Глава 25

– Вы знаете кого-то, кто курит такие сигареты? – Ребекка положила пачку «Денали плэйн» на кофейный столик.

Клайв Додд сидел в инвалидном кресле напротив нее, подключенный к портативному кислородному аппарату. Тонкие трубки обвивали его морщинистые щеки и заходили в ноздри. Эш отвез Ребекку в город после того, как они вернулись на ранчо Хогена, сменили снегоход на автомобиль и взяли с собой Кибу. Ребекке нужно было купить кое-какую одежду. Она хотела принять горячий душ. Она хотела позвонить Лэнсу и восстановить душевное равновесие. Она нуждалась в некотором расстоянии между собой и Эшем, чтобы ясно сформулировать свои следующие шаги.

Его присутствие и его властная аура слишком сильно нарушали ее покой. Ребекке нужно было отступить в сторону и собраться с мыслями.

Но когда они приблизились к заправке «Петрогаз», она попросила его сначала остановиться возле круглосуточного магазина. Там она купила сигареты, и они проехали по задней аллее к дому Додда, куда, предположительно, собирался зайти ее отец в тот роковой день, пока не вмешался Эш, который отвез его домой.

Перед окнами Додда, покрытыми морозными узорами, уже выросли длинные темные тени. Пронизывающий ветер, налетавший с севера, стучал в его ставни, поднимая облачка сухого снега, и гонял мусор по тротуарам, превращая Клинтон в призрачный город, где вместо жары и перекати-поля царствовали холод и лед.

Эш сидел на стуле со спинкой, увешанной грязной одеждой, а Кибу лежал у его ног. Ребекка ощущала на себе взгляд Эша. Ей казалось, что она чувствует давление его мыслей. Она заставила себя снова посмотреть на Додда, ради которого приехала сюда. Вернее, ради сведений о своем отце.

– Как ты жестока, Ребекка Норд, – произнес Додд, глядя на голубую пачку с наклейками, предупреждавшими о вреде для здоровья. Он открыл рот, чтобы снова заговорить, но вместо этого захрипел и закашлялся. Когда он промокнул уголки рта носовым платком, Ребекка обратила внимание на его пальцы, пожелтевшие от никотина.

Додд слабо улыбнулся.

– Пачка «Денали плэйн» в день – это мой бывший грех. – Он снова закашлялся. – А теперь посмотри на меня! Эмфизема. Легкие ни к черту. Ты и впрямь искушаешь меня этой штукой.

– Но вы время от времени позволяете себе выкурить одну? – поинтересовалась она. – Может быть, мой отец иногда покупал их для вас, когда приходил сюда?

Он рассмеялся, но почти сразу захлебнулся в очередном приступе кашля и хрипа, заставив Эша и Ребекку тревожно переглянуться. В уголках его рта собралась слюна. Додд промокнул губы носовым платком, но в его слезящихся глазах искрилось веселье, и Ребекка на короткий момент увидела того мужчину, которым когда-то был Клайв Додд.

– Возможно. – Он погрозил ей пальцем. – Но если ты скажешь Торе, мне придется убить тебя.

– Кто она такая?

– Торалайн Баттерсби? Моя сиделка и кровавая диктаторша. Ты смотрела кино «Пролетая над гнездом кукушки»? Так вот, она сестра Рэтчет. Работала в центре охраны здоровья в Клинтоне до ухода на пенсию. Потом, как и большинство из нас, была вынуждена вернуться к подработкам, чтобы сводить концы с концами. Теперь она работает сиделкой. Ей около семидесяти, но она до сих пор не прочь выпороть нас, старичков. Ты ее не помнишь?

– Я… наверное. – Ребекка порылась в памяти, но не смогла отыскать эту женщину. Она взглянула на Эша. – А ты?

– Я знаю, кто это, – ответил он неожиданно резко, заставив Ребекку призадуматься. Она сделала мысленную пометку, чтобы потом вернуться к этой теме.

– Ну да, – сказал Додд. – Я всегда говорил, что тебе везет, Бекка. Ты выбралась отсюда. Городок чахнет, все катится под гору быстрее, чем раньше. Люди продают землю немцам, зарубежным инвесторам, китайцам, разным южным компаниям, которые не жалеют средств. Думаешь, они приезжают сюда и вкладывают деньги в город? Ничего подобного. Мелкий бизнес умирает. Даже старым магазином у заправки теперь управляют беженцы. Скоро фермеры и владельцы ранчо начнут носить чертовы тюрбаны. Говорю тебе: старожилов вытесняют еще до того, как мы оказываемся одной ногой в могиле. Каждый раз, когда твой отец оплакивал твое отсутствие, я говорил ему, что ты умница и что тебе повезло. Хорошо, что ты вовремя убралась отсюда.

Он немного помолчал, тяжело отдуваясь.

– Но он тосковал по тебе, Бекка. Что верно, то верно. – Старик углубился в воспоминания, и его отекшее лицо приобрело грустное выражение. Он кивнул, как будто соглашаясь со своими мыслями или видениями. – Знаешь, если Ной о чем-то сожалел в своей жизни, так это о том, что он не заслужил твою любовь.

