора к Баду.

– Спасибо за звонок! – поблагодарила Морган.

Сестра Бада отключилась, а Морган побрела к роялю. Она села за него, определив стакан с виски на удобно расположенную подставку. В детстве она ходила на уроки фортепиано, но сейчас, наверно, смогла бы наиграть только «Собачий вальс».

Вернулся Ланс. На нем были спортивные трусы и облегающая футболка, на шее висело полотенце. Он прошелся им по голове, после чего его короткие светлые волосы встали дыбом наподобие ершика.

– Ник вроде держится.

– Отлично!

Она сыграла пару нот:

– Не возражаешь?

– Да ради бога. – Он присел на банкетку рядом с ней.

– Сыграй что-нибудь.

Он легонько подтолкнул ее локтем, и она сдвинулась чуть в сторону. Морган провела с ним уже достаточно времени, чтобы быть в курсе его музыкальных вкусов – он предпочитал классический рок, и потому прозвучавшие вдруг первые аккорды «Аллилуйи» вызвали у нее настоящее изумление. Когда же он запел, удивлению ее не было предела: голос у него оказался глубоким, плавным, гибким и очень чувственным.

Она присоединилась к нему на припеве, но когда они дошли до строчки «Это холод и осколки Аллилуйя», голос у нее внезапно осекся. Она почувствовала, как что-то треснуло глубоко внутри, и дала ему закончить песню соло. И когда последние ноты растаяли в тишине, из глаз ее потоком хлынули слезы.

Она повернулась и посмотрела ему в глаза:

– Так не должно быть! Не должны люди умирать в таком юном возрасте! Тесса должна была жить, а Ник должен был думать о том, на какой фильм сходить с ней в выходные… Почему все так вышло?!

Она снова взялась за виски, желая, чтобы выпивка побыстрее притупила чувства.

– Так с трудностями не справишься, – сказал Ланс, пытаясь отобрать у нее стакан. – Как насчет поесть? Может, омлет?

– Я не хочу есть. – Она отодвинула стакан так, чтобы он не достал. – И справляться не хочу. Я вообще устала постоянно со всем справляться. Может, я просто хочу голову отключить хотя бы на одну ночь!

Она встала, пошла на кухню и налила себе еще порцию. Ланс последовал за ней.

В голове у нее все вертелось кругом, словно карусель, которую забыли выключить. Фотографии Тессы, изрезанной и залитой кровью вперемешку с грязью, крупные планы ран, отчеты о вскрытии, снимки с места преступления – все это слайд-шоу продолжалось круглые сутки, и некоторые картинки, казалось, уже навсегда отпечатались на сетчатке.

Она опрокинула стакан, и очередная порция алкоголя скользнула по горлу в живот. Она была рада приятному теплу, которое уже через минуту успокоило все внутри и сгладило все острые углы. Да, простым пластырем серьезную рану не вылечишь, но если пластырь – это все, что есть, используешь и его.

Правильно?

– Морган… – Ланс придвинулся ближе, уже почти касаясь ее тела. Он взял ее за руку и повернул ее лицо к себе

Если виски, как она и хотела, разгорячило ее, то Ланс, находящийся так близко, поднял температуру до небес. Он обладал силой, способной заставить ее забыть обо всем. Отключить мозг и отдаться на откуп чувствам.

Она поставила стакан на стол и плеснула еще виски.

– Я докажу, что Ник невиновен, даже если он… – Высказать свой самый главный страх она была не в силах. Поначалу ее ужасала мысль о том, что у нее ничего не получится и Ник получит срок за убийство, что для него фактически означает конец жизни. Тюрьма, конечно, место не самое безопасное, но она никак не ждала, что кто-то попытается убить его уже в первые пять дней за решеткой. Кому больше нужно распутать это дело, Нику или ей самой?

В случае смерти Ника она рисковала потерять все, ничего не получив взамен.

Местное общество ее уже ненавидело, а работы она лишилась, не успев за нее приняться.

Это было далеко не первое дело, когда ей пришлось идти наперекор общественному мнению. Все члены ее семьи служили на благо правосудия и ее саму воспитали в духе абсолютного уважения к закону. Те, кто не соблюдает закон, должны расплачиваться за содеянное, и в течение многих лет она прикладывала максимум усилий к тому, чтобы преступники оказывались за решеткой. И это дело ничем не отличалось: полиция арестовала не того человека, убийца по-прежнему был на свободе, а Ник – в палате интенсивной терапии, рискуя распрощаться с жизнью из-за их промашки.

