Книга: Все его жены
Назад: 1
Дальше: 3

2

В пятницу утром Сет уходит еще до моего пробуждения. Я крутилась в постели до четырех утра, а потом, видимо, заснула глубоким сном, потому что даже не слышала, как он ушел. Иногда я чувствую себя девочкой, которая проснулась одна в кровати после случайной связи, а мужчина сбежал прежде, чем она успела спросить, как его зовут. По пятницам я всегда подолгу лежу в кровати, уставившись на его примятую подушку, пока солнце не начинает светить прямо в глаза. Но в этот раз солнце только начинает настойчиво озарять горизонт, а я всё ещё не отвожу глаз от вмятины, словно от нее зависит моя жизнь.

По утрам особенно тяжело. В нормальном браке ты просыпаешься рядом с человеком, и его пропитанное сном тело наполняет жизнь смыслом. Есть рутина и расписание, они скучны, но при этом – с ними спокойнее. Мне же неведом покой нормальной жизни: храпящий муж, которого толкаешь ночью, или зубная паста на раковине, которую раздраженно стираешь. Присутствие Сета не ощущается в моем доме, и из-за этого у меня часто болит душа. Он едва показывается и снова уезжает, в постель к другой женщине, пока моя остается холодной и пустой.

С опаской смотрю на телефон. Не люблю писать ему – всегда представляю ежедневный поток сообщений от остальных, но сегодня утром мне очень хочется взять телефон и написать ему: «Я скучаю». Он знает, конечно же знает. Если вы с мужем не видитесь пять дней в неделю, он должен понимать, что ты скучаешь. И я не трогаю телефон и не пишу сообщений. Решительно опускаю ноги на пол и просовываю в тапки, впиваясь пальцами в мягкий флис. Тапки – часть моей рутины, часть нормальной жизни. Я выхожу на кухню, выглядываю из окна на город, лежащий внизу. Змея красных тормозных огней застыла у перекрестка. Дворники машут туда-сюда, сметая с лобовых стекол мелкий дождь. Интересно, есть ли среди них машина Сета? Нет, обычно он уезжает по другому шоссе. Уезжает от меня.

Я открываю холодильник, достаю и ставлю на столешницу стеклянную бутылку колы. Копаюсь в ящике в поисках открывалки и ругаюсь, когда под ноготь попадает зубочистка. Палец приходится засунуть в рот, но снять крышку свободной рукой не составляет никакого труда. Я всегда держу в холодильнике только одну бутылку колы, а остальные прячу под раковиной, за лейкой. Выпивая эту одну бутылку, я каждый раз ставлю на ее место новую. Так кажется, что в холодильнике все время стоит одна и та же бутылка. Мне некого обманывать, кроме себя. Ну и возможно, я не хочу, чтобы Сет узнал, что я пью на завтрак колу. Он будет меня дразнить. Хоть я и не против, но все же не хочется, чтобы кто-то узнал о тебе подобные вещи. В детстве я единственная долго любила играть с Барби. Все мои подруги уже закончили это занятие, а я все никак не желала расставаться со своей любовью. И это в десять-то лет, когда все уже переключились на косметику и МТВ и просили у родителей на Рождество новую одежду, а не кемпинговый фургон для кукол. Я ужасно стыдилась своей любви к Барби, особенно когда другие девочки уже начали обращать на это усиленное внимание и называть меня маленькой. В один из самых печальных дней детства я собрала всех Барби в коробку и убрала в шкаф. Я проплакала весь вечер, пока не уснула, – мне не хотелось расставаться с любимыми куклами, но и терпеть издевательства больше не было сил. Несколько недель спустя мама нашла коробку, когда разбирала стирку, и спросила, в чем дело. Я со слезами рассказала ей правду, заверила, что уже слишком взрослая для Барби, пора расставаться.

Ты можешь играть с ними тайно. Не обязательно кому-то рассказывать. Не нужно отказываться от того, что любишь, из-за чужого неодобрения, – сказала она.

Секреты! О, я умею их создавать и хранить.