– Я любила его, – сдавленно сказала Ребекка и быстро покосилась на Эша. – Поэтому сейчас я здесь и не собираюсь уезжать, пока все не закончу.

Клайв Додд снова захлебнулся хлюпающим кашлем. Эш поспешно налил ему стакан воды из кувшина на столе. Додд взял стакан дрожащей рукой, отпил несколько глотков и осторожно поставил на столик.

– Господи, я буду скучать по Ною, как душа в аду. Кто теперь будет приходить ко мне, кроме сестры Рэтчет? Ха… – Он снова потянулся за стаканом и отхлебнул воды. – Наверное, скоро я встречусь с ним, поскольку точно не попаду на небеса. – Додд помолчал. – Мне жаль, Бекка. Мне очень жаль. Я правда верил, что отдам концы раньше, чем он.

Ребекка сделала медленный вдох.

– Когда вы последний раз видели его, Клайв?

– Пожалуй, недели две назад.

– Как он выглядел?

– Ты хочешь сказать, выглядел ли он как человек, который собирается вынести себе мозг из ружья? Ни хрена подобного. Нет.

– Вы собирались встретиться с ним в день его смерти?

– В том-то и дело, что собирался. Он позвонил мне из «Лося и Рога». Судя по голосу, он был на нервах и беспокоился из-за какого-то дела. У него сохранились старые привычки. Он брал какое-нибудь старое дело, или дело пробирало его до печенок, и он размышлял до тех пор, пока не утомлял свои старые серые клетки. Тогда он приходил ко мне, и мы устраивали мозговой штурм. Ной сказал, что хочет снова заняться этим. Он сказал, что ему нужна дружеская помощь, и я был рад этому, поскольку в последнее время его внимание находилось где-то далеко, и на мою долю почти ничего не оставалось, особенно зимой. Поэтому я ждал, но он так и не пришел. Я подождал еще, а потом подумал, что, наверное, он снова напился и уснул за столом в пабе. Но… потом я услышал новости.

– Значит, он собирался принести вам сигарет?

– Нет. Брагу – это да, но курева он не приносил. – Додд посмотрел на пачку. – Ты оставишь их мне?

– Я не могу… или могу?

Он пожал плечами и протянул дрожащие руки ладонями вверх.

– Я все равно помираю, верно? Может быть, мне осталось несколько дней, недель или месяцев. Если бы у меня был выбор, то что бы я сделал? В смысле, где мои удовольствия? Он отошел в мир иной, занимаясь любимым делом, – мне всегда нравилось это слышать, когда кто-то помирал. А когда ты можешь только ходить под себя, какое в этом достоинство?

Ребекка посмотрела на Эша. Тот пожал плечами. Она помедлила, потом толкнула пачку «Денали плэйн» через кофейный столик в сторону Додда.

– О, ты ангел. – Он наклонился вперед, протянул дрожащую руку, словно артритную клешню, и жадно схватил голубую пачку с грозными предупреждениями о вреде для здоровья.

– Мне нужно спрятать их от нее, – сказал он. – Она конфискует их, если найдет. Проклятая лицемерка! Наверное, она отбирает у меня сигареты, чтобы не покупать самой. – Он засмеялся и закашлялся одновременно. – Честно говоря, не знаю, что твой отец в ней нашел.

– Мой отец? Тора?

Додд выглядел удивленным. Потом кивнул, как будто признавая, что Ребекка ничего не знала о собственном отце.

– Ной встречался с ней. С Торалиной. С сестрой Рэтчет.

У Ребекки зачастило сердце. Она посмотрела на Эша, но он выглядел не менее изумленным.

– Просто для ясности, – сказала она. – Вы утверждаете, что мой отец встречался с Торой Баттерсби, то есть он…

– …ухаживал за ней. Да. У нее с твоим отцом кое-что началось около месяца назад. Он встречался с ней прямо здесь, у меня дома. Конечно, Ной давным-давно был знаком с ней, но тогда он был женат. Потом она с мужем на несколько лет уехала из города для работы по контракту. Но Тора вернулась сюда после того, как овдовела, бог знает почему. Некоторые места удерживают людей без разумных причин.

Шокирующая новость звенела в голове Ребекки, отодвигая в сторону все, что она знала до сих пор. Ее отец снова ухаживал за женщиной? Она никогда не думала о нем в подобном контексте – как о мужчине, нуждавшемся в женской любви. Если не считать ее матери. Сконфуженная и опечаленная, она тихо спросила:

– Как долго мой отец увлекался своим новым расследованием, Клайв?

Он поджал губы, любовно поглаживая голубую пачку «Денали плэйн».

– Трудно сказать. Три или четыре недели.

– Он рассказывал, что это за дело?

– Дело о пропавших детишках, дело более чем двадцатилетней давности. Он узнал что-то новое по этому поводу.

– Он говорил, что именно?

– Ни слова. Но в тот день он как раз собирался поговорить об этом.