Глава 15

– Нож в сердце? – Ланс всмотрелся в фото, переданное Морган, и его захлестнула волна гнева.

– Символизм очевиден. – Морган потерла себе плечи и уселась на второй складной стул, которым он оборудовал свой импровизированный офис.

В глазах соседей она теперь была против них, раз взялась защищать Ника.

– Это коровье сердце. Я сообщила в полицию. – Морган вздрогнула и скрестила свои длинные ноги. – Они сделали фотографии и оформили заявление, хотя я сомневаюсь, что от него будет толк. Все в округе настроены против Ника, кроме Бада. – Она прижала руку ко лбу. – Где вообще можно достать коровье сердце? Я обзвонила местные продуктовые и мясные магазины – бесполезно.

– А в национальные не звонила? В азиатский супермаркет у шоссе, например. Шарп к ним все время ходит, листья батата покупает. У них всегда есть что-то необычное, не просто куски мяса: я видел цельную курицу и свиные головы. – Ланс отдал ей фотографию. – А камера наблюдения твоего деда работает?

– Увы, нет. – Она убрала фото в портфель. – На днях приходили из компании, но починить не смогли. В понедельник должны поменять.

Его насторожил ее визит: он чувствовал, что она пришла поговорить не о коровьем сердце, кем-то пригвожденном к входной двери. Что на самом деле привело ее сюда?

В холле раздались шаги.

– Ланс! – позвал Шарп.

– Я у себя, – отозвался Ланс.

В дверном проеме показался Шарп, и Ланс представил их с Морган друг другу.

– Хорошо, что вы тоже здесь, – сказала Морган. – Мне нужно с вами серьезно поговорить.

– В таком случае давайте пройдем в мой кабинет. У меня хоть нормальные стулья есть. – Шарп сделал шаг назад и жестом пригласил в комнату напротив. – Хотите чашку чая?

– Да, спасибо! – согласилась она.

Шарп сопроводил Морган в свой кабинет:

– Сейчас вернусь, – бросил он и ушел на кухню.

Ланс сел на стул рядом с Морган. Из кухни послышался шум воды из крана, затем щелкнул автоподжиг на плите.

Морган повернулась к Лансу:

– Я не хочу вот так с наскока все на тебя вываливать. Если хочешь, чтоб мы поговорили наедине…

– Все нормально, – прервал ее Ланс. – Мне от Шарпа скрывать нечего. – Он помедлил, думая о том, что хотел бы поделиться с ней некоторыми подробностями из своего прошлого, и о том, к чему это приведет. – Я когда-нибудь рассказывал тебе об отце?

– Я знаю, что он отсутствовал в твоей жизни, но ты никогда не говорил, почему. Ты никогда не хотел о нем говорить. – Морган наклонила голову. – Я решила, что он вас бросил.

Так решили все.

– Папа пропал, когда мне было десять.

– Пропал?! – Морган выпрямилась.

– Как-то вечером он в буквальном смысле вышел из дома за хлебом и молоком и не вернулся.

– Какой ужас. – Морган взялась рукой за горло.

Ланс отвернулся от Морган и ее сожаления. За окном кабинета ветер кружил по лужайке кучку опавших листьев, которые по его прихоти то взвивались высоко вверх, то кувыркались по траве. Вот так и десятилетний Ланс когда-то бессильно смотрел, как его жизнь катится кубарем черт знает куда, а он ничего не может поделать. Он долго пытался оставить прошлое в прошлом, но получалось это плохо. Не давал покоя вопрос: жив ли отец? Попал ли он тогда в переделку или действительно просто бросил свою семью?

– Полиция его так и не нашла? – спросила она.

– Нет. – Ланс проглотил комок в горле и, восстановив самообладание, снова повернулся к ней. – Шарп вел следствие по этому делу. Он работал с ним около года, пока в управлении не сказали прекратить – естественно, неофициально. По официальной версии копы трудятся над каждым делом до тех пор, пока оно не будет раскрыто, но в реальности рук всегда не хватает, и усилия направляют на более насущные дела.