Образ Ника, играющего в шахматы с дедушкой и выдувающего мыльные пузыри на радость дочкам, прыгающим по лужайке, никак не вязался у нее в сознании с парнем, находящимся на волосок от смерти.

Это нечестно! Нечестно, нечестно, нечестно!

Уголки глаз наполнились слезами. Она поднесла стакан к губам и набрала полный рот напитка. Виски мягко разлилось по языку и скользнуло внутрь, а голову начал заволакивать туман.

– Слушай, у тебя, конечно, сегодня было много переживаний, но виски – это не метод, – проговорил Ланс. – Мне ли не знать! Сам прошлой зимой пытался уехать этим маршрутом, но все стало только хуже.

Морган отхлебнула еще глоток. Да, алкоголь, может быть, и не метод, но, по правде говоря, других идей у нее попросту не было.

– А что тогда метод?

Дотянет ли Ник до утра?

А ведь он не сделал ровным счетом ничего такого, что заслуживало бы таких кар небесных. Морган вообще не верила, что он способен намеренно причинить кому-либо боль.

– А ты веришь в невиновность Ника?

– Скажем так: я не убежден в его виновности, – ответил Ланс. – Но думаю, до правды мы еще не докопались.

– А мое суждение что, однобокое? Я что, так сильно хочу, чтобы он бы невиновен, что готова на все, лишь бы доказать это?

Тепло разошлось по всему ее телу. Она поставила стакан на подставку, высвободилась из рук Ланса и сняла с себя пиджак.

– Не знаю. – Ланс решительно взял обе ее руки в свои. – Но что бы ни случилось, вины твоей ни в чем нет. По-моему, у тебя уже есть достаточно фактов, которые вызывают серьезные сомнения в версии окружного прокурора. Мы справимся с этим делом. И найдем убийцу Тессы.

– Даже если Ник… – Закончить страшный вопрос она была не в силах.

Но Ланс все прекрасно понимал:

– Да. Даже если.

Она положила ладони ему на плечи. Хоть он и не был на сто процентов уверен в невиновности Ника, это здорово, что он помогает ей в расследовании. Очень важно, когда рядом есть человек с непредвзятым взглядом, который держит ситуацию под контролем.

Завтра. Она подумает об этом завтра.

А сейчас контроль – это было совсем не то, чего ей хотелось. Сейчас ей хотелось выкинуть из головы все мысли и просто чувствовать. Вот в этом виски – хороший помощник. Она прильнула к Лансу и вдохнула хвойный аромат его кожи, а потом встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Многое в ее жизни было неправильно, но в этот миг все было ровно так, как надо. У его губ был привкус мяты, а она меж тем проникла глубже, скользнув языком между ними. Но ей хотелось большего. Хотелось чувствовать его кожу всем своим телом.

Она оттянула края его футболки и запустила руки под нее, ведя ладонями вверх по спине и обследуя крепкие мускулы. Весь он был таким крепким, таким восхитительно и совершенно мужественным, что чем больше она касалась его, чем больше пробовала на вкус, тем сильнее разгоралось ее желание. Она открыла глаза и посмотрела в его, ставшие темно-синими: страсть, читавшаяся в них, почти лишила ее возможности дышать, а он с жаром ответил на ее поцелуй.

Его руки схватили ее бедра и с силой притянули к себе. Откуда-то из глубины его груди вырвался стон, и в ее живот уперлось что-то твердое.

Тихий голосок на краю сознания попытался предупредить, что ее планы в отношении этого конкретного мужчины зашли слишком далеко, а огонь, охвативший их обоих, неуправляемо разрастается, однако она приказала ему заткнуться и просунула руки между их телами, желая насладиться тугими кубиками его живота. Он с шипением вобрал в себя воздух, и все его тело напряглось.

Ланс отпрянул назад, взял ее ладони и вытащил их из-под футболки.

– Давай я заварю тебе чаю и приготовлю что-нибудь поесть.

– Я не хочу чай. – Она снова схватилась за его футболку. – Я хочу тебя.

Его глаза сверкнули ярким огнем страсти – он тоже желал ее. На несколько мгновений он крепко зажмурил глаза, и когда снова открыл их, страсть немного улеглась.

– Ты сейчас сама не знаешь, чего хочешь.

