– О‐о‐о! Да вы настоящий Терминатор! – попробовал Рамон пошутить, но заметная бледность выдала его тревогу. – Или это у вас протез?

– Протез, говорите? – переспросил Евгений Сергеевич, надрезал себе кожу за ухом и, надорвав его, повернулся к нам. Его череп не имел ничего общего с человеческим. Это был набор составных пластин из такого же белого пластика.

– И что все это значит? – спросил я, почему-то не чувствуя опасности в хозяевах дома.

Хотели бы они что-то сделать с нами, уже сделали бы.

– Я начну издалека, – проговорил Евгений Сергеевич, аккуратно залепляя «раны» полосками надорванной «кожи». – Молодые люди, приходилось ли вам размышлять на тему, почему правители стран меняются – а толку в этом никакого? Скажем, вот был СССР, потом начали борьбу с плановой экономикой, бюрократией и…

– И мы сейчас живем в такой же номенклатурной системе, но с еще большей бюрократией, – резюмировала Кристина.

– В яблочко! И республиканцы, и демократы в США, сколько кого ни выбирают, а страна живет так, как и жила раньше. Со всеми своими плюсами и минусами. И везде так.

– И в чем секрет?

– Всеми странами на протяжении веков косвенно управляют одни и те же люди. Люди, ищущие тайну нового этапа эволюции. Люди, дергающие за ниточки. Рай?.. Да вот же он! Будь бессмертным, меняй тела только ради того, чтобы не слишком выделяться из толпы. Достаточно давно определенная группа власть предержащих поняла, что все духовные метания и поиски ни к чему не приводят. Нет, они отлично работают на удержание общества в узде, пресекают революции, помогают обеспечивать стабильность и порядок. Но вот все эти энергетические тела, ментальные тела, тонкие тела… рассказы о спасении, тантрическое принятие или, напротив, вытеснение – все они действуют лишь как пилюля для разума. И все. Что там, за гранью – никто не знает, даже мудрейшие из мудрейших. А здесь, в физическом мире, людям свойственно бояться. Все боятся, абсолютно все: боятся того, что эта жизнь кончится. Религии позволяют хоть немного отодвинуть этот страх, ровно настолько, чтобы человек прочно интегрировался в общество. И какой же вывод был сделан?.. Вместо того чтобы осуществлять все эти бесконечные поиски, совершенствовать дух, силы были брошены на создание бессмертной физической формы тела. И она достаточно быстро появилась. – С этими словами Евгений Сергеевич протянул руку и снова показал надрез. – Создать кибернетический механизм, похожий на человеческое тело, оказалось не слишком сложно. Первую модель разработал еще Леонардо да Винчи. Потом последовала череда модернизаций. В то, что я сейчас «ношу», вложен не один миллиард долларов. Скажете – дорого? А какая разница сколько! Все равно сами эти доллары печатаем. – Дед засмеялся. – Нет, правда! Идеальное изобретение… Федеральная резервная система создает деньги и кредитует ими же правительство США, а также весь мир.

– Вы уж меня простите, Евгений Сергеевич, но со столь вопиющим нигилизмом и материализмом я еще не сталкивался… – встрял я. – Помнится, в одной стране уже пытались на протяжении семидесяти лет построить материалистическую державу, забыв о душе. И что вышло?

– И до этого дойдем, – сказал хозяин. – Позвольте продолжить. Так вот, когда кибернетические тела были созданы, остро встал вопрос, что дальше? Ну есть суррогатное тело. Рука сломалась – отвинтил, грубо говоря, и прикрутил новую. Зуб сточился, да вот они, запасные, целых тридцать два. Но есть еще и человеческое тело и в нем – разум человека. Или душа, или тонкое тело, или ментальное, или все вместе, называйте как хотите. Теперь надо как-то перенести разум клиента из физического тела в кибернетическое. И вот на этот вопрос деньги-то и тратились, причем такие, что никому не снилось. И знаете что?..

Ответить никто не решился – слова деда, казалось, стали отлитыми из стали.

– И ничего! Не нашли мы до сих пор способа оцифровки сознания и переноса его в кибернетический организм. Когда такое случится, наступит следующий виток эволюции, человечество перейдет на новый план бытия. Пока же мы вынуждены довольствоваться беспроводной связью с нашими кибернетическими двойниками в физическом мире. И с тем, что наш мозг, вынутый из тела, вынужден существовать в мини-аквариуме с питательной смесью. На триста-четыреста лет хватает. Иногда на пятьсот. Далее эстафета передается детям, родившимся с использованием наших же, заранее приготовленных банков спермы и яйцеклеток.

