12

Среда, 2 декабря, 16:49

Ди забыла код от входной двери. Или он поменялся?

Так или иначе, было понятно, что она очень давно не набирала цифры кода на дверях дома на улице Плуггатан в Стокгольме.

Ди подождала. Сгущались сумерки. Пустынная маленькая улочка. С юга архипелага только что налетела жуткая пурга. В столицу пришла зима.

Вопрос состоял в том, имеет ли смысл ждать, пока кто-нибудь из соседей захочет выйти в метель, или, наоборот, укрыться от нее. Поблизости, по крайней мере, никого и в помине не было.

После минутных колебаний Ди вынула из кармана отмычку.

В рутинной полицейской работе она чувствовала себя неопытной. Однако то, чем она занималась в последнее время, рутинной работой никак не назовешь. Скорее наоборот.

В конце концов замок поддался. Естественно, тут же на лестнице она столкнулась с жильцом дома. Молодой человек с подозрением уставился на отмычку, которую Ди не успела спрятать в карман куртки. Непринужденно кивнув, Ди пошла вверх по лестнице. Она чувствовала, как он продолжает смотреть ей в спину, пока не скрылась в следующем пролете. На мгновение она услышала завывание ветра внизу, потом дверь в подъезд захлопнулась и снова стало тихо.

В этот раз подняться на четыре этажа оказалось гораздо труднее, чем в последний раз, когда она была тут. Запыхавшись, она подошла к двери с надписью «Линдстрём и Бергер».

Прямо так и написано.

Прошли годы с тех пор, как Фрейя Линдстрём бросила Сэма Бергера и эмигрировала с их общими сыновьями-близнецами, а ее имя до сих пор красуется на двери. Вернее, ее прежнее имя – как ежедневное мазохистское напоминание. Теперь у нее какая-то французская фамилия. По словам Бергера, Париж полностью поглотил ее.

Ди постояла, отдышалась. Вновь достала отмычку и поднесла ее к замку. На этот раз все получилось на удивление легко – не самый достойный замок для полицейского. Даже если это бывший полицейский.

Дверь отворилась, Ди вошла в квартиру. Некоторое время постояла в темноте прихожей, впитывая в себя атмосферу. Тепло, влажно, затхло. Может быть, ей только так показалось, но в самом воздухе чувствовалась заброшенность. Хотя вряд ли тот факт, что Бергер отсутствовал в последний месяц, мог оставить следы в воздухе. Значит, это самовнушение, мысленное предубеждение, которое отразилось на работе органов чувств. Но было тут и еще кое-что. Другой запах, который показался ей знакомым. Слабый запах антисептика, как будто здесь убирались явно меньше месяца назад, а может быть, и дезинфицировали помещение.

Было настолько темно, что Ди пришлось зажечь фонарик. Она сделала еще несколько шагов по коридору. На долю секунды ей показалось, что со стороны на нее нападает ничем не примечательная женщина средних лет; к счастью, она быстро поняла, что это она сама отражается в зеркале во весь рост. С колотящимся сердцем она прошла мимо закрытой двери в ванную, бросила беглый взгляд налево, в погруженную в темноту спальню Бергера, а секунду спустя повернула голову направо, в сторону гостиной. Там также были опущены жалюзи, все было погружено в какой-то искусственный мрак.

Когда Бергер был здесь в последний раз?

Вряд ли он сунулся бы сюда, будучи в розыске, а до этого он понятия не имел, что придется бежать со всех ног. Шторы в спальне – это одно, но зачем опускать жалюзи в гостиной? К чему вся эта темнота? Может, конечно, он в принципе воспринимал свою жизнь довольно сумрачной; стоило ему прийти домой, как вокруг него сгущалась тьма. Но на Сэма это не похоже.

Другое возможное объяснение – что он не сам это сделал; кто-то другой погрузил квартиру во мрак. Но зачем? И кто? И когда?

У входа в гостиную она помедлила. Засиженные кресла и диван перед последним в Швеции телевизором с толстым экраном. На барном столике батарея бутылок с виски, но в каждой напитка на самом донышке. На стеллаже пыли больше, чем книг. Рядом с дверью во вторую спальню – бывшую комнату мальчиков – комод с выдвинутым нижним ящиком. Ди направилась туда.

Не успела она наклониться и констатировать, что ящик почему-то пуст, как услышала звук. Лишь когда звук уже растворился в тишине, в голову пришла первая мысль. Столовые приборы. Стук приборов. Вилка, которую положили в ящик с другими вилками. Вот такого плана звук.

Которого быть явно не должно.

И все-таки этот звон прозвучал.

Ди не могла придумать ни одного разумного объяснения. Конечно, вилка могла лежать на краю у раковины и именно в этот момент упасть. И все же достаточно оснований для того, чтобы приготовить оружие.

