7

В час дня оперативник, прослушивающий дежурную часть, зафиксировал разговор Никандрова с начальником УВД:

– Никандров, на улице Чайковского участковые хотят изъять деньги у гражданина Бурханова. Уже звонят из администрации, съезди лично сам, разберись и прекрати эту самодеятельность, пусть деньги вернут обратно.

– Есть разобраться!

– Исполняй! Как приедешь – доложи.

Далее все произошло по плану оперативников. Когда Никандров, распорядившись вернуть деньги обратно хозяину, ушел, в квартире-ловушке остались пять оперативников, трое из которых были вооружены автоматами. Теперь все были готовы встретить бандитов во всеоружии.

Для оперов настало самое трудное – ждать. Бандиты могли появиться сегодня ночью, могли и завтра, и послезавтра… Такое количество денег (полный баул), увиденных Никандровым, вскружит голову любому, и банда, потеряв осторожность, могла напасть в любое время, отступив от своих правил.

Дежурная смена Никандрова прошла спокойно, в десять утра он ушел домой, таща за собой хвост из оперов. В пять вечера зашел в клуб «Олимп» и находился там полтора часа.

Ночью Царев докладывал Тимуру:

– Эти появились в четыре тридцать, их было девять человек, а затем пришел Никандров. Он поднялся наверх. Через какое-то время и я поднялся туда. Петров, схватив Никандрова за грудки, говорил с ним на повышенных тонах. Увидев меня, толкнул его, тот чуть не упал. Оба были возбуждены, лица красные… Я сделал вид, что рассматриваю снаряды, поинтересовался, все ли нормально со спортивным инвентарем, и спустился вниз. Минут через двадцать Никандров в расстроенных чувствах выскочил из клуба… А что говорят ребята, которые следили за ним, куда он побежал?

– Доехал до дома и больше не выходил. Интересно, о чем они так горячо говорили?

– Самому интересно. Буду дальше наблюдать.

– Счастливо, – попрощался Тимур с Царевым. – Будь бдителен вдвойне, на днях они обязательно пойдут на дело.

Когда выдалось следующее дежурство Никандрова, у всех нервы были на пределе. Ночь тянулась невыносимо медленно, дежурившие на подходах к квартире-ловушке оперативники сообщали, что никаких движений не наблюдается, все спокойно. В шесть утра Тимур только собрался дать отбой сыщикам, как поступило сообщение, что в трамвпункт обратился мужчина со сломанной челюстью, который пояснил, что ночью в его дом ворвались вооруженные огнестрельным оружием люди в масках и ограбили, забрав деньги и золотые украшения. Получив удар в челюсть и пролежав на полу, мужчина смог выбежать на улицу и выпустить во двор кавказскую овчарку, которая набросилась на выходящих из дома преступников, покусав одного за ногу. Преступники несколько раз выстрелили и убили собаку, а сами скрылись. Мужчина не стал вызывать милицию, а утром обратился к врачам.

Это известие для Тимура и его коллег было наподобие взорвавшейся бомбы! Или преступники водят их за нос, или Никандров утаил от подельников информацию о деньгах, увиденных в квартире-ловушке.

Быстро осмотрев место происшествия и убедившись, что собака убита тремя выстрелами из дробовика, скорее всего, обреза охотничьего ружья, Тимур созвал всех оперативников, задействованных в операции. Чтобы не вызвать подозрения у предателя, совещание проходило в городском отделе.

– Дальше рисковать все опаснее, – начал Тимур, окинув взглядом зал, где собрались сыщики. – Если банда на наших глазах убьет еще одного человека, то грош цена нам и нашей операции. Мы уже знаем состав банды, места их жительства, поэтому всех будем брать сегодня. Когда Никандров после дежурства пойдет домой, его надо задержать по пути, чтобы никто не заметил. Привезем сюда и будем с ним работать. После обеда, когда банда соберется в клубе, наш оперативник Царев сообщит об этом, задержим и их. Затем по всем десяти адресам отправляем сотрудников милиции для обыска с памяткой, что следует искать по месту жительства бандитов.

