6. «Латиняне» против «греков»

Христианский Запад не мог примириться со своим новым положением в Святой Земле. Общее мнение заключалась в том, что христианские святыни ни в коем случае нельзя оставлять в руках неверных. Поэтому папа римский Иннокентий III (1198-1216 гг.) призвал христиан к новому

Крестовому походу. В 1202 г. в Верхней Италии собралось многочисленное войско. В связи с необходимостью переправы морем в Святую Землю крестоносцы вступили в переговоры с Венецианской республикой, чей дож Энрико Дандоло взял крест. Его примеру последовало множество венецианцев. Запросив колоссальную по тем временам плату за перевозку в размере 85000 кельнских марок серебром, венецианские корабельщики обязались из любви к Господу Богу переправить морем в Святую Землю 4 500 рыцарей с лошадьми, 9000 оруженосцев и 20000 воинов-кнехтов (в вышеупомянутую сумму входили и расходы на питание и фураж). Но торгашеский дух венецианцев заставил крестоносцев изменить направление похода. Воспользовавшись безденежьем собравшегося войска (крестоносцы смогли набрать лишь две трети запрошенной венецианцами суммы) и борьбой за трон в Византийской империи, венецианцам удалось, в конце концов, добиться аннексии Константинополя, в качестве торговой метрополии, и всей Восточной Римской империи – в качестве зоны своего экономического господства.

Впрочем, наряду с жаждой наживы и торговой конкуренцией, к подобному развитию событий привел и ряд и других факторов. Венецианский дож Энрико Дандоло в молодости был заключен византийцами в тюрьму и, по приказанию «василевса ромеев» Мануила I Комнина, ослеплен. С тех пор он смертельно ненавидел «льстивых и лукавых греков» и горел жаждой мести.

С 1201 г. в Италии пребывал в изгнании бежавший из Византии наследник восточно-римского императорского престола Алексей Ангел. Его отец, император Исаак Ангел, был свергнут и ослеплен собственным братом, короновавшимся под именем Алексея III и истребившим всю императорскую семью. Сын свергнутого Исаака Ангела надеялся с помощью «латинян» возвратить трон своему отцу и отомстить вероломному узурпатору-дяде. Он безуспешно просил о поддержке папу Иннокентия III, после чего обратился к германскому королю Фридриху Швабскому, женатому на сестре Алексея, византийской принцессе Ирине. Владыки «Священной Римской империи германской нации» уже давно обращали свои взоры на Византию. Принадлежавшая им, как наследникам древнеримских кесарей и Карла Великого – чисто теоретически! – власть «над всем Западом» в действительности была весьма зыбкой. Формально их столицей считался Рим.

Но чтобы добраться туда, им приходилось предварительно короноваться в восьмиугольной церкви «Октагон» города Ахена королевской короной Германии, после чего, взойдя на трон Карла Великого, созывать войска и идти походом на Италию, где папы в Риме – с большей или меньшей степенью добровольности – возлагали на них корону «римских императоров». Как правило, пребывание этих императоров (порой не умевших не только читать и писать на латыни, но и изъясняться на этом языке!) в Италии использовалось их непокорными вассалами в Германии для устройства заговоров и мятежей.

Новоиспеченным «римским императорам» приходилось срочно возвращаться из Италии в Германию подавлять эти мятежи. Папы римские, как правило, тут же поднимали против императорской власти население Рима, а то и всей Италии, причем нередко, с целью дальнейшего разжигания усобиц в Германии, короновали кого-либо из других германских князей «контримператорами». Императоры, подавив мятежи за Альпами и набрав новое войско, возвращались в Италию и заменяли непокорных пап «антипапами».

Ввиду ограниченности собственных людских и материальных ресурсов, императорам приходилось призывать под свои знамена вассалов. Денег для выплаты им жалованья императоры, как правило, не имели, и, кроме надежд на богатую итальянскую добычу, могли расплачиваться с вассалами за верную службу только предоставлением им все новых привилегий. Чем больше привилегий получали вассалы от императоров, тем более независимыми они становились от императорской власти. Таким образом, чем сильнее становились римско-германские императоры в Италии, тем слабее они становились в Германии. Поэтому многие из них – например, Фридрих II Гогенштауфен (прозванный «сицилийским султаном» за свою терпимость к мусульманам) предпочитали жить в своих итальянских владениях – тем более, что столицей их империи считался Рим!, – а в Германию почти не заглядывали. Со временем владыки «Священной Римской империи германской нации», с целью дополнительного упрочения своей власти, стали заставлять пап короновать своих наследников (кронпринцев) «римскими царями (королями)».

