13. Космонавтов – на носилки, «астронавтов» – на митинг!
Какое разное возвращение из якобы «совместного» полета!
До полетов советских космонавтов существовали совершенно неверные представления насчет влияния невесомости на организм человека. Подробно об этом рассказано в статье [1], отрывки из которой цитируются ниже.
«К. Циолковский уверял, что она способствует укреплению здоровья, а другие авторы предлагали даже отправлять на орбиту стариков, чтобы продлить им жизнь. С первых же реальных шагов в космос главные сюрпризы преподнесла невесомость. Если первые кратковременные полеты внушали оптимизм, то после 18-суточного полета „Союза-9“ в июне 1970 года выяснилось, что невесомость способна убить».
Мощнейшим союзником невесомости на корабле (и только на корабле!) является гиподинамия, то есть малоподвижный образ жизни космонавта на орбите. Движение и регулярные упражнения – вот единственный способ борьбы с гиподинамией. Но в корабле тесно. Тренажеры в корабле не установишь.
Невесомость и гиподинамия совместно разрушают здоровье космонавтов. Они лишают тело совершено необходимых ему постоянных физических нагрузок. В результате тело космонавта быстро дряхлеет.
При спуске с орбиты из-за резкого торможения корабля на ослабшее тело космонавта, как УДАР, обрушиваются перегрузки (3–4 g). Еще большая перегрузка (до 5 g) происходит при выпуске парашюта. «Спасатели хорошо знают, что даже при удачном приземлении бывают случаи, когда космонавты теряют сознание от сильного перенапряжения» (документальный телефильм [3], момент 22:41 по таймеру фильма).
Н. В. Лебедев, ветеран космодрома Байконур/Тюра-Там в 1967–1968 годах, помимо выполнения других обязанностей, был участником многих спасательных групп, работая в них в качестве метеоролога. И после прохождения срочной службы он вплоть до 1986 года по роду своей работы часто посещал космодром, так что хорошо знает, как были организованы спасение и эвакуация космонавтов в советские годы.
Он рассказывает [2]:
«Летчики доставляли в район приземления спускаемой капсулы спасателей и медицинский персонал. В задачу спасателей входило выровнять приземлившийся аппарат в удобное положение и открыть люки.
Затем медики извлекали космонавтов из капсулы и укладывали их на носилки, так как их состояние не позволяло им самостоятельно двигаться. Некоторым из них делали даже уколы средства, укрепляющего тонус. Космонавты на вертолете доставлялись с места приземления на площадку № 1 в реанимационное отделение местного госпиталя. Там уже находились специалисты из головного госпиталя космической медицины, расположенного в Звездном. После первичного осмотра космонавтов принималось решение о срочности их направления в Звездный. Как правило, это происходило примерно после трех суток после возвращения космонавтов, но в срочных случаях космонавтов могли отправить в Звездный и почти в тот же день».
И в наши дни в общей схеме спасения и эвакуации космонавтов мало что изменилось. Разве что прямые носилки заменили удобными переносными креслами, да неподалеку стали быстро разворачивать полевой госпиталь [3].
В общем, самочувствие космонавта к моменту приземления резко ухудшается именно в процессе спуска и приземления. Уже после пяти суток полета в корабле «Союз-7» (1969) космонавт В. Горбатко сам идти не мог.
Максимальная длительность полета в кораблях – 18 суток (1970, «Союз-9»). Космонавты «Союза-9» вернулись на Землю в предынфарктном состоянии. Более шести суток они не могли встать. (После такого финала советские космонавты летали в кораблях не более чем на 8 суток.)
Максимальная длительность полета на станции достигнута космонавтом В. Поляковым. Она в 23 раза больше – 438 суток (1995–1996). При этом возвращение В. Полякова на Землю и последующий период реабилитации прошли без особых эксцессов.
Полеты на станциях переносятся космонавтами гораздо легче, потому что на просторной станции есть где и куда двигаться, и там установлены различные тренажеры.
Во время проведения ЭПАСа на орбите находилась советская орбитальная станция «Салют-4», но ее посещение не предусматривалось. Так что все сказанное ниже относится исключительно к полетам в кораблях (от начала и до конца).
После приземления «Союза-19» космонавтов укладывают на носилки
А как выглядели сразу после приземления космонавты «Союза-19»? Ведь они провели на орбите в своем «Союзе» 6 суток. Источников информации у нас два: первый – фотография, сделанная для служебного отчета ЦПК, и второй – три фотографии из официальной книги 1976 года [5].
