Книга: Инквизитор Светлого Мира
Назад: ГЛАВА 7
Дальше: ГЛАВА 2

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Мигель: блуждание в темном лесу

ГЛАВА 1

Итак, я лежал и вспоминал жизнь в своем родном мире – обычном мире обыкновенных людей. Мире, который Демид и Ван называли Средним или Цветным. Я прокрутил в своих воспоминаниях время, когда мы жили с Лурдес. Я вспомнил то, что ее украл странный и мерзкий тип по имени Вальдес. И на этом мои воспоминания были прерваны.
Я увидел, как нечто, похожее на гигантского белого червя, проползает через щель в стене сарая. Я рывком вскочил на ноги и схватил тесак, но было уже поздно. Червь потянулся к деревянному засову, запиравшему дверь, и на конце его выросла человеческая кисть – вполне обычная, с пальцами и даже ногтями. Она схватилась за перекладину засова и одним рывком откинула ее. А потом пальцы руки сложились в здоровенный кукиш, закачавшийся прямо перед моим носом.
Вальдес Длиннорукий, черт его дери! Я махнул ножом, но рука ловко увернулась, скользнула по полу, втянулась обратно в щель и исчезла. Дверь распахнулась и в сарай с молодецким гиком ввалился десяток стражников. Я даже не успел никого задеть своим тесаком – меня просто снесли с ног. Последнее, что я успел сделать – бросить взгляд на тюфяк, на котором только что лежала Цзян.
Цзян там не было. Лежала только ее раскиданная одежда.
* * *
Сарай обыскали тщательно. Залезли и в подпол. Цзян, естественно, не нашли.
Мне дали возможность одеться. Теперь я стоял на травянистой площадке перед сараем и глядел на Вальдеса. Он стоял метрах в пяти от меня – видимо, все же побаивался, что я нанесу ему телесные повреждения. Меня не связали, но стражники наставили на меня острия своих копий. Деревенские жители стояли толпой в стороне от площадки. Мне показалось, что я читаю в их взглядах сочувствие.
– Где твоя подружка? – произнес Вальдес.
Ну и голосочек у него был! С таким голосом можно оперу исполнять. Партии тенора – вместо Лучано Паваротти. Надо ж: у такого гада – и такой красивый тембр. Ему больше подошло бы что-нибудь зловещее и скрежещущее.
– Какая моя подружка? – поинтересовался я. – Ты имеешь в виду Лурдес? Тебе лучше знать где она, скотина ты мерзкая!
Меня тут же огрели по спине древком копья. Очень больно, кстати. Наверное, тут не было принято оскорблять Великого Инквизитора и называть его мерзкой скотиной. Дикий народ…
– Где твоя подружка? – повторил Вальдес, не поведя и бровью. – Где демоничка-оборотень по имени Цзян?
Откуда этот проныра знает ее имя? Ах да, он же из Цветного Мира! Интересно, а что он про меня знает?
– Она пошла в лесочек пописать, – скромно сказал я. – Вчера вечером. И ее сожрали мясоверты. Мне очень жаль. Она была хорошей девочкой.
– А это что? – Вальдес потряс в воздухе одеждой Анютки. – Она что, ушла голая?
– Ну почему же, господин Вальдес? Это ее, так сказать, местная одежда. А в лес она ушла в джинсах, кроссовках и модной кофточке из полиэстера. Блестящей такой зеленой кофточке – в "кислотном" стиле. Ты ведь знаешь, что такое джинсы, кроссовки и полиэстер, правда, Вальдес? Не забыл еще Цветной Мир?
Люди вокруг недоуменно переглянулись, услышав незнакомые слова.
– Прекрати богохульствовать, демоник! – рявкнул инквизитор. – Говори, где находятся укрывавшие тебя негодяи – Мартин и его сыновья? Они должны быть преданы суду за укрывание демоника!
– А вот этого я на самом деле не знаю, белобрысый придурок, – с облегчением сказал я. – Очень рад, если они успели удрать от тебя и от твоего вонючего правосудия. Черта с два ты их теперь найдешь! Здесь не город – здесь Дальние земли…
Я не успел договорить. Руки Вальдеса молниеносно вытянулись и сомкнулись на моем горле. Кадык мой захрустел.
