Генераторы погоды не справлялись: сверху сыпались мелкие водяные бусинки, огни пробуждающегося города тонули в комковатой флюоресцирующей мути. Мокрый бетон улиц отражал цветное свечение реклам; с невидимых крыш до самой земли вились тонкие водяные нити — они пытались пробурить тротуары, но разлетались мокрой пылью.

Яр чувствовал себя конченым преступником.

Мало того, что он, угрожая ножом незнакомым людям, ворвался в их жилище, связал их, напугал, — так еще и позаимствовал у них плащ. Ладно, если б это была обычная дешевая накидка. Нет же! На подкладке был вышит лейбл «Кортен» — синие буквы, вписанные в желтый овал. Одежда под такой маркой стоит немалых денег.

Никогда прежде не сталкивался Яр с преступниками.

А теперь сам стал таковым…

Он пробирался от дома к стоянке такси, расталкивая людей, прячась среди них, скрывая лицо под капюшоном, тая в длинном свободном рукаве нож. Он не смотрел по сторонам, чтобы не выдать себя. Он не знал, есть ли здесь хурбы, но надеялся, что они не станут на него нападать, даже если и опознают в толпе.

Этим утром возле дома собралось очень много людей. Даже непогода не смущала их. Они будто ждали чего-то. Сходились группами, негромко переговаривались, смотрели вверх, держали наготове включенные камеры.

Яр и не надеялся, что его придумка так хорошо сработает. Слишком мало было времени. Всего полтора часа назад он в нескольких местах сети разместил объявление о том, что известный режиссер Твин Дин намерен снять сцену для нового сериала «Высокая любовь», в котором главную женскую роль исполнит беременная Лайта Шан; в массовке могут поучаствовать все желающие; гонорар, естественно, будет выплачен каждому пришедшему. Яр сообщил точное место, где будет проходить съемка, — это самое место. И указал время — это самое время…

Обман, конечно же, скоро раскроется. Выяснить, из какой квартиры были отправлены сообщения, не составит труда. Отряд правохранителей войдет туда и обнаружит на смятой постели влюбленную, надежно связанную парочку. Освобожденные пленники нарушат данное обещание и с готовностью расскажут о ворвавшемся к ним человеке с ножом. Только девушка, может быть, предпочтет отмолчаться…

Яр чувствовал себя преступником. И в то же время он был весьма собой горд.

Он уже знал, что скажет, если его поймают.

Он был не в себе. Он болен. У него галлюцинации. Он не может отвечать за свои поступки. Вы не верите? Посмотрите по своим базам. Пошлите запрос в клинику. С ним уже было что-то подобное. Ему казалось, что вооруженный ножом безумец проник в его квартиру и прожил с ним несколько дней. Безумец прятался от преследующих его невидимок. Но они все же нашли его и убили…

Яр шевелил губами, на бегу проговаривая оправдательную речь.

Потом он сел в первое попавшееся такси и назвал адрес «Серого Кардинала».

На улицах было полно хурбов. Яр замечал их в самых неожиданных местах: на вершине скульптурной композиции «Сотворение Мира»; за частой оградой правохранительного участка; в изолированной от внешнего шума будке тишины. Темные фигуры всегда были повернуты к Яру спиной. Но он не обманывался, он знал, что хурбы выглядят так с любой стороны, как на них ни взгляни, и потому он сползал ниже, и закрывал лицо, и отводил глаза в сторону — эти создания могли его видеть и спиной. Вернее, тем, что выглядело как спина…

Вскоре мобиль взлетел на эстакаду и влился в скоростной поток городского транспорта — здесь хурбов вроде бы не было. Лишь однажды Яру показалось, что за темным стеклом поравнявшегося с ним такси восседает знакомая фигура. Он тут же отвернулся и тихо перебрался на противоположную сторону салона.

Путь предстоял неблизкий. Яр опустил шторки на окнах и достал комми. На этот раз проблем с сетью не возникло. Накопившиеся сообщения требовали внимания, но сейчас ему было не до них.

Несколько минут он посидел, закрыв глаза и вяло размышляя о будущем. Хотелось верить, что неведомый Ларс подскажет, каким образом можно поправить столь круто вывернувшуюся жизнь.

Вспомнилась Алета — живая, бодрая, веселая. Вспомнилось их прощание и последние слова, что сказала она ему: «Не забывай о девчонках».

Действительно, надо бы связаться с ними. Сообщить о неприятностях, но при этом не вдаваться в подробности.

Придется хитрить и увиливать от прямо поставленных вопросов — а они, несомненно, последуют, и их будет много.