– А что, если они не расколются и мы ничего не найдем при обыске? – встал с места один из сыщиков. – Тогда что, отпускать их?

– Расколются, никуда не денутся, – зловеще ухмыльнулся Константин. – Из десяти человек в этой цепи обязательно найдется слабое звено. Тем более милиционеры всегда быстрее идут на «признанку», чем обычные преступники.

«Ну, не совсем так, – подумал Тимур, вспоминая свои злоключения с допросом в прокуратуре. – И ты, Костя, разве раскололся тогда? Что-то я не припоминаю…»

Догадавшись по лицу капитана, о чем он думает, Константин широко улыбнулся:

– Это не про нас, мы боролись за правое дело. Да и сыщики мы, не пристало нам…

– Все по местам, – скомандовал Овчинников. – Наступает решающая фаза операции, быть предельно собранными и готовыми к любому развитию событий…

В одиннадцать часов, когда Тимур с нетерпением прохаживался по коридорам городского отдела, привели в наручниках задержанного Никандрова. Поинтересовавшись у сыщиков, все ли прошло чисто, он начал допрос предателя:

– Георгий, мы знаем, что ты работаешь на бандитов. Если ты вместе с ними не совершал конкретных преступлений, это не значит, что ты не член банды. Ты самый что ни на есть ее член. За вами убийство человека, так что могут приставить и к стенке. Поэтому крепко подумай, прежде чем ответить на мои вопросы.

Никандров потерянно посмотрел на него, немного помолчал, рассматривая носки своих ботинок, при этом качая ногами, словно маятником, а затем заговорил:

– В банду я вступил полтора года назад. Одолжил у одного из его членов, Сергеева Сергея, деньги, но не смог вернуть. Сергеева я знаю с детства, учились в одной школе. Однажды он пригласил меня в «Олимп», там находилась вся бригада, девять человек, и предложил вернуть долг услугой. Там я узнал, что они собираются «бомбить» богатых коммерсантов, мне предложили участвовать в этом. В мои функции входило предупреждение банды о возможных угрозах быть пойманными, сбор разведывательных данных, а также поиск богатых коммерсантов…

– А как ты предупреждал банду, если над ними нависала угроза быть пойманными?

– У них имеются несколько милицейских раций. В случае тревоги я вызывал заранее оговоренный позывной, это было знаком, что пора сворачиваться.

– А почему не прихлопнули адрес на Чайковского, где ты видел кучу денег?

– А откуда вы это знаете?! – удивленно вскинул голову Никандров. – Ладно, расскажу, только не для протокола. После последнего «палева» банды, когда замелькала черная «Волга» и рация, я понял, что их конец близок, и твердо решил порвать с ними. Но просто так от них уже не отделаться, поэтому решился перевестись в Нерюнгри, переждать там какое-то время. Узнав о том, что я собираюсь переводиться, Петров наехал на меня, угрожал расправиться, требовал выплатить откупные за выход из банды. Я не стал ему говорить о тех деньгах, которые я видел на Чайковского, а решил перед отъездом в Нерюнгри сам обчистить эту квартиру…

– Ты что, создал вторую банду?! – удивился Тимур откровению предателя.

– Нет, я хотел подговорить Сергеева, чтобы только вдвоем напасть на эту квартиру. Хозяин там живет один, большого труда не составило бы…

– А если бы Петров узнал?

– Не узнал бы, мало ли грабителей в городе. Сергеев был недоволен Петровым, что ему с награбленного достается мало, хотел отойти от него, создать свою группировку. А еще, так же как и я, хотел перевестись в Нерюнгри.

– А-а, вы собирались сколотить банду и самим грабить уже нерюнгринских фраеров? Молодцы, широко мыслите! А сегодняшний разбой? Ты предупреждал их?

– А что, разве сегодня был разбой? По сводке нет такого преступления.

– Был такой разбой, одного даже покусала собака.

– Значит, они меня не уведомили. А после того случая, когда во время налета замелькала рация, я сказал, что связь по рации пока прекращаем – слишком опасно. И на «Волге» я запретил им ездить, потребовал ее продать и купить другую тачку… Видимо, Петров, узнав о моем переводе, перестал мне верить, потому и не предупредил. А может, не захотел делиться… А кого именно покусала собака? Вы их всех там задержали?