Ди бесшумно достала пистолет. Холод приклада прорезал сумрачную духоту воздуха. Конец темного коридора совершенно неожиданно оказался освещен. Свет лился оттуда, где, по ее воспоминаниям, находилась кухня. Держа пистолет перед собой, Ди скользила по коридору. Впереди брезжил свет – слабый, неподвижный, холодный – никаких признаков движения в кухне отсюда не было видно. Ни звука, ни тени. Ди прошла мимо закрытой двери, видимо, в гардеробную, а затем заглянула в проем кухонной двери. Дверь слегка заскрипела.

Ди осмотрела кухню. Сквозь немытое окно проникал слабый свет от уличного фонаря, неровно освещая кухонную утварь. Должно быть, звук исходил со стороны ящика с приборами, который стоял у мойки, но вычислить его происхождение было невозможно. Ничего не могло упасть просто так. Тут вообще не было никаких признаков жизни.

И все-таки.

Она наклонилась к окну и вдруг что-то ощутила. Какую-то перемену. Возможно, легкое изменение давления, или едва уловимый звук, или запах. Может быть, слабый запах антисептика, заставивший Ди со скоростью, которой она сама от себя не ожидала, присесть на корточки и обернуться. Когда к ней вернулось что-то, напоминающее поле зрения, она обнаружила, что ее пистолет направлен прямо на тело.

А тело, в свою очередь, направляет пистолет на нее.

Mexican standoff.

Позади тела – открытая дверь в гардеробную. Пистолеты слегка подрагивали в руках, но сомнений в том, что каждый из них может произвести смертельный залп, не было.

Время остановилось.

В нерешительном бледном свете медленно опустилась пылинка. Промелькнула где-то на периферии поля зрения. Проводив ее взглядом, Ди произнесла хрипловатым голосом:

– Признайся, что не принимала душ с тех пор, как покинула больницу.

Тело за кухонной дверью слегка дернулось, не опуская пистолета.

– Что?

– Ты переоделась, – продолжала Ди, все так же держа оружие на взводе, – Но душ не приняла. От тебя по-прежнему пахнет больницей.

– Мне слишком многое пришлось пережить, – сказала Молли Блум.

– Может быть, опустим пистолеты? – предложила Ди.

– Сначала ты, – ответила Блум.

– Я не знаю, чего от тебя можно ожидать, – сказала Ди, по-прежнему держа пистолет наготове.

– И при этом ты несколько дней сидела у моей постели, – заметила Блум.

– Ты же была без сознания, черт возьми! – воскликнула Ди. – Ни за что не поверю, что ты притворялась. Не настолько ты хорошая актриса.

– Ты понятия не имеешь, какая я актриса, – ответила Блум. – Нет, я прочитала в журнале у охранника.

– А я думала, охранник в основном спит, – сказала Ди и опустила пистолет.

Молли Блум сделала то же самое.

Они долго смотрели друг на друга.

– Нам, наверное, следовало бы обняться, – произнесла наконец Ди.

– Вы меня спасли? – спросила Блум, не убирая пистолет. – Пришли в ту заснеженную избушку и вытащили меня?

– Ты сама себя спасла, – сказала Ди, также не торопясь убрать оружие. – Мы опоздали на несколько минут. Но мы вызвали вертолет скорой помощи и подняли тебя. Я поехала с тобой. Тебе оказали помощь. Ты лежала в коме. А тут вдруг не только пришла в сознание, но и оказалась достаточно бодрой и ловкой для того, чтобы поменяться местами с покойницей по имени Ханна Дунберг.

– Ханна Дунберг?

– Судя по имеющимся у меня сведениям, да. Так что произошло?

– Я очнулась. Поняла, что мне надо уходить. Нашла выход из ситуации. Ничего странного.

– Хотя ты лежала в коме, за тебя дышал респиратор. Ты была на волоске от смерти.

– Разве это не естественное для меня состояние?

Ди помолчала. Она рассматривала Блум, пыталась охватить взглядом весь ее образ. Новая одежда, это да, обувь на высокой платформе, кожаная куртка в заклепках – безумная готическая одежда, никак не вяжущаяся с имиджем Молли Блум. Только что купленная? Значит, она и домой не заходила? Почему? Потому что ее разыскивают? Потому что она знала, что ее разыскивают? Значит, она что-то помнит. Вопрос в том, насколько много. Ди заговорила, тщательно взвешивая слова:

– Ты заглядывала в журнал охранника. Журнал висел прямо у него за спиной. А врачебный журнал ты тоже смотрела?

Бесстрастное выражение впервые изменило Молли. Брови быстро взметнулись вверх – скепсис, любопытство. Кажется, Ди зашла не с той стороны.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Блум.

