54. Первый Торуньский мир

16 сентября 1410 г. войско польского короля Владислава II Ягелло, безуспешно осаждавшее на протяжении восьми недель столицу прусского государства Тевтонского ордена Святой Девы Марии – Мариенбург-на-Ногате, было вынуждено снять осаду (союзное полякам литовское войско князя Александра-Витовта сняло осаду еще раньше). Поляки отступили от Мариенбурга в город Штум. Король сменил гарнизон города, состоявший из присягнувших ему прусских «земских» рыцарей (бывших светских вассалов Тевтонского ордена, наделившего их поместьями за военную службу), новым гарнизоном, состоявшим из отборных польских войск. Прусским светским рыцарям (предавшим вчера орден, а сегодня способным предать и его самого) коварный литвин больше не доверял. Ягелло распорядился в изобилии снабдить город всевозможными припасами, намереваясь превратить Штум в нечто вроде «польского Мариенбурга» – оплот собственной власти в сердце завоеванной им орденской Пруссии. Затем Ягелло двинулся, через Мариенвердер (Квидзин), к замку Редей (Радзин), который был захвачен им в ходе короткого, хотя и кровавого, боя. При этом в плен полякам попали, после ожесточенного сопротивления, пятнадцать престарелых «братьев-рыцарей» Тевтонского ордена. Отпавшая от ордена Кульмская (Хелминская) земля все еще признавала над собой власть польского короля, надеясь на скорое возвращение польского войска. Между тем войска ордена следовали за поляками по пятам, хотя и осторожно и не ввязываясь в бой. 8 октября они потребовали, чтобы город Торн (Торунь), отложившийся от ордена и присягнувший на верность королю Ягелло, добровольно возвратился под власть Тевтонского ордена.

Крайне стесненный в средствах, временный (до избрания нового Гохмейстера, или Верховного магистра) глава Тевтонского ордена – штатгальтер Генрих Рейсс фон Плауэн, только что с величайшим трудом отстоявший от поляков и литовцев Мариенбург продал чешскому королю Венцеславу (Венцелю, Вацлаву) фон Люксембургу за сто пятнадцать тысяч золотых флоринов наличными расположенное в Богемии (Чехии) Комутауское (Хомутовское) комтурство Тевтонского ордена (приносившее ежегодно четыре тысячи флоринов дохода), чтобы нанять на вырученные деньги рыцарей и конных воинов.

Объединенные вооруженные силы «мариан» из орденской провинции Ливонии (Лифляндии), комтурий (или комтурств, то есть орденских областей) Бальги и Эльбинга (Эльблонга) быстро завладевали отпавшими от ордена территориями. Комтур Рагнита (Рагнеты) со своим конным войском в ходе молниеносного рейда по Эрмланду (Вармии) очистил всю эту область от войск польских интервентов. На западе Пруссии фогт (наместник фогтства, то есть орденской области, меньшей по размерам, чем комтурия) Неймарка (Новой Марки) Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг продолжал развивать свое успешно начатое наступление.

10 октября 1410 г. трехтысячное войско Михаэля Кюхмейстера (включавшее в свой состав немало чешских, силезских и венгерских рыцарей), выступавшее, согласно польскому хронисту Яну Длугошу, под одной единственной хоругвью (выражаясь геральдическим языком, «рассеченной наискось в червлень и серебро», согласно «Истории» Длугоша орденское знамя «имело белое и красное поля, соприкасающиеся из угла в угол»; это знамя соответствовало по расцветке описанному Длугошем в его «Истории Польши» и изображенному в его же «Прусских хоругвях» знамени Великого ризничего Тевтонского ордена, захваченному поляками после битвы при Танненберге) было внезапно атаковано польским войском (тоже выступавшим под одной хоругвью – с пурпурным двойным, или «патриаршим», крестом на белом поле) и разгромлено в битве под городом Кроне (именуемой в польской исторической традицией битвой при Коронове, или Вальже). Сам Михаэль Кюхмейстер фон Штернберг попал в плен, и орденское знамя-хоругвь было захвачено поляками в качестве трофея. Тем не менее, это сражение (совершенно безосновательно прославляемое польскими хронистами и историками, начиная со знаменитого Ян Длугоша, как «второй Грюнвальд», или даже как «битва, еще более славная, чем битва при Грюнвальде»!), не оказало заметного влияния на ход войны, нисколько не ухудшив положение Тевтонского ордена.

В руках поляков в Пруссии оставались только «тевтонские» замки Нессау (Нешава), Торн, Реден, Страсбург (Бродница) и Штум. Бои за Штум, превращенный польским королем в главный оплот своего владычества в Пруссии, продолжались три недели. Не надеясь более на помощь своего короля, польский гарнизон сдал крепость и был отпущен «тевтонами» с миром. На протяжении октября месяца ситуация все больше изменялась в пользу ордена, под власть которого стали быстро возвращаться отпавшие от него после поражения ордена в битве при Танненберге 15 июля 1410 г. прусские города и «земские рыцари». У Генриха фон Плауэна – штатгальтера-наместника Верховного магистра Тевтонского ордена (новый Гохмейстер после гибели прежнего, Ульриха фон Юнгингена, под Танненбергом, избран пока что не был) – хватило ума и выдержки не карать лукавых и неверных подданных ордена за измену. Правда, Плауэн лишил их привилегий, дарованных им летом 1410 г. королем Владиславом Ягелло в награду за их подчинение власти Польши.

