Глава 21

Ребекка рывком освободила ото льда полоску желтой ленты, огораживавшей место преступления. Она протопала к сараю, хрустя снегом, и закрепила ленту поперек двери отцовского сарая, воспользовавшись строительным степлером, полученным от Эша.

Эш одолжил ей теплую зимнюю одежду и отвез на ранчо ее отца на своем снегоходе.

Механик уже проверил старый «сильверадо» и вернулся за тягачом на ранчо Хогена. Его прибытие ожидалось скоро. Ребекка воспользовалась паузой, чтобы опечатать сарай полицейской лентой, оставшейся от Бака после осмотра места пожара.

Яркие цвета, блистающие сугробы и свежий, бодрящий воздух зимнего утра казались нереальными по контрасту с жуткими обугленными руинами бревенчатой хижины, покрытыми толстой ледяной коркой. Высоко в небе кружила хищная птица.

Эш передал Ребекке еще один отрезанный кусок полицейской ленты.

– Спасибо. – Ребекка опустилась на корточки и прикрепила ленту крест-накрест над входом.

– Ты больше не рассматриваешь возможность привлечь Бака, правда? – поинтересовался Эш, наблюдая за Ребеккой.

– Я просто хочу опечатать сарай на тот случай, если потом нам понадобится привлечь группу криминалистов. Я собрала некоторые годные улики, но для суда нам понадобится оформить это официально. Ты можешь освободить вон тот кусок?

Он захрустел по снегу и отрезал еще один кусок ярко-желтой пластиковой ленты, хлопавший на ветру.

– Спасибо.

– Значит, ты собираешься прыгнуть через голову Бака?

Ребекка вогнала скрепку в деревянную доску, закрепив очередной кусок ленты и неуклюже ворочая пальцами в толстых перчатках.

– Зависит от того, найду ли я достаточно улик, чтобы привлечь к делу группу по расследованию убийств. Впрочем, если это и впрямь убийство, то Бак все равно будет обязан это сделать.

Казалось нелепым даже говорить такое о своем отце. То, что они с Эшем работали здесь вместе, выглядело еще абсурднее.

Сидя на корточках, Ребекка посмотрела на Эша. Его дыхание паром вырывалось изо рта, глаза приобрели льдисто-голубой оттенок. Нордическое наследие. Ребекка сознавала, что в ней снова пробуждается физическое влечение к нему, и это беспокоило ее. Но таков был риск совместной работы с ним в этом расследовании. Ребекке не хотелось снова без памяти влюбляться в Эша Хогена, особенно если окажется, что он скрывает нечто криминальное. Особенно потому, что далеко на востоке Лэнс ждал ее возвращения. Нужно быть осторожной, чтобы снова не обжечься.

Тыльной стороной перчатки она вытерла нос, потекший от холода.

– С учетом того, что ты рассказал мне о Баке, у него возникает явный конфликт интересов.

– А разве у тебя нет конфликта интересов? Ведь Ной – твой отец.

– Я занимаюсь этим неофициально. Пока что. А если я что-то найду, то свяжусь с независимой группой, как и говорила.

Ребекка рывком поднялась на ноги и протянула степлер.

– Какие годные улики ты нашла в сарае? – спросил Эш. – Кроме отпечатков ног на желтой краске?

Ребекка заколебалась, раздумывая, как много она может ему сообщить.

– Отпечатки пальцев, – ответила она и натянула теплую варежку поверх перчатки. – И отпечаток ладони на пролитой краске. Еще пару волос.

– Что за волосы?

– Длинные, темные, с легкой волной. – Ребекка немного помолчала. – Как у Тори Бартон.

Его льдисто-голубые глаза встретились с ее глазами.

– Тебе известно, кто она такая?

– Да. Отпечатки ладони и размер обуви как раз подходят для девочки ее возраста. Кроме того, ты сказал, что лыжня от снегохода ведет к границе ранчо Броукен-Бар. Моя рабочая теория состоит в том, что Тори Бартон побывала здесь вместе со своим другом.

Теперь он выглядел обеспокоенным, что привлекло ее интерес.

– Что-нибудь еще? – спросил Эш.

Она смерила его взглядом.

– Взломанный висячий замок. Он лежал вон там. – Она указала место. – И я нашла инструмент, который мог быть использован для взлома. Нельзя доказать, что он не лежал под верстаком, прежде чем эти юнцы не вломились в сарай, но им могли воспользоваться.

Солнце выглянуло из-за холма, и золотистые лучи пробежали по ландшафту, окрашивая все вокруг в мягкие оттенки золотого и желтого и высекая серебристые искры из наледей. Вдали послышался звук работающего двигателя.

Ребекка и Эш смотрели, как темно-синий тягач катится вперед, переваливая через рытвины проселочной дороги.

– Ты не сказал, что у тебя с моим отцом вышла перебранка в «Пончиковом кафе Додда» в день его смерти, – задумчиво сказала Ребекка.

– Почему ты думаешь, что мы поссорились?

– Марси. Она сказала, что вы с ним поцапались. Ты вытащил его на улицу еще до того, как принесли сэндвичи с курицей, и запихнул в свой автомобиль.

– Марси! – Эш тихо выругался.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что силиконовые губки Марси Фоссам готовы выдавать любые помойные сплетни.

Его резкость поразила Ребекку.

– Я не ссорился с Ноем, – жестко сказал он. – Твой отец натыкался на все углы. Я попытался удержать его. Он заявил, чтобы я не лез к нему и шел куда подальше. Ной был пьян в стельку, раздражен, и, наверное, ему нужно было срочно подкрепиться, именно поэтому я с самого начала заказал эти чертовы сэндвичи с курицей. Он вышел на улицу. Поэтому я отменил заказ и поспешил следом, чтобы упаковать его. Он почти сразу заснул в автомобиле и проснулся в гораздо лучшем состоянии.

Темно-синий тягач подкатил ближе, хрустя большими покрышками по снегу и льду. Он был покрыт дорожной солью и грязью, а на его борту белела надпись курсивом: «Ремонтная служба Карибу-Кантри».

– В лучшем состоянии, – холодно повторила Ребекка, глядя на маневры тягача перед старым отцовским «сильверадо». – До тех пор, пока он не сунул ствол себе в рот.