Книга: Инквизитор Светлого Мира
Назад: ГЛАВА 5
Дальше: ГЛАВА 7

ГЛАВА 6

А Вальдес не забыл. Он не забывал ничего – ни хорошего, ни плохого. Он долго размышлял, в чем же состоит истинная мерзость того извращения, свидетелем которого он вынужденно стал в садомазоклубе. И скоро он понял. Все это являлось непристойной игрой: пародией на самое совершенное и превращение его в полное убожество. А самое совершенное – это, конечно, инквизиция. Это то, что нельзя трогать ни грязными руками, ни грязными мыслями.
Люди, встреченные им в клубе, играли в боль: они возбуждались от вида дешевых кожаных фетишей, но отгораживались от истинного страдания. Они прекрасно осознавали свою защищенность в современном обществе, – имели гарантию, что стоит им потребовать от своего партнера прекратить, и он прекратит немедленно.
Для Вальдеса все это было кощунством, опошлением того святого, что жило в его душе. Это все равно что мастурбировать, глядя на икону. Будь его воля – он бы помучил этих людей по-настоящему. Показал бы им хорошие пытки – на их собственной шкуре. Содрал бы с них кожу. Дал бы им почувствовать, что значит истинное, безысходное страдание – без надежды на спасение.
Кристина больше не вспоминала об этой гадости – даже без специального на то запрета со стороны Вальдеса. Однако, в жизни самого Вальдеса после того дня начали происходить перемены. Ему вдруг снова захотелось чего-то настоящего – того, что занимало его жизнь до Кристины. Он лишил себя этого не специально – он просто забыл об этом, оглушенный любовью. Сейчас это – порождение далекого прошлого – снова позвало его.
В один из зимних дней, отмеченных слякотной сыростью, он нанял грузовик с крытым тентом и поехал в городок своей юности. Он терпеливо пообщался с матерью, сестрой и старшим братом, рассказал им о теперешней своей жизни, показал фотографии Кристины. Кристина родственникам понравилась. Он пришел в мастерскую к отчиму, поболтал с ним о ценах на автодетали, обсудил последнюю модель "BMW" и пообещал, что подарит старому Хавьеру новый компрессор. Он прогулялся по узким улочкам, по которым когда-то бродил в детстве и даже приветливо махнул рукой одному из своих одноклассников, встретившемуся по пути. А потом с помощью шофера погрузил в фургон все содержимое своей комнаты, сохранявшееся матерью в нетронутости (честно говоря, мамаша изрядно побаивалась всех этих "ужасных приспособлений", хотя Вальдес и объяснял ей, что они являются только лишь копиями предметов старины). Из сарая были вытащены рабочие инструменты и пара станков – их также закинули в кузов. А потом Вальдес стоически перенес обязательные прощальные поцелуи и стариковские наставления, забрался в кабину и уехал. Он пообещал родителям приехать в гости через месяц – вместе с Кристиной. Но Вальдес никогда больше не вернулся в свой город.
Днем раньше Вальдес подготовил большой гараж, стоявший рядом с его домом. Он взял за никелированные рога мотоцикл, вывел его из гаража и поставил под навес у черного хода. Теперь это должно было стать новым местом обитания мотоцикла. А гаражу предстояло стать мастерской. Личной мастерской Вальдеса. Его местом работы, но в то же время и его священным местом.
Вальдес понял, чего не хватает в его жизни. Ему не хватало настоящей работы.
Нет, пока он не собирался покидать свое место в автосервисе. Он только пришел к хозяину и сказал, что не будет больше старшим по производству, потому что не сможет приходить на работу каждый день. Он попросил перевести его на посменную работу три раза в неделю. В ответ на резонное замечание хозяина о том, что в таком случае Вальдес будет получать намного меньше, он лишь кивнул головой и сказал свое короткое неизменное "Bien". Деньги… Вальдес всегда мог заработать их. Он не хотел больше быть начальником над ленивыми мудехарами. Пришла пора найти в этой жизни собственный путь. И почему-то Вальдес думал, что путь его отличается от жизненных путей обычных людей.
Таким образом Вальдес получил целых четыре свободных дня в неделю. Он проводил их в своей мастерской. Первый месяц он потратил на то, чтобы облицевать внутренние стены бетонного гаража серым базальтовым камнем. Снаружи гараж остался таким же, каким и был, но изнутри стал напоминать подвал средневековой крепости. Впрочем, это был довольно интересный подвал – не то чтобы уютный, но привлекательный в своей таинственной архаичности. У задней стены размещалась печь – не какой-нибудь несерьезный камин, годный лишь для обогрева пяток, а настоящая печь, в которой можно было калить железо, предназначенное для ковки. Посреди мастерской стояла массивная наковальня, вся в старых рубцах от ударов молота, а рядом – несколько наковаленок поменьше. В скобах, приклепанных к стенам, висели многочисленные инструменты. Глядя на них, можно было определить, что предназначены они для кузнечного ремесла – только не в нашу эпоху, а в старинные годы. Вальдес не собирался больше применять в своей работе технических изобретений двадцатого века – даже электричества. Произведения рук его имели происхождение из многовековой давности, а, стало быть, и метод их изготовления должен был быть подобающим.
