Глава 34

– Ладно, ребята, игры закончились, – обратился Эш к Рикки и Тори, которые свернулись на диване у камина в его гостиной. – Теперь речь идет о жизни и смерти. Вы оба должны сознаться во всем, что произошло в тот день, когда вы находились рядом с хижиной. Во всем.

Тори сидела с приподнятой ногой и ледяным компрессом на распухшем колене. Оба подростка были исцарапаны, покрыты синяками и шишками, но, как выяснил Эш, дело обошлось без переломов. Им повезло, что их обоих выбросило из снегохода, прежде чем он успел перевернуться и раздавить их перед падением в реку.

Рикки отлетел на обочину и смог подняться на ноги, когда приехал Эш. Тори находилась дальше на склоне, уцепившись за дерево, которое росло среди камней. Кибу нашел ее, и Эшу удалось вытащить ее наверх и отнести в машину.

Он осмотрел их травмы, насколько это было возможно при свете фонарика, потом закутал ребят в спасательные одеяла и включил обогреватель. Его дом был ближе, чем ранчо Броукен-Бар, поэтому Эш поехал туда, снова оценил их состояние и решил, что не нужно обращаться в 911. Вместо этого он позвонил Коулу и Оливии. Оливия сообщила, что Коул находится в городской библиотеке и проводит беседу о своих книгах, но сама она готова выехать немедленно. Потом Эш несколько раз пробовал дозвониться Ребекке, но она была либо недоступна, либо не отвечала на его звонки. Так или иначе, это расстроило его.

Дети были изрядно потрясены случившимся. На бледном лице Рикки, покрытом синяками, глаза казались темными плошками. Он не сводил взгляда с Тори. Он сильно испугался, что она могла серьезно пострадать по его вине. Тори постоянно гладила и ласкала Кибу, а Гризли свернулся рядом с Рикки. Животные помогали им успокоиться.

– Это был просто несчастный случай, – сказал Рикки, по-прежнему глядевший на Тори широко распахнутыми глазами.

– Тогда мне придется вызвать полицию, – сказал Эш. – Потому что я видел огни большого автомобиля и снегохода на месте происшествия. Когда я подъехал ближе, то увидел силуэты людей, которые двигались в свете фар. У них были поисковые прожекторы, и они что-то искали на склоне. Когда они заметили меня, то поспешно скрылись. Это уголовное преступление.

Рикки оторвал взгляд от Тори и уставился на Эша, стиснув зубы.

Эш достал из кармана телефон и стал набирать номер.

– Подождите! – сказал Рикки.

– Почему?

Молчание. Только потрескивание дров в очаге.

– Этот инцидент имеет отношение к тому, что вы находились в сарае Ноя Норда во время пожара? – спросил Эш.

Тори расплакалась. Лицо Рикки исказилось от паники.

– Послушай, Рикки, – сказал Эш. – Если это связано с пожаром, то вы в глубоком дерьме. И вам нужно беспокоиться не только насчет полиции. Вы едва не погибли. Тебе чертовски повезло, что ты успел отлететь в сторону, когда снегоход опрокинулся. Иначе ты пролетел бы всю дорогу вниз, проломил лед и попал бы в реку с быстрым течением.

Рикки как будто онемел. Эш перевел взгляд на Тори.

– Тори, это имеет отношение к пожару?

Она начала громко всхлипывать. У Эша защемило сердце. Зная, сколько пришлось пережить этой девочке, ему не хотелось давить на нее. Он почти ничего не знал о детской психологии. Возможно, будет лучше оставить расспросы на усмотрение Оливии и дать ей решить, стоит ли завтра обратиться за медицинской помощью. Но маленький упрямец Рикки – это другое дело.

– В этом автомобиле было что-то необычное, Рикки?

– Просто гребаный автомобиль, – отрезал Рикки.

– Цвет?

– Может быть, он не видел нас, – сказал Рикки. – Возможно, водитель был пьян, говорил по телефону или еще что-нибудь. И это был просто дурацкий несчастный случай.

– Он был черный и блестящий, – вдруг выпалила Тори. – И еще наклейка на борту, над задним колесом.

Рикки напрягся и впился в нее горящими глазами.

– И он видел нас. Со всеми этими прожекторами на крыше. Он видел нас, он ехал по нашей стороне дороги и специально бортанул нас.

Сердце Эша учащенно забилось.

– Что за наклейка, Тори?

– Типа волчьей головы. Волк с оскаленной пастью. – Она вытерла слезы со щек. – Еще там была большая серебристая решетка на бампере с приваренной трубой спереди.

– Защитная дуга, – сказал Эш. – Рикки, ты смог определить марку автомобиля?

– Нет… не смог. – Теперь Рикки выглядел неуверенно, смущенный неожиданным признанием Тори. – Я был занят тем, чтобы не полететь с обрыва, а свет фар бил прямо в лицо.

– Тебе тоже кажется, что он специально ударил вас?

Рикки посмотрел на свои руки и кивнул.

– Ты разглядел буквы или цифры на номерной табличке?

– Нет, – тихо ответил он.

Эш немного подождал, позволяя детям обдумать положение.