– Так что же это получается… Мы сейчас с вами тут разговариваем, а вы управляете этим телом, как игрушечной машинкой? С пульта дистанционного? Кто вы? Чем занимаетесь?

– Это слишком утрированно, но в целом именно так и происходит… Скоро в строй войдут технологии клонирования, тогда можно будет или заменять части тела биоэлементами, или напрямую пересаживать мозг в новое тело донора. Идеально подходящее вам по всем параметрам, ваше же «обновленное» тело. Но это, к сожалению, не решит проблемы старения самого мозга, так что опять триста-пятьсот лет, и все. Оцифровка и пересадка сознания сделала бы нас воистину бессмертными. – Он помолчал. – А чем я занимаюсь уже много лет, не важно. Надоело мне стоять у руля. Захотелось тишины, покоя и домика в деревне. Вот и живем тут, в огороде копаемся. Вы очень хороший вопрос про материализм задали. Сейчас вашу веру в духовность буду искушать. Немножко.

– Вы знаете, я столько всего повидал за прошедшие годы, что…

– Конечно-конечно! – подхватил хуторянин. – И психоанализ, наверное, в режиме тотальной изоляции проходили?

– Откуда вы знаете?

– Так это ж наше изобретение… Хм… Короче говоря, с какого возраста вы себя отчетливо помните?

– Лет, наверное, с двух-трех, даже родственники удивляются, но некоторые события тех лет я восстанавливаю в памяти досконально… А что?

– Интересный вопрос… Вот если вы теперь оглянетесь назад, то изменилось ли ваше мироощущение? Не жизненный опыт, не вызубренные прописные истины, не набор заумных слов, а именно ваше мировосприятие и ощущение себя в мире? Есть ли различие с тем, что чувствуете сейчас?

Тут меня словно искрой обожгло. Разницы не было. Совсем. Я был и оставался тем самым трехлетним ребенком, который все так же смотрит на мир. Это было не страшно… скорее удивительно, что я сам не смог этого осознать раньше.

– Нет. Нет никаких отличий… Из-за этого мне не по себе.

– Все люди так себя чувствуют, если им указать на этот факт. Скорее даже аксиому – именно она является одной из черт нашего рода. Искра, которая в нас есть, постоянна от рождения и неизменна весь период нашей жизни. Она не меняется, и мы в любом возрасте, хоть только что появившись на свет, хоть играя свадьбу, хоть шагая по улице уже дряхлым стариком с палкой, остаемся теми самыми, кто мы есть. Каждый из нас по-своему воспринимает мир, но это восприятие не меняется никогда.

– Так что же это получается? Психоанализ, детские травмы, юношеские обиды, взаимоотношения с матерью и отцом, с братьями и…

– …сестрами, учителями и начальниками, любимыми и врагами. Ничего не значат. Абсолютно ничего. Очередная мишура, направленная на успокоение разворошенного разума. Психоанализ действует как таблетка успокоительного: если заставить человека долго вспоминать что-либо, то кора головного мозга утомляется и требует отдыха. Как следствие, возбуждаемость субъекта падает. Можно того же эффекта достичь валерианой или более современными успокоительными препаратами, транквилизаторами.

– Получается, что мы те, кто есть… Какими приходим в мир, такими же неизменными уходим? В чем же смысл?

– Смысл в оценке, интерпретации происходящего вокруг. Мы смотрим фильм, своими действиями, конечно, повлиять на него не можем. Но мы можем смеяться или плакать, радоваться или грустить, скучать или ненавидеть. Вот запись-то всех наших эмоций и есть смысл нашей поездки по рельсам судьбы.

– А – атланты?

– Что – атланты? Вы про бредни Троцкого опять вспоминаете? Никто не может переходить по струнам или рельсам судьбы. Вас охмурили детскими сказками. Показали страшную ленту, сюрреалистичную, вы в нее поверили. Кроманьонцы, неандертальцы или атланты, пожиратели плоти и вегетарианцы. Нет этого ничего. Есть темные силы и светлые. Свет борется с Тьмой, вот и все. В нашем мире уже идет битва не на жизнь, а на смерть. И победитель получит все – вопрос, на какой стороне вы будете?

– Евгений Сергеевич, знаете что? – сказал я. – Думаю, вы врете. Роль Мефистофеля, конечно, всегда хороша – при помощи мизантропии с изрядной долей цинизма можно разрушить любую теорию. Если, конечно, она еще теория – и не подкреплена фактами. А факты…

– Факты? И какие у вас факты? Аргументы? Доказательства? Вы только что были в XXI веке, потом попали в XX, сейчас вы снова здесь. И почему-то решили, что это – тоже факты, хотя никакого обоснования произошедшего у вас нет. Вы похожи на человека с завязанными глазами, который ищет черную кошку в темной комнате. Любой шерстяной предмет, попавший к вам в руки, может быть принят за нее! Майкл, поймите, да вас дурили все это время, развлекали дебильными картинками, затуманивали определенные участки вашего мозга.

