Мария Терезия и Иосиф II

А положение Марии Терезии по-прежнему оставалось особенным. Она была эрцгерцогиней Австрии, королевой Венгрии, королевой Чехии, но не императрицей (только в качестве супруги избранного императора). В Венгрии и Чехии ее титул звучал как Rex noster Maria-Theresa. Rex, а не regina. На многочисленных портретах рядом с ней изображены различные короны: корона эрцгерцогини, королевские короны святого Венцеслава Чешского и святого Стефана Венгерского и даже императорский венец Карла Великого, принадлежавший ее супругу, почтенному и беспечному Францу Лотарингскому. Муж полностью отдал ей бразды правления: «Двор – это императрица и ее августейшие дети, я же – всего лишь частное лицо». Августейших детей будет в общей сложности шестнадцать.

Мария Терезия царит и правит, но только в своих владениях. Она провела там радикальные реформы – в армии, в финансах, в сфере управления. Учредила частную канцелярию, а также придворную и государственную – для ведения внешней политики. Ей принадлежит заслуга создания управления внутренними делами, архивов, Государственного совета. Ее правление до сих пор считается в народе золотым веком. С крестьянами она обращалась как с равноправными людьми, а не как с рабами. Когда она умерла, Фридрих II, ее заклятый враг, написал Даламберу: «Она прославила и свой пол, и свой трон».

Овдовев в возрасте сорока восьми лет, Мария Терезия привлекла к управлению страной своего старшего сына Иосифа II (1741–1790). Пока императрица была жива, мать и сын царствовали вместе. Иосиф II был, как и Екатерина Великая и Фридрих II, тем, что в XVIII веке было принято называть «просвещенный деспот». Но он слишком спешил с реформами, а потому бóльшая часть из них заканчивалась неудачей. «Он всегда начинал не с того конца», – говорил про него Фридрих II. Его подданные так и не поняли, что же он пытался для них построить.

Мария Терезия – королева Венгрии. Гравюра Франца Леопольда Шмиттнера. XVII в.

Императрица изображена перед Пресбургом (венг. Пожонь, словац. Братислава), столицей Венгрии с 1541 по 1784 год, где в соборе Святого Мартина короновались венгерские короли. По окончании церемонии король верхом на лошади поднимался на холм, где простирал обнаженную шпагу на все четыре стороны света. Венгерские магнаты поддержали Марию Терезию, которая изображена здесь в так называемой короне святого Стефана.

Что касается внешней политики, он попытался было вернуть себе некоторое влияние в Германии. После того как угасла баварская ветвь Виттельсбахов, он начал переговоры с наследником баварского трона – курфюрстом Пфальца Карлом Теодором относительно объединения Баварии с Австрией. Чтобы помешать этому предприятию, Фридрих II вновь прибег к войне – в последний раз в жизни. В 1779 году, по Тешинскому мирному договору, в состав Австрии вошел лишь один баварский регион – Инн; Пруссия закрепила за собой земли Франконии, а Бавария досталась пфальцской ветви Виттельсбахов.

В 1785 году Карл Теодор возобновил переговоры с Австрией. На этот раз он хотел обменять Баварию на австрийскую часть Нидерландов, перекроив таким образом по-своему Бургундское королевство. Фридрих II без всякой войны опередил его, создав «Фюрстенбунд» – конфедерацию северогерманских князей, призванную защитить владения и права государств, входящих в состав империи. Правда, германского союза под прусским началом из этой конфедерации не получилось. В 1786 году Фридрих II умер, сделав все, что было в его власти, для возвеличивания Пруссии и ослабления Священной Римской империи.

Император Франц, Мария Терезия и их одиннадцать детей. Групповой портрет работы Мартина ван Майтенса. 1764–1765

По правде говоря, ни австрийские административные реформы, ни прусская дисциплина не делают еще Германию Германией. Она вся целиком переживает в этот период бурное брожение идей, которые будоражат всю Европу. Самим монархам новые идеи кажутся духовным прогрессом. Иосиф II во время визита к своей сестре Марии-Антуанетте, жене дофина Франции, который он совершает инкогнито под именем графа Фалькенштейна, ищет встречи с Жан-Жаком Руссо. Позже он станет именоваться «коронованным якобинцем». В составленной им самим эпитафии он обрисует себя человеком, «полным благих намерений, но потерпевшим неудачу во всех своих начинаниях». Да и кому было спасать Священную Римскую империю, когда на горизонте уже всходила звезда империи Австро-Венгерской?

Немецкая культура

До самого XVIII века официальная Германия выступала наследницей Римской империи. В течение долгого времени немцы пользовались латынью, отказываясь от собственного литературного языка. Гуманисты даже изменяли свои немецкие имена, придавая им латинское или греческое звучание таким образом, что Шварцерд, к примеру, становился Меланхтоном. Однако «певцы любви» – миннезингеры, а главное, Лютер доказали возможность существования истинно немецкой литературы.