– А теперь расскажите, что случилось возле хижины Ноя, – предложил он.

Оба напряглись. Рикки сверлил взглядом Тори, как будто предупреждая ее. Она отвела глаза и стала дергать нитку, выбившуюся из одеяла.

– Послушайте, ребята, водитель того автомобиля пытался убить вас. И он был не один, потому что когда я подъезжал к месту, то увидел другой снегоход рядом с автомобилем. Я видел как минимум двух человек, и они действовали согласованно, как по плану. По какой-то причине эти люди хотели вашей смерти, вы понимаете?

Тори всхлипнула. Рикки уперся в Эша свирепым взглядом.

– Они задержались, чтобы закончить дело, потому что если бы они собирались спасать вас, то не стали бы убегать, заметив мое приближение. – Он сделал паузу, по-прежнему меряясь взглядом с Рикки. – Рикки Саймон, ты и твоя подруга живы только потому, что за вами наблюдал твой дед.

Тот заморгал. Тори подняла голову.

– Бегущий Ветер просил меня присмотреть за тобой, чтобы ты не закончил жизнь так же, как твой отец. Именно поэтому я отправился к тебе домой после того, как увидел нож, который Ребекка Норд нашла в сарае своего отца. Нож, которым ты вскрыл замок на двери сарая. И если бы я не отправился на поиски, вы бы уже давно сгинули в этой глуши, тем более в такой мороз.

– Патти проболталась, – сквозь зубы процедил Рикки.

– И правильно сделала. Она тебя любит. Точно так же, как и твой дед.

Его глаза заблестели, рот скривился в презрительной усмешке.

– Я и впрямь закончу так же, как мой отец, если вы расскажете копам, что я был в том сарае, – отрезал Рикки.

– Дерьмо собачье!

Он снова заморгал. Эш наклонился вперед.

– Если ты сейчас не разберешься с этим, как положено мужчине, и не примешь ответственность за свои поступки, ты не только закончишь точно так же, как твой отец, но и навредишь людям, которые тебя любят, а те, кто тебе не безразличен, вообще могут погибнуть. Подумай-ка об этом, мелкий засранец. – Он жестко провел ладонью по рту и указал пальцем на Рикки. – Речь идет не только о тебе. Речь идет о Тори. О Ное Норде и о его дочери Ребекке, которая оплакивает своего отца. Речь идет об офицере конной полиции, которому нужны справедливые и достойные похороны. Речь идет о том, что, скорее всего, кто-то убил Ноя и может убить кого-то еще, если ты будешь защищать его своим молчанием. Ты больше не имеешь права молчать, Рикки Саймон!

Рикки был заметно ошарашен. Но потом он вздыбился, как сжатая и распрямившаяся пружина.

– Бегущий Ветер просто ушел и умер из-за меня! – В его глазах блестели слезы. – Он ушел и покончил с собой на линии капканов. Ему было вовсе не обязательно делать это.

– Он был болен, Рикки. Он умирал. Ему нужно было встретиться с создателем на своих условиях, когда настало его время. Ты думаешь, что ему было бы лучше, если бы он позволил подключить себя к медицинским аппаратам? Месяцами валяться в стерильной клинике и высасывать из вашей семьи деньги, которых у вас все равно нет? Он ушел туда отчасти ради себя, а отчасти ради тебя, Рикки. Ради тебя, твоей матери и Патти.

По щекам Рикки заструились слезы. Тори сидела в мертвой тишине, комкая одеяло.

– Бегущий Ветер вручил тебе этот нож как тотем, как память о себе. А не для того, чтобы вскрывать сарай у несчастного старика и красть его брагу.

Рикки шмыгнул носом и утерся рукавом.

– А тебе-то что с того, ранчер? – спросил он, цепляясь за жаргон своей матери и пользуясь им как щитом.

– Твой дед много значил для меня. – Эш на мгновение отвернулся, затем просто сказал: – Я любил его как отца.

Рикки замер.

– Когда мне было одиннадцать лет он вроде как спас меня. А когда он понял, что скоро умрет, я дал ему клятву. Я пообещал ему, что буду оберегать тебя от всякого дерьма, которого так много в нашей жизни. И это обещание, мой мальчик, я собираюсь сдержать во что бы то ни стало.

К глазам Рикки снова подступили слезы. Он взглянул на Тори.

– Мы были в сарае, – сказала она. – Рикки видел мужчину.

Рикки вскочил на ноги.

– Тори!

– Послушай Эша, Рикки! Тот плохой парень знает – все знают, что мы там были. И Ребекка тоже. У нее есть доказательства. Оливия и Коул тоже знают.

– К черту! – Рикки решительно направился к выходу, но Эш схватил его за руку и удержал на месте. – Отпусти, придурок!

– Сядь на место. Я собираюсь помочь тебе. Я – это все, что у тебя есть, Рикки. Я и дух Бегущего Ветра – это все, что стоит между тобой и прямой дорогой в ад.

Рикки сглотнул.

– Садись.

Он медленно подчинился.

– Тори! – Эш повернулся к девочке. – Расскажи мне.