Так что сказать женам? Не объяснять же, что его хотят убить невидимки, что они уже расправились с Алетой, а также с десятками, а может, и сотнями других людей… Это же бред! Бред сумасшедшего!

Нет, сперва нужно переговорить с Ларсом. Тогда, возможно, появится какая-то определенность. Он, наверное, посоветует что-нибудь.

А может, это действительно бред и безумие?

Сороковой квартал напомнил Яру некоторые странные места, которые они не так давно посещали с Алетой. Здесь, на окраине города, селились люди, жизнь которых сложилась не слишком удачно. Они обитали в стандартных двухкомнатных квартирках, питались дрянью в бесплатных столовых, нигде не работали, а еженедельное пособие тратили исключительно на дешевую выпивку и сомнительные игры. Здесь можно было достать вещи, которых не водилось в свободной продаже; здесь можно было испытать ощущения, которым не находилось места в обычной жизни. Алета очень любила подобные места. Она любила повторять, что для постижения света нужно погрузиться во тьму, а для познания красоты необходимо видеть уродство. Яр не вполне понимал, что она имела в виду. Он не считал, что лицезрение быта неудачников как-то улучшит его собственную жизнь. Но с Алетой он не спорил. Она была старше его и умней; она отличалась особенной рассудительностью — и многие знакомые Яра не раз отмечали, что его старшая жена весьма странная.

— Уж не дикая ли она? — спрашивали они.

Яр на это только посмеивался…

До «Серого Кардинала» такси не доехало — единственная дорога почему-то оказалась перекрыта, так что Яру пришлось тащиться несколько сот метров по мрачной, плохо освещенной улице, сдавленной со всех сторон слепыми обшарпанными стенами неказистых десятиэтажек. Сверху сыпалась вода, на провисших проводах трепыхалось рваное тряпье, застоявшийся воздух пах гнилью. В залитой канаве возле бордюра шевелился безногий сибер, на его груди светилась табличка «Посетите бар «Галага»». Где-то в отдалении подвывали сирены усмирителей. Под навесом из пленки в кривом разбухшем кресле некрасиво спал запущенный человек, отдаленно похожий на Гната.

Определенно, Алете бы это место понравилось.

Яр шагал быстро, крепко сжимал в руке нож. Хурбы пока ничем себя не выдавали, но он был готов к встрече с ними.

Вывеску «Серого Кардинала» Яр заприметил издалека. Она ярко светилось зеленым и будто бы плавала в серой пелене непогоды. Подойдя ближе, Яр увидел, что вывеска раскачивается на единственной растяжке, потрескивая электричеством и опасно искрясь. Дверь в заведение была приоткрыта, из-за нее доносилось буханье незнакомой музыки.

Яр поднялся по неровным ступеням, посторонился, выпуская пьяного, бессмысленно ругающегося оборванца, и с некоторым душевным содроганием вошел внутрь.

Влад Жомов, более известный как Кулак, был вполне доволен своей жизнью. По местным меркам он мог считаться богачом — да только мало кто догадывался о его богатстве. Внешне Влад ничем не отличался от околачивающихся по барам пьянчуг, разве только его спортивная фигура выгодно выделялась среди запущенных тел выпивох — но Влад обычно прятал рельефные мышцы под мешковатой одеждой.

Влад знал, что его внешний вид порой производит оглушающее впечатление на изнеженных горожан, ищущих в сороковом квартале приключений. И он пользовался этим, выманивая у чужаков деньги.

Схема была проста: грязный, дурно пахнущий Влад подсаживался к заезжему риччи и, дерзко глядя ему в глаза, предлагал поучаствовать в достойном развлечении. Поначалу тот не понимал, о чем идет речь. И тогда Влад, в усмешке показывая сломанный передний зуб, объяснял, что он, бывший боксер, срочно ищет себе противника для участия в подпольном поединке. Ему очень нужны пойнты, а потому от схватки отказываться не нужно, иначе боксер может вспылить… Влад придерживал жертву за локоть, и дышал на нее перегаром, и придвигался ближе, и, хищно улыбаясь, шептал почти что ласковые угрозы…

Обычно риччи откупался от боя: тут же на месте, тыкая в свой комми тонким дрожащим пальчиком, он переводил деньги на указанный счет и тихо исчезал. Пока никто не решался заявить о вымогательстве в службу порядка — очень уж ловко выстраивал свою речь Влад; так ловко, что придраться не к чему было: выходило, будто заезжий богатей сам по доброй воле решил осчастливить оказавшегося на мели боксера. Тот даже сперва отказывался от денег, говорил, что выйти на ринг будет честней и правильней, стеснялся даже вроде бы. Но потом все же с огромной неохотой соглашался на уговоры…

Как на работу ходил Влад в «Галагу», в «Золотой купол» и в «Серый Кардинал». Порой ему везло, и он за день успевал получить сбор с нескольких клиентов — тогда Влад был доволен и угощал все заведение выпивкой. Но вот последняя неделя выдалась крайне для него неудачной — за шесть дней не случилось ни одного клиента.