– Должно быть, трудно было это пережить.

– Трудно, – согласился Ланс. – Но с тех пор, как дело заглохло, Шарп стал присматривать за мной и мамой. До сих пор присматривает.

Ланс недоговаривал. Если бы не Шарп, то кто знает, поступил бы Ланс в колледж, стал бы копом, да и вообще вырос ли в полноценного члена общества.

– Я это к тому, что Шарп знает меня как облупленного. Он для меня гораздо больше, чем просто партнер по работе, поэтому не стесняйся говорить в его присутствии.

– Рада, что ты мне рассказал. – Ее взгляд потеплел.

А действительно, что подвигло его на рассказ? Мало кто кроме Шарпа знал, как тяжело сложилась его жизнь в подростковом возрасте, и оттого говорить правду было для него чрезвычайно болезненно. Когда он еще был ребенком, было проще говорить всем, что родители в разводе, а мамы никогда нет рядом, потому что она круглые сутки работает, чтобы было чем оплачивать счета. Обстоятельства сложились таким образом, что его социальная жизнь была небогата на события, но и той паре друзей, которой он обзавелся, он никогда бы не сказал о психических проблемах матери.

Ему очень хотелось знать, что бы Морган подумала о маме. Он, безусловно, не говорил об исчезновении отца ни одной из тех женщин, с которыми время от времени встречался – фраза типа «…и кстати, у моей матери серьезное психическое заболевание» не слишком хороший задел для будущих встреч. У Ланса было несколько условно серьезных отношений, но ни одни не смогли преодолеть этап знакомства с родителями. Было бы слишком рассчитывать на то, что у кого-либо появится желание вникать во все эти проблемы с матерью, а на Морган и так уже лежала изрядная ответственность. Не взваливать же ей на плечи дополнительный груз! Именно по этой причине они могли быть только друзьями, и не важно, что Ланс хотел большего.

На кухне звякнули чашки, и через несколько минут появился Шарп. Он поставил поднос на свой стол и протянул одну из кружек Морган.

Она взяла ее обеими руками, обхватив ладонями так, будто хотела согреть пальцы.

– Вы, наверное, уже знаете, что я стала адвокатом Ника Забровски.

– Я видел вас в новостях, – кивнул Шарп.

– Не хочу никого обманывать: защищать Ника будет нелегко. Окружной прокурор уже убедил широкие массы в виновности Ника, и насколько можно судить по тем уликам, с которыми я успела ознакомиться, ситуация серьезнее некуда.

Ланс подался вперед:

– Сегодня кто-то ножом пригвоздил к двери Морган коровье сердце.

– Просто замечательно, – выдохнул Шарп, а взгляд его наполнился смесью тревоги и уважения. – Но это, конечно, вас не остановит.

– Нет. – Морган подняла голову, и ее голубые глаза вспыхнули огнем твердой уверенности. – Ник много лет жил через дорогу от нашего с дедушкой дома. Он подстригал у нас лужайку, он играл с дедушкой в шахматы. Мои девочки его обожают. Просто не может такого быть, чтобы он таил на душе такую злобу, что… – Она осеклась и отставила чашку с чаем в сторону. – В нашем районе люди стоят друг за друга горой. Я тоже знала Тессу, она сидела с моими детьми. Поэтому я хочу, чтобы настоящий убийца был найден! Хочу этого не меньше, чем оправдания Ника.

– Непростая задачка.

– Да уж. И одной мне с ней не справиться, нужна помощь детектива.

Ланс негромко кашлянул: она хотела поручить это «Расследованиям Шарпа»! Почему он раньше не сообразил? Это ж ясно как божий день – зачем еще сюда приходить? Понятно, она не просто поболтать пришла… только вот от этого так неприятно кольнуло сердце…

Он постарался абстрагироваться от этого ощущения – какое он имеет право обижаться?! Морган была не готова к новым отношениям, а поскольку у него на руках была мама, то и он тоже.

