III

Ташидинг принадлежит к приходу большого монастыря Пемайандзе в дне пути. Тоже на вершине, Пемайандзе стоит властно. Недавно перестроен, но сделано подновление с чутьем. И даже новейшая живопись доставляет радость своей тонкой замысловатой декорацией. И резьба наличников сказочна. И высокие пороги тяжелых дверей переносят в древние деревянные храмы России. И сановиты главные ламы. И торжественны пурпурные одежды. И красные тиары на головах полны достоинства. Но все-таки еще больше вспоминается восьмидесятилетний настоятель Ташидинга. И все-то он борется и заботится и старается улучшить строение свое. И хозяйственный глаз его везде проникает.

Монастырь Пемайандзе в индийском штате Сикким

За воротами Пемайандзе стоят стражи трехсотлетних деревьев. Сказочный лес царя Берендея. А уличка домов лам, как берендейская слобода, раскрашена и оснащена крылечками цветными и лесенками.

Вот «Небесная Священная Гора», и на вершине ее блестит горное озерко. Там маленький храм, основанный на месте жития основателя Красной Секты в Сиккиме. Из Дубди основатель перешел на Святое Озеро, а оттуда в древний Санга Челлинг. Четыре древнейших монастыря Сиккима: Дубди, Санга Челлинг, Далинг и Роблинг. И значение названий отличное: «Место размышления», «Остров тайного учения», «Остров молнии», «Остров счастливого устремления».

Славный монастырь Санга Челлинг. Незабываем Далинг с бело-синим, словно фарфоровым, входом среди бамбуковой рощи. Там бережно у алтаря хранится запечатанный, невскрываемый ящик с реликвиями основателя храма. В Санга Челлинге нет реликвий, но зато там камень, освященный благословением основателя. Когда чиста жизнь монастыря, прочен и камень. Всякая грязь заставляет камень трескаться.

Вот они, мои милые новгородские и ярославские дверки. Вот она, прекрасная фресковая живопись. Вот они, цветные орнаменты, обвившие все наличники оконцев и дверей. Вот те же согбенные спины богомольцев, преданных вере. И огни прилежных приношений. И наши кули засвечают огонек. Истинная лепта вдовицы, А над ними властно возвышается «Держатель молний».

В Пемайандзе Учитель Падма Самбхава не был, но в монастыре хранятся вещи, принадлежавшие основателю религии. Вещи запечатаны, но изредка показываются. Одеяние. Головные уборы. Четки. Колокольчики чудного звона. Два магических кинжала и небольшое чудесное изображение Будды.

И трубы громче в Пемайандзе. И драконы-охранители страшнее. И влияние монастыря больше. И развалины дворца махараджи вблизи. А первый махараджа был (по-библейски) избран на царство главой религии. Но фигуры Майтрейи нет в большом монастыре.

Некоторые одинокие храмы с единым огоньком, обвеянные персиковым, розовым цветом и усыпанные орхидеями и дикими пионами, еще ближе ведут по стопам простого постижения Учения.

Из леса выходит мужик, и голова его украшена белыми цветами. Где же это возможно? – В Сиккиме.

Бедны ли сиккимцы? Но там, где нет богатства, там нет и бедности. Просто живут люди. На холмах среди цветущих деревьев стоят мирные домики. Сквозь цветные ветки горят яркие звезды и сверкают снежные хребты. Люди носят овощи. Люди пасут скот. Люди приветливо улыбаются. Со сказочной музыкой ходят по крутым тропинкам в свадебных шествиях. Зная о перевоплощениях, спокойно сжигают прах тел. И поют. Заметьте: часто поют.

Правда, можно петь под навесом из разных цветов и растений. Орхидеи, как цветные глаза, прилепились ко стволам великанов. Розовые, пурпурные и желтые букеты заливают путь веселыми искрами. И не простые растения. Много среди них издревле лечебных.

Полная даров, ждет природа. Придите излечиться. Шарура, Парура, Оррура – три самых главных плода против простуды, кашля и лихорадки. Шарура – как желтая вишня. Парура – как зеленый каштан. Оррура – зелено-желтое яблочко. Все терпки и полны танина. Вот красная кора Аку Омбо против ран. Как гигантский сухой боб – Серги Пруба от лихорадки. Шута – сухой, горький корень от опухоли и от горла. Бассак – коричневый порошок от простуды. Красный стебель Це поставляет маженту. Горькая на вкус Пурма – для курений. Варево из корней Берекуро – для женских болезней. Цветы Дангеро от желудка, так же как и цветы красного рододендрона. Лист Dysro – для дезинфекции ран. Мемшинг Пати – священное растение в Непале – им украшают голову на торжествах. Без конца полезных растений, ждущих лучшего применения и изучения.