В XVIII веке, несмотря на то что очень сильным в Германии оставалось французское влияние (Фридрих II писал стихи по-французски, а величайшая актриса того времени Каролина Нойбер играла сплошь французских классиков), а во второй половине века стало ощущаться и влияние английское (главным образом Шекспира), многие интеллектуалы боролись за самобытную немецкую литературу. Благодаря своим поэтам и философам к концу века Германия стала одним из крупнейших культурных центров Европы и мира.

В XVII веке она не могла еще слишком много предаваться духовной жизни. Тридцатилетняя война, а затем и военные походы Людовика XIV слишком усложняли материальную жизнь. Правда, северные города (Лейпциг, Ганновер), освободившиеся от власти завистливых князей, проявляли больше самобытности. Зародившийся в университете города Галле пиетизм (так же как позднее ривайвелизм Джона Уэсли в Англии) был попыткой вернуть протестантизму эмоциональную составляющую.

Готфрид Лейбниц. Гравюра. 1745

Лейбниц был славянином по происхождению и энциклопедистом по качеству знаний; он попробовал себя во всем, даже в алхимии, и стал розенкрейцером. Математик, философ, политик, он служил библиотекарем в Ганновере. Умер в опале (1716).

Первым гигантом германской мысли стал Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716), универсальный ум, математик, придумавший дифференциальное исчисление, физик, но главное – философ. В своей знаменитой «Монадологии» он надеялся решить проблему дуализма тела и души, духа и материи, исходя из того, что каждое существо есть закрытая, неделимая сущность, включающая в себя целую вселенную. На самом деле так оно и есть, поскольку наши знания о вселенной суть всего лишь образ ее, сформированный у нас в мозгу. И сами научные наблюдения происходят для нас внутри этого образа. У нас нет никаких связей с другими монадами, являющимися, как и мы, закрытыми универсумами. Но тогда как же нам удается жить вместе? Как мы разговариваем друг с другом? Да все потому, что все монады созданы Богом и Им же синхронизированы.

Лейбниц был носителем французской культуры, но он свято верил в необходимость развития культуры немецкой. Именно он убедил прусскую королеву Софию Шарлотту основать в Берлине академию, членами которой стали Мопертюи и Вольтер.

Иммануил Кант (1724–1804) родился в Кёнигсберге, там же учился, а потом всю жизнь преподавал. Он никогда не был женат и ходил ежедневно только из дому до университета и обратно, но с такой точностью, что горожане сверяли по нему часы.

Портрет Иммануила Канта работы неизвестного художника. XVIII в.

Кант был ректором Кёнигсбергского университета и членом Берлинской академии – прекрасная карьера для сына простого шорника.

От догматизма Канта пробудил англичанин Дэвид Юм, большой скептик, подвергавший сомнению все на свете. Юм указывал на слабые стороны разума. Кант решил пересмотреть философскую терминологию. Он признал, что «вещь в себе» не может быть познана человеком. Мы смотрим сквозь формы нашего разума, так же как человек в синих очках видит мир синим, но это вовсе не означает, что «вещь в себе» на самом деле синяя. Такова «Критика чистого разума».

Если немецкая философия была совершенно самобытна, то поэзия вдохновлялась иностранными источниками. Фридрих Клопшток (1724–1803) был последователем Мильтона. Его «Мессиада» многим обязана «Потерянному раю». В XVIII веке в Германии был очень популярен Шекспир. «Вильгельм Мейстер» Гёте показывает, с каким благоговением автор изучал «Гамлета».

Немецкая критика того времени представлена Готхольдом Лессингом (1729–1781) и Иоганном Гердером (1744–1803). Лессинг много писал о театре («Гамбургская драматургия») и восхищался Шекспиром, ставя его выше французских классиков. Он написал одну классическую комедию («Минна фон Барнхельм») и одну буржуазную драму («Натан Мудрый»). Гердер советовал изучать немецкую народную поэзию, ему принадлежит также новый взгляд на историю, оказавший сильное влияние на Гёте.

Фридрих Шиллер. Гравюра начала XIX в.

Творчество Шиллера, поэта и революционера, было поистине передовым для своего времени. Он умер в расцвете славы (1805), мечтая об установлении нового порядка.

Вот мы и добрались до него – величайшего германского гения, хотя XVIII веку он принадлежит лишь отчасти (1749–1832). Гёте испытал на себе сильнейшее влияние «Бури и натиска», молодежного доромантического движения шестидесятых годов XVIII века, представители которого преклонялись перед Шекспиром, призывали не подчиняться французскому классическому правилу «трех единств» и бунтовали против религиозных табу. Главная заслуга этого движения состояла в том, что оно освободило Гёте и Шиллера. Но Гёте не мог принадлежать ни к какой школе. Он был Иоганн Вольфганг Гёте, великий человек, универсальный гений, и он знал свою силу.