Потому Влад аж приподнялся со скрипучего стула, когда в дверях «Серого Кардинала» показался прилично одетый человек. Влад разбирался в вещах, плащ «Кортен» он опознал сразу — и возликовал.

К нему в руки шла хорошая добыча.

Богатенький незнакомец времени даром не терял. Обычно чужаки пару минут стояли на пороге, осматриваясь и принюхиваясь, только потом нерешительно перемещались к стойке. Этот же сразу зашагал к бармену. Сел на высокий табурет, скинул с головы капюшон, спросил что-то…

Влад направился к риччи, прикидывая в уме, какую сумму взять за отказ от поединка.

— Привет, красавчик, — хрипло сказал он, положив руку на плечо богатея. Тот повернулся, поздоровался.

Что-то нехорошее угадывалось на его лице, виделось в его глазах — нечто такое, что сразу насторожило Влада, сразу ему не понравилось.

— Ищешь развлечений? Могу предложить одно. Такого больше нигде не найдешь.

— Что? Нет, я не развлекаться…

— Ладно, ладно, ты не стесняйся. — Влад рыгнул, придвинулся к жертве, ухватил ее за локоть, сжал крепко, привычно оскалился. — Ты крепкий парень, как я вижу. Настоящий мужик. Здесь таких нет. Ты просто обязан…

— Вы мне мешаете. — Риччи отвернулся.

— Эй ты, слушай меня! — Влад зарычал, дернул наглого богатея за руку. Так дернул, что тот развернулся на своем табурете. Плащ его распахнулся, и Влад увидел, что незнакомец свободной рукой держит огромный нож.

Прячет его под плащом.

Влад сглотнул обильную слюну и выпустил локоть гостя. Пробормотал:

— Извините. Не хотел вам мешать.

Он попятился. Развернулся. Ускоряя шаг, направился, было к двери.

И тут его остановил голос:

— Погодите, не убегайте.

— Что? — Влад, похолодев, медленно повернулся.

Он никогда не занимался боксом. Он и кличку себе придумал сам, и образ, и манеру разговора. Он был захудалым актеришкой. Вся его брутальность была напускной, наигранной. Он и жил-то здесь прежде всего потому, что только тут, среди тихих опустившихся неудачников, ощущал свое превосходство.

— Я ищу Ларса. Не знаете, где можно его найти? — спросил запахивающийся в плащ человек.

— Нет. Не знаю, — поспешно ответил Влад и почти бегом покинул «Серый Кардинал».

Яр недоуменно посмотрел вслед убегающему человеку. И вновь повернулся к бармену.

— Нет, фамилии я не знаю. Только имя — Ларс.

Бармен, сутулый морщинистый старик, которому самое место было в доме отцветания, недовольно дернул плечом и промолчал.

— Может быть, вы подскажете кого-то, кто мог бы мне помочь? — спросил Яр.

— Я здесь не для того, чтобы справки давать, — буркнул старик и ушел за серую замызганную шторку.

— Ладно, — сказал Яр, слезая с табурета. — Поищу сам…

«Серый Кардинал» особой чистотой не отличался. Под низким потолком большого зала, беспорядочно заставленного игровыми автоматами, разномастными столами, спортивными тренажерами, колыхалась дымная пелена. Курильщики кальянов восседали в дальнем, отгороженном колоннами углу. На потолке там чернели забранные пыльными решетками жерла вытяжек — но компрессоры то ли были выключены, то ли просто находились в нерабочем состоянии. На крохотном танцполе, разукрашенном пятнами света, под невнятную гулкую музыку топтались три парочки: одна лесби, другая гомо, третья вроде бы норми. Их изображения множились на тусклом экране — издалека казалось, что танцующих не шестеро, а гораздо больше.

— Я ищу Ларса, — обратился Яр к одному из возможных норми. — Не знаете, где он?

Тот помотал головой, показал на уши. Они были залеплены вспененным пластиком — этот человек ничего не слышал, он танцевал под свою музыку.

