К концу жизни, написав много концертов, симфоний, крупных инструментальных работ и композиций камерной музыки, Брамс решил сконцентрироваться на более личной музыке. В последние годы жизни он создал несколько десятков миниатюр, включая 16 замечательных интермеццо. Возможно, именно эти произведения он имел в виду, когда после своего 59-го дня рождения писал Кларе Шуман, что отныне хочет творить «только для себя».

(Брамс любил Клару Шуман. Он познакомился с Робертом Шуманом в 1853 г. Вскоре он писал жене Шумана: «Ничего не могу с собой поделать и думаю только о вас…. Что вы со мной сделали? Можете ли вы избавить меня от своих чар?» Когда в 1856 г. Роберт умер после нескольких лет тяжелой психической болезни, Брамс тут же приехал к Кларе. Оба отрицали любовную связь, но впоследствии уничтожили свою переписку, поэтому сложно сказать, как все было на самом деле. С полной уверенностью можно сказать лишь одно – их отношения отразились в их музыке, и уже за это мы можем быть им благодарны.)

Во многих написанных к концу жизни интермеццо Брамса, включая триптих опуса 117, мы ощущаем нежность колыбельных (в одном из писем Брамс назвал их «колыбельные моей грусти»). Они позволяют нам в глубокой задумчивости парить на крыльях воображения. Но несмотря на внешнюю нежность композиции, в ней присутствует и стальная воля композитора, перерабатывавшего переполнявшие его чувства в упорядоченные музыкальные формы.

Не могу понять почему, но существуют критики, которые с некоторой снисходительностью относятся к творчеству Брамса. Я же считаю светлую и радостную музыку этого композитора очень выразительной. Брамс, как никто другой, умел использовать музыку как средство коммуникации собственных эмоций.