8. «Арии всех стран, соединяйтесь!»

Морис де Бриан познакомился с Кокошиным еще летом 1991 года. Свели их ребята из Национально-патриотического фронта «Память». Начитавшись произведений Люсьена де Бриана, они ударились в ведическую историю и стали потихонечку распространять книги о древних ариях и общих корнях славян и варягов. По тем временам всерьез «Память» воспринимали только на Западе, где считали, что там «окопались» противники перестройки и русские фашисты. В Советском Союзе мало кто о «Памяти» слышал до 6 мая 1987 года. Тогда «Память» собрала на Манежной площади в Москве около 500 человек на митинг протеста против притеснений русского народа. После этого с лидером «Памяти» Дмитрием Васильевым встретился Борис Ельцин, возглавлявший тогда Московский горком КПСС. Ельцин пообещал ему сократить приток в Москву лимитчиков, бороться с бюрократией и пьянством, а также подумать о регистрации «Памяти». Хотя свои обещания Ельцин и не сдержал, Васильев добра не забыл и в 1993 году поддержал расстрел Белого дома. После этого даже в «Памяти» поняли, что их лидер – сексот Лубянки еще с советских времен. Тогда в Пятом управлении КГБ СССР «Память» курировали два сотрудника, подчиненные Кокошина. Они регулярно бывали на всех митингах, где выступал «Толстяк» – такая кличка в Управлении была у Васильева. Время от времени, когда Горбачеву нужно было показать Западу, как он «борется с экстремизмом», они приглашали иностранных корреспондентов посмотреть, как изымают из штаб-квартиры «Памяти» «запрещенную литературу». Потом они сами же ее с удовольствием и читали. Так Кокошин с помощью Васильева изучил по верхам историю древних ариев и славян, приобщился к буддизму, индуизму, дао и теософии, к хатха-йоге и геополитике. В силу того, что систематического образования у Кокошина не было, то и все его благоприобретенные в период слежки за «Памятью» познания напоминали детский калейдоскоп из цветных стеклышек. Узоры получались забавные, но бессмысленные.

К началу девяностых годов КГБ было уже не до «Памяти», и Кокошин ходил на сборища чернорубашечников Васильева, потому что интуитивно почуял, что когда-нибудь сможет использовать своих подопечных себе на пользу. Его уже принимали как своего. Осенью 1990 года он встретил у Васильева Мориса де Бриана, который приехал в Москву читать лекции по истории ариев. Морис, как и Кокошин, не был любителем обильных застолий, и вскоре после лекции они пошли гулять по Москве. Тогда Морис, уже прекрасно говоривший по-русски, и рассказал ему об истории масонского ордена «Посвященные братья Азии», который после войны воссоздал его дед, передавший ему перед смертью пост и регалии Великого Магистра. Кокошин предложил Морису создать в Советском Союзе его филиал, о чем тут же доложил своему начальству. Начальство держало нос по ветру, и идея приобщиться к масонству, да еще с арийским уклоном, всем понравилась. Так Кокошин попал во Францию, где был принят в орден сначала учеником, на следующий день – подмастерьем, а еще через неделю стал мастером. Через месяц после этого он доставил в Париж семерых своих коллег с Лубянки, которые в ускоренном темпе получили желтые фартуки мастеров с зороастрийской восьмиконечной звездой из двух свастик в той же ложе в Манге на вилле у Мориса. За эту операцию по внедрению в мировое масонство он должен был получить правительственную награду сразу же после того, как братья-масоны приедут в Москву открывать филиал своего ордена. Но, как говорят, Бог шельму метит. Намечен был тот приезд на 18 августа 1991 года. Шесть братьев во главе с Морисом из Парижа в Шереметьево прибыли с большим опозданием, и Кокошин проторчал там в депутатском зале до семи утра. Когда они въехали в Москву, по улицам шли танки. Визит братьев день в день совпал с путчем ГКЧП. Входивший в него шеф КГБ Крючков, естественно, Кокошина из соображений безопасности о путче не предупредил. Окольными путями Кокош повез братьев-масонов на представительскую дачу КГБ в Серебряном бору, где они все три дня путча просидели у телевизора, поглощая дармовую водку и икру. Когда стало ясно, что путч накрылся, к даче подтянулись братья с Лубянки, и все вместе они торжественно образовали российский филиал ордена «Посвященные братья Азии». Его Великим секретарем стал, конечно, Кокошин. Морис оставался Великим Магистром ордена еще года три и натаскивал Кокошина, чтобы сделать его руководителем всех российских «посвященных братьев». Конечно, Морис понимал, что Кокош, при всех своих претензиях на древние корни, был плебеем. Выбора, однако, не было. Кокошин его пока что устраивал. У Мориса были планы глобальные. Его Орден начал создавать Всемирное Братство Ариев, и российский филиал «Посвященных братьев», куда со временем вошли весьма влиятельные люди в России и в бывших советских республиках, должен был стать его составной частью. Пока орден медленно, но верно рос. Открылись его ложи в Санкт-Петербурге и Киеве, в Краснодаре и в Нижнем Новгороде. Тайная структура вскоре пополнилась открытой – Кокош создал отряды своих «русских витязей». А это уже была серьезная заявка.