— Вы не знаете Ларса?! — прокричал Яр его наголо бритой напарнице. Та улыбнулась, развела руками.

Шумная пьяная компания на вид приличных людей, сгрудившись возле круглого стола, азартно следила за стальным шариком, скачущим по цветным секторам крутящегося диска. Два высохших старика подолгу трясли в стаканах кубики с точками на гранях, а потом роняли их перед собой на зеленую ткань квадратного стола. Обрюзгший, небрежно одетый мужчина самозабвенно метал тяжелые острые дротики в исколотую осыпающуюся мишень.

— Где я могу найти Ларса? — спросил у него Яр. И не дождался ответа.

Он обошел весь зал, обратился едва ли не к каждому, кто здесь был. Но не узнал ровным счетом ничего. Разочарованный, он вернулся к стойке, забрался на высокий табурет и, демонстративно игнорируя возвратившегося бармена, заказал у проехавшего мимо сибера бокал светлого пива.

— Мне показалось, что вы ищете Ларса. — Какой-то человек зашел со спины, сел рядом. Яр с готовностью к нему повернулся, всмотрелся в лицо, пытаясь вспомнить, видел ли он здесь этого человека, подходил ли уже к нему со своим вопросом.

Кажется, нет, не подходил.

Очень приметное было лицо. Такое, увидев раз, больше не забудешь. Неровное, словно комковатое, обвисшее, неестественно бледное, невыразительное; глаза — будто щелочки; узкий тонкий рот — как прорезь.

— Да, я хочу встретиться с Ларсом, — признал Яр. — Вы знаете, как его найти?

— Возможно, — сказало обвисшее лицо. — А какое у вас к нему дело?

— Э-э… — Яр замешкался. — Я бы хотел обсудить это лично с ним.

— Ну, допустим, он сейчас здесь. Перед вами. Что вы ему скажете?

— Вы?.. Он?.. Я?..

Обвисшее лицо попыталось улыбнуться, и Яр окончательно потерялся, отвел глаза.

— Ну, хорошо, — снисходительно сказал незнакомец, — зайдем с другой стороны. Откуда вы узнали о Ларсе?

На этот вопрос ответить было несложно.

— От Гната, — сказал Яр и посмотрел незнакомцу в лицо, ожидая реакции.

Обвисшее лицо осталось невозмутимым.

— От Гната Зрячего, — уточнил Яр на всякий случай.

— Понятно… — проговорил незнакомец, выдержав небольшую паузу. — И где же он сам?

— Умер.

Они долго молчали. Скрипучий колесный сибер с намалеванным на корпусе фартуком привез заказанное пиво, поставил запотевший бокал перед Яром и укатил.

— Пойдем за свободный столик, — предложил незнакомец, переходя «на ты». Он многозначительно глянул в сторону пожилого бармена, коснулся указательным пальцем мочки своего уха и добавил:

— Поговорим наедине.

— Вы — Ларс? — шепотом спросил Яр.

— Я тот, кого ты искал, — ответил странный собеседник и сделал круглые глаза.

— С Гнатом я познакомиться не успел. Разговаривал с ним дважды, и то как-то быстро, невнятно, скомкано. Я даже не выяснил, как он на меня вышел. Он уникальный человек. Увидевшие хурбов обычно не живут дольше недели. А Гнат, пожалуй, установил рекорд, если не врет, конечно…

— Не представляю, как ему это удалось.

— А вы? Вы ведь тоже их видите?

— Нет. Не вижу и не желаю видеть. Я просто знаю, что они существуют. И стараюсь не слишком распространяться на эту тему. Так что — тсс! — Ларс приложил палец к губам.

Яр быстро осмотрелся. Спросил неуверенно:

— Они могут нас подслушивать?

— Они? Вряд ли. Хурбы редко здесь появляются. Они не выносят помойной вони. Впрочем, если они узнают, что ты тут прячешься, то и помойная вонь их не остановит.

— Они убьют меня?

— А ты разве еще не понял?

— Но почему? И кто они такие?

— Откуда мне знать? Я стараюсь не лезть слишком глубоко. Ни к чему мне это. Знание умножает скорбь — так, кажется, кем-то сказано. Совершенно правильно сказано…

Они сидели в дальнем углу зала, в небольшой затемненной нише, куда едва влезли квадратный столик и пара пластиковых кресел. Перед Ларсом стояла огромная тарелка, на ней одной поместилось сразу несколько местных блюд: разноцветные шлепки неприятной консистенции. Яру даже смотреть на эту кулинарную мазню было противно. Ларс же поглощал ее с видимым удовольствием. Было шумно. Игровые автоматы — громоздкие железные ящики — пищали на разные лады. Стучали кегли, сбитые тяжелыми шарами. Ни на секунду не смолкающая музыка заставляла собеседников при разговоре наклоняться друг к другу. И тогда Яр чувствовал дурной запах изо рта Ларса.