Тьфу ты пропасть…

Полностью подавить чувства ему не удавалось. Если они с Шарпом не согласятся ей помочь, она пойдет к кому-то еще. Его вдруг охватила ревность: жутко не хотелось, чтобы какой-то чужой человек работал с ней так близко. Однако взяться за это дело означало противопоставить себя шефу полиции Хорнеру, и тогда шансы Ланса занять дополнительное место детектива испарятся быстрее, чем вода из закипевшего радиатора.

А ведь единственным его желанием с момента исчезновения отца было стать детективом. Придется с ним распрощаться?

– У вашего клиента есть деньги? – напрямую спросил Шарп.

– Не буду врать, – вздохнула Морган. – Бад пытается наскрести хоть сколько-то, перезакладывает дом.

– Вы будете работать бесплатно? – удивился Шарп.

Морган кивнула. Она жертвовала всей карьерой ради соседа и даже гонорара за это не получит.

– Вся сумма, которую ему удастся собрать, пойдет на оплату расследования и процесса защиты. Бад хороший человек, он вам в итоге все выплатит.

– Вы правда считаете, что этот парень невиновен? – поинтересовался Шарп.

– Абсолютно. – В ее голосе не прозвучало ни тени сомнения.

Ланс упер локти в колени:

– А если обнаружите, что виновен?

– Он невиновен. – Глаза Морган загорелись решимостью. – Вдобавок к тому факту, что он не способен на убийство, вид крови вызывает у Ника рвоту. Я лично была тому свидетелем – это мгновенный, безотчетный рефлекс.

– Так вы думаете, обвинение ложное… – протянул Ланс.

– Хорнер – та еще сволочь, – вмешался Шарп. – Но он вряд ли станет умышленно преследовать невиновного.

– Он провернул три анализа ДНК за шесть дней, – сообщила Морган. – Это надо было постараться. Уверена, он основательно задействовал свои связи. Он хочет сделать Ника виновным.

Шарп кивнул:

– Брайсу Уолтерсу хочется улучшить свой имидж в глазах общественности после той неприятной истории с делом Джоунса пару месяцев назад.

– Я немного оторвалась от реальности… Что там случилось? – Морган потерла лоб.

– Хорнер с Уолтерсом пробили ордер на обыск, а на суде его признали недействительным ввиду недостаточности оснований. Улики исключили из рассмотрения, и вооруженный грабитель ушел от ответа, а через три недели в Уайтхолле этот Джоунс убил продавца в винном магазине. Ну и после того, как во всех новостях рассказали об этой взаимосвязи, рейтинг популярности мэра и окружного прокурора скатился вниз, как санки с горки.

– Так вот почему они так осторожничали с ордером на обыск. – Морган опустила руку, лоб ее был наморщен от напряженных мыслей. – Но раз они так спешат разобраться с этим делом, то наверняка где-нибудь допустили ошибки.

– Правильно, – согласился Шарп. – Так что я бы не просто разобрал все по винтикам, а еще и каждый миллиметр изучил.

Шарп метнул на Ланса взгляд, подобный стреле с зазубренным наконечником, и снова вернулся к Морган:

– Нам нужно обсудить ваше предложение. Подождете нас пару минут?

– Разумеется, – кивнула она.

Ланс проследовал за Шарпом через холл в архив, переоборудованный из бывшей кладовки.

– Решать тебе. – Шарп прикрыл за ними дверь. – Если мы поможем ей с расследованием, Хорнер будет в бешенстве, и пока он шеф полиции Скарлет-Фоллз, не видать тебе жетона полицейского.

– Я знаю. – Ланс потер руками лицо. Уехать из города он не мог – здесь была мама.

– Ты знаешь этого парня?

– Немного. И насколько я его знаю, никогда бы не сказал, что он способен на убийство, но мы оба понимаем, что некоторым людям отлично удается скрывать свои темные стороны. – Ланс оставил на потом размышления о последствиях, которые повлечет за собой сотрудничество с Морган, и сконцентрировался на том, что он знал о деле.

Шарп почесал подбородок:

– Независимо от того, виновен парень или нет, готов ли ты пожертвовать своим будущим в рядах полиции ради работы над ее делом?