Тори смахнула слезы и начала:

– Мы находились в сарае, когда услышали, как кто-то на улице направляется к хижине Ноя. Сначала мы испугались и решили, что Ной идет в сарай, поэтому спрятались за верстаком. Мы немного подождали. И когда я решила, что снаружи все спокойно и можно выходить, мы услышали выстрел. Потом кто-то побежал по мокрому снегу прочь от дома.

Эш напрягся.

– Этот человек пробежал через осиновую рощу за сараем. Мы слышали, как хрустят ветки в кустах. Потом он забрался на снегоход и быстро уехал.

– Ты его видела?

– Рикки его видел.

– Рикки?

Паренек угрюмо смотрел на языки пламени, пляшущие в камине. Прошло полминуты. Ветер свистел в карнизах крыши и вокруг каминной трубы.

Наконец Рикки повернулся к Эшу:

– Он был в утепленном и водонепроницаемом зимнем костюме черного цвета, – тихо сказал Рикки, усмиренный, как буйный молодой жеребец в загоне. – И на голове ярко-оранжевый шлем с изображением большого черного паука. – Он сглотнул. – Козырек был опущен, поэтому я не разглядел его лицо.

– Рост? Телосложение?

Паренек покачал головой:

– Здоровенный, но это из-за зимнего снаряжения. Хотя довольно высокий. Он двигался быстро, как спортсмен. А рисунок на его снегоходе был таким же, как на шлеме. Большой черный паук с разинутыми жвалами и строчка адреса в интернете. Это была новая модель, ярко-оранжевая, с бескомпрессорным двигателем. Очень ровный ход. – Он выглядел так, словно его могло вырвать в любой момент.

Настроение в комнате ощутимо изменилось.

– Что случилось потом? – спросил Эш.

– Тори хотела убежать, но мы слышали выстрел, и я беспокоился за старика. Я хотел проверить, как он там.

Эш смотрел на парня, и в его груди затеплилась искра надежды. Рикки был хорошим человеком; Бегущий Ветер знал это.

– Поэтому мы пошли туда и заглянули в заднее окно. Я увидел его тапочки и выпивку, расплесканную на полу. Он не шевелился. Тогда я заподозрил плохое и сказал Тори, что нам нужно посмотреть изнутри. – Рикки откашлялся. – Странно, но дверь кухни была открыта. На столе стояла зажженная лампа. Я прошел в гостиную, и… – Он замолчал, подыскивая слова. – …и он был там. В кресле-качалке, с дробовиком между ног и с простреленным затылком. Он был мертв.

– А потом?

– Потом я запаниковал. Я попытался удержать Тори, чтобы она не увидела, зацепил лампу, и она загорелась на полу.

– Это неправда, – сказала Тори.

Эш посмотрел на нее. Она сердито уставилась на Рикки.

– Это была я, – пояснила она. – Я взмахнула рукой, когда Рикки пытался оттащить меня в сторону, чтобы я не увидела мертвеца. Это я устроила пожар в хижине.

Искра надежды, теплившаяся в груди Эша, загорелась ровным пламенем. Рикки Саймон даже сейчас пытался защитить свою подругу, а ведь это могло очень дорого обойтись парню, однажды уже арестованному за мелкий поджог.

– Все загорелось очень быстро, – сказала Тори. – Тогда мы убежали.

– Почему вы не обратились за помощью? – спросил Эш.

– Потому что тогда бы они узнали, что мы воры, – ответила Тори. – И что мы устроили пожар и сожгли Ноя. Тогда Рикки бы отправился в настоящую тюрьму… – Ее голос пресекся. – И… и тогда бы он уже не вернулся обратно.

Эш медленно кивнул. Его мозг бешено работал.

– Кто мог знать, что сегодня вечером вы поедете по этой дороге? – спросил он. – Конечно, кроме Патти.

– Клянусь, Рикки, я никому не говорила, – сказала Тори.

– А я сказал только Патти. Но, думаю, какое-то время кто-то следовал за мной по пути в Броукен-Бар. Я видел свет, мелькавший за деревьями. Потом я съехал на боковую трассу, и огни исчезли.

В этом есть смысл, подумал Эш. В городе уже поползли слухи о том, что они с Ребеккой посетили ранчо Броукен-Бар. Бранниган знал об этом, как и домохозяйка, которая бродила вокруг. Каждый из них мог рассказать об этом своим знакомым.

Эш потер лоб, ощущая растущее напряжение.

– Почему вы решили отправиться к заброшенному кемпингу на моем участке?

– Потому что туда никто не ходит, – ответил Рикки. – Там есть крытые постройки, где можно посидеть и хорошо провести время.

– И это все?

– Да, это все.

Эш взвесил его слова и вспотел, когда подумал о руинах кемпинга и о давно прошедших событиях.

Они услышали звук подъехавшего автомобиля; покрышки скрипели и хрустели на льду. Эш встал.

– Ну вот. – Он протянул Рикки свой телефон. – Позвони своей маме. Скажи, что у тебя все в порядке и что на какое-то время ты останешься у меня. Если ты ей понадобишься, она может позвонить мне. Дай ей мой номер и скажи, что она может звонить в любое время.

Эш вышел встречать Оливию.