Папы римские, сами весьма склонные к захвату верховного владычества над всеми бывшими римскими (да и не только римскими) владениями, также присваивали себе древнеримские атрибуты и титулы, например, древнеримский титул главного жреца (первосвященника) – «Верховного понтифика» (Pontifex Maximus), а (Западный) «Христианский мир» (в который включали лишь страны и народы, признававшие верховное владычество пап) именовали древнеримским термином «республика» (Res Publica), противопоставляя его тем самым универсальной власти «Римской империи» – как «Западной (германской)», так и «Восточной (Ромейской, или Византийской)», хотя и основывали свои властные претензии на подложном «Константиновом даре» (изготовленной в период раннего Средневековья грамоте, которой древнеримский император Константин Великий, перед своим переселением и переносом столицы во «Второй Рим» – Константинополь на Босфоре – якобы передал власть над «Первым Римом» и заодно над всей западной половиной Римской империи папам, как «преемникам апостола Петра», традиционно считавшегося первым епископом «Ветхого» Рима на Тибре).

В свою очередь, ромейская Восточная империя никогда не отказывалась от претензий на все «римское наследство» – как политическое и территориальное, так и духовное (церковное). Не случайно византийцы, даже забыв латынь и перейдя на греческий язык, по-прежнему упорно именовали себя не «греками» или «эллинами», а «ромеями» (слово «ромей» означает по-гречески «римлянин»). В то же время на Западе их, чем дальше, тем упорнее именовали как раз «греками». Именно эти «римляне-греки», попав в критическую (и только усугублявшуюся с течением времени) ситуацию вследствие сокрушительного разгрома и пленения своего василевса Романа IV Диогена (Дигениса) в 1075 г. в грандиозной битве при Манцикерте (Маназкерте) турками-сельджуками, даже захватившими украшенное «хризмой» (монограммой Христа) знамя императора Константина I Великого – «священный лабарум» (крестные знамена заменили в Христианской империи римских орлов), неустанно призывали западных христиан поспешить к ним на помощь (сами инициировав, тем самым, в конце концов, Крестовые походы) чтобы, воспользовавшись этой помощью, постараться хладнокровно обмануть «варваров с Запада».

Кстати говоря, ничуть не лучше православные ромеи относились и к «варварам с Востока» – скажем, армянам (тоже христианам, хотя и монофизитам), да и к своим единоверцам – скажем, православным грузинам, русским, болгарам и сербам. Достаточно вспомнить о долгих и кровопролитных войнах Восточной Римской империи с Болгарским царством на Балканах, закончившихся покорением православными греками своих братьев по вере – православных болгар и нещадным ограблением не только городов захваченной ромеями Болгарии, но и болгарских православных храмов, о чем сообщали сами же ромейские историки – например, Лев Диакон. В ходе одной из этих войн ромейский василевс Василий II Болга-робойца из Македонской династии, захватив в плен 20000 православных болгарских воинов, приказал разбить их на сотни и выжечь пленникам глаза, оставив на каждую сотню слепцов по одному поводырю, которому выжгли только один глаз, и направил их в стан болгарского царя Симеона, у которого при виде этого душераздирающего зрелища случился разрыв сердца. А 6000 захваченных православными греками в плен после морского сражения у маяка Искресту православных русских воинов Великого князя Киевского и всея Руси Ярослава Мудрого (чей сын Всеволод был женат на ромейской царевне Марии, дочери самодержца Константина IX Мономаха) не только выжгли глаза, но и отрубили правую руку. Не считали ромеи зазорным и самым бессовестным образом обманывать своих же братьев по вере при каждом удобном случае. Не зря на Руси православной греков-ромеев считали коварными и двоедушными. Как констатировал в «Повести временных» лет Нестор-летописец: «Суть же греци льстивы до сего дня».