Я вижу, перед уходом он готовил себе тост. Столешница усеяна хлебными крошками, в раковине лежит нож, блестящий от масла. Ругаю себя, что не встала раньше и не приготовила ему поесть. На следующей неделе, обещаю я себе. На следующей неделе буду лучше и накормлю мужа завтраком. Буду женой, которая обеспечивает секс и еду три раза в день. Но внутри сжимается от тревоги – интересно, а Понедельник и Вторник готовят ему завтрак? А если они да, а я все это время ленилась? Он считает меня нерадивой из-за того, что я остаюсь в кровати? Я счищаю крошки, смахивая их в ладонь, и сердито выбрасываю в раковину, потом беру колу и иду в гостиную. Делая глоток из холодной бутылки, я размышляю о собственных несовершенствах.



Когда я просыпаюсь некоторое время спустя, освещение меняется. Я сажусь и вижу опрокинутую бутылку колы, а вокруг – коричневое пятно от впитавшейся в ковер жидкости.

– Вот дура, – ругаюсь я и встаю. Видимо, заснула с бутылкой в руках. Последствие бессонной ночи. Спешу за тряпкой и пятновыводителем, опускаюсь на колени и яростно оттираю. Кола въелась в вязаный бежевый коврик, превратившись в липкую карамель. Я почему-то злюсь и чувствую, как по щекам текут слезы. Капли падают на пятно, я тру сильнее. Очистив ковер, опрокидываюсь назад и закрываю глаза. Что со мной случилось? Как я могла превратиться в такого покорного человека, живущего ради четвергов и любви мужчины, который столь скупо делит себя между тремя женщинами? Если бы в девятнадцать лет мне сказали, что моя жизни превратится в это, я бы рассмеялась в лицо.

На следующей неделе будет пять лет, как он меня нашел. Я сидела в кофейне, готовилась в выпускному экзамену на медсестру – это препятствие казалось непреодолимым. Я не спала двое суток и дошла до такого состояния, что уже пила кофе как воду, просто чтобы не спать. Я покачивалась в кресле в полубезумном состоянии, когда рядом со мной опустился Сет. Помню, что почувствовала раздражение. В кафе стояли пять свободных кресел; почему нужно садиться именно рядом со мной? Он был красив: блестящие черные волосы и бирюзовые глаза, свежий, ухоженный, обходительный. Он спросил, учусь ли я на медсестру, и я бросила какую-то резкость, но уже через секунду извинилась за грубость. Он отмахнулся от извинений и предложил меня поспрашивать.

Я рассмеялась и только потом поняла, что он серьезно.

– Вы хотите провести весь вечер пятницы, задавая медицинские вопросы полуживой студентке?

– Конечно, – ответил он со смешинкой в глазах. – Думаю, если мне удастся завоевать твое расположение, ты не откажешься сходить со мной на ужин.

Я помню, как нахмурилась, решив, что он шутит. Словно его друзья отправили унизить печальную девушку в углу. Он был слишком красив. Таких, как он, никогда не интересовали девушки вроде меня. Конечно, я не уродина, но и ничего особенного. Мама всегда говорила, что мне достались мозги, а моей сестре, Торренс, – красота.

– Вы серьезно?

Я вдруг застеснялась собранных в хвост волос и скромного макияжа.

– Только если ты любишь мексиканскую кухню. Я не стану встречаться с девушкой, которая не любит мексиканскую кухню.

– Я не люблю мексиканскую кухню, – сообщила я, и он с деланым ужасом схватился за сердце. Я рассмеялась – слишком красивый мужчина делает вид, что ему стало плохо в кафе.

– Шучу. Какой разумный человек не любит мексиканскую кухню?

Вопреки здравому смыслу и несмотря на безумное расписание, я согласилась пообедать с ним неделей позже. В конце концов, мне нужно было что-то есть. Когда я припарковала свой маленький видавший виды «Форд» перед рестораном, то была вполне готова, что он не придет. Но как только вышла из машины, сразу увидела, что он ждет у входа и капли дождя падают на его шерстяное пальто.