– Во‐первых, я не понял, откуда вы знаете про мои перемещения во времени, мы вроде о них речи не вели. А это наводит на странные мысли, как будто вы нас тут ждали, заранее подготовившись. Во‐вторых, хорошо, у меня нет доказательств произошедшего, мало того, еще и провал в памяти. И из-за этого ум за разум заходит. Так зарежьте правду-матку. Откройте глаза, покажите истину. Но у вас, как понимаю, тоже одни вопросы. Что там, за гранью, никто не знает? Чем вы отличаетесь от меня? Тем, что без повязки на глазах блуждаете в темной комнате и ищете ту же черную кошку? Результат от того, что глаза открыты, не изменится, видеть в темноте люди не могут.

– А вы смелый, Майкл. Недаром вас выбрали. Другой бы уже бежал вприпрыжку, роняя слюну. Понимаете, в чем дело. Мир устроен так, что нам не дано узнать, что за гранью. Не нашего ума это дело. Муравей не может покушаться на Солнце – мал он. Но в рамках ощущаемой реальности нам дано кое-что сделать. Заметьте, я говорю именно о том, что наше восприятие описывает лишь малую часть мира… И вместо того, чтобы тратить свое время, я подчеркну еще раз, на дебильную жвачку для мозгов, пора бы задуматься о главном. О вечном. О том вопросе, который тревожит каждого из нас. Как стать бессмертным. Не бессмертным набором энергии и атомов, которые перейдут в другое состояние, полностью стерев твое «Я». А сохранить то, что у нас есть, и продолжить существование в этом, настоящем мире. Не уповать на перерождения, воскрешение душ. А просто тупо делать то, к чему нас зовут инстинкты. Выживать. Это стремление подавляется во всех нас с детства. Мы видим, как люди стареют, умирают. Мы соглашаемся с таким ходом вещей. Мы тратим свое время на работу, на хобби, мы покупаем новые мобильные телефоны, мы играем в компьютерные игры, сидим в интернете. Или бегаем за Троцким по параллельным реальностям, что, по сути, одно и то же. Забыв про то, что часы тикают. А ведь если взяться всем, постараться, их можно как минимум замедлить. Не вливать миллиарды в очередную многомегапиксельную камеру в трубке, а израсходовать их на новые лекарства, научные разработки. Не летать в космос, а заняться поиском эликсира бессмертия. Не скользить на струне, а постараться как минимум замедлить скорость скольжения. И поискать смысл, зачем все это, что вокруг нас, создано?

– Чего-то я не пойму, зачем вы нам об этом говорите?.. Вы же сами сказали, что именно такими, как вы, и был создан нынешний порядок вещей… Стадо работает за новый iPhone, избранные сидят в аквариумах и ждут новые тела. Если все будут в аквариумах, то кто их обслуживать-то будет? Да и проблема эликсира у вас неплохо решена – во много раз среднюю продолжительность эээ… жизни… вы увеличили.

– Действительно так. Но это косметика. Короче говоря, Майкл, мы недаром встретились. Как и было сказано, от дел я давно отошел, но вот вам контакты. Давид Блейд, глава регионального отделения организации «Золотой щит». Запомните номер? Это птица высокого полета, ни один человек в мире случайно к нему не попадает. Они находят нужных людей сами, раскладывая хлебные крошки. Вот, считайте, и вам выпал счастливый билет. Позволяющий определиться, на чьей вы стороне – Света или Тьмы.

Тут я заметил, что Кристина и Меркадер расслабились и тихо сопят в своих креслах. Вероятно, они пропустили большую часть нашего разговора.

– Машина у вас сейчас заведется, – сказал Евгений Сергеевич. – А коллегам вашим, уж простите, мы в пищу некое вещество добавили, абсолютно безопасное, они сейчас уже встанут, лишь до утра их восприятие окажется немного заторможенным. За руль лучше вы сами садитесь. Прошу пардону за такой подход, но обязательно надо было поговорить наедине.

На обратном пути мы почти не разговаривали. Кристина несколько раз попыталась предупредить меня об опасности, но я все больше уходил в себя и старался понять то, что услышал от «деревенских жителей». Мы даже не условились о следующей встрече, я только сказал, что перезвоню после беседы с Блейдом. Дома я на удивление быстро уснул – и сны, как оказалось, опять разорвали ткань реальности.