Глава 24

Примирение

За день до торжества весь дом стоял на ушах, прислуга носилась как заведенная, а мадам Бонне, в свою очередь, носилась за прислугой, раздавая указания. Единственным человеком, которому, похоже, было совершенно все равно, что творится в этом доме, был месье Бонне. Он молча сидел в своем любимом кресле в библиотеке и уже смиренно подписывал счет за счетом. Камилла весь день находилась в саду, где рабочие устанавливали несколько больших шатров и танцевальную площадку. Люка уехал в типографию за распечатанными меню и карточками с именами гостей. Мадам Бонне долго продумывала алгоритм рассадки гостей, бубня себе под нос, что Перренов нельзя сажать за один стол с Леруа, а Леруа – с Ришарами… и как же теперь быть? Адриан, как великий ресторатор, помогал Камилле с площадкой. Лишь одна я не знала, чем себя занять. Вначале я спустилась в погреб и, пересчитав количество бутылок, которое будет на вечере, переписала себе на листок названия вин, которые обязательно должна попробовать, подчеркнув несколько раз «Шато Марго». Уж в этот раз ты от меня точно не убежишь! В целом винной картой я осталась довольна, все было прекрасно продумано: шабли к морепродуктам, красная бургундия для тех, кто не любит мощные и танинные вина, сансеры к рыбе и козьим сырам и для тех, кто любит насыщенную и мощную классику, естественно, бордо! Вечер поистине должен получиться отменным. Побродив по дому, я в конце концов предложила свою помощь главной горничной. Она сообщила, что было бы неплохо, если кто-нибудь помог бы отмыть старый камин в гостиной, и я тут же согласилась.

– Обычно мы чистим его только снаружи, там, где выложено мрамором! – сказала она, протягивая мне тряпку.

– Не волнуйтесь, я так его отмою, что вы не узнаете! Будет сверкать как новенький! – пообещала я, отправившись в гостиную.

Вначале я тщательно оттерла все, что было выложено мрамором, а потом решила проявить небывалое усердие и принялась отмывать внутренние, потемневшие от сажи и пепла стенки. Это оказалось очень увлекательно и даже смешно, ибо стенки оставались такими же темными, как и были, а вот я, наоборот, становилась черной, как они. Я отвернула голову от камина, чтобы окончательно не превратиться в негритянку, и, вытянув руку, достала до какихто тайных закромов камина, откуда на пол упало золотое кольцо с огромным, изумительно красивым рубином. Я схватила украшение и внимательно его оглядела, оно казалось очень старинным. С внутренней стороны кольца была тонкая гравировка: «Моей дорогой и любимой Матильде».

– Интересно, и кого в семье Камиллы звали Матильдой?

Я взяла кольцо и понесла к мадам Бонне, которая в этот момент как раз спускалась со второго этажа.

– Полина, ты похожа на трубочиста! Ты же потом не отмоешься, прекрати заниматься этой ерундой, лучше помоги мне с цветами, в каждой комнате должно быть по два букета, а в гостиной целых пять! Надо их как-то умело расставить! – Она вдруг замолчала, всматриваясь в кольцо. – А это что такое?

– Представляете, я нашла в вашем камине, пока чистила его! На нем даже есть гравировка: «Моей дорогой Матильде». – И я вручила ей в руки кольцо. – Кстати, а кого в вашей семье звали Матильдой?

Мадам Бонне смотрела на кольцо, словно на предмет из потустороннего мира.

– Никого, – вдруг тихо произнесла она. – В нашей семье так никого не звали… Ах он старый козел! – вдруг взревела она. – Ну, я ему сейчас покажу! – И она быстрым шагом направилась в библиотеку, где находился ее муж.

Она тихо закрыла за собой дверь, мило улыбнувшись, и через секунду из закрытого помещения раздался ее жуткий ор. Она так громко и так выразительно ругалась, что ни толстые стены, ни дубовые двери не спасали дом от разразившегося скандала.

– Это все моя вина, – с ужасом прошептала я, услышав звон полетевшей посуды. – Это кольцо месье Бонне наверняка сделал для своей любовнице, а я, сама того не догадываясь, раскрыла его тайну накануне жемчужной свадьбы!

На жуткий ор матери в дом прибежали Камилла и Адриан.

– Что там происходит? – испуганно спросила она.

– Ничего такого, просто твои родители немного поссорились, – ответила я как можно более спокойным голосом.

– И это ты называешь «немного поссорились»? Но из-за чего?