На илл. 1 показана служебная фотография, снятая 21 июля 1975 года сразу после приземления «Союза-19». Ее автор – И. В. Давыдов, начальник одного из отделов ЦПК. Эта фотография опубликована в книге [4] через 25 лет после события, когда уже пали многие заслоны секретности.
Илл. 1. Служебная фотография [4]. Оригинальная подпись к снимку: «21 июля 1975 г. Приземлились А. Леонов и В. Кубасов. Съемку-отчет ведет И. Давыдов»
Только что приземлившиеся А. Леонов и В. Кубасов лежат на носилках. На заднем плане – машины из поисковой группы. Офицеры наблюдают и осуществляют общее руководство. Тем временем 5 (пять!) врачей делают свое дело. Виден один человек, снимающий на кинокамеру, но под него никто «не строится». Никто никому не дает никаких интервью. Не до этого.
Служебная информация всегда отражает то, что было на самом деле. За искажение служебной информации могут и уволить. Поэтому никаких оснований не доверять служебной фотографии илл. 1 у нас нет!
Тем более странными выглядят официальные фотографии из официальной книги [5]. На одной из них абсолютно бодрые А. Леонов и В. Кубасов дают интервью многочисленным журналистам и пишут мелом автографы на корабле. При этом утверждается, что официальные фотографии сняты 21 июля 1975 года сразу же после приземления «Союза-19», хотя ни спасателей, ни (главное!) врачей на этих фотографиях не видно.
Все это настолько противоречит тому, что мы узнали о возвращении космонавтов на Землю, что требует тщательного рассмотрения, которое, однако, отвлечет нас от главной линии книги. Поэтому анализ официальных фотографий отнесен автором в P. S. к первой части книги.
Здесь стоит упомянуть только о выводе, сделанном в P. S., – официальные фотографии сняты не в день возвращения «Союза-19», а существенно позже, когда А. Леонов и В. Кубасов в значительной мере адаптировались к земной силе тяжести.
Приводнение «Аполлона»: Экипаж во время спуска якобы почти смертельно отравлен парами топлива. Однако «астронавты» самостоятельно и быстро покидают капсулу и идут на митинг в свою честь
Во время парашютного участка спуска капсулы экипаж «Аполлона-ЭПАС» якобы очень сильно отравился проникшими в капсулу ядовитыми парами топлива, исходившими от двигателей ориентации пространственного положения капсулы.
Вот что писал об этой истории с отравлением активный участник советской официальной части проекта «Союз» – «Аполлон», член-корреспондент РАН, профессор В. С. Сыромятников своей книге [6], вышедшей в 2003 году:
«В день посадки „Аполлона“ мы не знали, какие драматические события происходили в его капсуле при спуске. Информация стала доходить позднее – скупо, по кусочкам. На высоте 10 километров экипаж должен был развернуть парашюты.
Стаффорд вслух читал инструкцию, а Брандт переключал управляющие тумблеры. То ли Брандт не расслышал, то ли Стаффорд что-то пропустил. Парашюты раскрылись только на высоте 2,5 км.
Неожиданно в кабину начали засасываться токсичные газы от двигателей ориентации (гидразин и амил. – А. П.). Наконец, через 30 секунд двигатели перестали работать. По оценкам, астронавты „схватили“ три четверти от фатальной дозы. Приводнившись, они открыли крышку. Свежий воздух стал поступать в кабину.
Через 50 минут они появились на палубе корабля „Новый Орлеан“. После двух недель в госпитале… они снова были в строю».
5 октября 2011 года аналогичный рассказ был опубликован в «Киевском телеграфе» [7] за подписью Г. Пономарева. В этом рассказе есть некоторые дополнительные интересные детали:
«Ядовитые пары стали поступать в кабину. Никто из наблюдавших посадку в прямом эфире не заметил ничего тревожного. Информация стала скупо поступать в СМИ только потому, что экипаж „Аполлона“ был срочно помещен в армейский госпиталь Гонолулу. Журналисты США были в недоумении – прошли все сроки обследования астронавтов, а их не выпускали из госпиталя и не позволяли журналистам общаться с ними. Да и смущало место обследования астронавтов – обыкновенный армейский госпиталь. И только позже подробности спуска стали известны общественности США».
НАСА и сегодня напоминает в своих комментариях об истории с отравлением [8]. Так что легенда о ней не забыта. Мы же выделим из обоих источников [6, 7] общий сухой остаток:
1. «На высоте 10 километров астронавты читают инструкцию о том, как развернуть парашюты».