Наутро после приезда Кокошина в Манг Морис позвонил ему и пригласил на ланч к себе на виллу. Морис жил напротив «Русского замка» в трехэтажной вилле с патио в итальянском стиле и опоясывающей его анфиладой. С другой стороны вилла смотрела на Сену. Большой зал на втором этаже выходил на широкую террасу, где летом Морис любил обедать. Во дворе прямо над Сеной был построен крытый бассейн. В непогоду и на зиму его накрывали раздвижной крышей. В вилле были еще и подземные залы, в одном из которых в свое время принимали в «Посвященные братья» Кокошина и его коллег.

Стол был накрыт на втором этаже. Морис был не один. Рядом с ним сидел небольшого роста старичок с хорошо сохранившейся офицерской выправкой.

Кокошин видел его и до этого, но поговорить с ним не удавалось. В Ордене у него был титул Командора Лхасы и репутация теоретика. Отставной офицер генерального штаба Франции генерал Винсент Дюбуа был еще и доктором исторических наук, автором великого множества книг и статей об истории походов Александра Македонского и фундаментального труда о Священной Римской империи.

– Брат Винсент, – сказал Морис, – был другом моего деда и одним из отцов-основателей нашего Ордена. Теперь он призывает нас начать работу по созданию Всемирного Братства Ариев.

– Пришло время объединяться. Нашей цивилизации, при всем ее техническом совершенстве, грозят гибелью современные варвары, – как бы продолжая мысль Мориса, откликнулся генерал. – Мы накануне войны цивилизаций. Собственно, она уже началась после первой войны в Заливе. История странным образом повторяется. Две с лишним тысячи лет назад варвары уничтожили лучшие творения ариев, их величайшую империю. Теперь мы имеем дело не с кочевыми племенами, а с их наследниками – мусульманским миром. В основе набегов варваров было стремление завоевать новые пастбища и культуру, чтобы жить. Сегодня идет война за источники энергии. Завтра, чтобы жить и выжить, придется воевать за питьевую воду. Через 50 лет кончатся запасы нефти, останутся только пески. Но если нефть, на которой работали станции по переработке морской воды в питьевую, иссякнет, а на такую переработку требуется очень много денег, которые тоже давала нефть, то через 50 лет вы получите 600 миллионов человек, оказавшихся без воды и без нефти, низвергнутых в полную нищету и отчаяние. В основном они живут в мусульманских странах. Вследствие систематической нехватки продовольствия они находятся на уровне XVII века, в то время как христианская цивилизация – от Америки до России – покоряет космос.

Генерал встал и теперь казался даже ростом выше, словно вышел на невидимую трибуну и обращался не к Морису и Кокошину, а к огромной аудитории.