Вальдес никогда не учился современному кузнечному делу. Не нравились ему автоматизированные кузнечные цеха, с их штамповочными станками и прессами, с их постоянным запахом газовой сварки. Даже книги, по которым Вальдес медленно, шаг за шагом, осваивал ремесло, были изданы не раньше, чем во второй половине прошлого века. Зато то, что он творил, было не простым механическим изменением формы куска металла – в этом присутствовало настоящее искусство.
Что делал Вальдес в своей мастерской? То, что умел делать лучше всего – орудия пытки. Неужели, скажете вы, может существовать такой большой спрос на орудия пытки в наше время, да еще настоящие орудия – не какие-нибудь дешевые бутафорские, используемые уродами и извращенцами? Настоящие, изготовленные по старой технологии, а потому стоящие очень немалые деньги? Еще какой спрос! – отвечу я вам. Вполне устойчивый спрос у музеев, серьезных коллекционеров и просто у богатых людей, умеющих оценить интересную, экзотичную, и к тому же хорошо сделанную вещь. Конечно, сам Вальдес не смог бы найти должное количество покупателей по всему миру – продавцом он был никудышным. Но он нашел человека в одной из фирм, торгующих антиквариатом. Этот человек стал его торговым агентом – он занимался продажей того, что изготавливал Вальдес. Вальдес платил ему пятнадцать процентов от цены. Может быть, это было много; также может быть, что агент в чем-то обманывал его, как это свойственно всяким агентам… Все это мало волновало Вальдеса. Он предпочел бы вообще оставить все, созданное его руками, у себя в мастерской – только необходимость зарабатывать деньги для выкупа дома заставляла его продавать свои орудия. Сейчас Вальдес жил созиданием. Именно жил – в тот момент, когда раскаленное железо остывало и он видел, что из некогда бесформенного куска металла получился новый обруч для сжимания головы, прекрасный в своей функциональности, Вальдес чувствовал, что радость переполняет его. Он все реже выходил на улицу – неприятно ему было вспоминать каждый раз, что он по-прежнему живет в ненавистном двадцатом веке, загаженном автомобильными выхлопами. Неприятно было думать о том, что все предметы, которые он создал, останутся лишь игрушками для изумленного рассматривания и никогда не будут применены для правильного дела.
Для наказания грешников.
Финансовые дела Вальдеса шли все лучше и лучше. Через три месяца он обнаружил, что имеет заказов на полгода вперед и для того, чтобы их выполнить, ему придется трудиться в кузнице по двенадцать часов в день. Через три месяца и один день Вальдес уволился из мастерской. Через четыре месяца после того, как Вальдес перевез свой скарб в гараж, произошла первая большая неприятность, нарушившая его счастливое существование и заставившая вспомнить, что в мире существует еще что-то, кроме его кузницы и его работы.
Кристина не пришла ночевать.
В этот вечер Вальдес пришел домой страшно усталый, но, как всегда, удовлетворенный. И вдруг он обнаружил, что Кристины нет дома. Никто не приготовил ему ужин. Это было непривычно, это было странно. Когда Вальдес бросил работу в автосервисе, то одновременно и перестал подвозить Кристину с учебы. Ни к чему это было – она ездила на мотоцикле не хуже его, а он получил лишний повод не вылезать из своей священной берлоги. Вальдес поискал глазами какую-нибудь записку – да нет, о какой записке шла речь, если Кристина уехала еще утром и домой не заезжала? На всякий случай Вальдес выглянул через заднюю дверь дома. Мотоцикла, само собой, на месте не было. Вальдес хмуро покачал головой, закрыл все двери на засовы (от проклятых воров) и отправился на кухню.
Он умел готовить, но сейчас его тошнило от самой мысли о том, что он будет возиться у электроплиты, в то время как Кристина, чьей непосредственной обязанностью это было, в это же время развлекается где-то со своими беспутными друзьями. Поэтому Вальдес поужинал бутербродами с сыром, запив их жидковатым чаем, заваренным еще позавчера. Он чувствовал себя брошенным и несчастным. То, что час за часом копилось и росло в его душе, еще нельзя было назвать яростью, но раздражение это было окрашено в самый черный цвет. Он был уверен, что с Кристиной не случилось ничего плохого и задержалась она не из-за несчастного случая. Если с ней произошло что-нибудь плохое, он бы почувствовал это. Вальдес всегда знал, плохо Кристине или хорошо – даже если она находилась очень далеко. И сейчас он ощущал всей своей душой, что ей хорошо, очень хорошо – намного лучше даже, чем с ним, Вальдесом. Вальдес вышагивал по комнатам, не зная, чем заняться. Единственное, чего ему хотелось – найти место, где сейчас веселится Кристина, ворваться туда, надавать ей оплеух за то, что она заставила его так мучиться. Свернуть челюсти паре ее очкастых друзей, которые, без сомнения, бросятся защищать ее. Переломать им руки, которые, возможно щупали его Кристину. А потом повалить Кристину на кровать, сорвать с нее маленькие, непристойные трусики и изнасиловать, зажав ее рот рукой…
Зазвонил телефон и вырвал Вальдеса из жуткого темного туннеля, в который он забирался в своих мыслях все дальше и дальше. Вальдес переждал несколько телефонных трелей – не хотелось ему разговаривать с этой негодяйкой, выслушивать ее глупые объяснения – и все же взял трубку.
