ГЛАВА 10
Калейдоскоп
— Как это «пропали»? Что значит — пропали? Ваши орлы что, бегать разучились?
Шеф с удивлением разглядывал переминающегося с ноги на ногу начальника охраны.
— Сергей Васильевич… У меня нет объяснений. Фигурант и девчонка бежали по лесу, мои ребята их практически догнали. Но внезапно они словно провалились сквозь землю. Главное, моментально пропал сигнал от радара, и с тех пор так и не появился.
Бывший военный застыл, вытянувшись в струнку.
Шеф почувствовал разливающийся во рту кисловатый привкус. Он даже скривился, глядя на охранника. Ну какого дьявола! Дадут ему пожить спокойно хотя бы полдня или нет?
— В каком районе это было?
Лебедев развернул на экране компьютера карту, все еще надеясь, что ситуация быстро прояснится. Но в этот момент в кабинет ворвался взъерошенный Денис.
— Сергей Васильевич! Беда…
Он резко остановился, переводя полный отчаяния взгляд с шефа на начальника охраны.
— Да вы что, с ума все посходили! — прохрипел Лебедев. — Ну что еще?
* * *
Андрей сидел перед монитором, пальцы отплясывали тарантеллу на клавишах. Пот чуть заметными каплями выступил на лбу. Нельзя, ну нельзя бросать проект! Надо увидеть, каким будет воздействие. И если методы машины и эссенциалиста совпадут — надо внедрять прибор. В нашем мире, в этом мире, в других мирах — да какая разница! Люди везде хотят жить и быть счастливыми!
Он остановился, только когда вновь почувствовал острую жажду. Надо было спросить у Зиньковца, не видит ли он причин этому. А сегодня… Эх, сегодня Андрей может не успеть до закрытия медицинского центра. Уж очень хочется доделать первую ступень коррекции…
Андрей совершил паломничество к кулеру, затем вновь погрузился в омут программы…
* * *
Лебедев не смотрел на Дениса. Он сосредоточенно изучал «мышку».
Урчал компьютер.
Тикали часы.
Чирикали воробьи за окном.
Завибрировал забытый на столе мобильник, но на него никто не обращал внимания.
Стоя посреди кабинета, прямо в центре перечеркнутого узорчатого круга на ковре, Денис напряженно ждал, что же скажет шеф. Наконец тот поднял голову и, глядя мимо Щемелинского, произнес:
— Иди домой.
* * *
Сегодня Зиньковец не ждал больше клиентов. Он в очередной раз тщетно пытался выйти в параллельную сеть, когда дверь отворилась. Вошел незнакомец в темной куртке.
— Одну минуту подождите. — Психотерапевт сделал предупреждающий жест, но посетитель, ни слова не говоря, вынул пистолет.
Увидев направленное на него черное дуло, эссенциалист не успел ни удивиться, ни испугаться. За спиной у злоумышленника возник человек, Зиньковец рефлекторно потянулся посмотреть, кто там, как вдруг резкая боль обожгла грудь…
* * *
Ксана не стала дожидаться Дэна. Пропади он пропадом, неблагодарная свинья! По дороге домой она зашла в медицинский центр, к Косте. Как она виновата перед ним! Зачем, зачем она вновь дала одурманить себя мимолетному воспоминанию? Зачем она вообще позвонила Щемелинскому? Пусть бы получил, что заслуживает…
Она вошла в пустой холл — Ирочки-сменщицы нет на месте, безобразие, — быстро миновала коридор. На пороге Костиного кабинета спиной к ней стоял какой-то мужчина. Она слегка тронула его за плечо.
— Разре…
Человек резко обернулся, одновременно с этим раздался хлопок, и неизвестный, отшвырнув Ксану, стремительно бросился к выходу.
* * *
Зиньковец пытался зажать рану пальцами. В глазах темнело, силы стремительно уходили…
Ксана вбежала в кабинет и вскрикнула. Костя сидел за столом, согнувшись и схватившись за грудь. Из-под его рук по голубой ткани расползалось темное пятно.
— Оксана… блок… — прошептал он одними губами.
Ксана не сразу поняла, что он хочет, но кинулась к нему. В ту же минуту кабинет непостижимым образом наполнился топотом и криками. Прибежала гинеколог из соседнего кабинета, медсестра ЛОРа, лаборанты и даже старенький подслеповатый окулист.
— «Скорую»! Вызовите «Скорую», кто-нибудь!