Между тем, польский король, избрав самый короткий путь – через Голлуб (Голуб) – возвратился в свое королевство. За возвращающимся польским войском следовал огромный обоз с награбленной в Пруссии богатой добычей.

В результате войны Пруссия была ограблена до нитки. Множество подданных Тевтонского ордена было убито или угнано в полон, поля и нивы опустошены, урожай уничтожен, города отданы на поток и разграбление. Самой главной проблемой, с которой столкнулся орден, была, однако, нехватка финансовых средств. Военные расходы опустошили столь богатую еще не так давно орденскую казну. Отовсюду – в том числе от орденских комтуров Данцига, Диршау (Тчева), Шлохау (Члухова), Тухеля (Тухоли), Меве (Гнева), Брат (т) иана (Брацян), Швеца (Свеце) – к нему нескончаемым потоком шли письма с просьбой о присылке подкреплений и денег, необходимых для продолжения войны и восстановления разрушенных замков и городов. В то же время его извещали о том, что польский король Владислав и его союзник, Великий Князь Литовский Витовт, опять собирают войска для возобновления военных действий.

Чтобы как-то компенсировать тяжелый урон, понесенный орденской армией в битве при Танненберге, «тевтоны» были вынуждены неоднократно прибегать к помощи дорогостоящих наемников. К осени 1410 г. число этих наемных воинов ордена в Пруссии составляло семь тысяч пятьсот человек. Но наемники были готовы нести военную службу только за соответствующую плату. Необходимо было восстановить разрушенную войной административную систему и, прежде всего, избрать законного главу Тевтонского ордена – Верховного магистра (Гохмейстера), способного одновременно решить две главные задачи – успешно защищать орденское государство от внешних врагов и восстановить разрушенное войной хозяйство. К 9 ноября 1410 г. в Мариенбург прибыли высшие должностные лица Тевтонского ордена, необходимые для избрания орденского правительства – нового Гохмейстера и его ближайшего окружения – «гроссгебитигеров», в том числе ландмейстер Ливонии, магистр орденских владений в Германии (Дейчмейстер), а также земские комтуры (ландкомтуры) Австрии, Богемии (Чехии) и области ан дер Этч (Южного Тироля). Они-то и составили Избирательный Капитул (Совет), собравшийся 9 ноября 1410 г. и единогласно избравший Генриха Рейсса фон Плауэна (иной кандидатуры и быть не могло) очередным, двадцать седьмым, Верховным магистром Тевтонского ордена. Был избран и новый Совет Великих Повелителей, в составе:

1) Великого комтура Германа Ганса;

2) Маршала Михаэля Кюхмейстера фон Штернберга (на момент избрания все еще томившегося в польском плену в крепости Щецины северо-восточнее Кракова, откуда он был освобожден за богатый выкуп только в конце февраля 1411 г.) ;

3) Траппьера Альбрехта фон Тонны и

4) Тресслера Боэмунда Бренделя.

Должность пятого «гроссгебитигера» – Великого госпитальера – осталась за престарелым Вернером фон Теттингеном (единственным «Великим Повелителем», уцелевшим в битве при Танненберге).

Фогтом Новой Марки был назначен Альбрехт фон дер Дубе, бывший ландкомтур Богемии. Новые кадры были назначены и на другие ответственные должности.

Необходимо отметить, что лишь немногие комтуры – например, Эбергард фон Валленфельз (комтур Торна), Ульрих Ценгер (комтур Бранденбурга), Гельферих фон Драге (комтур Рагнита) или граф Фридрих фон Цоллерн (комтур Бальги) – обладали необходимым военно-административным опытом. Им посчастливилось не принимать участие или (как граф Фридрих фон Цоллерн) уцелеть в битве при Танненберге, унесшей жизни всех других обладателей этого поистине бесценного опыта. Все прочие комтуры, получившие назначение в Пруссию, были в ней новичками и плохо разбирались в местной специфике. Комтуром в Данциг был назначен младший брат нового Гохмейстера, которого также звали Генрих фон Плауэн. Комтуром Швеца (Свеце) был назначен Фридрих фон Конштеттен, комтуром Остероде (Остроды) – Конрад фон Зефельн, комтуром Грауденца (Грудзендза) – Иоганн фон Бихау.

Сразу же после своего избрания, новый Верховный магистр, снедаемый жаждой мщения за поражение при Танненберге, начал лихорадочно вооружаться. Он буквально засыпал посланиями владетельных государей тогдашней Германии («Священной Римской империи») и других стран Европы, прося у них поддержки в борьбе с «язычниками и слугами дьявола». Его вооруженные силы получали все больше подкреплений в лице прибывавших из Германии «военных гостей» (крестоносцев-добровольцев) и наемников. Гохмейстера сопровождали епископы Риги (Ливонии), Вюрцбурга и Помезании, граф Геннебергский, Дейчмейстер и многие другие знатные вельможи и должностные лица Тевтонского ордена. Во главе внушительного войска он вступил в Кульмскую землю, чтобы выбить немногие остававшиеся там польские гарнизоны из все еще удерживаемых теми орденских замков.