В своих ранних произведениях – «Гёц фон Берлихинген», «Вертер» и «Прафауст» – Гёте выступает еще пылким, чувственным молодым человеком, отрицающим какую бы то ни было дисциплину. Проведя некоторое время в Италии (1786), он приобщился к философии более светлой и безмятежной жизни, после чего на свет появились «Вильгельм Мейстер», «Эгмонт» и «Ифигения». Еще одним важным для формирования Гёте как писателя фактором стала его дружба с Фридрихом Шиллером (1759–1805). Гёте был молодым патрицием, аристократом, Шиллер – человеком бедным. Его первые пьесы яростно обличают тиранию. От нищеты писателя спасли сначала один саксонский почитатель его таланта, затем герцог Саксен-Веймарский, покровительствовавший Гёте. Сближение этих столь разных писателей стало удивительно плодотворным для обоих. Шиллер написал тогда «Валленштейна», «Марию Стюарт», «Орлеанскую деву» и «Вильгельма Телля». Гёте было суждено на тридцать лет пережить Шиллера, однако вторая половина его жизни принадлежит уже XIX веку.

Памятник Иоганну Гёте и Фридриху Шиллеру в Веймаре. Фотография 2011

Эти несколько имен философов и поэтов (к ним можно было бы добавлять еще и еще) дают представление о духовном расцвете, который переживала Германия в XVIII веке, расцвете тем более примечательном, что всего за сто лет до этого войны и тирания сделали дальнейшее развитие страны почти невозможным. Молодые французы XIX века станут считать Гёте своим учителем. Германия выдвинулась на первое место и еще в одной области культуры – в музыке.

Иоганн Вольфганг Гёте. Гравюра начала XIX в.

Вольфганг Амадей Моцарт. Гравюра Людвига Майделя. XVIII в.

Начало новой эпохи в истории немецкой музыки связано с семейством Бах. На протяжении пяти поколений эта семья рождала композиторов, самым прославленным из которых стал Иоганн Себастьян Бах (1685–1750). Он был современником Георга Фридриха Генделя, но в то время, как Гендель путешествовал, открывая для себя мир за пределами Германии, Бах сочинял свои Бранденбургские концерты, ставшие своеобразным прусским «символом веры». В течение долгих лет он жил и творил при мелких княжеских дворах, а в 1723 году поселился в Лейпциге, при церкви Святого Фомы, где и прожил остаток жизни. Там он написал огромное количество произведений духовной музыки – органных, оркестровых и хоровых.

Иоганн Себастьян Бах. Гравюра с живописного оригинала Элиаса Готтлоба Хаусмана. 1746

Самый прославленный из семейства Бах оставил огромное количество произведений как религиозного, так и светского направления. За свою жизнь он занимал немало официальных постов при дворах саксонских монархов, а закончил в должности кантора, то есть руководителя хора при церкви Святого Фомы в Лейпциге. Он был дважды женат и имел двадцать одного ребенка. Открытием его наследия мы обязаны Мендельсону.

Хотя при жизни он пользовался колоссальной известностью как замечательный импровизатор, многие из его произведений оставались малоизвестными. Моцарт, приехав в Лейпциг и услышав мотет Баха, был потрясен и очарован. Однако по-настоящему публика узнала Баха только в XIX веке. В 1829 году Мендельсон впервые исполнил его «Страсти по Матфею» перед широкой аудиторией. И сегодня его восхитительная Месса си минор, его кантаты и многочисленные инструментальные произведения пользуются заслуженным успехом благодаря их разнообразию, возвышенной красоте и величию.

Если в Германии музыкальный гений нуждался в поддержке со стороны сильных мира сего, в Австрии он непосредственно проникает в глубины народной души. Трехдольные лендлеры и вальсы составляют неотъемлемую часть австрийской души, в то время как в Пруссии процветает маршевый двудольный ритм. Вольфганг Амадей Моцарт (1756–1791) родился в Зальцбурге. Его рано сформировавшийся талант, очаровательный, легкий и глубокий, до сих пор не утратил своей юной прелести. Его оперы – «Так поступают все», «Свадьба Фигаро», «Дон Жуан» – написаны на итальянские либретто, и только «Волшебная флейта» стала первой оперой на немецком языке.

Людвиг ван Бетховен (1770–1827) тоже бóльшую часть своей жизни провел в Вене, но родился он в Бонне, а в юности был тем, что по-немецки называется Hofmusikus, то есть придворным музыкантом. Когда, уже после смерти Моцарта, он приехал в Вену, тамошняя аристократия была без ума от музыки. Увлечение идеями Французской революции сделало Бетховена республиканцем, он был одержим идеей свободы. Его страсти и восторги нашли свое выражение в необъятном творческом наследии. Это был несчастный человек, главным образом из-за своей глухоты, но при этом величайший артист всех времен и народов. Его девять симфоний являются вершиной музыкального искусства; главной темой для одной из них, Девятой, он сделал «Оду к радости» Шиллера. Совместное творчество Бетховена и Шиллера, дружеские чувства, которые питал к ним обоим Гёте, делают эту эпоху самым возвышенным периодом духовной истории Германии.