– Наследники варваров, – говорил он, – прекрасно отдают себе отчет в их полной зависимости от нас: машины, самолеты, продукты потребления, – все это они не могут производить. Но они также знают, что и мы от них зависим, от их запасов черного золота. Пока есть время, пока запасы нефти и газа не иссякли, они хотят получить за это не просто компенсацию, а все, чем мы владеем. Они хотят занять наше место, полагая, что природа нам дала слишком много. Наши земли находятся в умеренном климате, они плодородны, на них легко существовать, и в этом наше главное преимущество. Тогда как их земли состоят из песка, там всегда стоит жара, не располагающая к каким-либо действиям и замедляющая их развитие. Отсюда и возникают идеи идти туда, где легче жить. Отсюда их стремление, захватив наши земли, поставить себе на службу все достижения нашей цивилизации в Европе и в Северной Америке, а в недалеком будущем захватить пространства Сибири и Дальнего Востока. Их нашествие будет пострашнее гитлеровского – всем индоевропейским народам, которые в основном исповедуют христианство, уготована смерть в джихаде. В Англии каждый восьмой мусульманин выступает в поддержку «Аль-Каиды» и готов сражаться с Западом. А каждый третий за то, чтобы предавать смерти отступников от веры и исламских обычаев.

Я напомню вам о заявлении г-на Избеговича, президента Боснии-Герцеговины. Еще в своей Мусульманской декларации 1970 года он писал: «В нашей истории были моменты, когда ни пяди мусульманской земли не было независимой, мы все были колонизированы. Это должно, наконец, закончиться». Мы забыли, а они помнят, что столкновения меду христианами и мусульманами шли веками. Первая мусульманская экспансия датировалась VIII веком и простиралась от Испании до Индии. Вторая экспансия – это Оттоманская империя XVII века. Они подошли к стенам Вены и были остановлены поляками. В обоих случаях у них было такое же оружие, как у нас: те же луки, стрелы, примитивные ружья и пушки. И одинаковая вера. Мусульманская религия с одной стороны и христианская с другой. Сегодня все разное. У них нет того оружия, что есть у нас, но у них есть вера, которую мы утратили. Что же могут они нам противопоставить? Самопожертвование, терроризм и веру. И если в прошлом часто случалось, что мученики за веру приносили себя в жертву даже на костре, то вот теперь, через двадцать столетий существования идеалов и цивилизаций, мусульманские мужчины и женщины взрывают себя, чтобы убивать. На мой взгляд, это своеобразная экзальтация идеализма, доведенная до степени презрения к человеческой жизни, причем к жизни не только тех, кого убивают, но и к своей собственной. Это феномен весьма существенный в противоборстве двух цивилизаций. Это новое оружие, против которого у нас нет средств защиты. И если мы хотим в этом противостоянии победить, мы должны не бояться использовать свое оружие и должны восстановить единство ариев и утвердить в их умах нашу общую веру.

Идеологи и лидеры современной мусульманской экспансии прекрасно изучили слабости нашей цивилизации. Они умеют привлекать на свою защиту наших краснобаев, которые без умолку кричат о правах человека, не замечая, что пришельцы из мира ислама уже лишили их всех тех прав, которые отстояли в многочисленных войнах наши отцы, деды и прадеды. Это прежде всего право на нашу землю, на нашу веру и нашу идентичность. Ради политкорректности европейцы отказались от борьбы за культурный и религиозный контроль. И вот, воспользовавшись этим, мусульмане захватывают Европу. Недалеко то время, когда в наших храмах они устроят свои мечети.

К счастью, нам удалось преодолеть догматы холодной войны и прекратить противостояние Запада и России, которое раскалывало христианскую цивилизацию. Но, еще не укрепив наш новый союз, союз потомков ариев, американцы принялись бомбить Ирак и спровоцировали новый джихад против христиан. Они восстановили против нас более полутора миллиардов мусульман во всем мире. Вы ведь знаете, что Америка потребляет от 18 до 20 миллионов баррелей нефти ежедневно, а производит только пять или шесть миллионов. Они нуждаются во внешних поставках для необходимого развития и питания жизненно важных отраслей. Они надеялись, что, став главной мировой державой, сами будут снабжать себя нефтепродуктами, и не будут зависеть от внешнего мира. Вот что лежит в основе их завоевания Ирака. При попустительстве Саудовской Аравии они надеялись сами добывать иракскую нефть. В конечном итоге все обернулось не в их пользу, страна в хаосе. Первая война в Заливе, закончившаяся оккупацией Саудовской Аравии западными войсками, вызвала в арабском мире шок от столкновения двух цивилизаций и полное неприятие западного образа жизни. Мир после холодной войны изменился не только политически и географически. Произошли непредвиденные геополитические сдвиги. Линия противостояния поменяла место расположения. Она не проходит больше по Атлантике, она переместилась в сторону Азии и Тихого океана. Пусть вас не пугает, что НАТО вышел к границам России. На этот раз мы создадим не Евросоюз, а Арийский Союз и объединимся в Европе от Атлантики до Урала. Изоляции России пришел конец. Разлом сейчас проходит между богатыми, индустриально развитыми, но лишенными собственных источников нефти странами и странами, бурно развивающимися. Первая группа стран – на стороне Америки, а вторая – на стороне Китая, и между этими двумя лагерями стоит Россия. Именно у России ключи от будущего Китая. Денежный ресурс, научный и экономический прогресс на стороне Америки, а на другой стороне – огромные количественные и качественные показатели, массовое производство, а теперь еще и значительный научный и технический потенциал Китая и Индии.

