X.1–4. И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные, в руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю, и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать, но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего.

Словами «видел я другого Ангела сильного» Иоанн подчёркивает, что это не тот Ангел, который имел в руках запечатанную книгу (V.2–5), и хотя этот тоже «сильный», тем не менее не он вопрошал о лице, достойном раскрыть книгу и снять её печати. Тот был Архангел Иегудиил, покровитель Иудейского народа, из которого и Сам Христос, корень Давидов и лев из колена Иудина, победивший смерть и снявший с книги жизни её печати. А этот был другой Ангел, и в руках его была уже раскрытая книга. Некоторые считают, что этот «сильный Ангел» был из чина Начал, потому что он был облечён облаком, при том стоял одной ногой на море, а другой на суше, и по гласу его раздались громы, и радуга сияла вокруг главы его. Но Ангелы не имеют постоянного внешнего образа, ибо они безплотны и, вообще говоря, могут принимать различный вид, в зависимости от цели явления своего людям. Зато они имеют достаточно устойчивую характеристику по части служения своего. Именно по этому признаку можно думать, что это был Архангел Гавриил. Само имя его означает «сила Божия», и он как раз назван Иоанном «сильным». Кроме того, Гавриил считается изъявителем сокровенных Божиих тайн и учителем пророков, о чём как раз и свидетельствует раскрытая книга в руке его, а также и то, что по возгласу его семь громов проговорили нечто пророческое, о чём голос с неба запретил Иоанну писать в книгу. А то, что радуга сияла вокруг главы его, — это признак его святости, лице же, сияющее как солнце, и ноги, как столпы огненные, на земле и на море поставленные, — это символ его могущества, и силы, и власти благовествовать для живущих на земле и на море.

X.5–7. И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет; но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.

Архангел Гавриил употребил клятву именем Божием для утверждения абсолютной истины, исключающей какую-либо неопределённость в исчислении времён, а именно — с того момента, когда возгласит трубным гласом седьмой Ангел Начал, наступят воистину самые последние времена, когда совершится благовествовавшаяся пророками тайна Божия.

X.8–11. И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле. И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед. И взял я книжку из руки Ангела и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем. И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах и языках и царях многих.

Пророческий дар бывает только от Господа, поэтому голосом с неба, повелевшим Иоанну взять у Ангела раскрытую книгу, был голос Сына Божия. И подобно тому как Иезекиилю Господь повелел съесть свиток грозных пророчеств о доме Израилевом, так и Иоанну было повелено съесть эту раскрытую книжку (т. е. содержание пророческой книги дано пророку как особый дар Святого Духа). И в обоих этих случаях устам их было сладко, но содержимое пророчеств было весьма горькое. До сих пор всё, что видел и слышал Иоанн, пребывая в духе, он писал в книгу Откровения, а теперь ему было предложено Гавриилом съесть раскрытую книжку, которая была в его руке. Это как раз и означает, что Ап. Иоанн будет вновь пророчествовать о народах и странах и царях многих, о которых в Апокалипсисе говорится прикровенно. Но означает ли это явление Апостола во плоти миру, или же это будет духовное просвещение, молитв его ради, всех истинно верующих, жаждущих познать сокровенные Божественные тайны, — не совсем ясно. Однако суть состоит в том, что тайный смысл Апокалипсиса в последние времена будет открыт Церкви Духом Святым, и в этом выразится тесная духовная связь между живущими на земле и на небе, т. е. Церкви воинствующей и Церкви торжествующей, как Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Пророчество о народах, племенах и языках и царях многих, сокровенное прежде в символических образах Апокалипсиса, станет совершенно прозрачным в последнее время.