– Привет, милый! – в голосе Кристины присутствовала фальшивая оживленность, призванная скрыть смущение и неумелую ложь. – Слушай, мы тут готовимся к занятиям с подругой, с Адрианой, ну, ты ее знаешь. У нас большой семинар завтра и мы выступаем с докладом. Очень важный семинар… Доклад большой, сложный, много материала… Слушай, милый, мы не успеваем. Извини, но мне придется остаться тут на ночь.
Она выпалила все это на одном дыхании – стремясь заболтать Вальдеса, сбить с толку, не дать подумать. Но Вальдес давно уже все обдумал. Он прекрасно знал, что никакая это не подготовка к семинару. Это пьяная вечеринка. Ему даже показалось, что он уловил ухом смех и приглушенную музыку на заднем фоне телефонного разговора. Почудилось, что из трубки доносится дыхание Кристины, отравленное вином. Он представил, как парни, вальяжно развалясь на диване, дымят сигаретами и отпускают шуточки в сторону Кристины, съежившейся в углу с телефонным аппаратом, а она машет им рукой и делает яростные глаза – заткнитесь, мол, ослы, – вы что, не видите – со своим объясняюсь?!
Чертова грешница.
– Кристина, где ты? – сказал Вальдес спокойным голосом, скрывая ярость, чтобы не испугать девчонку раньше времени. – Скажи мне адрес. Я за тобой приеду.
– Зачем, Вальдес? Я же говорю тебе – я готовлюсь к семинару! Я тут сижу вся обложенная учебниками. Я занимаюсь. Мне еще полдоклада писать, а потом еще несколько раз вслух его прочитать надо. Ну что ты переживаешь? Ты мне не веришь, что ли? Хочешь, я позову Адриану, она тебе скажет…
– Верю, – сказал Вальдес и положил трубку.
В гробу он видел эту Адриану. Ясно, что они заодно. Глупая обманщица. Могла бы честно предупредить заранее, что идет на вечеринку. Взять с собой его, Вальдеса. И что, он пошел бы? Да нет, ни за что бы ни пошел. Терпеть он не мог этих самоуверенных хлыщей – однокурсников Кристины. А одну ее отпустил бы? Тоже вряд ли. Вино, дурацкая музыка, потные танцы с обжиманиями в темноте. Она должна приготовить ему ужин. Должна! Она оставила его без ужина, черт возьми!
Мысль о том, что он, рабочий человек, честный труженик, кормилец семьи, остался без ужина и вынужден был питаться убогими бутербродами, сорвала тормоз, все еще сдерживающий бешенство Вальдеса. Что, что делать? Он с ревом метнулся к комнате Кристины, рванул ручку двери. Дверь оказалась запертой на замок. Вальдес совсем потерял разум. На деревянную дверь обрушился град ударов и через пять минут она превратилась в деревянные обломки.
Вальдес стоял и рассматривал израненные руки, по которым текла кровь. Он хорошо спустил пар и теперь ему стало намного легче. Он даже слегка улыбнулся. Надо ж, как он раскурочил дурацкую дверь! Пожалуй, для таких случаев стоит завести большой боксерский мешок – нехорошо, когда страдает домашнее имущество.
В эту ночь Вальдес спал крепко и спокойно, как младенец.
Когда Кристина вернулась домой на следующий день после обеда, Вальдес все еще возился в своей мастерской. Кристина поднялась на второй этаж. Ее слегка подташнивало – пожалуй, выпила она вчера слишком много. И это не было связано с привязанностью к алкоголю – просто вчера она впервые за долгое время попала в компанию без Вальдеса и ощутила вдруг, как не хватает ей этой свободы. Вчера она не контролировала себя – она была просто собой, Кристиной Ромеро, и делала то, что хотела. А хотела она… Ну да, легко догадаться, чего она хотела. Хаким, поросенок этакий, конечно воспользовался этим ее состоянием… Ну ладно, ничего. Это того стоило. В конце концов, Вальдес скучноват в сексе с извечной своей "позой миссионера". Слава Богу, он ни о чем не догадывается. Вчера она так легко его уговорила…
Кристина увидела то, что осталось от двери ее комнаты, и вынуждена была прислониться к стене, чтобы не упасть. Ей стало дурно.
Она все больше боялась зверя. Того зверя, что жил в Вальдесе.
Назад: ГЛАВА 5
Дальше: ГЛАВА 7