Полиция

Один мой португальский знакомый как-то рассказал мне анекдот о трех основных видах португальской полиции, который в шутливой форме описывает их методы работы и то, чем они занимаются. Речь идет о Судебной полиции (чья сфера деятельности – расследования преступлений, совершаемых организованными преступными группами и террористами), Национальной гвардии (несколько упрощая, назовем ее для себя военизированной полицией) и Полиции общественной безопасности (сфера ее деятельности – безопасность граждан, высших должностных лиц и государства в целом). Итак, президент Португалии решил наградить лучшего представителя этих трех видов полиции и выбрал для этого по одному кандидату от каждого. Чтобы определить лучшего из них, в лес запустили зайца. Кто первым его поймает, тот и лучший. Судебный полицейский развесил по деревьям «прослушку», внедрил среди зверей тайных агентов, провел тщательное расследование и по истечении двух недель пришел к заключению, что никакого зайца в лесу нет. Национальный гвардеец ввел в лес до зубов вооруженный отряд своих бойцов, через неделю отряд вернулся с захваченной в плен лисой, тремя куропатками и кабаном. Выйдя из леса, бойцы тут же забыли, зачем они туда ходили, разложили на опушке пикник и отпраздновали это дело, зажарив кабана и куропаток. И, наконец, в лес отправился представитель Полиции общественной безопасности. Уже через два часа он вернулся, таща на плече избитого, окровавленного с подбитым глазом медведя, который признался в том, что он на самом деле заяц.

Национальная республиканская гвардия Португалии является преемником Королевской полицейской гвардии, созданной в 1801 году по типу и подобию уже существовавшей тогда Французской жандармерии. Чуть позже, в течение первой половины XIX века в Европе возникают аналогичные полицейские подразделения: Конно-полицейская стража в Голландии, Карабинеры в Италии, Национальная жандармерия в Бельгии и Гражданская гвардия в Испании.

Судебная система. Резонансные расследования

Судебная система в Португалии и формально, и на деле независима от исполнительной власти. Каждый гражданин страны, будь то глава правительства или глава государства подсудны, то есть, если они нарушают закон, против них может быть возбуждено административное или уголовное дело, а иммунитет, которым наделяется, например, президент по уходу его с должности, может быть и снят по решению парламента. Преследования и обвинения чаще всего в коррупции во время пребывания во власти – отнюдь не редкое явление, которое значительно омрачает жизнь министров, политиков и других государственных деятелей уже тогда, когда они, казалось бы, могут расслабиться и отдохнуть от трудов праведных. Инициаторами подобных разбирательств часто становятся их политические противники.

Рядовой гражданин страны тоже регулярно контактирует и сталкивается в своей жизни с правовой и фискальной системой. В первую очередь, это налоговые и финансовые органы, которые зорко следят за исправностью оплаты налогов, пенсионных и страховых отчислений и так далее. Когда же ситуация доходит до рассмотрения правового конфликта между индивидуумом и властью в суде, то тут-то, как правило, сразу становится понятно, на чьей стороне реальная сила. Государственная машина тут же начинает отчаянно и умело сопротивляться, мобилизуя все свои ресурсы; такого рода тяжбы, даже по самому ничтожному вопросу, бывает, длятся годами и даже десятилетиями, и их исход за очень редкими исключениями оказывается в пользу гражданина. Не зря португальцы говорят, что судиться с государством – занятие очень дорогое, бесконечное и бесполезное и что «для бедняка у правосудия остались только наказания».

Мой знакомый россиянин, получивший некоторое время назад португальское гражданство, решил опробовать судебную систему на прочность и затеял спор с полицейскими, которые, на его взгляд, слишком грубо обращались с ним при проведении обследования водителя транспортного средства на алкоголь. Предварительная проверка на месте при помощи алкотестера показала незначительное превышение – 0.7 промилле (при допустимых 0.5). По закону, в этом случае полицейские должны снять дополнительные показания, но уже в участке, на стационарном аппарате: только они являются окончательными и вносятся в протокол освидетельствования. Однако водитель решил воспротивиться приглашению и отказался ехать в полицию, заявив, что требует переводчика, ибо не знает юридических терминов и вообще плохо понимает, что от него требуют. Полицейские, не слишком скрывая своего раздражения, стали угрожать ему заключением под стражу и впоследствии более серьезным наказанием. До рукоприкладства в данном случае не дошло, но через несколько дней стражи порядка инициировали судебный иск уже в связи с неподчинением полиции, что в Португалии, как и в большинстве стран, является не административным, а уголовным преступлением, которое наказывается исправительными работами, оплатой судебных издержек и/или тюремным сроком до 1 года. Вызовы в суд, судебные заседания, бесконечные апелляции длятся уже без малого два года, и одному Богу известно, чем закончится этот инцидент, который мог обойтись всего лишь парой сотен евро в качестве штрафа.

