Эпилог

Мне жаль расставаться с вами, Кочубей, Дама и Буффон, потому что, когда я пишу о вас, вы живы и реальны. И так же реальна Пустыня, в которой мне так комфортно и славно, где я счастлива вместе со всеми вами. И все вы, мои дорогие друзья, случайно или не случайно попавшие в эту Пустыню, вы тоже живете моей жизнью, говорите моими словами, думаете моими мыслями. Теперь я чувствую себя Алисой, вынужденной перерасти сказку, и мне будет так грустно проснуться и жить воспоминаниями о чудесных безмятежных летних днях. Но моя Пустыня реальна, она так же реальна, как и любая другая сказка, книга или фильм, может быть, она даже более реальна, чем вся остальная действительность, потому что стоит только захотеть, в нее всегда можно вернуться, она неизменна, она мумифицирована во времени. Как ни странно, реальность, существующая в словах, иногда оказывается намного более желанной и осязаемой, чем повседневность, которую мы не хотим замечать. Но и повседневно мы живем в мозаичном пространстве из действительных моментов сиюминутного восприятия и собственных мыслей, и так, казалась бы, неизбежная строгая линейность времени постоянно прерывается возвращениями в прошлое или заглядываниями в будущее. Так, наше восприятие разбито на отрезки времени-пространства, которые перепутываются, монтируются онлайн в нашем сознании.

Что касается рун, будьте спокойны: это вовсе не выдумки. И мсье Кочубей будет дальше проводить исследования, искать научные подтверждения гиперборейской теории и обязательно отправится на поиски древней цивилизации. Приключения, путешествия, изучение других культур помогают нам проживать дополнительные жизни, попадать в иное измерение не хуже, чем книги. Единственное огорчение – любое путешествие рано или поздно заканчивается, ведь все на свете имеет конец. И только воспоминания остаются с нами, но как в них вернуться? Где находится тот куб, состоящий из пространственно-временных секторов? Эйнштейн был вполне уверен в его реальности, утверждая, что времени не существует. К сожалению, пока мы научились управлять лишь своими вымышленными реальностями, но как научиться передвигаться в пространстве, которое есть время? Это бы могло изменить всю нашу жизнь.

Итак, я не прощаюсь с вами, Кочубей, Дама и Буффон. Вы всегда будете со мной рядом, и стоит мне приложить кольцо с руной Хагель к любой замочной скважине, я окажусь там, где бесконечное море рыжего песка на горизонте встречается с таким же бесконечным океаном неба… где серо-голубоватые тени облаков полосами покрывают шелковые барханы, где в пепельной тишине пустыни, уютно устроившись в плетеном кресле, можно бесконечно пить кофе и доставать из подполья старинные книги и антикварные вещицы, где всегда есть милые собеседники, не торопящиеся по делам, там, где не нужно искать смысл происходящего, где не нужно бежать, а можно только созерцать, не опасаясь того, что это когда-нибудь закончится. Там всегда тепло и пасмурно.

Август 2019

Буффон 1998. Бумага, тушь

Приложение 1. О рунах германских

Руна EOH напоминает идеограмму коня.

Важная руна DAG означает день, свет, двойной топор, а также чашу, сосуд.

ING сама по себе отвечает за священный брак (изначально рождение)

(feoh) – фео (стадо, имущество)

(ur) – ур (бык)

(thurs) – турс (великан, бог тор, топор)

(as) – ас (бог, ас, дерево)

(rad) – рад (колесо, повозка, закон)

(ken) – кен (факел, огонь)

(nyd) – нюд (печаль)

(is) – ис (лед, яйцо)

(ar) – ар (плуг)

(sol) – соль (солнце, благо)

(tiu) – тиу (бог тиу, Сын Божий)

(beorg) – беорг (2 горы, город, береза)

Приложение 2. Схема расположения точек Хроноса, составленная Кочубеем

Темная сторона круга и светлая сторона. Хагель – символ Бога Вральды – холодное зернышко, исток творения, кристалл (снежинка)

Цикл:

Зима (юг) – Дама + Буффон + Пинкертон – Руны всего года, фигурки с закругленными руками, пустое кольцо

Начало весны (юго-восток) – Ребенок-Юноша (Лёва + Тюкин) – мадр и тиу

Весна (северо-восток) – жених и невеста, сложившие руки в форме одалы (сам Кочубей и его подруга)

Лето (север) – на последнем этапе туда переместили Пинкертона

Начало осени (северо-запад) – бездетная семейная пара (Будянские)

Осень (юго-запад) – Женщина-Старуха (Селёдкина + Норна)

Предсказание последней матушки (Хроника Ура Линда)

Приложение 3. Заметки Кочубея из путешествий

Городок Монополи, точнее, его средневековый центр (centro storico), просыпается в шесть утра грохотом тачек, проезжающих по мостовым, криками булочников и прочими сочными звуками южной жизни. Но какой галдеж производят птицы, с бешеным остервенением встречающие рассвет! Такое какофоническое многоголосье может сравниться только со звонкими трелями итальянских семей, проходящих мимо балкона и заполняющих собой сразу все пространство узенькой улицы. Вечное уважение средневековым зодчим! Как они все продумали! В самое пекло здесь свежо и приятно: серо-бежевый песчаник практически не нагревается и сохраняет ночную прохладу в течение всего жаркого летнего дня. Не говоря уже об удобстве передать что-нибудь в соседний дом при помощи палки. Во время грозы по наклонным мостовым текут потоки грязи, возможно, сточные воды из переполненной канализации. Если дождь идет несколько дней, а такое случается, когда ветер гонит с моря тучу за тучей, то улицы прекрасно вымываются. Но жители не слишком надеются на дожди, они моют каменные плиты перед своими домами специальными щетками. Хозяйственную воду тоже принято выливать на улицу, даже с третьего этажа. Такое ощущение, что весь город находится в состоянии перманентной стирки, оттого что практически со всех балконов свисает белье.