Я подошла к барной стойке и налила в бокалы немного коньяка себе и ей.

– Держи, – сказала я, стараясь не смотреть ей в глаза. – Понимаешь, так получилось, что во время уборки гостиной я нашла в вашем камине кольцо, которое твой отец, видимо, сделал для своей любовницы! – И я тут же залпом заглотнула все содержимое бокала.

– У моего отца есть любовница? – удивленно пробормотала Камилла и тоже залпом выпила коньяк. – Это просто невероятно!

– Знаешь, Полина, – прошептал мне на ухо Адриан, – у тебя просто талант портить людям жизнь!

Я бросила на него возмущенный взгляд:

– При чем тут я? Это же он завел себе любовницу! – И я обиженно отошла от него в сторону. – Никому я ничего не портила!

Двери тихо открылись, и из библиотеки вышла мадам Бонне, вид у нее был смиренный, словно она только что приняла монашеский сан.

– Мама, это правда? – еле слышно спросила Камилла. Мадам Бонне кивнула головой.

– О ужас! – Камилла закрыла руками лицо и уселась на диван. – Не могу поверить, что мой папа на такое способен.

– Способен, – тихо произнесла мадам Бонне, сев рядом с дочерью, которая тут же упала ей в объятия. – Что теперь делать, как быть? – пробормотала она, гладя Камиллу по голове. – А главное, как об этом сообщить Люка?

Камилла слегка приподняла свою голову и нахмурила лоб:

– А при чем тут Люка?

– Он же возненавидит его, когда узнает всю правду!

Я удивленно переглянулась с Адрианом.

– Как все запутанно, – шепнула я ему на ухо. – Похоже, что Люка незаконнорожденный сын месье Бонне, может, даже от той самой женщины!

Адриан притянул меня к себе, его губы были уже возле моего ушка, так приятно. Я тут же мило заулыбалась.

– Только не произноси эту чушь вслух! – прошептал он, и мой кокетливый настрой сразу же как водой смыло.

– Мне кажется, – продолжила Камилла, – что этот факт не очень сильно его расстроит! Возможно, что, как мужчина, он даже сможет его в чем-то понять, ох, это звучит просто ужасно, мама! – И она снова обняла мадам Бонне.

– Да уж, звучит действительно ужасно, но не стоит так сильно переживать. – И она, как заботливая мать, принялась утешать свое единственное дитя. – Ты думаешь, что, если Люка мужчина, он сможет понять твоего отца, а я, как женщина, не смогу?

Камилла вдруг перестала хлюпать и застыла на месте.

– Я очень хорошо его понимаю и даже знаю, почему он так поступил, – произнесла она, проведя рукой по волосам Камиллы. – Твоей отец мне все рассказал, до мельчайших подробностей, и знаешь, это в его стиле. Он на такие штучки способен!

– То есть ты хочешь сказать, что у папы это не в первый раз? – медленно произнесла Камилла.

Мадам Бонне тяжко вздохнула:

– Ну, по молодости он тоже этим баловался, но сейчас в таком-то возрасте… Право же, я надеялась, что он поумнел за долгие годы жизни!

– Не верю своим ушам, и ты это терпела? Но почему?

Мадам Бонне удивленно посмотрела на дочь:

– Наверное, потому что любила и до сих пор люблю! И ты своему мужу простишь такую глупость, с кем не бывает!

Глаза Камиллы увеличились в несколько раз, да и я тоже слушала мадам Бонне с раскрытым ртом.

– И уж если мы затронули эту тему, то было время, когда и я так поступала, правда, всего пару раз, особенно в те годы, когда денег не хватало. – Она посмотрела на меня и Адриана. – Не могу сказать, чтобы теперь я этим гордилась! Зареванная Камилла уткнулась в одну точку перед со-бой, взгляд ее был далеким и отрешенным. Из-за такого обилия новой информации о родителях ее мозг, видимо, решил на время отключиться.

– Ничего не понимаю, – прошептала мадам Бонне, испуганно глядя на дочь. – И почему это вызвало у нее такую реакцию, да и вы, – она повернулась ко мне с Адрианом, – смотрите на меня как на падшую женщину!

Адриан отрицательно покачал головой.

– Мне почему-то кажется, что мы говорим о совершенно разных вещах, поэтому у Камиллы такая реакция! Давайте начнем все сначала, – предложил он. – Что именно сделал месье Бонне?