Листы травы Ауа Дути размягчают камни, так же как и снежные лягушки в Гималаях. Потому, если видите на камне отпечаток копыта оленя или лапы зверя, значит, они или ели, или касались чудесной травы. Еще один поворот к легенде. Около Фалюта на путях к Канченджанге растет драгоценное растение черный аконит. Цветок его светится ночью. По этому свету и отыскивают это редкое растение. Легенда русского Жар-Цвета, волшебного цветка исполнения всех желаний, ведет не к предрассудку, а в тот же родник, где скрыто еще так многое.

Перед нашими воротами оказался странный дар. Ветка пихты, рододендрона и еще какого-то растения лежали обращенные листьями к нашему дому, прикрытые плоским камнем. Это сунниум – заклятие. Человек, поднявший это приношение, получает на себя то, что положено. Или худое, или хорошее. Или болезнь, или горе. Или радость. Много дней лежал этот сунниум, и даже лошади как-то не касались его. Такое же заклятие видели мы в предместии Джайпура. Там посреди улицы в плоской корзине лежали печень барана, цветы и три серебряные рупии. Никто не дотронулся до них.

Эти заклятия очень древнего происхождения. Инвольтация черных магов всегда говорит о заклятых предметах.

Также всюду известны легенды о случайном посещении священных мест, причем болтливость вызывает немоту или даже смерть. Так, говорят, что один шикари (охотник) в Ассаме случайно дошел и видел тайны священного места, но пытался рассказать об этом и потому онемел.

По берегу моря шагает палка. Одна шагает. К верху ее привязан зажженный трут. Это колдуны Малабарского берега посылают заклятие: поджечь дом врага. Доктор Джонс из Калькутты пытался догнать такую палку, но она «ушла» быстрее его.

Легенда или случай около Монголии. Скончалась почитаемая мать, и сын хотел, чтобы высокий лама, обладающий высшими силами, совершил по ней службы. Но такого ламы не нашлось. Сын в момент смерти собрал дух умиравшей в сандаловый коробок и крепко обмотал это хранилище, а сам пригласил лучших лам из Тибета. Ламы сосредоточились над коробком. И вот один из них изменился в лице. Сперва покраснел. Затем посинел. И у всех на глазах коробок лопнул и разлетелся вдребезги. Этот лама мог освободить дух и потому мог совершить служения.

Много говорят. Трудно отличить магические приемы от символов.

Все знают. Обо всем слышали. Обо всем могут толковать и припоминать в сумерках. «Нам-иг» (небесные письма) – письма и священные книги, упадающие с неба. Кольца, меняющие цвет серебра или бирюзы, в знак предостережения или предвещения. Зи – камень-буса, посылаемая с неба поддержать здоровье. Нахождение предметов, после исчезающих. Все знают.

Женщина была очень набожна и мечтала получить изображение Будды. Работая утром в саду, среди цветов она увидела изображение и принесла в божницу, но скоро Будда исчез из божницы. Женщина нашла в саду крутящийся сверкающий камень. Положила его в сундук и забыла. Камень тогда исчез. Всякое небрежение вызывает уход посланного счастья.

Записывайте не то, что прочтут из книг, а то, что расскажут, ибо эти мысли живут.

В сумерках при загорающихся звездах в лиловом сиянии тумана звучит тихий рассказ ламы о «Владыке Мира», о Его мощи, о Его действии и мудрости, о Его воинстве, в котором каждый воин будет наделен какой-либо чудесной силой…

Когда пришло время Благословенному Будде покинуть эту землю, просили Его четыре владыки Дарма Пала оставить людям Его изображение. Благословенный дал согласие и указал лучшего художника. Но не смог художник снять точные промеры, ибо дрожала рука его, приближаясь к Благословенному. Тогда Будда сказал: «Я стану у воды. Ты сними промеры отражения». Смог художник это сделать, и таким путем произошли четыре изображения, отлитые из священного состава семи металлов. Два из них сейчас в Лхасе, а два пока сокрыты до времени.

