8. Завещание царицы

Войцеховский не мог все рассказать Зябликову, который начал «копать» историю царских сокровищ. Тайны такого рода были доступны только высшему руководству. Советский разведчик, работавший в Швейцарии с Жильяром, все же успел сообщить, что, по словам бывшего наставника царевича Алексея, царица передала ему в Тобольске перед отъездом перстень «Гаммадион», в центре которого был редкий розовый бриллиант. В корпусе этого перстня был выгравирован адрес банка в Цюрихе… Получателю нужно было передать перстень директору банка, чтобы получить доступ к хранилищу, где в сейфе лежал номер царского счета и кофр с драгоценностями. Но были и еще условия, которые эту операцию усложняли.

Царица наказала Жильяру получить от купца Нагорного по ее доверенности Арийский ларец. «Если мы все погибнем, – напутствовала его Александра Федоровна, – я оставлю вам знак в своем последнем пристанище – две левосторонние свастики. Одна из них будет над моей кроватью, а другая над кроватью Наследника. Если над его кроватью свастики не будет, это станет вам сигналом, что он спасся. Сделайте тогда все, чтобы вывезти его из России. Ему завещано наше наследство, которое я несколько лет подряд собирала и хранила в „Bank of England“, а потом перевела в Швейцарию. Если он будет жив, если останется в живых хоть кто-то из нас, пусть он возьмет в Арийском ларце правостороннюю свастику, в центре которой выбита буква „А“, и вложит ее в правый замок на нашем хранилище, повернет ее вокруг оси один раз и наберет год рождения Наследника – 1907. Откроется первая дверь хранилища. Тому, кто ее откроет, администрация банка должна открыть вторую секретную дверь, которая ведет в камеру, где хранится наше наследство. Но эту дверь откроют только после того, как вошедший напишет пароль – три свастики: в центре правосторонняя и две левосторонние по бокам. Если никого из нашей семьи не останется в живых, храните секрет нашего наследства и завещайте его хранить вашим детям до тех пор, пока не будет уничтожена эта сатанинская власть. Тогда вы или ваши наследники должны передать этот наш секрет вместе с Арийским ларцом тому, кто первым возглавит Россию после этого избавления от нечистого».

С купцом Нагорным Жильяр в Тобольске встретился и передал ему перстень. Впоследствии этот перстень нашли в доме купца чекисты. Нагорный обещал передать ему ларец и выехал за ним в свою деревню под Тобольском. Они должны были встретиться на следующий день, но именно в тот день Жильяр был выслан на родину чекистами. Он так и не узнал, что Арийский ларец вместе с другими царскими украшениями почти целиком купил Люсьен де Бриан. При своей жизни Жильяр так и не дождался «избавления России от нечистого». Но он долго верил, что кто-то из Романовых в Екатеринбурге спасся. Он даже присутствовал на встрече тех, кто знал царскую семью, с мадам Андерсен, которая выдавала себя за царевну Анастасию. Жильяр уверенно заявил, что она самозванка, и перстня с названием цюрихского банка ей не отдал. Убедившись, что никого из членов царской семьи нет в живых и что монархия не имеет в СССР никаких перспектив, Жильяр в конце восьмидесятых обратился за визой в советское консульство в Женеве, чтобы передать завещание царицы советскому правительству в Москве. Ему предложили передать его в Москву через посольство СССР в Берне. Жильяр отказался. И вскоре после этого его квартиру ограбили, а перстень у него был похищен вместе с другими ценностями.

Этот похищенный у Жильяра перстень воры продали ювелиру в Манге, а у него этот перстень выкупил Морис де Бриан. На всякий случай он решил заказать ювелиру его копию, и когда пришел забрать ее, тот отдал ему оригинал, а за копией попросил зайти на следующий день, так как хотел что-то там отшлифовать и зачистить. Скинхеды, забравшиеся в его лавку, застали его в ней поздно ночью, хотели попугать его автоматом Калашникова, но старик начал кричать «Помогите!», и они его убили. Лимасу удалось выкрасть настоящий перстень у де Бриана, и вскоре он был доставлен Краминову.

Обо всем этом Краминов вспомнил, когда ехал на своей бронированной машине по летному полю Шереметьева-2 встречать самолет из Сиднея. Пограничники пропустили его на борт, и в салоне первого класса он сразу же увидел безмятежно дремавшего Братчикова. Краминов разбудил его и спросил, как долетели, а потом справился, где Лена. «Да здесь только что была, – сказал Братчиков. – Все играла с каким-то браслетом».