Он был очарователен, расспрашивал меня об учебе, моей семье и дальнейших планах. Макая чипсы в сальсу, я пыталась вспомнить, когда кто-нибудь так интересовался мной в последний раз. Увлеченная беседой, я охотно отвечала на каждый вопрос, а когда ужин закончился, вдруг поняла, что ничего о нем не знаю.

– Отложим это до следующей недели, – пообещал он, когда я озвучила наблюдение.

– А что, будет следующая неделя?

Он просто улыбнулся, и в тот момент я поняла, что влипла.



Я принимаю душ, одеваюсь и проверяю телефон только на выходе из квартиры. Поскольку Сета не бывает по пять дней в неделю, я добровольно беру вечерние смены, которые никто не любит. Сидеть весь вечер одной дома и думать о том, как он проводит время с другими, невыносимо. Я предпочитаю занимать голову другими делами. По пятницам хожу в зал и на рынок. Иногда обедаю с подругой, но в последнее время все слишком заняты, чтобы встречаться. Многие из моих подруг либо недавно вышли замуж, либо родили детей, и наши жизни сосредоточились на работе и семьях.

На экране появляется сообщение от Сета: «Уже скучаю. Жду следующей недели».

Я натянуто улыбаюсь и нажимаю кнопку лифта. Легко ему говорить, как он скучает, – с ним ведь всегда кто-то есть. Но я не должна так думать. Я знаю, он любит каждую из нас и скучает по каждой.

Чтобы ответ не получился слишком обычным, пытаюсь шутить: «Заказать пиццу, когда приедешь в следующий раз?»

Он сразу отвечает, присылая смеющееся сквозь слезы эмодзи. Как люди вообще жили без эмодзи? Это единственный способ облегчить перегруженное предложение.

Я кладу телефон обратно в сумку и захожу в лифт, на губах играет улыбка. Даже в самые тяжелые дни сообщение от Сета способно исправить ситуацию. А тяжелые дни бывают часто – дни, когда я ощущаю свою роль в его жизни слишком слабо и неуверенно.

Я люблю каждую из вас по-разному, но одинаково сильно.

Я бы хотела знать, что конкретно это значит. Речь о сексе? Эмоциях? И если бы ему пришлось выбирать под дулом пистолета – он бы выбрал меня?

Когда Сет впервые рассказал мне о жене, мы сидели в итальянском ресторане «Ля Шпига» в Кэпитол-Хилл. Это было наше четвертое свидание. Неловкость первого знакомства ушла, и отношения перешли в более расслабленную стадию. Мы уже держались за руки… Целовались. Он сказал, что хочет со мной о чем-то поговорить, и я ожидала разговор о будущем наших отношений. Как только прозвучало слово жена, я опустила вилку, вытерла губы, взяла сумку и ушла. Он выбежал за мной на улицу, когда я останавливала такси, а за ним выбежал официант, требуя, чтобы мы оплатили наполовину съеденную еду. Мы все неловко стояли на тротуаре, пока Сет не уговорил меня вернуться. Я сомневалась, но часть меня все же хотела послушать, что он скажет. Что тут вообще можно было сказать? Как можно оправдать такое?

– Поверь, я знаю, как это звучит. – Он сделал долгий глоток вина, прежде чем продолжить. – Но дело не в сексе. У меня нет дурных наклонностей, если ты так подумала.

Именно так я и подумала. Я сложила руки на груди и ждала, краем глаза наблюдая за официантом, который старался не выпускать нас из виду. Видимо, боялся очередного побега и неоплаченного счета.

– Мой отец, – начал он. Я закатила глаза. Половина оправданий начинается с фразы «мой отец». Тем не менее я ждала продолжения. Я была женщиной слова.