– Вот когда всех задержим, узнаем, кого там разодрала собака.

– Вы что, никого еще не задержали?! – Никандров был в шоке, близком к обмороку. – Откуда тогда все знаете?!

– Как откуда? Ты и навел нас на своих бандитов.

– Все, конец мне! Вся жизнь насмарку! – схватившись за голову, простонал Никандров.

Определив его в изолятор, Тимур вернулся в управление. Сняв засаду с Чайковского, собрал всех оперативников и ждал сигнала от Царева о появлении банды в клубе. Оперативник позвонил ближе к четырем и сообщил, что банда в количестве восьми человек на месте.

«А где же девятый, неужели собака его так сильно покусала? – подумал Тимур, прежде чем отдать команду о захвате преступников. – Ничего, дома его задержим».

Через полчаса все было закончено. Бандиты были уложены на пол клуба «Олимп», а затем растасканы по городским отделам милиции, где начались их допросы. Искусанного собакой бандита взяли дома. Константин оказался прав в том, что милиционеры быстро расколются: восемь членов банды признались в содеянном и дали согласие сотрудничать со следствием. Держался только Петров, отрицая все обвинения против себя.

Ночью Тимур пришел в отдел, где тот находился.

Зайдя в кабинет, где велся допрос, он подошел к следователю, заглянул в чистый лист протокола допроса и спросил:

– Что, в полном отказе?

– Абсолютно! – кивнул головой следователь. – Не хочет сотрудничать со следствием, упертый товарищ. Что ж, будем проводить очные ставки. Не понимает своего положения, ему грозит высшая мера, а он решил сыграть в молчанку. Это вряд ли его спасет.

– Вы ненадолго оставьте нас двоих в кабинете, – попросил Тимур следователя. – Я хочу с ним переговорить один на один. В соседнем кабинете ребята пьют чай, присоединитесь к ним, а я мигом.

Когда следователь покинул кабинет, он обратился к задержанному:

– Алексей, из десятерых членов банды девять уже дают показания. Изъяты вещи потерпевших, часть денег, оружие, золото. Как ты собираешься дальше отрицать все это? По «несознанке» дадут максимальный срок либо лоб зеленкой намажут: за вами труп, статья-то расстрельная. Тут надо быть погибче, осознать свою вину, раскаяться, это же учтется в суде. А как ты представляешь суд? Девять человек признаются во всем, просят снисхождения, а ты один в отказе. Судья, думаешь, будет сомневаться, что ты совершил преступление? Нет, он назло всем даст тебе по самому максимуму. А максимум – это расстрел.

– Я не баран какой-то упертый, как хотят меня тут представить, – наконец заговорил задержанный. – Меня одно коробит: как эти люди, мои так называемые подельники, так легко забыли наше братство, клятву верности и сейчас топят друг друга, чтобы заслужить какое-то снисхождение. Надо быть достойным, ведь мы же бедных не трогали, грабили богатых, которые разворовали всю страну, довели до нищеты народ. Для них одним миллионом больше, одним меньше – разницы нет…

– А ты, Алексей, не пытайся подогнать под свои преступления идейную подоплеку, – остановил его Тимур на полуслове, – всеми вами двигало банальное желание разбогатеть и стать теми же богачами, которых ты так сейчас ненавидишь. Кстати, с одного разбоя вам достались деньги, которые несколько лет копили родители для лечения своего ребенка. Отбрось все эти выкрутасы и всякие идеи, будь попроще.

– Ладно, отсидим свое, не пропадем, – горделиво посмотрел на Тимура Петров. – Ты же тоже посидел, и ничего.

– Да, посидел, – спокойно ответил ему Тимур. – Но есть одна маленькая разница между нами: ты сейчас сядешь за то, что хотел разбогатеть неправедным путем, а я сидел за то, чтобы такие, как ты, не обогащались за счет других. Вот в этом моя философия жизни.