Обыскали весь самолет, заставив пассажиров провести в нем лишний час, но Лену Круглову, известную в Австралии под именем Гвендолен Стоун, так нигде и не нашли. Вместе с ней исчез и Арийский ларец. Поиски его продолжались. Но это уже особая и долгая история.

9. Призраки бродят у «Русского замка»

Самолет из Токио запаздывал. Консул Серебряков прошел в киоск рядом с баром и купил «Франс суар». Аншлаг статьи об убийствах в Манге был вынесено на первую полосу, а подробности заняли две последующих. «Жуть какая-то», – подумал Серебряков, читая леденящую душу подробности о трупе, найденном в пластиковом мешке в Сене, и о резне на вилле «Мандрагора». В последние дни он не раз выезжал в Манг, где по ходу следствия узнавал жуткие подробности о деятельности своих соотечественников. Заодно ему приходилось то и дело отвечать французским властям на их запросы по «делу Янычара», где вновь засветилась «РУСАМКО». Страшные вещи делают с людьми деньги. Моховой заработал миллионы, но получил пулю в лоб в конечном итоге. И вот теперь его жена убита, сын его оказался в тюрьме, а «Мандрагора» продана. Мандрагора… В голове у него вертелись какие-то старые стихи об этом растении.

 

Иди в сиреневые горы,

Там вырастает на крови

Волшебный корень мандрагоры,

Властитель страсти и любви…

 

Странно, удивлялся Серебряков, почему это для виллы во Франции выбрали такое название, Мандрагорой бредил Восток. Магический корень, чем-то похожий на женьшень, только кроваво-красного цвета, стоил в старину бешеные деньги. Древние знахари считали, что он вырастает там, где пролита кровь, и что напиток из него привораживает самых строптивых красавиц. И вот действительно на «Мандрагоре» пролилась кровь… Видимо, все же это рок…

«Франс суар» сообщала, что «русское дело» окончательно раскрыто. Но в Манге Бросс еще долго закрывал последние «русские досье». После того, как Юрий дал все показания и рассказал о своем «левом» экспорте папиного оружия на Корсику через Вентуру, он провел в следственной тюрьме почти три месяца, где и встретил свое совершеннолетие. Суд присяжных признал его виновным в убийстве Валентины Моховой, в нелегальной торговле оружием и наркотиками. По совокупности он получил восемь лет тюрьмы, но с учетом того, что в момент совершения этих преступлений был несовершеннолетним, ему скостили срок до трех лет. Готье вместе с Жиго и Мюраном в течение года раскручивали все дела Вентуры. Они доказали, что он был не просто наркоторговцем и поставщиком оружия для корсиканских сепаратистов, но и доверенным лицом «Аль-Каиды» в регионе Иль-де-Франс. С учетом его роли в доставке «Игл» в Англию, в организации наркоторговли в Париже и участии в торговле живым товаром из Африки и стран бывшего СССР прокурор попросил для него у суда пожизненного заключения. Но учитывая, что он дал важные показания, которые позволили вскрыть сеть «Аль-Каиды» в Париже и других городах Франции, а также разоблачить группу чеченских террористов в Париже, суд дал ему десять лет без права подавать на помилование раньше, чем через пять.

Готье выяснил, что Моховой-старший занимался корсиканскими поставками несколько лет, но вынужден был прекратить их по требованию спецслужб России. Они же не дали ему поставить оружие и взрывчатку баскам. О том, что так оно и было, Готье получил подтверждение от французских дипломатов и разведчиков, работавших в Москве. О деталях ему при встрече рассказал во время своего очередного визита во Францию Тимур Кокошин.

Дело со взрывами грузовиков во Франции решили поэтому не раздувать, тем более что главный его фигурант Виктор Моховой был убит. Процесс Янычара, загремевшего в лагерь для богатых клиентов Министерства юстиции под Пермью на десять лет, давал немало оснований убедиться в том, что к началу 1999 года на высшем кремлевском уровне решили перекрыть все каналы нелегальных поставок российского оружия в Европе и Северной Америке. Вместе с Янычаром на нарах оказались и около десятка генералов-тыловиков, с помощью которых «РУСАМКО» безжалостно грабила российскую оборонку и разоружала армию.

Вычисленные Готье российские граждане, сотрудничавшие с Моховым под прикрытием служебных и дипломатических паспортов, тихо и без скандала покинули Францию. Рубцов и Васин были объявлены в международный розыск по обвинению в убийстве гражданки Франции Аси Ротштейн, и требование об их выдаче было передано российским властям. Но, как и ожидалось, на это французам ответили отказом.