Прозвучали слова:

– Мои родители… Полигамны… Четыре матери…

Я изумленно пялилась на него. Я почти залезла к мужчине в штаны, и вдруг оказалось, у него уже есть женщина! Сначала я подумала, что это ложь, дурная шутка, но увидела что-то в его глазах. Он дал мне осторожную крупицу информации и ждал реакции. Я не знала, что сказать. Что там можно было ответить? Такие вещи видишь по телевизору, а в реальной жизни…

– Я вырос в Юте, – продолжил он. – Но уехал, как только мне исполнилось восемнадцать. И клялся, что я против всех их убеждений.

– Я не понимаю.

Я и правда не понимала. Вся напряглась, сцепила под столом руки, впилась ногтями в ладони.

Он провел рукой по лицу, внезапно постарев лет на десять.

– Моя жена не хочет детей, – сказал он. – А я не из тех, кто станет заставлять.

Тогда я посмотрела на него другими глазами – как на отца с одним ребенком на плечах и другим возле ног. Мороженое по воскресеньям и игры в тибол. Те же мечты, что и у меня, у большинства из нас.

– И при чем тут я? Ты ищешь самку и я подхожу? – враждебно выпалила я, но прозвучало все не слишком убедительно. Почему он выбрал именно меня, и кто вообще сказал, что я хочу детей?

Похоже, мое обвинение его сильно задело, но я не переживала, что причиняю боль. Меня тошнило от типов вроде него. Но я вернулась его выслушать и выслушаю. Хотя пока все звучало совершенно абсурдно. У него была жена, но он хотел новую. Чтобы создать семью. Кем он себя возомнил? Меня тошнило, и я ему об этом сказала.

– Понимаю, – понуро ответил он. – Прекрасно понимаю.

Потом он оплатил счет, я холодно попрощалась, и мы разошлись в разные стороны. Как он потом признался, он думал, что больше никогда меня не увидит, но я вернулась домой и всю ночь крутилась в постели без сна.

Он все равно мне нравился. Очень, очень нравился. В нем что-то было – харизма, может, или восприимчивость. В любом случае рядом с ним я никогда не чувствовала себя незначительной. Не то что с мальчиками из колледжа, которые смотрели лишь на собственное отражение в твоих глазах и считали тебя «проходным» вариантом. Оставаясь с Сетом, я чувствовала себя единственной. Но я заставила себя отбросить эмоции и страдала из-за внезапного конца многообещающих, как мне казалось, отношений. И даже сходила на два свидания – с пожарным из Белвью и владельцем малого бизнеса из Сиэтла. Оба закончились ужасно, стоило только сравнить мужчин с Сетом. А потом, примерно месяц спустя, тоскуя по едва знакомому мужчине куда сильнее, чем следует, я не выдержала и позвонила ему.

– Я скучаю! – выпалила я, едва он взял трубку. – Не хочу скучать, но скучаю.

А потом спросила, знает ли его жена, что он ищет кого-то еще, чтобы заиметь детей. На той стороне линии повисла долгая пауза, дольше, чем могло мне понравиться. Я хотела сказать уже, чтобы он забыл о вопросе, когда он выдохнул:

– Да.

– Погоди, – я сильнее прижала к уху трубку, – ты сказал да?

– Мы вместе с ней пришли к такому решению, – уже более уверенно продолжил он. – Что мне нужен кто-то, разделяющий мои желания.

– Ты сказал ей?

– После первого свидания. Мне показалось, что это может быть серьезно, и я ей сказал. Я знал, что рискую, но между нами что-то возникло. Духовная связь.

– И она отнеслась спокойно?

– Нет… Да. То есть все непросто. Сказала, что нам надо все обдумать. Что она любит меня, но понимает.

Я молчала, переваривая каждое его слово.

– Мы можем увидеться? – спросил он. – Просто выпьем или закажем кофе.

Я хотела отказать, быть сильной, решительной, бескомпромиссной женщиной. Но вместо этого договорилась встретиться с ним через неделю в местной кофейне. Положив трубку, я напомнила себе, что позвонила ему сама и он мной не манипулировал. Все под контролем, – сказала я себе. – Ты станешь его законной женой. Как же я ошибалась!

Назад: 1
Дальше: 3