— Вы можете мне помочь?

— Это, смотря чего ты от меня хочешь.

— Я хочу жить. Что я должен сделать? Может, притвориться, что не замечаю их?

— Это надо было делать раньше. Впрочем, тебе не удалось бы долго их обманывать.

— Тогда как мне спастись? Бежать? В другой город? Сменить внешность?

— Переезд в другой город ничего не изменит, хурбы всюду. И я на твоем месте держался бы подальше от кабин портов. А вот сменить внешность было бы полезно. Но для этого надо идти в клинику. А я советовал бы тебе держаться подальше от клиник.

Яру начало казаться, что Ларс над ним издевается. И он вспылил:

— Так ради чего я сюда приперся?!

— Откуда мне знать? Но я знаю, зачем со мной хотел встретиться Гнат.

— И зачем же?

Ларс отодвинул пустую тарелку, откинулся на низкую спинку кресла, вытянул ноги, скрестил руки на груди. Долго разглядывал собеседника, потом спросил:

— У тебя много денег?

— Нет, — Яр дернул плечом.

— Жаль, — поскучнев, сказал Ларс. — Последнее время мне здорово не везет. Я даже подумываю, а не бросить ли мне свое занятие.

— Какое занятие?! — завопил Яр. — О чем вы?!

— Не шуми, — поморщившись, фыркнул Ларс. — Я не очень доверяю местному хозяину… А занятие мое самое обычное. Я вывожу таких, как ты, в безопасное место. Это единственное, что я умею хорошо делать и что доставляет мне некоторое удовольствие. Я — проводник.

— Так, значит, выход все же есть?!

— Конечно. Выход всегда есть, только…

— Я свяжусь с женами, они вам заплатят сколько надо!

— Ни в коем случае! Не нужно никого ввязывать в наше дело.

— У меня есть квартира, я открою вам доступ…

— Это лишнее.

— Но как же тогда?.. Чего вы хотите?..

— Ты не дослушал меня… Дело вовсе не в деньгах. Я хотел сказать, что выход есть, но готов ли ты пойти туда?

— А разве у меня есть выбор?

— Выбор тоже есть всегда, — Ларс криво усмехнулся, закатил глаза, склонил голову набок, вывалил изо рта слюнявый синюшный язык.

— Умереть? — содрогнулся Яр. — Это разве выбор?

— Иногда легче умереть, чем… — Ларс замолчал, испытующе вглядываясь в лицо Яра.

— Чем что? — не выдержал тот.

— Я занимаюсь тем, — медленно проговорил Ларс, — что вывожу людей из города.

— Но вы же сказали, что хурбы есть и в других городах.

— Ты не понял. — Ларе помотал головой. — Слушай внимательно: я вывожу людей из города. Совсем из города. За его пределы. Наружу.

— Но… — Яр потянулся к бокалу, на дне которого еще оставалось пиво, да так и застыл с вытянутой рукой и открытым ртом.

— Вижу, ты начал понимать, — сказал Ларс и, ничуть не смущаясь, подвинул бокал Яра к себе.

— Но…

— Именно, — кивнул Ларс и допил чужое пиво.

Яр опустил руку. Проговорил неуверенно:

— Но там же ничего нет.

— Там есть много чего, — возразил Ларс. — Так что, ты пойдешь туда со мной или решишь остаться здесь с хурбами?

— Это выбор? — слабым голосом спросил Яр.

— Это выбор, — кивнул Ларс. — Решай прямо сейчас.

— Я… Но как же… Я…

— Сколько у тебя при себе денег?

— Не знаю… Около трех сотен пойнтов… Кажется… В мобильном кошельке… Дома могу достать больше…

— Больше не надо. Все до последнего пойнта переведешь мне. Нам еще надо будет купить городской еды. Остальное необходимое у меня есть. — Ларс поднялся. — Ну, чего ты тут расселся?! Давай, давай, поднимайся! У нас не так много времени, как тебе сейчас думается. Эти твари не успокоятся, пока тебя не прикончат. Так что если хочешь жить — иди за мной.

— Ладно, — пробормотал Яр. И стал неуклюже и суетливо выбираться из-за стола.