Господи, господи! — запричитал высокий женский голос.
— Да они только адрес записывать будут десять минут, и ехать еще пятнадцать, а тут — в сердце! Хирурги где?
— Кто? Трофимов в отпуске, Иванова с утра была.
— Да откройте же перевязочную! — заорал кто-то.
Ксана воспринимала происходящее как сквозь туман. Она лишь видела белое лицо Кости.
— Блок, Оксана. Штопай…
Она поняла. И мелькнувшая было в сознании искра «я не сумею», тут же погасла. Ксана быстро сложила руки, как перед чайной церемонией. Как давно она этого не делала!
— В темноте серебряный свет лучами расходится, — зашептала Ксана. — Свивается каждый луч в тысячу нитей… Затейливая ткется паутина… Кто увидит — познает человеческую сущность…
Она положила обе руки, одну над другой, на рану, прямо поверх холодных Костиных пальцев.
— Первая долевая, вторая поперечная… третья поперечная — в узел… Вторая долевая, вторая поперечная, третья поперечная — в узел…
Произносить это вслух вовсе не обязательно. Но так Ксане было легче.
Люди вокруг суетились, что-то кричали, окулист все-таки вызвал «Скорую» и милицию, медсестра ЛОРа прибежала с целой охапкой перевязочных материалов и ампул с анальгетиками…
Ксана, застыв в неудобной позе, боясь неосторожно шевельнуть руками, «штопала» Костину паутину.
«Вязание узлов корректорами первого звена строго запрещено»…
«Сверхвоздействие запрещено»…
«Эссенциальная хирургия в мирное время запрещена»…
Холод внутри. Темнота и боль. Лишь в глубине непроницаемой бездны трепещет разорванный клубок, рискуя развалиться по ниточкам…
«В случае спасения жизни эссенциалист, оказавший воздействие, считается неподсудным»…
Зиньковец в свое время не успел сохранить жизнь пациенту в ожидании реанимобиля…
* * *
Бригада появилась, как показалось Ксане, вечность спустя. Кровотечение к тому времени прекратилось, но Ксана все вязала паутину… Зиньковец был то ли в обмороке, то ли уснул, обессиленный. Впрочем, Ксана и сама еле держалась. «Штопка» требует огромных затрат энергии.
— Девушка, да дайте же посмотреть! Девушка!
Молодой врач с трудом оторвал Ксанины ладони от груди Зиньковца.
— Так… проникающее грудной клетки. Носилки, быстро.
— Я с ним, можно? Я жена…
Ксана слышала свой неестественно звенящий в пустоте голос будто со стороны.
— Да, конечно. Поехали в «Склиф».
* * *
Шеф шел мимо аквариумов, раздумывая, как поступить с Андреем. Пару дней — и конвертированная личность скорее всего перестанет существовать. Но за эти пару дней…
Если Андрей все знает, почему он не бежит без оглядки, а до сих пор сидит в кабинете?
Может, он вовсе не против работать на Контору? Да с чего в конце концов этот удод Щемелинский решил, что Андрей будет против? Ведь Денис никогда, ни-ко-гда не разбирался в людях… Лабиринт не должен ничего знать, тут уж без вариантов. А вот сам Андрей…
Когда Лебедев вошел в кабинет, эссенциалист даже не заметил его, поглощенный работой.
Через несколько минут шефу пришлось кашлянуть, заявив о своем присутствии.
— Ах, это вы, Сергей Васильевич. Не заметил, извините.
Андрей поднялся.
— Назавтра мне нужен эссенциальный монитор. И, если позволите, — Лена.
Шеф хмыкнул, кивнул, бросил взгляд на экран, испещренный разноцветными схемами.
— А… Денис завтра нужен? А то я планирую отправить его… в командировку. Срочную.
— Денис… да нет, наверное. Думаю, смогу закончить и без него. Не хотелось бы отвлекать человека от более важных дел.
Андрей сглотнул слюну в пересохшем горле. Опять нестерпимо хотелось пить.
Если Дениса завтра не будет — это только к лучшему. Рваная у него паутина, корректировать и корректировать.
— Что, вообще все сможете без него закончить?
«Это было бы совсем кстати», — завершил про себя Лебедев.
— Пожалуй, да. Последовательность действий я знаю. Но для тестирования программист, конечно, будет нужен.
— Любой программист?
— Грамотный программист. Любой, да.
— Очень хорошо. — Шеф скрестил руки на груди. — Работайте, Андрей. Завтра вам все предоставят.
