66

Спускаясь и поднимаясь, делая поворот за поворотом, Джим и Тони уже с трудом ориентировались в запутанных переходах корабля. Наконец сержант остановился перед неприметной металлической дверью, постучал условным стуком, ее приоткрыли.

– Гарри, это я.

– Один?

– Нет, тут со мной… друзья.

Последнее слово сержант произнес с ледяной усмешкой.

– Заходите!

Следуя за сержантом, напарники вошли в помещение, и хозяин обиталища, приземистый матрос с татуированными предплечьями, запер за ними металлическую дверь на все замки.

– Сантьяго здесь? – спросил сержант.

– А куда он денется? Здесь, конечно.

Из небольшой, заставленной электрическими моторами прихожей они перешли в более просторное помещение, где на столах в разной степени разобранности лежали все те же электромоторы.

– Перемоточная… – угадал Джим.

– Точно! – улыбнулся Ливерс и, повернувшись к работавшему в дальнем углу матросу, крикнул: – Сантьяго! Иди сюда!

Матрос оставил работу и пошел навстречу гостям. С первого взгляда бросались в глаза его огромные бицепсы, развитые грудные мышцы и «шашечки» брюшного пресса, заметные даже сквозь флотскую майку.

– Привет, сержант, – поздоровался Сантьяго.

– Привет, здоровяк. Развлечься хочешь?

– Развлекаться – не работать.

– Вот и отлично. Ты, длинный, – обратился сержант к Тони, – сумеешь выстоять против Сантьяго пять минут, станешь моим другом, и тогда вы с приятелем поедете на Бицкул. Ну что, уже испугался?

– Я не длинный, сэр, я – высокий, – поправил сержанта Тони, и Джим услышал в словах напарника угрозу.

– Ладно трепаться, становись перед Сантьяго, посмотрим, какой ты – высокий.

Сержант и его приятель, низкорослый матрос, засмеялись.

Тони шагнул вперед и остановился напротив Сантьяго. Тот по-боксерски поднял руки, и в следующий миг Тони ударил. Его кулак щелкнул Сантьяго точно в переносницу, удар был быстр и резок, электрик не успел среагировать и, взмахнув руками, рухнул на мотки медной проволоки.

Сержант Ливерс и его друг перестали улыбаться, потом обменялись растерянными взглядами.

– Это не считается! У него слабая голова, – воскликнул Ливерс. – Вот посмотрим, как ты выступишь против Зоненбаума! Гарри, зови Зоненбаума, скажи, есть возможность отличиться!

– Я сейчас!

Гарри метнулся к двери, быстро ее разблокировал и вырвался в коридор. Его не было с минуту, затем он вернулся в сопровождении рослого десантника с квадратным выбритым черепом. Уже по одним только надбровным дугам было ясно, что пробить такого кулаком невозможно, да и не каждая пуля возьмет такую кость.

– А-а, пришли? – обрадовался Ливерс, оттаскивая в сторону начавшего приходить в себя Сантьяго. Бросив его под столом, он подошел к Зоненбауму и сказал: – Тедди, нужно раскатать вот этого – длинного. За это получишь десять увольнительных.

– Хорошо, – согласился Тедди, не проявляя никаких эмоций. – Кого бить?

– Вот этого – длинного, – повторил сержант, указывая на Тони.

– Мне без разницы.

Противники встали друг напротив друга. Теперь на Тони поставил бы только безумец или тот, кто хорошо знал, что Тони своих ходов никогда не повторяет.

Едва Зоненбаум поднял кулаки, как рука Тони метнулась, точно змея, и два пальца нанесли удар в глаза.

Десантник вскрикнул, схватился за лицо, и тогда Тони ударил его ногой в пах. Десантник охнул и свалился, бой был закончен.

– А на ножах, а?! На ножах!!! – закричал сержант Ливерс, хватая со стола нож для зачистки изоляции.

– С тобой, что ли? – спросил его Джим, взяв со стола второй нож.

Ливерс едва не крикнул «да!», но вовремя одумался. Джим выглядел как старший брат, которому надоели наскоки на младшего.

– Это шутка, ребята, – подал голос матрос Гарри.

Ливерс тяжело сглотнул и опустил нож, он понял, что был в одном шаге от смерти.

– Так что, мы летим на Бицкул? – спросил Тони.

– Ра… разумеется, – кивнул сержант и, положив на стол нож, добавил: – Можно уже грузиться, сейчас самое время.