Новички обычно прыгают с парашютом в тандеме с инструктором. Представим, что инструктор (в его роли – Т. Стаффорд) перед прыжком говорит новичку В. Брандту: «Я буду читать инструкцию, а ты будешь переключать тумблеры. У нас будет около минуты. Если что-то сделаешь неправильно, то разобьемся об воду!». Дико звучит, не правда ли? Просчитаем эту часть рассказа, пользуясь знаниями учебника 7-го класса.
Согласно НАСА [9], «тормозные парашюты вводились в воздушный поток на высоте 7,6 км – они снижали скорость со 120 до 60 м/с». Поскольку, судя по легенде, парашюты открылись только на высоте 2,5 км, то расстояние в 7,5 км капсула, не снижая своих 120 м/с, пролетела за 62,5 секунды, то есть за ту самую минуту, что упоминалась выше.
И вот за эту минуту один астронавт диктует другому, какие включать тумблеры. Неужели за несколько лет предшествующих тренировок «астронавты» не выучили наизусть, как выполнять заключительную штатную операцию? На кого эта легенда рассчитана?
Читаем далее.
2. «В течение 30 секунд астронавты вдыхают ядовитые газы, до ¾ от фатальной дозы». Как говорится, «не до жиру, быть бы живу». Заглянем в «Википедию» [10]: «Гидразин очень токсичен. Относится к первому классу опасности. При повышении концентрации начинается головокружение, головная боль и тошнота. Далее – судороги, отек легких, а за ними – кома и смерть». Вторая компонента несгоревших паров – так называемый амил, тоже весьма токсичен. Но нам и сведений о гидразине вполне достаточно.
Если опираться на данные НАСА, то «совместный» полет должен даться американцам значительно тяжелее, чем советским космонавтам. Действительно, согласно официальной программе ЭПАСа, американцы пробыли в невесомости 9 суток – в 1,5 раза дольше, чем А. Леонов и В. Кубасов. И гиподинамия у них была «покруче», потому что «Аполлон» в расчете на одного члена экипажа в два раза теснее, чем «Союз». Кроме того, в «Союзе» есть туалет, а в «Аполлоне» роль туалета подменяют памперсы для мочи и полиэтиленовые мешочки для кала. Так что реальный полет в «Аполлоне» подразумевал бы тесный контакт с собственными испражнениями и сопутствующими запахами. Кроме того, во время спуска на парашюте экипаж «Аполлона» якобы еще и отравился ядовитыми парами.
Какая же встреча должна была ждать исстрадавшихся астронавтов на главном спасательном корабле? Носилки, кислородные маски, помывка их дурно пахнущих тел и – немедленно в лазарет?
Не угадали! «Через 50 минут (после приводнения. – А. П.) они появились на палубе корабля „Новый Орлеан“». Вид у «астронавтов» при этом был просто замечательный. Посмотрите на илл. 2 стоп-кадры из документального клипа НАСА о возвращении «астронавтов» [11]. Одним из первых кадров клипа проходит заставка с надписью «Представлено НАСА», то есть клип самый что ни на есть официальный. К этому надо добавить, что он выложен в интернет музеем им. Стаффорда – одним из ведущих музеев НАСА.
Илл. 2. Через 50 минут после приводнения астронавты «Аполлона-ЭПАС» бодро выпрыгивают из капсулы, доставленной на борт корабля
В 7:21 (мин: с) по таймеру клипа из доставленной на борт «Нового Орлеана» капсулы «Аполлона» стремительно появляется первый астронавт (илл. 2а). Появляется сам, без чьей-либо помощи. И это якобы после 9 дней в невесомости и после якобы тяжелого отравления всего экипажа во время спуска капсулы на парашюте.
А кто встречает этого первого астронавта и двух последующих астронавтов, которые выскакивают из капсулы один за другим и так же легко, как и первый астронавт? Встречают их у выходного люка только два высоких чиновника. Ни спасателей, ни врачей, ни носилок рядом. Да и зачем они нужны, если чиновники совершенно не обеспокоены самочувствием астронавтов. Стоят, заложив руки в карманы.
По меркам того времени 9 суток на орбите – это был длительный полет. У нас космонавтов, только что возвратившихся из длительного полета так не встречали. Потому что знали, как тяжело даются эти несколько дней в невесомости.
