Этими словами, поставленными нами эпиграфом, А. заканчивает свою автобиографию. – Здесь и далее примеч. перев.

Слуга.

Сибони хотел сказать: «Jkke bange, du!», т. е.: «Не бойся», а у него выходило «Hikke banke, du!», т. е.: «Икать, колотить, ты!»

Знаменитый комик Датского королевского театра.

Главная роль в известной трагедии Эленшлегера.

Большой буковый лес в 14 верстах от Копенгагена.

Эрстед первый открыл электромагнитную силу.

Слово hun само по себе означает личное местоимение она, a den местоимение указательное, и ошибка оттого и произошла, что и первую часть слова Hunden – hun, заканчивавшую один лист, и вторую – den, начинавшую другой, – приняли за местоимения.

Вот содержание этого отрывка: «Судьи нужны, но судья должен помнить, что плод творческого гения есть плод своего времени и плывет по его течению. Критик стоит на страже искусства, когда он хвалит какое-нибудь произведение, но пусть дважды взвесит все доводы за и против, прежде чем осудить его. Хулить легко, разрушать чужие труды тоже, но трудно создать что-нибудь, могущее заменить разрушенное».

«Уважаемый коллега! Я бы с удовольствием нацарапал Вам здесь какие-нибудь стишки, но сегодня едва могу писать и мало-мальски сносной прозой.

Будьте здоровы и веселы. Желаю Вам приятно провести время в Италии. Научитесь в Германии хорошенько по-немецки и напишите потом в Дании по-немецки о том, какое впечатление произвела на Вас Италия. Это было бы для меня приятнее всего».

«Прощальный привет Андерсену.

Итак, ты уезжаешь из Дании, где тебя так баловали многие, уезжаешь прежде, нежели успел твердо стать на ноги, едва вылупившись из яйца. А нехорошо, если сын покидает отечество и уезжает в чужие страны прежде, нежели выучится как следует родному языку, – это ты и сам понимаешь. Да, это, право, нехорошо, что ты покидаешь маленькую Данию, где все-таки мало-мальски знакомы с твоими стишками. Тебе доставляло такое удовольствие читать их всем и каждому, а кто же будет слушать тебя за границей? О, ты соскучишься там! Помнишь, сколько раз ты вытаскивал из кармана свои стихи и читал их на Старой площади, в Кузнечном переулке и на перекрестках, где дул ветер? Помнишь, сколько раз ты подбавлял в чай водицы, читая без передышки свои водянистые стихотворения! И вот ты уезжаешь из Дании; ничего подобного не слыхано! Но бьюсь об заклад – скоро ты вернешься оттуда недовольный. Ты ведь не знаешь ни по-немецки, ни по-датски, еще меньше по-английски, а начнешь говорить по-французски – парижанин подумает, что ты говоришь по-готтентотски!» И т. д.

Ввиду того, что А. действительно увлекается в своей автобиографии описаниями различных своих поездок, и во избежание повторений – однородные описания находятся в «Путевых очерках» и главным образом в «Импровизаторе», – мы значительно сокращаем эту часть автобиографии.

Эдуарда Коллина.

«Эта книга среди романов то же, что «Чайльд Гарольд» среди поэм!»

«Особенно приятное впечатление производит на нас девственная чистота этого проникнутого глубоким религиозным чувством романа. Это достоинство я должен выдвинуть на первый план, так как благодаря ему роман представляет такой резкий контраст с другими современными литературными произведениями, которые, несмотря на всю талантливость их авторов, производят крайне удручающее впечатление. К последним я причисляю все французские романы, какие мне пришлось читать: «Notre Dame de Paris», «La Salamandra», «La peau de chagrin», «Le père Goriot», «Un Secret», «L’âne mort et la femme guillotinée» и др. Они рисуют вам ужасающие картины, обличающие испорченность человеческого сердца и пороки общества, и мы видим в них лишь безбожный мир, тьму без просвета. Вот на этом-то черном фоне так чудно и выделяются Ваши прелестные картины. Мы любим их, любим и их творца!»

Соч. его матери, г-жи Гюллембург.

Партер Датского королевского театра делится на три части: заднюю – собственно партер, среднюю – второй паркет и ближайшую к сцене – придворный паркет.

В этом дворце помещается Академия художеств.

Датский сатирический журнал.

Намек на первое знаменитое стихотворение Эленшлегера «Золотые рога».

Искусство в правде. Надеюсь, что афоризм этот не покажется парадоксом такому выдающемуся писателю, как г. А.

Известные артисты Датского королевского театра.

Новый Лафонтен; он заставляет говорить животных со смыслом, входит в их положение, в их горести и радости, становится как бы поверенным и истолкователем их; он умеет создать для них язык наивный, игривый и естественный, который кажется точным воспроизведением подслушанного им в действительности.

Сказки А. в их полном развитии наполняют пропасть между искусственными сказками романтиков и народными сказками, как они записаны братьями Гримм.

Когда же повторится такая встреча, как в тот вечер, когда сошлись вместе вы – поэт, певица, аккомпаниаторша и композитор? Знаете ли вы «Кораблик» Уланда: «Когда ж мы снова увидимся на этом месте?» Этого вечера я никогда не забуду.

«Сказка моей жизни». Автобиография А. явилась впервые на немецком языке. А. написал ее по просьбе своего немецкого издателя и лишь девять лет спустя издал ее на датском языке в значительно дополненном виде.