В общем, в походе на Константинополь оказались заинтересованы как германские императоры «Священной Римской империи», мечтавшие, присоединив к ней Византию, «восстановить целостность Римской империи» (сын Филиппа Швабского, как внук византийского императора Исаака Ангела по матери, вполне мог претендовать как на римский, так и на константинопольский престол, после – или вместо! – своего родного дяди Алексея Ангела), так и венецианцы – во-первых, с целью исключения торговой конкуренции со стороны Византии, а во-вторых, с целью фактического возглавления дожем Энрико Дандоло всего крестоносного войска, которое он, пользуясь господством венецианцев на море, мог, кроме Византии, направить и на других своих конкурентов (например, на подчиненную венгерскому королю далматскую торговую республику Задар).

Подзадоривал крестоносцев и беглый византийский царевич Алексей Ангел, суливший им 200000 марок серебром в качестве вознаграждения за восстановление на троне своего отца, 10000 греческих воинов в помощь для борьбы с мусульманами в Святой Земле и даже подчинение православной Константинопольской Патриархии папскому Риму. Он, кстати, был не первым из византийских владык, пытавшихся (часто не без успеха!) поймать «тупых западных варваров» на эту приманку.

12 июля 1203 г. флот западных «паломников» появился на константинопольском рейде. Крестоносцы выступали как союзники законного наследника византийского престола Алексея Ангела. Поэтому сопротивление греков было незначительным. Мало того! Против узурпатора Алексея III в осажденном Царьграде вспыхнуло народное восстание, и он тайно бежал из столицы.

18 июля константинопольцы силой освободили из узилища слепого Исаака Ангела и короновали его вторично. Наследник Алексей стал соправителем отца под именем Алексея IV Ангела. Но, узнав о громадной сумме, обещанной им крестоносцам в обмен на военную помощь, и об обещании подчинить Константинопольскую Патриархию папскому Риму, греки снова взбунтовались, перебили или выгнали всех проживавших в столице «латинян» и подожгли город. Ряд византийских городов и провинций не пожелал подчиняться соправителям. Тогда император Алексей IV попросту отказался платить крестоносцам и разорвал свой союз с ними в одностороннем порядке. Взбешенные очередным византийским вероломством, крестоносцы снова осадили Константинополь.

В январе 1204 г. «автократор на час» Алексей IV был низложен в результате нового мятежа. Вместо него был коронован императором вождь восставших Николай Канав (Канава или Канабус). В отчаянии Алексий IV не нашел ничего лучше, как обратиться за помощью к недавно обманутым им крестоносцам. «Франки», все еще надеявшиеся получить от лживого грека свои деньги, сменили гнев на милость и согласились помочь ему, в обмен на твердое обещание заплатить, наконец, по счетам.

Но тут советник Алексея IV Ангела – военачальник из знатного рода Дук – Алексей Мурзуфл (Морчофль), взбунтовав войска, казнил Алексея IV Ангела, а затем и второго узурпатора – Николая Канава, и сам провозгласил себя «Василевском ромеев» («Царем римлян») под именем Алексея V. Платить крестоносцам по долгам свергнутых Ангелов он категорически отказался. Осада Константинополя возобновилась. Город был защищен со стороны моря мощными стенами, расположенными в один ряд и укрепленными многочисленными башнями, а со стороны суши – тройным рядом стен (так называемыми Длинными стенами, построенными при императоре Анастасии в V в. п. Р. X. и имевшими 100 км в длину, внутри которых находились стены, возведенные при императоре Феодосия II, внутри которых, в свою очередь, находились еще более древние стены императора Константина I Великого).

Стены Феодосия II представляли собой сложнейший комплекс оборонительных сооружений протяженностью 5, 5 километров, пересекавших весь полуостров, на котором располагалась столица Восточной империи, от одного берега до другого. Фактически эти стены состояли из 3 рядов и имели 36 башен. Доступ к стенам преграждал наполненный водой каменный ров глубиной 10 метров и шириной 20 метров. С внутренней стороны рва поднималась 5-метровая стена – протейхизма – толщиной в 5 метров. За ней, на известном удалении, возвышался второй ряд стен толщиной 3 метра и высотой 10 метров, укрепленных 15-метровыми башнями. В 30 метрах за ними шли еще более мощные стены толщиной до 7 метров, защищенные также огромными, 8-, 6- и 4-угольными башнями высотой от 20 до 40 метров с 2 оборонительными площадками каждая. Основания этих оборонительных сооружений уходили под землю на глубину 12 метров, что делало всякие попытки подвести под них подкоп почти бесперспективными. В город вели 5 защищенных башнями ворот. Кроме них, имелось 5 военных ворот, меньших по размеру. Ведшие через рвы деревянные мосты в случае опасности могли быть легко разобраны или сожжены.

