Ж. О повседневной жизни «Ориента»

У мусульман было то, чего тогда так не хватало христианскому Западу – чувство единства и относительно спокойного существования. На протяжении столетий мирной жизни во многих мусульманских, или сарацинских, землях как материальная, так и духовная культура достигла высочайшего расцвета. Но этот расцвет имел и свою обратную сторону. Жители мусульманских городов – потомки арабских завоевателей, слившиеся с насильственно исламизированным местным населением – стали настолько изнеженными, что предпочитали вести военные действия руками наемных воинов (преимущественно тюркского происхождения).

Попытаемся теперь вкратце описать повседневную жизнь мусульман Среднего и Ближнего Востока – «Ориента», как его именовали писавшие свои сочинения по-латыни средневековые западноевропейские летописцы (от этого, кстати, происходят наши слова «ориентир» и «ориентироваться», поскольку именно там находился Святой Град Иерусалим, к которому были устремлены помыслы всех христиан, в соответствии с чем именно на Иерусалим были ориентированы все христианские географические карты со времен поздней Римской империи), или «Леванта», то есть «Восхода (солнца)», как его именовали «франкские» паломники и крестоносцы (собственно, под словом «Восток» также имеется в виду «Восток, то есть восход, солнца»), в X-XI веках – в период, предшествовавший Крестовым походам.

Как уже говорилось выше, каждый юный муслим (мусульманин, магометанин) той далекой эпохи, достигший семилетнего возраста, обязан был посещать начальную школу при местной мечети, обучение в которой длилось пять лет. Причем существовали и специальные начальные школы для девочек (обучение было раздельным). После окончания начальной школы ученик мог продолжать учебу в средней школе. При наличии хороших оценок и соответствующих талантов, молодые студенты – талибы (талибан, то есть «учащиеся») – продолжали обучение в одной из школ высшего звена, наиболее престижными из которых считались университеты Багдада и Каира (уже упоминавшиеся нами выше Аль Азхар и Низамийа). Обучение в этих университетах значительно облегчалось наличием в двух вышеуказанных городах замечательных библиотек. Государственные ведомства просвещенных мусульманских владык, требовавшие постоянного притока многочисленных высокообразованных чиновников – например, налоговая служба, здравоохранение, палаты мер и весов и др. не испытывали недостатка в квалифицированном персонале, набиравшемся из выпускников мусульманских высших учебных заведений.

Особо важным достижением тогдашних магометанских государств являлась высокоразвитая система здравоохранения. Ее наличие было абсолютно необходимым для таких огромных городов (или, выражаясь по-современному, «мегаполисов»), как Каир (Аль-Кахира) или Багдад. Но и в других сарацинских государствах той поры имелись многочисленные больницы, странноприимные дома, сиротские приюты, дома престарелых и лечебницы для душевнобольных. Причем все вышеперечисленные богоугодные заведения существовали в двухраздельных вариантах – как для женщин, так и для мужчин. В них царил поистине образцовый порядок. Хакимы-лекари, обладавшие законченным высшим медицинским образованием, ежедневно совершали обход всех больных. В перерывах между визитами врачей о пациентах заботился специально обученный санитарный персонал. О больных пациентках заботились врачи женского пола, также имевшие высшее образование, и квалифицированные санитарки. Каждому больному полагалась собственная койка.

Уже в 923 году один из сарацинских министров распорядился открыть ведомственную больницу специально для служащих своего министерства. Труд врачей облегчался ярко выраженным стремлением тогдашних мусульман к чистоте и гигиене (им было предписано Кораном пять раз в день совершать ритуальные омовения и т.д.). Так, по сообщения арабского писателя Ибн Джобаира, проживавшего в Дамаске в эпоху султана объединенных в рамках личной унии Сирии и Египта Салах-ад-Дина, с которым мы еще не раз встретимся по ходу нашего повествования, в этом городе имелось около сотни общественных бань, а в пригородах – более сорока зданий для совершения омовений; все они были снабжены водопроводами.

В эти густо населенные издавна земли постоянно совершали вторжения все новые чужеземные завоеватели, приходившие чаще всего из глубин Азии. Однако, осев на завоеванных территориях, они, как уже было сказано выше, в скором времени утрачивали свой воинственный дух. Знамя пророка, выпав из ослабевших рук арабов, удивительно быстро давших развратить себя благами цивилизации, было подхвачено руками омусульманившихся персов, берберов, тюрок, курдов и других народов, утвердивших его «у стен недвижного Китая», на жарком полуострове Малакка и островах далекой Индонезии, на берегах древней реки Ра, или Итиль (нашей нынешней Волги) среди волжских булгар и в других, весьма отдаленных от Мекки, местах. Жители мусульманского Среднего Востока обладали превосходным вооружением, что не удивительно, ибо они были знакомы со всеми видами металлов и металлообработки. Им давно был известен и порох (через китайцев), хотя они еще не использовали его для стрельбы.

Подобно «франкским» рыцарям, сарацинские «фарисы» носили панцирные рубашки, под которые поддевали многослойные войлочные куртки. Огромной популярностью пользовались спортивные состязания всех видов, упражнения с оружием, скачки и единоборства между всадниками, покрытыми броней. По мнению некоторых исследователей, турниры в форме конных поединков были переняты западным рыцарством именно от сарацинских «фарисов» в эпоху Крестовых походов (так же, как сами арабы в свое время переняли их у тяжеловооруженных иранских витязей Сасанидской эпохи), в то время, как в предшествующую эпоху под словом «турнэ» на Западе понимали не воинские ристания, не поединки с оружием, а обычные конные состязания, вроде скачек.

Теперь скажем несколько слов о взаимоотношениях между проживавшими в Леванте христианами и мусульманскими завоевателями. Чем дольше адепты этих двух религий жили бок о бок друг с другом, тем большую терпимость они проявляли друг к другу. Дело зашло так далеко, что практически все государственные должности (кроме должности «кадия», то есть судьи, остававшейся привилегией исключительно мусульман) оказались доступными для исповедника любой религии. Мусульманские владыки имели даже вазиров (визирей, или, говоря по-нашему, премьер-министров), исповедовавших иудейскую веру. Поэтому приток христианских паломников в Иерусалим, не иссякавший никогда, всегда был желанным для мусульман – хотя бы из-за денег, получаемых ими от паломников.

В XI веке христианские святыни Иерусалима посещало до двадцати тысяч паломников в год. Порой в магометанских городах даже строили новые христианские церкви. Многие христианские монастыри пользовались среди мусульман большой популярностью, поскольку монастырские виноделы занимались распивочной торговлей запретным для магометан вином. С другой стороны, мусульмане нередко тоже совершали паломничества и посещали христианские церкви поклониться выставленным там реликвиям.

Если сравнить ситуацию, существовавшую на Ближнем и Среднем Востоке до начала эпохи Крестовых походов, с положением в тогдашней Центральной Европе, то Европа окажется отнюдь не в выигрышном положении. Городов в Центральной и Западной Европе почти не было. А те немногие города, которые сохранились в Европе с античных времен, насчитывали не более десяти тысяч жителей каждый. Единственными сохранившимися оазисами культуры были монастыри, хотя далеко не все монахи умели читать, писать и даже понимать смысл латинских молитв и псалмов, которые заучивали наизусть. Библиотеки даже старейших и крупнейших монастырей (в первую очередь – итальянских) редко когда могли похвастаться более чем несколькими сотнями томов или свитков.