– Я мог бы удушить тебя сейчас, проклятый демоник! – произнес Вальдес, испепеляя меня бешеным сиянием глаз. – Но по закону тебя надо судить и предать огню, негодяй! Теперь ты не избежишь справедливого возмездия! Я сожгу тебя живьем!
Я схватился руками за запястья инквизитора и тщетно пытался оторвать их от своего горла. Я пришел в дикую ярость – и причиной ее был этот человек, Вальдес. Он достал меня своим паскудством еще в нашем мире, но там действовали цивилизованные законы и он вынужден был действовать тайно. Здесь он сам придумывал законы и исполнял их, против него не было защиты. Я впивался в его руки ногтями, шипел и дергался, как хорек, попавшийся в капкан, и все же не мог ничего сделать. Я все более раскалялся от ненависти, глаза мои застилала красная пелена…
И вдруг пламя охватило меня.
Вальдес заорал от боли, обожженные его руки разжались, отпустили бедную мою глотку, резко сократились и отдернулись, как щупальца осьминога. Я с ужасом обнаружил, что полыхаю, как сноп соломы. Что это? Меня уже меня уже предали огню – без суда и следствия? Удушливый дым горящей одежды заставил меня согнуться в спазматическом кашле. Впрочем, одежды моей хватило ненадолго – она развалилась, слетела на землю чадящими обрывками. Но и голый я продолжал гореть, весь был покрыт бушующим огнем – языки пламени исходили из моего тела, как из газовой горелки. С воплем я бросился вперед, на кольцо стражников. "Помогите! Потушите меня!" – визжал я, совершенно обезумев. Я вцепился в одного из солдат – засаленная одежда его сразу вспыхнула, он с ужасными криками начал кататься на земле, сбивая огонь. "Проклятый демоник! Он горит! Горит живьем!!!" – орали все вокруг. Я метался по кольцу, а стражники бегали от меня, не пытаясь даже ткнуть в меня копьем или алебардой. Я уже прощался с жизнью.
И вдруг я понял, что не чувствую ни малейшего жара. Я провел рукой по голове – даже волосы мои не горели. Мой огонь, без сомнения, был самым настоящим – во всяком случае, он был обжигающим и даже смертоносным для всех остальных. Моею же кожей он ощущался как легкий ветерок.
Я начал понимать, что произошло. В этом мире, Кларвельте, я был демоником, и у меня должно было появиться какое-нибудь волшебное качество. Вот, значит, как это выглядит. Я умел гореть – красиво и весьма эффективно. Безо всякого вреда для себя.
Еще через долю секунды я сообразил, что не стоит показывать остальным то, что для меня мой огонь безвреден. В этой ситуации лучшим выходом для меня было сгореть насмерть. Умереть совершенно официально. Поэтому я простер руки к небу и завопил, стараясь вложить в свой крик как можно больше страдания и нестерпимой боли. "О, Госпожа Дум! – голосил я так, что закладывало уши. – Я умираю!!! Ты наказала меня, справедливая Госпожа Дум! Сейчас я сгорю и нечестивый прах мой будет развеян ветром! О, как мне больно!!!"
Я почесал голую закопченную ягодицу и бросился куда глаза глядят. А глядели они в поле, рядом с которым стоял наш сарай. Стражники разбегались передо мной как куры – с испуганным кудахтаньем. Вальдес не преследовал меня. Главным его оружием были вытягивающиеся руки, но попробуй схвати такой горячий пирожок, каким сейчас был я.
Я орал как оглашенный и несся по полю огромным живым факелом, поджигая траву на своем пути. Пожалуй, ассоциация каскадеров могла бы присудить мне за это особый приз. Горящий голый человек – это что-то новенькое. Жаль, что ни у кого из присутствующих не было видеокамеры. Это стоило заснять.
На краю поля, у самой кромки леса, стоял большой, аккуратно сметанный стог. К нему-то я и направился. Ударился в него с размаху и он сразу же вспыхнул, словно только и ждал этого. Я метнулся вбок и оказался сзади стога. Надеюсь, у меня все получилось так, как нужно. Те, кто наблюдал зрелище из деревни, видели только сноп яркого пламени, поднимающегося до самого неба. Я выпал из их поля зрения.