Ввиду господствующего ныне в немецкой литературе направления я почти и не ожидала встретить на своем пути писателя, который бы находился в таком прекрасном духовном родстве с Жан-Полем, в каком, бесспорно, находится с ним г. Андерсен».

Знаменитый в свое время проповедник-епископ.

Один из самых маленьких переулков в Копенгагене, ныне не существующий.

Бульвер-Литтон, Эдуард Джордж (1803–1873) – английский писатель, журналист и общественный деятель.

Данневирке – название древнего, построенного еще королевой Тирою вала, защищавшего границы Дании от неприятельских вторжений с юга.

Добавление это издано в 1877 году, т. е. два года спустя после смерти, А. Йонасом Коллином, сыном друга А. Эдварда К. и внуком «отца и благодетеля» А., Йонаса Коллина. В предисловии издатель объясняет, что добавление к «Сказке моей жизни» взято из рукописи, подаренной автором за несколько лет до своей смерти отцу издателя Э. Коллину. А. намеревался несколько разработать и дополнить ее, но болезнь, унесшая его в могилу, настолько уже надломила его силы, что он не мог предпринять задуманной работы. Примечания издателя приводятся нами под буквами Й. К. – Примеч. перев.

Ниссен – дух, играющий в датской мифологии роль нашего домового.

Из устных рассказов А. об этом посещении припоминаю один факт, довольно ярко характеризующий как самого А., так и его гостеприимную хозяйку и ее прислугу. А. привык спать на постели с очень высоким изголовьем. Постель в доме мисс Кутс оказалась постланной не по его вкусу; А. желал, чтобы ее перестлали и, главное, прибавили подушек, но горничная и лакей мисс Кутс смотрели так неприступно, что А. не решился попросить об этом их, а пошел к самой хозяйке. Объяснение А. очень рассмешило ее, и она с помощью А. собственноручно исправила его постель. – Й. К.

Старая полуразрушившаяся колонна, которую Диккенс в шутку звал «Андерсеновским памятником». – Й.К.

А., как известно, шесть раз переделывал эту сказку.

Считаю уместным прибавить здесь, что главной причиной отъезда Андерсена была не жара, а страх. Дело в том, что в первый же день по нашем прибытии в Рим нас посетил Бьёрнстьерне Бьёрнсон и рассказал А., что римский нищий Беппо страшно зол на него за то, что А. выставил его в «Импровизаторе» дурным человеком, благодаря чему он и лишился немало байоко. Бьёрнсон, не знавший тогда А., поступил неосторожно, прибавив при этом, что Беппо собирается отомстить за себя. Такое сообщение нагнало на А. невыразимый страх. Он признался мне, что боится быть убитым, – Беппо уж, наверное, подговорил кого-нибудь – и не будет иметь ни минуты покоя, пока не уедет из Рима. На этот раз мне удалось его успокоить, но ночью страх снова охватил его, и он с тех пор не знал покоя. Впоследствии он редко говорил об этом страхе, принудившем его сократить свое пребывание в Риме. В этом месяце А. успел все-таки написать две сказки. Первая из них была «Психея». Мы были раз в театре Алиберт, и по окончании спектакля (шла, если не ошибаюсь, двухактная пьеса «Свадьба офицера»)

Во избежание недоразумения считаю нужным разъяснить, что если А. в 1849 году получил за первое иллюстрированное издание сказок только 300 риксдалеров, то это объяснялось большими затратами издателя на иллюстрации. За 2-е издание А. получил значительно больше: 1200 р., а за 3-е, в которое вошли также истории, должен был получить и еще больше. – Й.К.

В подлиннике: «Han er ikke födt». В заглавии этом игра слов: «födt» обозначает и «рожден» и «чистокровный» – в смысле аристократического происхождения.

А. обладал необыкновенным талантом к вырезыванию. С невероятной быстротой вырезывал он самые причудливые фигурки, арабески, цветы, животных и человечков. Особенно хорошо выходили у него лебеди, бабочки и танцовщицы, стоявшие на одной ножке. В связи с этим находился и его талант к рисованию, которого он, к сожаленью, не развил. Вернувшись на родину из первой поездки в Рим, он привез с собой множество рисунков, набросков пером. У него не было средств купить разные виды, вот он и срисовывал все, что ему хотелось сохранить на память. – Й.К.

Надо иметь в виду, что А. обработал эту часть своей автобиографии собственно для американских читателей. – Й.К.

Один из выдающихся артистов, впоследствии главный режиссер королевского театра и преподаватель драматического искусства. – Примеч. перев.

В России такой почин сделал даровитый артист Московского Малого театра А. П. Ленский, с огромным успехом читавший зимой 1894 года в «Клубе художников» следующие сказки А. в нашем переводе: «Что можно придумать», «Самое невероятное», «Свинья-копилка», «И в щепке порой скрывается счастье» и «В день кончины». – Примеч. перев.

Вот что говорилось в газете «Dagbladet» от 6 декабря: «Х. К. Андерсен празднует сегодня редкое радостное торжество: сегодня город Оденсе подносит ему диплом на звание почетного гражданина. Подобная честь у нас очень редко кому выпадает на долю, но город Оденсе не ошибся, удостоив такого отличия вышедшего из него сына бедного ремесленника, составившего себе имя, которое чтят и далеко за пределами нашей маленькой родины и которое, таким образом, приносит честь и всей стране, и его родному городу. Многие, наверное, принимают мысленно участие в сегодняшнем торжестве, которое будет занимать такое выдающееся место в «Сказке жизни» Андерсена, и шлют поэту свой привет и спасибо за все, что он дал нам».