Вот что в общих чертах я думаю о том разломе, который сформируется к 2020- или 2025 году. Эти две огромные силы готовятся к будущему соперничеству. В этой ситуации задачей создаваемого нами Всемирного братства ариев станет объединение России и Европейского Союза в единый Арийский Союз с включением в него из бывшего СССР – Белоруссии, Украины, стран Балтии, Грузии и Армении, а также с привлечением в него немусульманских республик бывшей Югославии, прежде всего Сербии. Если такое объединение произойдет, то Америке ничего не останется делать, кроме как к нам присоединиться. Если Китай и Индия будут с нами, наследниками ариев, то мы спасем нашу цивилизацию. Если они выступят на стороне мусульманского мира – а в Китае и в Индии значительное количество мусульман, – я недорого дам за светлый прогноз нашего будущего. Противоборство за контроль над нашими территориями экономическим и дипломатическим демаршами не ограничится. Иран вот-вот создаст свое ядерное оружие.

Я не знаю, как Америка будет выбираться из создавшейся ситуации, но у России появляется шанс выступить главным арбитром в противостоянии цивилизаций. Она располагает значительными запасами нефти и газа в Сибири, в которых так нуждаются энергозависимые страны. А также она располагает неисчерпаемыми людскими и территориальными ресурсами, богатейшей культурой. Ее запасы полезных ископаемых, питьевой воды, древесины не полностью освоены и разработаны на территории бескрайней Сибири. Все это в дальнейшем должно обеспечить развитие вашей страны, но в этих богатствах нуждаются и народы других арийских стран. Я хочу сказать, что путь развития индоевропейских народов посредством индустриального прогресса лежит через освоение огромных ресурсов сырья России и сотрудничества с ней во всех областях, включая совместное производство вооружений и оборону. Геополитически Россия – это и есть хартленд. Именно ей и предстоит стать основой будущего Арийского Союза.

– У вас, я смотрю, – сказал Кокошин, – целая программа на сто лет вперед.

– На тысячу лет вперед, брат, – ответил генерал. – Тысячелетний рейх, замечу, не был изобретением Гитлера. Это идея ариев. Но каждый раз, когда арии начинали воевать между собой вместо того, чтобы объединиться, наши великие империи погибали. Так погибла Магадха. Так рухнула империя Александра Македонского. А затем погиб и сам Рим, а уже вслед за ним и Священная Римская империя. Третий рейх мог бы существовать и поныне, если бы Гитлер пошел на союз с Россией и вместо того, чтобы уничтожать евреев, помог бы им собраться всем вместе на одной территории и создать свое государство, как наш форпост в мусульманском мире. И не нужно было бы никакого холокоста. Тогда все северное полушарие было бы преимущественно арийским. Мир обрел бы равновесие. Люди тропиков вернулись бы с наших широт, где они чужды и природе, и обществу, в тропики, а люди пустыни – в свои пески. Промышленный Север и аграрный Юг развивались бы в гармонии, не смешиваясь и не мешая друг другу…

Генерал закончил свой монолог. Морис добросовестно перевел все им сказанное, и Кокошин искренне пожалел, что не захватил с собой диктофон, чтобы записать Дюбуа, а потом где-нибудь все это эффектно озвучить. Морис, однако, обо всем позаботился. Он вручил ему целую кипу литературы на русском о целях и задачах «Всемирного братства ариев», устав братства и последний труд генерала Дюбуа «Арийский Союз» для перевода на русский.