Неплохо. Только вот что мне делать дальше? По логике вещей, мне нужно было нырнуть в лес и затаиться там. Но для этого существовали два препятствия. Во-первых, я продолжал гореть, словно облитый бензином, и мог подпалить лес к чертовой матери. Во вторых, я вовсе не был уверен в безопасности этого леса. Я хорошо помнил, как недавно меня чуть не разорвали на части мясоверты. Эта рощица была светлее, чем Порченый лес, доброжелательнее с виду, но я не доверял ей. По-моему, она притворялась, заманивала меня внутрь себя, чтобы как следует мной пообедать.
Стог полыхал, заслоняя меня своим пламенем. У меня было время подумать. Я решил начать с собственного огня.
"Эй, ты, огонь, ну-ка погас, в натуре!" – приказал я, для верности слегка растопырив пальцы. Огонь и не думал уменьшаться. Я обратился к огню строго – не помогло. Ласково – без толку. Обматерил его по-русски, по-испански, по-английски и на местном диалекте – огонь продолжал полыхать как ни в чем не бывало.
Да, дела… Я грустно вздохнул – что ж мне, так и гореть синим пламенем всю жизнь? Жаль, что я не газовая плита. Повернул ручку, и все в порядке. Я представил себе старенькую кухонную плиту, что стояла дома у моей мамы. Такая белая, эмалированная, с четырьмя черными ручками для горелок и одной коричневой – для духовки. Мысленно я дотронулся до самой левой ручки.
Пламя на моей левой ноге исчезло.
Боясь дышать, чтоб не спугнуть удачу, я закрыл глаза и медленно повернул все ручки одну за другой. И даже перекрыл газовый кран – для надежности.
И тут же на меня пахнуло нестерпимым жаром. Я с воплем отпрянул в сторону и открыл глаза. Сам я уже не горел, зато полыхающий стог начал припекать меня, как жаровня – кусок мяса. Мой собственный огонь больше не защищал меня от огня чужого. Прыгая как заяц по островкам травы, сохранившимся на тлеющем дерне, я помчался к лесу.
Стог между тем догорал. Небольшое поле, окруженное лесом, было совершенно открыто взгляду из деревни. Мне некуда было спрятаться при всем желании – разве что закопаться в землю. Я перекрестился как умел (интересно, действовало ли это в Кларвельте?) и сделал свой первый шаг на траву леса.
Два десятка шагов… Две сотни… Как ни странно, никаких явных признаков опасности. Может быть, местные мутанты отсыпаются утром после удачной ночной охоты? Жутковатое место, конечно… Деревья с идеально гладкими стволами без коры – на высоте двух человеческих ростов начинаются кроны, смыкающиеся между собой, поэтому солнечные лучи слабо проникают сюда, вниз, и трава на земле почти не растет. Ей не хватает света. Голая мягкая почва пружинит под ногами. Вся жизнь леса – где-то там, вверху. Птицы не поют – вместо этого в листве хруст и подозрительное голодное чмокание. Металлическое вжиканье, словно кто-то точит нож. "Точат ножи булатные, хотят меня зарезати"…
А чего еще ждать? Чужой мир, чужая природа. Я попытался представить существо, издающее такое ножевое вжиканье. Представил… Фантазия у меня работала хорошо – пожалуй, даже слишком хорошо. Зеленая гладкая шкура, сливающаяся с цветом листьев. Какой величины эта тварь? Ну, предположим, как леопард – меньше просто неинтересно. Крылья? Обойдется без крыльев. Длинный гибкий хвост с ядовитым жалом на конце – как у мантикоры из компьютерной игры "Герои". Герой, естественно, – я. Дальше – кошачья голова. Нет, почему кошачья? Это уже стереотип. Голова будет безобразная, бородавчатая, покрытая крупной чешуей. Не совсем крокодилья – скорее, башка старого болотного дракона, с единственным сохранившимся глазом – мутным и желтым. Здорово! И зубы, конечно. Какие зубы могут издавать такое скрежетание? Металлические. Железные зубы. Бррр… Дурное воображение у тебя, Мигель Иванович…
Тварь тяжело спрыгнула с дерева, пружинисто встав сразу на все четыре когтистые лапы. Длинный раздвоенный язык темно-синюшного цвета облизал морду – безобразную, чешуйчатую. Единственный глаз следил за мной неотрывно, а членистый белый скорпионий хвост с крючковатым жалом на конце покачивался высоко в воздухе. Единственное, что не соответствовало моей фантазии – оскаленные зубы не были железными. Впрочем, это ничуть не уменьшало их десятисантиметрового, желтого, лезвийно-острого и опасного колорита.