Войско польского короля стояло в Куявиии. Ягелло с трудом удавалось держать под контролем своих ратников, отнюдь не горевших желанием вновь идти в бой. Король пытался в грамотах, рассылаемых им знатным «военным гостям» Тевтонского ордена, убедить их в справедливости польских политических и территориальных требований и всячески демонстрировал свое миролюбие. Усталость от войны чувствовалась в обоих противоборствующих лагерях. Генриха фон Плауэна стали со всех сторон склонять к началу мирных переговоров, «наступив на горло собственной песне». Осознав всю серьезность и безвыходность сложившейся ситуации (в памяти еще были свежи удручающие картины всеобщей измены, трусости и обмана) Гохмейстер, вопреки собственным убеждениям, был вынужден отказаться от осуществления своих далеко идущих военных планов.

9 ноября 1410 г. им было заключено первое перемирие с разорителями Пруссии. Важнейшим условием перемирия было признание «статус кво». Это означало, что орденские замки Страсбург, Реден, Нессау, Бютов и Торн пока что оставались в польских руках. Состоявшаяся 11 декабря личная встреча Гохмейстера, в сопровождении орденских, чешских и силезских рыцарей, с польским королем (на эту встречу Генрих фон Плауэн согласился крайне неохотно) не привела к согласию относительно условий предстоящего мира. И только вмешательство Великого князя Литовского Витовта в переговоры позволило завершить их успешно. Перемирие несколько раз продлевалось, пока 1 февраля 1411 г. не произошел обмен грамотами о заключении Торуньского мира (впоследствии названного историками Первым). Договор оставлял за Тевтонским орденом большинство его довоенных владений. Иначе обстояло дело с Самогитией (по-литовски: Жемайте, по-польски: Жмудью) – областью, соединявшей прусскую часть орденского государства «мариан» с его ливонской частью. В свое время Самогития была уступлена ордену Литвой, но с тех пор постоянно служила яблоком раздора между литовцами и орденом. Согласно договору признавалась принадлежность Самогитиии к орденскому государству, однако орден уступал эту область Литве до момента смерти короля Ягелло и князя Витовта. После их перехода в лучший мир Самогития должна была вернуться под власть Тевтонского ордена. Эти условия мира, крайне выгодные для ордена Девы Марии, выходившего из войны почти без территориальных потерь, были результатом не поражения «тевтонов» под Танненбергом, а их победы под Мариенбургом.

Однако в дополнительном договоре Гохмейстер обязался выплатить неприятелям контрибуцию в сумме сто тысяч шоков (коп) пражских грошей (в одном шоке содержалось 69 грошей) Официально эта сумма предназначалась для выкупа пленных, томившихся в польских узилищах. Таким образом, польский король надеялся добиться того, чего он не смог добиться силой оружия – разорить «проклятых крыжаков» (так поляки именовали крестоносцев). В тяжелейшей финансовой ситуации, в которой оказался орден Девы Марии, уплата столь гигантской суммы наверняка означала бы его полный финансовый крах.

Денег у магистра не было, и взять их было неоткуда. На землях ордена запрещалось проживать иудеям, обычно ссужавшим светских и духовных государей Европы немалыми суммами в обмен на привилегии всякого рода. В этом отношении положение польских королей было гораздо более выгодным. Иудейские торгово-ростовщические общины в их владениях процветали, пользуясь полной национально-религиозно-культурной автономией, самоуправлением, множеством привилегий и прав. Не зря, по упоминавшейся выше легенде, иудей Аврам Парховник (Порховник) был даже избран первым польским королем (впрочем, очень скоро уступив корону Пясту – основателю первой польской королевской династии).

Как писал товарищ Карл Маркс:

«Торговые народы древности существовали, как боги Эпикура в междумировых пространствах вселенной, или, вернее, как евреи в порах польского общества». (К. Маркс. Капитал, т. III, Госполитиздат, 1951, стр. 342).

Вероятно, не случайно в Средневековье о Польше была сложена следующая стихотворная поговорка (могущая, нам, просвещенным людям XXI века, показаться в чем-то юдофобской, но, как говорится, «из песни слова не выкинешь») :

 

«Clarum regnum Polonorum

Est caelum Nobiliorum,

Paradisum Judaeorum

Et infernum Rusticorum»

 

или, в переводе на русский язык:

 

«Светлейшее королевство Польское

Есть царство небесное для знати,

Рай для иудеев

И ад для крестьян (поселян)».

 

На землях же Тевтонского ордена крестьянам (вопреки Генрику Сенкевичу), напротив, жилось сытно и привольно (естественно, по средневековым меркам). Впрочем, это так, к слову…