Когда генерал ушел, Морис пригласил Кокошина в каминный зал, и, усевшись рядом с ним в кресло, сказал, глядя на огонь:

– Удалось ли тебе на этот раз посетить наш храм в «Мандрагоре»? Ты знаешь, что он значит для нашего Ордена…

– Да, брат мой. Он в полной сохранности, – ответил Кокошин. – Прежде я об этом Мохового не просил. Не было повода.

– А теперь появился? Какой, если не секрет?

– У меня нет от тебя секретов. Но этот секрет – не мой. Ты знаешь, что Моховой работает на «РУСАМКО».

– Да. И нас далеко не все устраивает в работе этой организации в свете того, о чем только что говорил генерал Дюбуа.

– Меня тоже. Но, как ты сам понимаешь, в Европе наше оружие никто сейчас покупать не будет, кроме разве что косовских албанцев. А без денег в России сделать что-либо трудно. Да и не только в России. Единственное, что мне пока удалось сделать, так это добиться того, чтобы наши поставки были, как бы сказать, обоюдоострыми, что ли…

– Поясни, – заинтересовался Морис.

– Мы продаем оружие одновременно Аббасу в Палестине и его противникам из Хамаса, шиитам и суннитам в Ираке, тем мусульманам, которые поддерживают правительство Ливана, и «Хезболле», партизанам оппозиции в Иране и аятоллам, правительству Сомали и повстанцам. Израиль тоже у нас кое-что покупает втайне от американцев. Ну и так далее. Чем активнее они будут истреблять друг друга, тем лучше…

– Метод Черчилля. Нечто подобное он говорил, наблюдая за войной Германии с Россией. К счастью, иногда у него пелена спадала с глаз, и он понимал, что будущее за ариями, – сказал Морис.

– Черчилль был врагом России. Для меня враг – это прежде всего мусульманский мир. Даже не Израиль.

– Ну, если так… Я никогда не вмешивался в ваш бизнес, брат мой. Но в свете того, о чем мы сегодня говорили… Орден попросил бы вас воздержаться от поставок противотанковых ракет палестинским группировкам в Ливане и в самой Палестине. Наши американские братья сообщили нам, что Израиль намерен нанести серьезный удар по этим экстремистам в ближайшие два месяца.

– Если это еще можно остановить, я попробую, – сказал Кокошин, мысленно представив себе, как на это отреагирует шейх Ареф.

– И еще одна, теперь уже личная просьба, – сказал Морис, постукивая костяшками пальцев по инкрустированному кофейному столику из красного дерева…

Морис показал Кокошину фильм об ариях и рассказал об истории Арийского ларца, который еще до войны собрал и долго хранил его дед. Кокошин знал Ващенко-старшего, который конфисковал это фамильное сокровище де Брианов, оставшееся в семье только в копии. Но он и подумать не мог, что его сослуживцы охотились за Арийским ларцом еще с момента расстрела царя и его семьи. Когда Морис показал копию ларца своему гостю, тот сказал:

– Дело чести нашего ордена – вернуть этот ларец. Но боюсь, что г-н Ващенко-старший давно доставил его в КГБ.

– Я согласен с вами, брат мой. Для нашего Всемирного братства ариев, – сказал Морис, – этот ларец смог бы стать такой же святыней, как копье Лонгина и Чаша Грааля для тамплиеров. После смерти деда я специально купил землю напротив «Русского замка» для того, чтобы прорыть туда ход и изъять этот ларец, который мне по праву принадлежит. Но я наткнулся на непроходимую скалу, которая идет от берега Сены к замку до самой «Мандрагоры». Я слышал, что в замке есть подземный ход, где, скорее всего, Ващенко и спрятал этот ларец. Если бы вы помогли мне туда попасть…

Морис рассказал Кокошину о своем последнем посещении «Русского замка», когда Люсьен де Бриан точно указал ему место расположения этого ларца по сигналу вмонтированного в него магнита. У Кокошина круги пошли перед глазами. Все становилось на свои места: «Ващенко. Меченый, назвавшийся Ряпуновым. Английский агент-отравитель. Вот зачем ему понадобилась банька у дурака Степана, которого он решил убрать вместе с его бабой, – размышлял Кокошин. – Значит, он прошел весь тоннель и вышел к „Мандрагоре“ через ферму…».