Как мы можем видеть на примере этого самого рядового дела, суд и следствие в Португалии могут длиться, как здесь говорят, «целую вечность и еще немного». Из самых долгих и «громких» дел, корни которого уходят в далекие 1980-е годы, можно назвать процесс «Каза Пиа», старейшего государственного интерната для детей-сирот, которые, как уже в начале 2000-х выяснило следствие, поставлялись в качестве сексуального товара некоторым высокопоставленным государственным чиновникам, известным общественным деятелям и прочим педофилам не только внутри страны, но и за ее пределами.

Одно из наиболее резонансных преступлений, совершенных в Португалии за последние десять с лишним лет и получившее широкую международную огласку, связано с исчезновением трехлетней английской девочки Мадлен Маккен. Она пропала 3 мая 2007 года на юге страны, в местечке Прайа-да-Луж, где ее родители вместе с ней и ее младшими братьями-близнецами проводили свой ежегодный отпуск. Этот небольшой курортный городок в провинции Алгарве заселен несколькими тысячами англичан, многие из которых имеют здесь свое жилье. Маккены и снимали свой отпускной домик у своего соотечественника.

Уложив детей спать и закрыв входную дверь в коттедж, родители отправились вместе с друзьями на ужин в соседний ресторан, расположенный буквально в 50 метрах. За время ужина и родители, и один из их друзей, чьи дети также спали в другой части дома, проверяли, все ли в порядке, пока в одиннадцатом часу вечера не обнаружили, что девочки нет на месте.

На место пропажи ребенка полиция прибыла из соседнего города примерно через час. Она же вызвала инспектора криминальной полиции, который появился здесь спустя десять минут. Опрос первых свидетелей показал, что около дома видели мужчину, то ли выходца с островов Кабо-Верде, то ли, по другим данным, «кавказца лет 30», который нес на руках спящего ребенка в сторону пляжа. Было открыто дело о похищении малолетнего, которое потом несколько раз переквалифицировалось, открывалось и закрывалось в течение последующих вот уже почти восьми лет. Составленный фоторобот возможного похитителя не дал никаких результатов.

Задним числом следствие признало, что во время досмотра возможного места преступления было совершено множество ошибок. В частности, оно не было должным образом изолировано от посторонних. Позже в газетах появилась фотография инспектора полиции, которая без перчаток обследовала ролл-ставни комнаты, где спала Мадлен, на предмет отпечатков пальцев. Ну и, наверное, самой главной ошибкой следствия было то, что почти сразу же оно стало подозревать родителей девочки в «убийстве по неосторожности»: долгое время разрабатывалась версия о том, что Маккены давали девочке снотворное, чтобы та крепче спала, и что, возможно, доза лекарства накопилась и стала смертельной как раз в тот роковой вечер; родители, якобы, где-то закопали тело девочки и потом объявили о ее пропаже. Позже, как писали бульварные газеты, анализы ДНК, взятые в багажнике их автомобиля, косвенным образом указывали на то, что она могла там находиться, когда мать с отцом ее увозили, чтобы закопать тело и скрыть улики. Однако потом ДНК-анализ был признан недостаточным и неубедительным для такого заключения. Какое-то время следствие подозревало в убийстве соседа семьи Маккенов, англичанина, консультанта по вопросам недвижимости, якобы, педофила. Последнее доказано не было, а подозреваемый в итоге сам подал в суд на десяток разных британских и португальских печатных изданий, которые за время расследования опубликовали о нем более сотни статей, в основном обвинительного характера. В результате, через пару лет он получил 600 тысяч фунтов в качестве компенсации за клевету в его адрес. В общей сложности дело расследовало одновременно несколько судебных институтов и в Португалии, и в Англии. Кроме этого на пожертвования, составившие более двух с половиной миллионов фунтов, Маккены создали фонд имени своей дочери и наняли частных детективов. К возможным похитителям с мировых телеэкранов перед футбольными матчами неоднократно обращался Криштиану Роналду, в течение всего года на курортах самых разных стран можно было видеть портрет Мадлен с просьбой будто бы от ее имени: «Не забывай обо мне!».

В 2008 году дело было закрыто. Португальская полиция передала в прессу все 11 тысяч страниц, посвященных расследованию и выдвигавшимся версиям. Однако уже в 2010 году министерство внутренних дел Великобритании начало обсуждения по поводу его повторного открытия. И в позапрошлом году сначала Португалия, а потом и Англия возобновили расследование, которое продолжается и по сей день.

Продюсерская компания Netflix в 2019 году сняла посвященный этому многолетнему расследованию фильм.