Вот напридумывал на свою голову, идиот! Лучше бы вообразил пару симпатичных мирных кроликов. Я медленно пятился назад, а тварь двигалась ко мне неспешной жабьей рысью, изгибаясь всем телом, как варан. Некогда мне было думать, каким образом произошло совпадение моего воображения и реальности. Мне нужно было спасаться. Я поглядел на деревья. Бесполезно – легче залезть на телеграфный столб, чем на такой гладкий ствол. Хоть бы палка какая на земле валялась, хоть бы булыжник – засадить гадине в глаз. Пусто, чисто – подметено, как после коммунистического субботника.
Монстр в несколько прыжков преодолел остающееся между нами расстояние. Если бы он цапнул меня своими зубастыми челюстями, тут бы и пришел мне конец. Но, очевидно, у этого ящероскорпиона были свои особенности национальной охоты. Задняя часть его подалась вверх и вперед, заставив короткие задние ножки оторваться от земли, хвост мелькнул над его головой и понесся прямо мне в лицо.
Я метнулся в сторону и чудом избежал удара жала. Чудовище заметалось, на мгновение потеряв ориентацию. Наверное, оно не очень хорошо видело единственным глазом. Я бросился за дерево, и чудище сразу же повернулось головой ко мне. Слышало оно, судя по всему, неплохо.
Я настолько перепугался, что даже начал с испугу что-то соображать. Я вспомнил, что могу гореть! Может быть, это отпугнет тварь? Проблема состояла в том, что мне никак не удавалось заняться огнем. Вроде бы я делал все правильно – чиркал спичкой, подносил ее к металлическому кружку горелки, поворачивал ручку плиты… И все же не загорался. Все эти мысленные манипуляции я выполнял на бегу – носился между деревьями, уворачиваясь от атак скорпионьего жала. Тварь была довольно медлительна, но я уже совершенно выбился из сил. В конце концов, я умудрился прорваться у самого бока зверя и понесся что есть сил вглубь леса. Я рассчитывал отбежать от него на некоторое расстояние. Я хотел получить время, чтобы слегка отдышаться и сделать все как следует.
Зверюга заревела и бросилась за мной. Топот ее лап был слышен все дальше и дальше. Через полсотни шагов я получил достаточную фору, чтобы остановиться. И тут меня ждал неприятный сюрприз. Едва я перевел дыхание, как из-за деревьев, перебирая по гладкой земле лапами и подруливая хвостом, вылетел еще один зверь той же породы – может быть, чуть поменьше в габаритах, но не менее опасный.
Я уже снова тыкал спичкой в конфорку… И вдруг до меня дошло – я забыл включить газовый кран! Не выпуская из правой руки спичку, левой я потянулся к крану. Оба зверя уже настигли меня и остановились на мгновение, едва не касаясь моего тела своими мордами. Они жадно облизывались. Наверное от меня, подкопченного, вкусно пахло. Бежать теперь мне было просто некуда.
Я открыл кран как последнюю надежду в своей жизни. И тут же загорелся. Наверное, в спешке я включил слишком большой газ – потому что не просто вспыхнул, но буквально взорвался. Огненные клубы протуберанцами полетели во все стороны. Зверей обожгло не на шутку, с воем они прянули назад и замотали подпаленными мордами. Один из них – тот, что поменьше, и, видать, поглупее, пытался сунуться ко мне еще раз, поднял хвост-жало, но я махнул рукой и кинул огненный шар прямо ему на спину. Он заверещал и бросился бежать задом наперед, вслепую, пока не врезался хвостом в дерево. Ствол закачался от мощного удара, тварь медленно развернулась и обиженно уковыляла в лес.
Итак, снова я остался в одиночестве. Откровенно могу сказать, что одиночество сие устраивало меня гораздо больше, чем компания хищников-людоедов. Я совершенно не представлял, куда идти – заблудился в лесу, где все деревья выглядели совершенно одинаково. Поэтому спешить мне было некуда. Я решил просто отдохнуть. Я отрегулировал свое пламя, сделал его небольшим, чтобы не спалить весь лес, и улегся на землю, подложив для удобства руку под голову.
Я видел глаза, двигающиеся в листве и наблюдающие за мной. Я не знал породу этих тварей, но, кажется, они не собирались нападать на меня горящего. Поэтому я просто лежал, отдыхал и вспоминал.
Назад: ГЛАВА 7
Дальше: ГЛАВА 2