Тибетский владыка женился на китайской и непальской принцессах, чтобы за ними привлечь в Тибет два священных изображения Будды.

Через тысячу двести лет после Будды Учитель Падма Самбхава приблизил к земным путям учение Благословенного. При рождении Падма Самбхавы все небо светилось и пастухи видели чудесные знаки. Восьмилетний Учитель показался миру в цветке Лотоса. Падма Самбхава не умер, но ушел, чтобы научить новые страны. Без его ухода миру грозила бы опасность.

В пещере Кандро Сампо, недалеко от Ташидинга, около горячих ключей жил сам Падма Самбхава. Некий гигант вздумал строить проход на Тибет и пытался проникнуть в Священную страну. Тогда поднялся Благой Учитель, возвысился ростом и поразил дерзкого попытчика. Так уничтожен был гигант. И теперь в пещере стоит изображение Падма Самбхавы, а за ним каменная дверь. Знают, что Учитель скрыл за дверью священные тайны для будущего, но сроки им еще не пришли.

Отчего так звучны большие трубы в буддийских храмах? Владыка Тибета решил призвать из Индии, из мест жизни Благословенного, ученого ламу, чтобы очистить основы учения. Чем же встретить гостя? Высокий лама, имев видение, дал рисунок новой трубы, чтобы гость был встречен неслыханным звуком. И встреча была чудной. Не роскошью золота, но ценностью звука.

Отчего так звучны гонги в храмах? Серебром звучат гонги и колокольчики на заре утра и вечера, когда высокие токи напряжены. Их звон напоминает прекрасную легенду о высоком ламе и Китайском Императоре. Чтобы испытать знание и ясновидение ламы, Император сделал для него сиденье из священных книг и, накрыв их тканями, пригласил гостя сесть. Лама сотворил какие-то молитвы и сел. Император спросил: «Если вы все знаете, то как же вы сели на священные книги?» «Здесь нет священных книг», – ответил лама. И изумленный император вместо священных книг нашел пустую бумагу. И дал Император ламе дары и много колоколов ясного звона. Но лама велел бросить их в реку, сказав: «Я не могу донести все это. Если надо, то Бог донесет эти дары до моего монастыря». И река донесла колокола с хрустальным звоном, ясным, как волны реки.

Священны талисманы. Мать много раз просила сына привезти ей священное сокровище Будды. Но молодец забывал просьбу матери. Говорит она: «Вот умру перед тобой, если не принесешь теперь мне». Но побывал сынок в Лхасе и опять забыл материнскую просьбу. Уже за полдня езды от дома вспомнил, но где же найти в пустыне священные предметы? Нет ничего. Вот видит путник череп собачий. Решил, вынул зуб собаки и обернул желтым шелком. Везет к дому. Спрашивает старая: «Не забыл ли, сынок, мою последнюю просьбу?» Подает он ей зуб собачий в шелке и говорит: «Это зуб Будды». И кладет мать зуб в божницу и творит перед ним самые священные молитвы и обращает все свои помыслы к своей святыне. И сделалось чудо. Начал светиться зуб чистыми лучами. И произошли от него чудеса и многие священные предметы.

Человек двенадцать лет искал Майтрейю Будду. Нигде не нашел. Разгневался и отказался. Идет путем. Видит: странник конским волосом пилит железную палку. И твердит: «Если даже жизни моей не хватит, все-таки перепилю». Смутился человек: «Что значат мои двенадцать лет перед таким упорством, – вернусь я к моим исканиям». И тогда явился человеку Сам Майтрейя Будда и сказал: «Давно уже Я с тобой, но не замечаешь и гонишь, и плюешь на меня. Вот сделаем испытание. Пойди на базар. Я буду на плече твоем». Пошел человек, зная, что несет Бога, но шарахнулись от него люди. Разбежались. Носы заткнули и закрыли глаза. «Почему бежите вы, люди?» – «Что за ужас у тебя на плече? Вся в язвах смердящая собака». И опять не увидели люди Майтрейю Будду. И увидели, чего каждый достоин.

Лама сказал: «Три рода учения. Одно для посторонних. Другое – для своих. Третье – для посвященных, могущих вместить. Вот по неразумию они убивают животных. И пьют вино и едят мясо. И живут грязно. А разве Учение позволяет все это? Где красота – там религия. Где религия – там красота».