– Что-то не так, брат мой? – участливо спросил Морис, заметив, как побледнел его гость.

– Нет, нет, – ответил Кокошин. – Мы пойдем туда вместе. Сегодня же. Я хорошо знаю коменданта замка. Он мне не откажет.

Он набрал номер посольской дачи. Никто не отвечал.

– Куда он делся, старый черт? – раздосадовано сказал Кокошин. И предложил Морису: – Пойдем, посмотрим. Может быть, он у ворот копошится. Тут рядом.

Степан действительно возился у ворот замка, стараясь приделать на место зеркало на въезде, которое он кое-как склеил из осколков. Его давно уже разбили местные хулиганы. но в посольстве все никак не хотели разориться на новое. Первым, кого увидел в этом зеркале Степан, был Кокошин. С ним был незнакомый ему мужчина, явно нероссийского подданства, хотя он и говорил по-русски с едва уловимым акцентом. Кокошина Степан побаивался, и неспроста. Он сразу же понял, едва его увидел в первый раз на вилле «Мандрагора», что начальник там он, а не Моховой.

– Ты чего не отвечаешь по мобильнику? – с ходу налетел на него Кокошин. – Я уж подумал было, что с тобой опять что-нибудь стряслось.

Степан раздумывал про себя, сказать ему или нет, что он видел Меченого на пристани. Но решил, что он его сам повяжет и притащит в замок. И поэтому сказал в свое оправдание только: «Виноват, не слышал».

Они прошли по тропинке вдоль стены замка, по которой когда-то Морис в последний раз шел с дедом. Его магнитный детектор на этот раз промолчал. Затем по просьбе Кокошина Степан провел гостей к гаражу и передал «князю» ключи от пульта. Вооружившись фонарем, они спустились вниз на подъемнике. Степана Кокошин оставил наверху, а сам вместе с Морисом медленно пошел вперед по тоннелю, освещая попеременно то потолок, то стены. Морис, в свою очередь, работал магнитным детектором, но прибор его по-прежнему молчал. Увидев разобранную кладку в стене, Кокошин остановился и заглянул в нишу.

– Пусто, – сказал он. – А разворотили стенку, видно, совсем на днях. Пыль даже не успела осесть.

Морис тоже заглянул в нишу. На всякий случай поднес к ней детектор, хотя и понимал, что он здесь бесполезен. Еще через несколько метров нашли вторую нишу, побольше, рядом с которой тоже валялись вынутые из тайника кирпичи. Кокошин посветил фонарем и увидел пожелтевший бланк с орлом, державшим в когтях круг со свастикой, с отпечатанным текстом по-немецки. Он передал его Морису:

– Ты немецкий знаешь…

Морис перевел:

– Совершенно секретно. Груз доставить на объект 765-В в сопровождении охраны СС. Досмотру не подлежит.

– Что бы это могло значить? – спросил Кокошин.

– Скорее всего, то, что господа, побывавшие здесь с визитом, изъяли не только наш Арийский ларец, но и немецкое золото. Дед говорил, что немцы перед эвакуацией из Манга прятали его где-то здесь, – сказал Морис.

– Если бы ты, брат, сказал мне об этом хотя бы на неделю раньше, и то и другое было бы у нас сейчас в руках, – упрекнул его Кокошин. – А теперь ищи ветра в поле.

– Поискать можно было бы, если только знать кого, – ответил ему де Бриан.

– А что, это идея, – сказал Кокошин, достав из кармана сложенную вдвое компьютерную картинку. – Вот тебе фоторобот этого типа, который был здесь, и номер его «Мерседеса». Весь Манг надо перерыть, а его найти, если он только еще здесь.

Морис пообещал поискать, добавив:

– У меня ведь тоже есть свои «витязи».