– Не указывай, чего я хочу! – В груди у Морган полыхнуло чувство досады, тугой и горячей – или это был гнев, вместивший в себя два года боли и скорби? Почему, черт подери, мир так несправедлив?! Мужчину, которого она любила всем сердцем, оторвали от семьи в тот самый момент, когда она в нем так нуждалась! Как она отпустила его?!

А теперь у нее в жизни появился еще один мужчина, которого она полюбила, и вот он, стоит прямо перед ней – и да, она в самом деле хочет его! Она закрыла глаза, подалась вперед и прижалась лбом к груди Ланса.

Он обхватил ее руками и прижался щекой к ее макушке.

– Я не буду говорить о твоих чувствах, но могу сказать о своих. Мы оба знаем, что сейчас может случиться, и, возможно, это поможет тебе избавиться от демонов прошлого. Но мы друзья, и я волнуюсь за тебя. Ты прекрасная, потрясающая женщина, и заниматься любовью с тобой – все равно что общаться с Господом. Любой мужчина, если он в здравом рассудке, ухватился бы за возможность оказаться с тобой в постели. Но я не хочу, чтобы это испортило нашу дружбу, не хочу быть тем, кого ты просто выбросишь из своей жизни. Не хочу быть тем, о появлении кого на своем пути ты станешь сожалеть.

Она, конечно же, и раньше чувствовала, что притягательна для него, но до этого вечера никогда не видела такой глубины чувств в его глазах.

Сегодня все было по-другому, все чувства словно пропустили через усилитель. Это из-за стресса, накопившегося за день? Или это были подлинные чувства? Ланс прав: серьезный выбор нельзя делать на фоне такого напряжения.

Он очень старался подойти к этому выбору ответственно, а она думала только о себе…

– Прости. Ты столько для меня сделал, а мне все мало… – Она немного отстранилась, ощущая, как чувство стыда наполняет ее, смывая весь эффект алкоголя. – Я просто так устала от того, что все время запрещаю себе все чувства… – Она окончательно выбралась из его объятий.

– Понимаю. – Он притянул ее обратно. – И ты меня прости.

Она нехотя попятилась:

– Я не хотела причинять тебе боль.

– Ты ничего такого и не сделала. – Да, но только лишь потому, что он ее остановил.

Она потерла руки, стынущие без его тепла.

– Ты не против, если я воспользуюсь твоим душем?

– Конечно нет. Тебе нужно что-нибудь из одежды?

– Да, было бы чудесно!

Ланс проводил ее в гостевую спальню.

– Вход в ванную из коридора, полотенца лежат под раковиной. Постель чистая. Зови, если что понадобится.

Мне нужен ты.

Но эти слова умерли, не успев слететь с губ.

Он принес ей шорты и футболку:

– Они с завязками.

Она взяла одежду и уединилась в ванной. Сколько бы она ни поворачивала кран в сторону горячей воды, кожа едва ощущала ее температуру. Внутри нее все будто онемело.

Виски ей не друг.

Футболка доходила Морган до середины бедра, а завязки едва держали шорты на поясе. Выйдя из ванной, она положила пистолет на тумбочку и юркнула в кровать для гостей. Сон не приходил, и она лежала, изучая потолок спальни, пока ночное небо не начало линять, уступая приближающемуся рассвету. Она вылезла из кровати, сунула пистолет в сумку, обулась и покинула дом.

Небо окрасилось в розовый цвет, а солнце уже выглядывало из-за горизонта. До офиса «Расследований Шарпа», было шесть кварталов ходу, и на всем пути навстречу не попалось ни одного человека. Ее минивэн был припаркован у офиса, Морган открыла заднюю дверь машины и достала комплект одежды, который она стала держать в багажнике после того происшествия у места преступления. На ходу доставая из сумки ключ от офиса, выданный ей Шарпом, она пошла к передней двери. Перед тем как показаться на глаза своим девочкам, нужно было переодеться, иначе сложно будет объяснить, почему на ней вещи Ланса.

От внезапного скребущего звука волосы у нее на голове встали дыбом. Она быстро обернулась, но улица была все так же пустынна. Метрах в семи от нее находилась высокая изгородь, отделявшая участок Шарпа от соседнего. Морган настороженно попятилась к двери. В изгороди что-то зашуршало, и от нее отделилась фигура, подсвеченная сзади восходящим солнцем и оставляющая на траве длинную тень.