Чувствительны здесь люди. Ваши ощущения и намерения передаются здесь так легко. Потому знайте четко, что хотите. Иначе вместо Бога увидите собаку.

Главное не то, что захоронено в прошлом, что запылено в старинных книгах, переписанных и недописанных. При новом строительстве важно то, что еще сейчас вращается в жизни. Не по полкам библиотек, а по живому слову измеряется состояние духа.

Под Канченджангой притаились пещеры, где хранимы сокровища. В каменных гробах молятся пещерники, истязая себя во имя будущего. Но будущее уже овеяно солнцем. Уже не в тайных пещерах, но в солнечном свете почитание и ожидание Майтрейи Будды. Уже три года как Таши-лама в своем Ташилумпо торжественно и явно воздвиг великое изображение грядущего, идет незримая, напряженная работа.

Канченджанга – горный массив в Гималаях

Таши-лама через Сикким и Калькутту путями Китая проехал в Монголию. Никогда такого не бывало. Тайна. Впрочем, может быть, через Сикким проехал лишь отводный отряд, а сам лама двинулся на Монголию.

В священное утро на горах засветились вереницы огоньков. Тайна.

Сейчас волна внимания к Тибету. За стеной гор идут события. Но тибетская тайна велика. Сведения противоречивы. Куда исчез Таши-лама? Какие военные действия на границе Китая? Что делается на монгольской границе? Год событий.

Назвали Сикким страной молнии. Конечно, и молнии здесь бывают, но не проще ли назвать: «Страна небесных ступеней»? Лучшего преддверия к тайнам будущего трудно придумать. Неисследованная, малопроникаемая страна скал и цветов.

Как в сказке. Как на блюдечке за серебряным яблочком. Открываются холмы и ступени Гималаев. Сто монастырей Сиккима. Наверное, гораздо больше. Каждый из них увенчал вершину холма. Малый храмик в Чаконге. Большой субурган и монастырь в Ринченпонге. На следующей горе белеет Пемайандзе. Еще выше Санга Челлинг. Ташидинг мало виден. По другую сторону долины Далинг. Против него Роблинг. Ближе Намдзе. За сорок миль видны монастыри. Забываем, что здесь видится необычно далеко.

И опять перед нами стена на Тибет. И не хребет ящера, но белоснежный пояс раскинулся по вершинам стены. Пояс земли. Поставим стрелу на север. Там должны быть основания горы Меру.

Талмуд говорит, что голубь принес первую масличную ветвь Ною с горы Мория. И гора Мория и гора Меру – в Азии. Здесь начало всего. Здесь начало всех путников, всех искателей. Здесь же воздвигнуто первое изображение Благословенного Майтрейи-Мессии-Мунтазара (Мунтазар – Мессия, ожидаемый мусульманами). Трижды мощное М. Здесь, поверх всех споров, религии подняли оливковую ветвь нового Мира.

Подошел сам, потрогал – прикоснулся к шатру. Кто этот человек с длинной черной косой, с бирюзовой серьгой в ухе, в белом кафтане? Местный иконописец – лама Пема Дондуб.

«Можешь ли написать нам Благословенного Майтрейю, совершенно так, как в Ташилумпо?» Взялся, и вот сидит на коврике, в уголке белой галереи и различно цветно пишет полный символами лик. Приготовляет ткань для писания, покрывает ее левкасом (мел на клею) и выглаживает раковиной. Совершенно, как русские иконописцы. Так же растирает краски, так же греет их на жаровне, так же втыкает запасную кисть в черные густые волосы. И жена его, из Тибета, помогает ему готовить краски. Итак, в уголке белой галереи расцвечивается замысловатый образ. Все символы укрепляют Благословенного. И страшный, птицеподобный Гаруда, и Ганеши – слон счастья, и Чинтамани – Конь Белый, несущий на спине чудесный камень – сокровище Мира. Целый священный хоровод избранных образов. А на лик и благие руки кладется чистое золото.

И так же, как наши иконописцы, поет лама-иконописатель молитвы во время работы. Молитвы усилились – значит, приступил к самому Лику. И еще диво, только возможное в этой стране. В глубоких сумерках, когда наливающийся месяц уже вступает в права, по дому разносятся серебряные звуки самодельной флейты. В темноте художник-лама на коврике переливчато играет перед Ликом Майтрейи-Мессии-Мунтазара. Струны земли.