24
Ночевать решили у Кирилла.
Перед тем, как лечь спать, Сергей тщательно запер входную дверь. Вдобавок придвинул вплотную к двери вешалку с одеждой, стоящую в прихожей. На недоуменный взгляд Кирилла он пояснил:
– У тебя же, кроме одного хлипкого замочка, ни одного запора. А так хоть сбрякает, если кто-нибудь попытается войти.
– А ты что, ещё кого-то ждешь?
– Всё шутишь… Ты пойми, нам сегодня просто невероятно повезло, что Ахмед свалял дурака и полез к высокому напряжению. Иначе неизвестно, где бы мы сейчас были. И были ли вообще…
– Ты что, думаешь, он мог нас убить?
– Не знаю. Он – диверсант, спецназовец. Перед ним стоит конкретная задача. Неужели он бы стал запирать нас куда-нибудь, носить еду, и вообще – возиться с нами?
– Но мы ведь – местное население! Неужели люди с той стороны готовы даже перебить оставшихся жителей ради промышленных секретов?
– «Секретов». Да за такую штуку, как защитное поле «Купол», они вырежут полконтинента. Это же недосягаемый отрыв от любых возможных военных и экономических соперников. Поэтому нам надо стараться избегать сюрпризов.
Давай спать. И учти: подъем через пять часов.
Когда заработал вибросигнал будильника, Сергей находился в полузабытьи, между сном и бодрствованием, как это обычно бывает после сильного переутомления.
Семь утра. Из открытого окна доносились только шепот тропического ветра и редкие крики птиц.
Он открыл глаза. Кирилла не было.
Сергей вскочил, держа в одной руке автомат, а другой судорожно вытаскивая из кармана фонарик. Он хотел двинуться к входной двери, но вдруг услышал какой-то шорох на балконе.
– Сергей, я здесь. Ты проснулся?
– Тьфу, черт! Ты чего пугаешь?
– Извини, я просто вышел сюда подышать и задумался.
Кирилл сидел в шезлонге, сдвинутом к самому краю балкона. Рядом на полу стояла открытая бутылка. Кирилл смотрел на лежащий перед ним предрассветный город.
– Э, Кирюха, ты чего?
– Ты знаешь… Я смотрю на улицы, на дома. На океан… Неужели всё кончилось?
– Что кончилось? Ты чего раскис? Ты остался жив, ты молод, ты уедешь и…
– Я никуда отсюда не поеду. Если так случится, что кто-то придет и разрушит всё это, то я всё равно останусь. Здесь прошли лучшие годы моей жизни…
Сергей поднял бутылку и посмотрел на этикетку.
– И давно ты тут сидишь?
– Я не ложился.
– Вот здорово! Я рассчитывал на твою помощь вообще-то. А ты сидишь здесь, пьешь эту дрянь…
– Не беспокойся. Выпил я всего ничего. А не спать сутками я привык.
– Мде. Слушай, Кирилл, а что, разве здесь ты ни разу не вспоминал страну, откуда приехал?
– Вспоминал. И не раз.
– И у тебя ни разу не возникало чувства, будто что-то утрачено?
– Ты знаешь, нет. Переезд сюда ведь не был для меня иммиграцией. Казалось, что мы просто переехали в новый район, где хорошие квартиры и добрые соседи. Я слышал, как некоторые, особенно те, кто постарше, иногда жаловались, будто им чего-то не хватает. Но я ни разу не встречал того, кто бы пожалел или захотел вернуться. Что я тебе говорю – просто посмотри вокруг!
– Мы собирались сегодня продолжать работу в энергоблоке.
– Да, я помню. Через десять минут я буду готов.
– А у тебя тут в холодильнике особо не разживешься…
– Ты что, хочешь есть?
– Я ищу чего бы отнести Ахмеду. Не идти же за консервами в супермаркет.
– Там в самом верхнем отделении вроде были две или три упаковки сухарей с изюмом. И в шкафу, который напротив окна, должны быть банки с консервированными фруктами. Поройся, в общем, может, чего найдешь…
– Ахмед! Ты живой там? Сейчас будем люк открывать. Не нападай на нас, мы тебе поесть принесли и бутылку с водой. Слышишь меня?
Из маленьких круглых отверстий в крышке гидранта не доносилось ни звука.
– Спит, наверное. Или может, наоборот, слишком бодрый. Кирюха, ты тяни за ручку. А я буду контролировать.
Кирилл рванул крышку на себя и отскочил немного назад. Люк открылся. Ничего не произошло. Сергей включил фонарь, подобрался к самому краю люка и осторожно заглянул вниз. Затем направил луч фонаря в гидрант.