– Как что? – изумилась мадам Бонне. – Вот что он сделал! – И она вытащила из кармана злосчастное кольцо, при виде которого Камилла тут же ахнула.

– Кольцо Матильды! – произнесла она. – Это же и есть та самая фамильная реликвия семьи Люка, которая пропала у них после той встречи! – Она немного призадумалась, сопоставляя в своей голове все факты, и наконец произнесла: – Неужели отец выкрал его?

– Именно! А вы о чем подумали?

Прищурив глаза, Камилла бросила на меня яростный взгляд.

– Ну, видимо, я в чем-то немного не разобралась. – Я залилась краской и стала тут же оправдываться, мне было очень стыдно. – А о чем еще я должна была подумать?

– Ладно, это уже неважно, – снисходительно сказала Камилла и снова обратилась к матери: – И что же нам теперь делать? Люка возненавидит меня за это! Получается, что мы воры и стащили у них кольцо его прабабки!

– Ты здесь ни при чем, дочка, – произнес месье Бонне, появившись из библиотеки. – В этом только моя вина.

– Как ты мог так поступить? Как? Это же были наши друзья! – завопила Камилла. Месье Бонне стыдливо опустил глаза в пол.

– В тот вечер мы здорово выпили, и Жан начал хвастаться своим благородным происхождением и назвал нас, Бонне, безродными, а затем показал мне несколько семейных реликвий. Вот тогда-то я и решил ему отомстить! Жан заснул после девятого бокала, а украшения остались лежать неубранными на столе, пить он так и не научился! – добавил месье Бонне. – Мне ничего не стоило выкрасть это кольцо, на самом деле мне оно не нужно, и я планировал его вернуть, но они стали нас называть мерзавцами и ворюгами!

– И оказались совершенно правы! – сдавленным голосом произнесла мадам Бонне. – Ты старый ворюга! Как мы объясним нахождение этого кольца у нас в доме? Я не хочу больше никому врать!

– А может, стоит просто помириться с родителями Люка? – предложила я, и все разом уставились на меня. Неужели я снова сморозила очередную глупость? И от этой мысли я до боли прикусила нижнюю губу.

– Это единственное решение, – сказала мадам Бонне и протянула мужу телефонную трубку: – Попроси их заехать к нам! Сам все расскажешь и вернешь кольцо!

Месье Бонне упирался минут десять, но в конце концов сдался под свирепыми взглядами жены и дочери. Разговор был коротким, и, к моему удивлению, родители Люка, у которых дом находился на другом конце города, оказались в этой гостиной уже через пятнадцать минут. В целом мне понравились его родители, хотя внешний вид у отца был немного чопорный. Как ни странно, но они, похоже, были рады друг друга видеть, правда, поначалу сдерживали свои эмоции. Видимо, обе семьи уже давно порывались наладить отношения, но никто не хотел признаться первым в своей неправоте. Месье Бонне пригласил Жана в библиотеку, и они заперлись в комнате. Поначалу все смирно сидели в гостиной, но затем мадам Бонне и мама Люка стали обмолвливаться фразами, а еще через несколько минут вместе пили чай, обсуждая все, что произошло за то время, пока они не общались, а Камилла радостно показывала фотографии со свадьбы. Через полчаса из библиотеки вышли месье Бонне и Жан, их лица лучезарно светились. Оба, видимо, успели за это время сделать немало важных вещей: помириться, выпить, снова помириться и снова выпить и даже выкурить сигару.

– Я вел себя очень некрасиво, признаю, – произнес Жан. – И мой старый друг проучил меня за это, я благодарен тебе и рад, что мы снова стали общаться! – И он похлопал месье Бонне по спине.

– Давно пора было! – ответил тот.

В этот момент в дом вошел Люка с коробкой из типографии и огромными пакетами с продуктами. Увидев, что его родители мирно беседует с родителями Камиллы в одной комнате, он тут же выронил из рук все пакеты.

– Здравствуй, сынок, – произнесла его мама. – Надеюсь, ты сможешь простить нас за то, что мы так глупо вели себя все это время! Камилла и ее родители уже простили нас!

От этих слов я чуть было не прослезилась и, прижавшись к Адриану, наблюдала за этой животрепещущей ситуацией. Камилла улыбнулась и весело подмигнула мне. Я была рада, что история с этим кольцом закончилась хорошо. Весь оставшийся день обе семьи не расставались и делились накопившимися эмоциями. Родители Люка с радостью приняли приглашение на жемчужную свадьбу Бонне.