А между домами проходы настолько узкие, что можно упереться ногами в один дом, а спиной в другой наподобие распорки, став пятым или шестым поперечным контрфорсом, каких здесь множество между стенами соседних строений. По всей видимости, сводчатые потолки внутри домов создают сильный боковой распор – проблему, которую архитекторы «Темных веков» решали достаточно простым и логичным путем, подставляя к стенам с внешней стороны дополнительные балки. Романские соборы, или каттедрале, как их здесь называют, не имеют такого количества ребер, как готические храмы, потому так хорошо вписываются в узость каменных улочек. Оттого и натыкаешься на них неожиданно, вынырнув из очередной подворотни, и каждый раз поражаешься мистическому величию и монументальности.

Купола этих чудесных зданий строились из дерева – страшно дефицитного в здешних местах, потому сложены легенды о чудесных плотах, приплывавших со Святой земли и служивших материалом для строительства. На одной из улиц Монополи находится необычная Церковь Nativita di Maria Santissima, известная как Чистилище, или Церковь Мертвых. Ее фасад украшают черепа, с главного портала устрашающе взирают скелеты со свитками, и каждый вечер в открытом окне за решеткой можно увидеть мумии местных жителей XVIII–XIX столетий. Церковь построили иезуиты, считавшие своей главной заповедью memento more.

На стенах домов здесь часто можно заметить надпись Sensa unica. Опираясь на свой латинский бэкграунд, хочется перевести это как «Прочувствуй уникальность», а может быть даже «Помысли»! Тем более, на каждый квадратный метр концентрация всяческих монастырей и базилик довольна высока. И думаешь: ах какие чудесные эти итальянцы – как они ценят свою историю и архитектуру. Но это всего навсего означает «Одностороннее движение». Однако как звучит!

За углом на нашей улице Санта Катерина – чудесная булочная, где можно с половины седьмого утра купить все местные деликтесы: моцареллу, прошутто, лимончелло, миндальное молоко и, конечно, вкусные булочки из твердых сортов пшеницы и всякого рода пирожки со шпинатом и ветчиной, марципановое и шоколадное печенье, не говоря уже о пицце. На рынке в пяти минутах ходьбы от дома зазывалы рекламируют спелые дыни и арбузы, странные круглые огурцы, оливки и мидии (коцце), масло и помидоры. Вообще, режим дня здесь довольно странный. Можно, например, увидеть пожилую пару, выходящую из дому где-то полдвенадцатого ночи в полном обмундировании, то есть в красивом черном платье, блестящей бижутерии, выглаженной рубашке и начищенных ботинках. При этом в шесть утра все уже шумят и гремят по полной программе. Сиеста, конечно, очень длинная – с тринадцати до семнадцати часов в городе все закрывается – надо же им когда-то поспать.

По пятницам и субботам в главном соборе проходят свадебные церемонии. Звучит приятный баритон священника, произносящего волшебные фразы на латинском языке. В самом его акценте есть определенная магия, зовущая вглубь веков. Мужчины в элегантных костюмах, женщины в красивых вечерних платьях сидят на скамьях, обмахиваясь веерами. Вспоминаются старые советские фильмы о чужой жизни с красивыми курящими блондинками и брюнетами в темных очках и узких брюках. Тоска по той сладкой жизни так и осталась где-то в фильмах Феллини, а здесь совсем другая песня. Но неизменно поражаешься вкусу и стилю пожилых донн, настолько шикарно выглядящих в свои итальянские шестьдесят. Пуритане католики: у них не принято разводиться, поэтому живут по полвека вместе.

Фестиваль уличных оркестров – карнавальные шествия. Вечером жители стоят «блестящие» (буквально в блестящих одеждах и украшениях). Нравы: бесцеремонные, но доброжелательные, иногда наглые, могут сесть на голову (как один старик с зонтом), но заботливые, всегда готовы помочь. Внешность – много полных и дегенеративных, но мужчины часто красивые. На юге в основном народ низкорослый и темнокожий, с севера приезжают высокие красавцы со светлыми глазами. По внешности можно легко определить социальный статус.

Море – вместо телевизора для местных жителей, они выходят посидеть на лавочке перед закатом, полюбоваться на стихию и прохожих, точно, как греки. Кроме того, вечером они выставляют стулья перед входом в свои дома и всей семьей сидят даже на проезжих улицах. Забавно, что разворачиваются они часто лицом к дому, а не наоборот, как это принято у французов.

Жители исторического центра в основном моряки и рыбаки. Они ловят рыбу и морских гадов, здесь водится огромная рыба меч (Spada), креветки и мидии. Козимо – штурман, проплававший двадцать лет на корабле, сейчас мастерит сувенирные лодочки для туристов, грубые, но аутентичные.

Местные говорят, что здесь ужасно скучно, как во всех маленьких городках. Зимой – мертвый сезон, все кафе закрыты с декабря по март. Туристов нет, хотя температура около десяти градусов тепла. Антонио и Амалия управляют кафе Премиата Венеция, живут здесь недалеко в Centro Storico. Зимой занимаются административной или бухгалтерской работой в других конторах. Ближайший крупный центр – Бари. Там есть университет.

Мне не хочется выходить за пределы старого города. Там начинается совсем другая реальность. Казалось бы: что особенного – старые каменные дома, но дух совсем другой, да и люди другие. Живешь тут как в маленькой крепости, прячешься от обыденного мира, такого прозаичного и повседневного. Иногда высунешь нос наружу – и скорее обратно.

Так говорил Заратустра, 1999. Бумага, тушь