– Ты знаешь, что я навещала тебя в больнице, но что тебе самой известно о твоем состоянии? Ты знаешь, насколько ты больна?

– Думаю, знаю. Я очнулась, почувствовала себя здоровой и ушла.

Ди мысленно выдохнула. Значит, ничего лишнего она не сказала. Блум ничего не знает о своей беременности. А сейчас вряд ли подходящий момент для такой судьбоносной новости. Только не сейчас.

– И вот ты здесь, – произнесла Ди, обводя руками темную квартиру, и засунула пистолет в кобуру.

Блум посмотрела на нее и сделала то же самое.

– Да, – ответила она. – Теперь я здесь.

– В квартире Сэма Бергера, – уточнила Ди. – Почему?

– Я погуглила, – сказала Блум. – Он находится в розыске. В государственном розыске. Он убил того, кто пытался убить меня.

– Ты прекрасно знаешь, что Бергер его не убивал.

– Вот именно. Поэтому я и здесь.

– Ты хочешь его разыскать?

– Или хотя бы выяснить, что происходит.

– Это ты опустила жалюзи? – спросила Ди. – Ты погрузила квартиру в темноту и вытащила все из ящиков комода?

– Я тебя о том же собиралась спросить.

– Значит, СЭПО? – Ди глубоко вздохнула. – Вот откуда эта неожиданно упавшая вилка. Но почему они не замели следы?

– Это была ложка, – поправила Молли и, кажется, слегка улыбнулась.

– Внутренний отдел допрашивал меня пару дней, – сказала Ди. – Они хотели знать мельчайшие подробности о той операции внутри страны. Но их не очень волнует, где находится Сэм. Что наводит меня на мысль о том, что тут замешана Служба госбезопасности. А ты из СЭПО, Молли. Ты понимаешь, о чем идет речь.

– Меня как раз и тревожит то, что я должна бы это понимать, – ответила Блум.

– И поэтому ты пришла сюда?

– Да, чтобы попытаться найти Сэма.

– И я тоже, – сказала Ди. – У тебя есть какая-нибудь версия?

Молли в первый раз внимательно посмотрела на Ди. Взгляд более жесткий, но все же за ним скрывалось нечто совсем другое.

– Вы действительно выпрыгнули из штанов, чтобы найти меня, – сказала Блум.

– И опоздали на несколько страшных минут.

– И все-таки не опоздали. Вы спасли мне жизнь. Полагаю, я должна поблагодарить тебя, Дезире. Я готова это сделать, но сотрудничать с тобой не собираюсь.

Ди кивнула.

– Тогда будем действовать каждая сама по себе, – согласилась она. – Думаю, ты уже успела осмотреть квартиру более тщательно, чем я. Ящики комода вывернуты?

– Почти все. Зубная щетка исчезла.

Ди снова кивнула.

– Значит, он, по крайней мере, жив, – сказала она. – Они пришли сюда без него, собрали его вещи. Опустили жалюзи, чтобы их никто не заметил. Но почему не подняли снова?

– Потому что это не имеет значения, – предположила Блум. – Они не оставили после себя следов. Тут ничего не найти. Мы пришли сюда напрасно, и ты, и я; но если хочешь – продолжай искать. Во всяком случае, я ухожу. Надеюсь, ты не собираешься меня удерживать.

Женщины не шевелились. Устало рассматривали друг друга.

Потом Ди протянула руки. Блум подошла к ней. Они обнялись, ощущая обоюдную неловкость. Но все получилось на удивление искренне.

Наконец Молли направилась к двери. И замерла на пороге, держась за ручку. На секунду Ди подумала, что она хочет что-то сказать – что-то, что трудно выразить словами, – но Молли только подмигнула и скрылась за дверью.

Какое-то время Ди стояла и смотрела ей вслед, потом подошла к комоду, стоящему возле входа в комнату близнецов. Выдвинула три верхних ящика. Вещи, которые там остались, были явно женские и детские.

Ди заглянула в комнату мальчиков. Тут никаких признаков сумасшествия, никакого мавзолея, никакой священной земли, но такое ощущение, что комната выглядела ровно так же, как в день исчезновения близнецов. На нижней незастеленной кровати валялось что-то похожее на пижамные штаны восьмилетнего мальчика.

Сэм Бергер просто закрыл дверь и никогда не открывал ее.

Ди постояла, потом прогнала морок и прошла в гостиную. Подошла к окну и заглянула в щелку жалюзи. На улице по-прежнему бушевала метель, было трудно что-то разглядеть. Когда же ей удалось сфокусировать взгляд, она увидела под окном Молли Блум и тут же отпустила раздвинутые полоски жалюзи.

Блум это видела.

Разумеется, видела.