– Да. Я хочу заняться им, – отрезал Ланс.

– Ради себя, ради Ника или ради Морган?

– Ради всех нас. Не хочу тут изображать благородство.

Шарп поднялся и подошел к архивному шкафу.

– В таком случае хочу дать тебе кое-что, что поможет почувствовать себя лучше после такого решения. Я ждал подходящего момента, думаю, время пришло. – Он открыл замок и выдвинул самый нижний ящик, покопался в плотных залежах папок, рывком извлек на свет толстую папку-гармошку и вручил ее Лансу: – Вот.

– Что это? – Ланс повернул папку, чтобы взглянуть на корешок, и, прочитав надпись на ярлыке, похолодел: «ВИКТОР КРЮГЕР».

Отец.

Папка была сантиметров пять толщиной, и судя по весу, в ней было что-то потяжелее бумаг. Видимо, именно столько весили последствия…

– Мое личное досье, собранное по делу твоего отца. – Шарп задвинул и запер ящик.

– Разве полицейским детективам можно вести свои досье?

– Формально нет, но все так делают. По крайней мере в мои времена так было, – вздохнул Шарп. – Наверное, с тех пор как я ушел со службы, многое изменилось.

Ланс взвесил папку на руке:

– Вижу, вы продолжали работать над делом даже после того, как его официально объявили глухарем!

– Да уж. Кучу свободного времени на него убил. – Только Шарп мог вот так вот пахать, не говоря никому ни слова.

– Вы мне никогда об этом не говорили.

– Ну представь: ты тогда был подростком, тебе нужно было просто нормально жить, а не ковыряться во всем этом…

М-да, а потом еще мамина болезнь… И где она, нормальная жизнь?!

Ланс не решался открыть папку.

– А сейчас что? Я в офисе почти каждый день вот уже два месяца, почему вы мне ее раньше не дали?

– Я не был уверен, что тебя это все интересует. И я не хотел, чтобы ты возвращался к событиям двадцатилетней давности. Еще я волнуюсь за то, как может воспринять возобновление расследования твоя мама. Но если ты решил остаться у меня в компании надолго, думаю, я не вправе и далее скрывать эти материалы от тебя. А там уж сам примешь решение.

Ланс коснулся пальцами имени отца. Хочет ли он этого? Ведь стоит открыть папку – затянет, как в черную дыру. Стоило подумать и о маме: если начать ворошить прошлое, это неизбежно отразится на настоящем, в котором ее жизнь и так находится в состоянии хрупкого равновесия, нуждающегося в постоянной поддержке.

– Я понимаю, что дело отца и моя помощь – это то, что придает тебе сил уже много лет, – продолжал Шарп. – Но не обязательно служить в полиции, чтобы быть детективом. Меня отстранили от дела твоего отца, потому что оно превратилось в висяк, а бюджет не резиновый, и рук не хватало. Так что по официальному распоряжению пришлось переключиться на свежие преступления. А вот в частной практике только ты сам решаешь, когда пора покончить с расследованием. Выбирай!

– Спасибо вам. Подумаю. – Ланс похлопал папкой по ноге, но открывать ее пока не решался.

– Так что, ты все-таки хочешь взяться за дело Ника? Это тяжелое решение. Тебе нужно время?

Выпускать из рук мечту было больно, но в душе Ланс понимал, что выбора у него, по существу, нет: он бы никогда не смог повернуться спиной к Морган.

– Я в деле. – Его пальцы сильно сжали корешок папки.

– Ты, я смотрю, сильно неровно к ней дышишь.

– Мы просто друзья.

– Да уж конечно…

– С другой стороны, – приободрился Ланс, – не все так плохо! Я терпеть не могу Хорнера и никогда бы не стал работать в его команде, и это дело – возможность, скажем так, в метафорическом смысле показать ему средний палец.