– Не понял. Эй, Ахмед, что за шутки?
– Что там? – не выдержал Кирилл.
– Подойди, посмотри.
– Твою мать…
Ахмед полусидел-полулежал на бетонном полу, спиной к стене. Голова его была неестественно вывернута, а шея перетянута концом бечевки. Второй её конец был привязан к торчащей из стены металлической скобе.
– Повесился…
– Что за бред… С какой стати…
– Слушай, ты что ему колол вчера?
– Да ничего такого! Обычный опиат, с небольшой примесью синтетики. От этого не вешаются.
– Не вешаются… Посвети-ка ему на лицо ещё раз. Гляди, он же весь синий!
– Вижу… Постой, а может, это «кодировка Мунга»? Но англичане вряд ли бы стали…
– Ты о чем?
– Да так… Потом расскажу.
– Может, он дурака валяет?
– Да не похоже. Эй, Ахмед! Мы не полезем проверять, живой ты или нет. Мы просто задвинем крышку люка и уйдем.
Молчание.
– Если ты мертв, то выстрел в голову тебе не повредит, – Сергей щелкнул затвором.
Ахмед не пошевелился.
– Неужели действительно мертв… Закрывай люк. Пошли. Вечером разберемся.
Несмотря на то, что при иных обстоятельствах Ахмед, не задумываясь, пренебрег бы их жизнями, Сергей, да и Кирилл тоже, продолжили путь молча и в довольно мрачном настроении.
Поступок диверсанта, конечно, можно было бы объяснить непредсказуемой реакцией на действие наркотика, особенностями личности пленника или как-то иначе… Но в любом случае, увидеть повешенным человека, с которым довелось общаться всего несколько часов назад, было жутко и отвратительно.
Покинув двор «Пеликана», они пересекли улицу и подошли к стоящему на обочине небольшому ярко-красному кабриолету. Джип пришлось оставить на крышке люка во дворе – Сергей не исключал, что Ахмед всё же жив и просто пытается их обмануть.
– Кирюха, ты – за руль.
– Ага.
– Быстро не гони. А как будем возле «первой зоны», то – совсем медленно.
– Понял.
Впрочем, предосторожности оказались излишни. Уже через десять минут, миновав безлюдные улицы, кабриолет въехал на территорию «первой зоны» и, обогнув пост охраны, остановился возле здания энергоблока.
Здесь всё было по-прежнему. Сначала они спустились на второй уровень и убедились, что сложенных здесь модулей вполне достаточно, чтобы закончить ремонт. Затем принялись таскать контейнеры с модулями по одному вниз.
И только когда на третий уровень были доставлены девятнадцать контейнеров, Сергей с Кириллом приступили к их установке.
Процесс установки был абсолютно идентичен процессу снятия, но в обратном порядке: сначала установка в пазы гнезда, затем плавный, чуть с силой нажим до упора, затем – щелчок фиксатора, и можно было приступать к закручиванию болтов.
– Это так напоминает мне тупую замену предохранителей…
– Ага. Слушай, может и не надо все-то болты закручивать?
– А ты что, хочешь потом повторить всю процедуру замены?
– Эх…
К десяти утра все модули были заменены. На каждом из них светились красные крошечные точки – индикаторы исправности.
– Ну что, Кирюха, пора?
– Пойдем, попробуем.
Они вернулись к лестнице и стали подниматься наверх.
– Лурье говорил, что можно подавать энергию не на все объекты, а только на те, которые нужны в конкретный момент.
– А что, мы разве не будем включать весь Остров?
– Ни в коем случае. Пуск электричества сразу на большой территории может повлечь пожары – я запросто допускаю, что где-то не выключена плита, утюг или что-нибудь посерьезнее. Так что включаться будем как можно точнее и только там, где нам надо.
– Что ж, ясно. Кстати, мы как-то забыли о Лурье…
– А чего его вспоминать. Время ещё не истекло.
– Я просто подумал, а почему ты не стал его колоть шприцем? Это же очень эффективно. Неужели и правда – рассчитывал на его «добрые мотивы»?
– Какие мотивы… Простой расчёт. Аэрон-морфин действует отлично, но только тогда, когда ты задаешь вопросы и ждешь ответов. В случае с Лурье я боялся, что он ничего не знает, или я задам не те вопросы, а после использования наркотика Лурье возненавидит меня и сбежит.
– Но сейчас-то ты знаешь, какие вопросы задавать, да и сенатору бежать некуда…
– Мне жалко тратить на него время. Сейчас мы и так почти у цели.
– Ты прав. А вот и операторская.