— Спасибо, Сергей Васильевич. А сейчас я с вашего позволения выйду на минуту.
Язык казался обернутым наждачной бумагой.
— Да-да, разумеется.
«А эссенс-то наш нездоров, — отметил Лебедев. — Значит, распад неизбежен. Можно не волноваться…»
* * *
Операция длилась несколько часов.
Ксана сидела в коридоре на диванчике, глядя на пятно облупившейся краски на стене.
Примостившийся рядом с ней молоденький капитан милиции старательно задавал ей какие-то вопросы. Она отвечала односложно: «Нет, да, не знаю»… Убийцу девушка описать толком не смогла. В конце концов милиционер понял, что толку от нее не добьешься, и отправился в буфет перехватить чашку-другую кофе. Ксана идти отказалась.
Мысли ее были там, в операционной.
Только бы все обошлось.
Местные кардиохирурги ничуть не уступают специалистам из Лабиринта. Правда, экстренники обычно работают в паре с корректорами. А эти ребята колдуют сами. Без малейшей энергетической поддержки. Хотя энтузиазма им не занимать…
— Костя, Костенька, — шептала Ксана, размазывая слезы по щеке. — Не оставляй меня… Я так тебя люблю, Костенька…
Ксана в сотый раз клялась себе, что если муж останется жив, она сделает все, все, что он захочет. В любом случае она найдет этого молодого эссенса и поможет ему вернуться в Лабиринт. Чем бы это ей ни грозило.
Наконец двери оперблока разъехались, вышел усталый, но явно довольный доктор. Ксана вскочила.
— Это вы — жена Константина Зиньковца?
Врач был, наверное, почти ровесником Кости.
— Да. Ну что, магистр? — взволнованно воскликнула девушка.
— Нормально! — Хирург не обратил внимания на странное обращение к себе. — Жить будет, точно. Вы ведь тоже врач, кажется?
— Д-да.
— Если честно, вашему мужу очень повезло. Удивительно, что его вообще довезли. Миокард поврежден, в перикарде — воздух, кровь, давление упало… А организм справился! Хотя не мальчик уже ведь… Но выжил — молодец. Сейчас состояние стабильное. И мы — с осторожностью, конечно, — можем надеяться на благоприятный исход. Но сейчас — никаких волнений! Никаких расспросов пока. Вы слышите?
Последние слова относились к подоспевшему представителю закона.
— Спасибо вам… доктор.
— На здоровье.
Ксана снова заплакала.
Хирург не обратил на это никакого внимания, просто повернулся и ушел обратно в оперблок. Видимо, привык к чрезмерной эмоциональности пациентов и их близких…
Дэн Щемелинский припарковал древний, как динозавр, «Кадет» под балконом. Завтра снова в автосервис. Ах, нет. Завтра же пятница, его ждут в Трибунале. Придется машинке денек подождать. А эссенс, между прочим, его «Рено» юзает и в ус не дует. И квартира казенная. И мебель куплена специально. Все условия для этого мудилы. А он им проблемы устраивает.
Дэн вышел из машины и направился к подъезду по гравийной дорожке.
Завтра он ночует дома, у родителей. Надо не забыть купить маме пару ее любимых женских романов. В Лабиринте такое не печатают.
Однако день сегодня выдался напряженный! И все из-за Андрея.
Хотя — зря Дэн о нем так. Спина ведь не болит. Чудесно, просто чудесно…
Вечер теплый, будто и не конец сентября. Не все листья еще пожелтели, лужи за последнюю неделю подсохли. Надо будет не забыть выкроить время — искупаться в озере. Последний раз до холодов.
И невесту пора найти… сколько можно одному. Только сегодня после встречи с Ксаной он вспомнил о том, что не выносит одиночества.
…Ксанка сбежала, зараза. Ну и черт с ней. Шеф решит эту проблему. Даже странно, что он не орал, как обычно, и не называл Дениса удодом.
И вроде Андрей на месте. Работает. Так что, может, и зря он, Денис, так переполошился. Завтра будет новый день. Еще один, на пути к триумфу.
Подойдя к двери, Дэн вынул из кармана ключ от домофона.
Но воспользоваться им не успел.
Пущенная в затылок пуля прервала его честолюбивые размышления…
Дэн Щемелинский, один из разработчиков гармониевого портала, создатель Конвертированной версии, ведущий автор Преобразователя сущности, упал на пороге своего дома, так и не дожив до мировой славы.