Имущество Мохового, его виллы в Манге и Аркашоне, получил в наследство его брат, который жил где-то в российской глубинке и не ожидал никак, что на него свалится такое богатство. Когда он приехал во Францию вступать в права наследства, с ним прибыл в качестве сопровождающего лица генерал Кокошин, который быстро перепродал «Мандрагору» Морису де Бриану, а аркашонское поместье прикупил на имя своей маленькой фирмочки с непонятным французам названием «Аркаим». Когда стал известен новый владелец «Мандрагоры», газеты вновь привели все подробности произошедших там убийств и вспомнили о нацистском прошлом отца де Бриана. На том все вроде бы и заглохло.

О Морисе вновь заговорили в печати, когда в Манге появились его зарубежные гости. Он собрал в Мандрагоре весьма странную публику на свой «Арийский конгресс». В списке его участников оказались практически все националистические объединения Европы, включая «рыцарей» Тимура Кокошина. После того, как в прессу попало выступление на конгрессе генерала Дюбуа, правые газеты отозвались весьма почтительно об «инициативе по объединению консервативных партий Европы от Атлантики до Урала», а левые сборище в Манге иначе как «Коричневым интернационалом» не называли.

Морис де Бриан пережил к тому же несколько неприятных моментов из-за Бросса, который закрыл дело об убийстве мангского ювелира, но так и не поверил, что пойманные Бартлетом скинхеды одновременно покончили жизнь самоубийством. Бросс в конце концов выяснил, что покойники не раз виделись с де Брианом, но доказать его причастность к их делу он так и не сумел – в один прекрасный день ему позвонили от областного прокурора и посоветовали не беспокоить более уважаемых граждан Манга.

Еще больше загадок осталось в деле об убийстве Робинса на барже Боле. По глубокому убеждению Бросса, и оно не обошлось без участия Мориса. Но здесь против него было еще меньше улик, чем в деле об убийстве скинхедов. Скинхеды так ничего и не успели добавить к своим показаниям. Степан, который, как и они, видел на борту баржи таинственного «Блондина» во время пыток Робинса, а также неизвестного переводчика на английский, погиб. И это дело пришлось закрыть.

Бросс, однако, еще не раз возвращался и к убийствам на вилле «Мандрагора», и на барже Боле, и к ограблению виллы де Бриана, где так или иначе фигурировал «Блондин». В городской префектуре Руана, где «Блондин» зарегистрировал свой гараж, Броссу удалось добыть его фотографию, которая была им предъявлена в двух экземплярах для водительских прав. По ней он объявил в международный розыск Курта Шрайбера, родившегося в городе Страсбурге, сопроводив свой запрос всеми приметами «Альбиноса» и перечнем тех преступлений, за которые он разыскивался. На вилле Мохового и на сейфе де Бриана эксперты Бросса все же обнаружили одинаковые отпечатки пальцев, которые, как предполагалось принадлежали либо самому «Блондину», либо одному из его подельников. Бросс сообщил в «Интерпол», что Курт Шрайбер разыскивается по делу об убийстве сержанта Серо и ограблении виллы Морриса. И через некоторое время узнал, что «Блондина» нашли мертвым в хранилище одного из банков в Цюрихе. Умер он после ранения в лоб каким-то предметом с острием, пропитанным сильным ядом органического происхождения. Отпечатки пальцев, найденные Броссом, как оказалось после сверки, были действительно его.

Старик Боле после всех тех печальных событий прожил недолго и, вновь попав в больницу с инфарктом, уже оттуда не вышел. Жером похоронил его на католическом кладбище Манга рядом с братом Анри и, согласно завещанию, унаследовал его «Би-Би», столько повидавшую за свою речную жизнь.

Жизнь в Манге постепенно вошла в прежнюю колею, и только изредка в пивной Жерара старики вспоминали о «кровавом марте» и спорили до хрипоты, сколько же тогда произошло в их городе убийств. Говорили старики, что у виллы «Мандрагора» по вечерам вновь стали появляться призраки. Будто бродят в тумане ее бывший владелец, а рядом с ним в белой сорочке, залитой кровью, чуть поодаль ходит его жена. Другие говорили, что и у «Русского замка» были замечены призраки после того, как машина сбила овчарку покойного коменданта замка Степана. Призрак Степана видел бомж Жан во время своей ночной рыбалки. Будто бы покойник шел по берегу к «Русскому замку» с собакой, а за ним, словно облачко тумана, плыла по траве его покойная жена.