Напомним, что после полета на 18 суток наши космонавты возвратились в предынфарктном состоянии (1970 год, «Союз-9»). После 6-суточного полета коллеги американцев по ЭПАС А. Леонов и В. Кубасов были уложены на носилки и вокруг них хлопотали врачи (илл. 1).
Откуда же у высокого чина НАСА такая уверенность в том, что он увидит совершенно бодрых астронавтов?
Вскоре (по клипу всего через 17 секунд) все три астронавта стоят у выхода из капсулы (илл. 2б). Двое приветственно машут публике руками, третий отдает воинский салют.
А где же нарушения психомоторики, неизбежные для всех космонавтов, вернувшихся из многодневных полетов? [12]
А где же у «астронавтов» признаки почти летального отравления?
Но на этом клип НАСА про бодрое возвращение американских астронавтов не заканчивается.
Какое разное возвращение!
После прибытия на спасательный корабль весь экипаж дружно отправляется не в лазарет, а на митинг в свою честь. Здесь каждый из астронавтов произносит подобающий спич, пока его товарищи сидят рядом в непринужденных позах (илл. 3а).
Илл. 3. Какое разное возвращение!
Почему же такое разное возвращение (илл. 3а и илл. 3б)? Наши космонавты А. Леонов и В. Кубасов, проведя 6 суток на орбите, «приземляются» на носилки (илл. 3б). Для наглядности сравнения автор привел на илл. 3 фрагмент фотографии илл. 1.
Американские астронавты, проведя якобы 9 суток на орбите в более тесном корабле, в условиях антисанитарии, да еще глотнув под конец почти летальную дозу ядовитых паров, как ни в чем не бывало «приводняются» на митинг.
Или не из космоса вернулись американцы? Сакраментальный вопрос, но как от него удержаться, если ни то, как выглядят астронавты, ни то, как их встречают, – ничто не указывает на то, что они вернулись из длительного космического полета, да еще с таким неожиданным отравлением в придачу
Все эти факты заставляют повторить нашу версию:
1) космонавты А. Леонов и В. Кубасов действительно возвратились на Землю из реального космического полета. Вот они и легли на носилки;
2) американские астронавты вернулись из значительно более близких и вполне земных мест. Поэтому им можно и на митинг сходить.
Зачем понадобилась история с отравлением?
Но зачем была придумана откровенная история об якобы отравленных астронавтах? Мы поймем это, внимательно читая легенду об отравлении дальше.
После митинга весь экипаж «срочно» отправляют в армейский госпиталь в Гонолулу якобы для лечения и послеполетного обследования. Срочность отправки в госпиталь очевидна (прямо с митинга). Но названная НАСА причина этой срочности вызывает сомнение. Если бы астронавты действительно нуждались в срочном лечении, то их по прибытии на митинг бы не повели, а сразу бы отправили бы в Гонолулу. Значит, отравление здесь ни при чем. Похоже на то, что отравление это – мнимое, и потребовалось оно для прикрытия какой-то иной цели. Читаем дальше:
«Информация стала скупо поступать в СМИ только потому, что экипаж „Аполлона“ был срочно помещен в армейский госпиталь Гонолулу. Журналисты США были в недоумении – прошли все сроки обследования астронавтов, а их не выпускали из госпиталя и не позволяли журналистам общаться с ними. Да и смущало место обследования астронавтов – обыкновенный армейский госпиталь. И только позже подробности спуска стали известны общественности США». Лишь «после двух недель в госпитале они снова были в строю» (читай: стали доступны для общения с прессой!).
Вот тут-то, в этом АРМЕЙСКОМ госпитале, по мнению автора, и «зарыта собака»!
Не для того ли астронавтов направили в армейский госпиталь, чтобы оградить их от журналистов? Заметим, что и на «Новом Орлеане» «астронавты» лично не общались ни с прессой, ни с командой корабля. Митинг – это место для речей, а не для личного тесного общения. А сразу после митинга «астронавтов» отправили в Гонолулу.
Армейский госпиталь с его строгим пропускным режимом надежно изолировал «астронавтов» от всех нежелательных контактов. Всего на пару недель, но больше и не надо! Тем временем НАСА дозировано давало информацию в СМИ – какую надо и сколько надо. Через тех же недопущенных журналистов НАСА раскрутило концовку официальной версии «совместного» полета, и через две недели спрашивать астронавтов было уже почти не о чем. И уже не было того прессинга вопросов, который мог бы обрушиться на «астронавтов», если бы их сразу «выпустили в мир».