– Вот это по-нашему! Он просто засранец. Зачем ты вообще хотел вернуться на работу к нему в отделение, не пойму. Я вышел в отставку, как только представился такой шанс, в том числе и из-за него. – Шарп похлопал Ланса по плечу. – Купи себе в кабинет хоть какую-то нормальную мебель за счет нашей фирмы. Надоело видеть, как такая детина сидит, скрючившись, за дурацким складным столом.

Странно, но Ланс почувствовал облегчение, словно, помахав ручкой карьере в полиции, он выпорхнул на свободу, и даже неприятные ощущения в бедре будто утихли.

– И еще, – продолжал Шарп. – Я что-то очень неуверен насчет «просто друзья». Она смотрит на тебя не так, как смотрят на просто друга. Давно она стала вдовой?

– Около двух лет назад. Но мы оба знаем, что это ничего не значит.

– Слушай, то, что ты несколько раз обжегся с какими-то эгоистичными женщинами, вовсе не означает, что тебе теперь никогда не найти той, что сможет справиться с твоим багажом!

– У Морган достаточно собственного багажа. Вместе из нас получится совсем уж неподъемная фура. – Суммарный груз их проблем уж точно не потянул бы ни один грузовик. – Я скажу ей, что мы в деле. Как насчет нашего золотого правила? Отец Ника пока не может выплатить даже аванс.

– Сделаю исключение, раз она твой особо близкий друг. – Шарп ткнул пальцем в воздух. – Но только при условии, что ты будешь помалкивать о том, что я работаю над делом без предоплаты, а то моя репутация пойдет псу под хвост!

– Я этого не допущу, – заверил Ланс и открыл дверь.

– Ну и потом, кто мне мешает вычесть расходы из твоего гонорара?! – с улыбкой бросил вдогонку Шарп, но шутка, по всей видимости, была шуткой лишь наполовину.

Ланс задержался в проходе:

– Можете сколько угодно изображать из себя жесткого перца, но теперь-то я знаю, что в душе у вас ромашки!

Шарп хихикнул, но мгновенно вернулся к серьезному тону.

– Если ей нужно рабочее место, пусть сидит в этой комнате. Мы тут приберемся. У меня тут во всем доме суперсистема безопасности, документы будут сохраннее, чем у нее дома. Да и сомневаюсь, что нужно тащить домой фотографии со вскрытия – там же у нее дети, насмотрятся еще…

– Это точно, – понимающе кивнул Ланс. – Я буду держаться рядом с ней, шеф. Люди будут в ярости – сегодняшняя выходка только начало. Взявшись за это дело, Морган стала тем официальным лицом, на котором можно выместить всю ненависть.

– Согласен. – Шарп сузил взгляд. – Если она права и парень невиновен, это означает, что настоящий убийца на свободе, и я очень сомневаюсь, что ему понравятся попытки Морган вычислить его.

Ланс вернулся к столу Шарпа. Морган сидела, уткнувшись в телефон.

– Мы в деле, – объявил он.

Она облегченно выдохнула и на одно долгое мгновение прикрыла глаза. Когда она их открыла, глаза светились благодарностью:

– Спасибо!

– Каков план действий? – спросил он.

– Жду, когда из офиса прокурора придут доказательные документы. Час назад встречалась с Брайсом, так что придется немного подождать. А утром наведалась к Нику. – Морган достала блокнот с записями и рассказала детективам об их разговоре.

Когда она перечисляла подростков, остававшихся у озера в момент отъезда Ника, ее прервал Шарп:

– Вы говорите, одну из девушек, которые остались на озере, зовут Джейми?

– Да, – кивнула Морган. – Ник сказал, она была подругой Тессы. Фамилию он не знает.

– Зато мы знаем, – сказал Шарп. – Ее зовут Джейми Льюис. Получается, один из ваших ключевых свидетелей – это наша пропавшая девушка. Вы с Лансом должны сходить поговорить с ее родителями.

Ланс достал из кармана ключи. Теперь, когда решение было принято, интерес к делу разгорелся с новой силой. Да и сама работа с Морган будет… интересной.

Она встала и взяла свою огромную сумку:

– Возможно, тут есть связь. Джейми и Тесса были подругами – теперь одна в бегах, а другая мертва…