Константинопольские стены имели в общей сложности 400 (!) башен, надежно защищавших столицу Восточной Римской империи на протяжении многих столетий. Но какой прок был во всех этих мощных укреплениях, если подавляющее большинство 400-тысячного населения столицы отказалась защищать их от всего-навсего 20000 западных «паломников» даже в минуту, казалось бы, величайшей опасности для Ромейской державы?

12 апреля 1204 г. Константинополь, обороняемый не столько православными греками-ромеями, сколько отрядами исповедовавших римско-католическую веру английских и датских наемников, пизанцами, генуэзцами и другими «латинянами» (от «латинян» же!), был взят крестоносцами штурмом со стороны моря. Узурпатор Алексей V трусливо бежал, бросив столицу и войско. Крайне переменчивые в своих симпатиях ромеи тут же короновали вместо него императором Константина Ласкаря (Ласкариса), но последний не отважился продолжать оборону столицы «Второго Рима» и бежал на галере через Босфор в Никею, правителем которой оставался до 1222 г., пытаясь оттуда восстановить Ромейскую державу в ее прежних границах.

Конечно, в случившейся трагедии во многом была виновата сама Византия. Коварство и корыстолюбие ромеев, их лукавство, цинизм, вероломство и неразборчивость в средствах, лицемерие и измена слову (причем не только слову, данному «варварам»!) давно вошли в поговорку (как на Западе, так и на Востоке, в том числе и у нас на Руси). С другой стороны, на радость всему мусульманскому миру, одни христиане открыто подняли свой меч на других христиан. «Паломники» с Запада вели себя в завоеванном городе безжалостно и беспощадно. В течение 8 дней и ночей они жгли, разрушали и грабили дворцы и храмы, уникальные произведения античного и раннего христианского искусства.

По свидетельствам одних хронистов, греки сдавались почти без сопротивления, по свидетельствам других – крестоносцам приходилось с боем брать улицу за улицей. Не давали пощады никому – ни женщинам, ни детям, ни монахам, ни монашкам – и все это во имя и под знаком Креста! По свидетельствам современников, было убито не менее 2000 жителей Константинополя. Правда, убивали греков главным образом итальянцы – венецианцы и пизанцы, – мстившие византийцам за погромы своих кварталов и массовые убийства своих соплеменников-италийцев, учиненные греками в предыдущие годы. Греческий историк Никита Хониат писал об этих днях великой скорби:

«Итак, вы – мудрые, честные, правдолюбивые, праведные! Вы – благочестивые, справедливые, более послушные Христу, чем мы – ромеи; вы, взявшие на рамена Его Крест, обетовавшие Ему и Именем Божиим идти походом через христианские земли без пролития крови… Но, устремляя свой взор к Живоносному Гробу Господню, вы свирепствуете против христиан; взяв крест, вы ради горсти злата или серебра бросаете его в навоз! Вы собираете жемчуг и топчете много ценнейшие плоды – своих собратий во Христе!»

Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, издавна свято почитавшимися всеми христианами, как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле этим «товаром». Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя, без тени смущения, на протяжении столетий демонстрируя христианскому миру награбленные «трофеи». Именно тогда «латинянами» были похищены из Царьграда позолоченная бронзовая квадрига – четверка коней – работы древнегреческого мастера Лизиппа (увезенная «паломниками» в Венецию, после захвата которой Наполеон Бонапарт увенчал ею Триумфальную арку в Париже, откуда квадрига была возвращена в Венецию только в 1814 г.) и гробница Святого Равноапостольного царя Константина Великого, основателя «Второго Рима» на Босфоре (хранящаяся и доныне в Ватикане).

Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное «изменение направления» 4-го Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию. Во-первых, он, как христианин, был до глубины души возмущен случившимся (даже крестоносцы, участвовавшие, по указке венецианцев, в захвате принадлежавшего венгерской короне христианского города Задара, были отлучены папой от Церкви!). Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой Земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь именно сохранение Святой Земли под властью христиан римский понтифик считал главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе, вместо «Греческой», новой «Латинской империи», как дальнейшего шага к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой Христианской церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, папа вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что Крестовый поход, организация и финансирования которого потребовала лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой Земли, а все сборы и пожертвования на Крестовый поход оказались растраченными впустую.

Начиная с 1204 г. не только греческий, но и весь восточно-христианский мир (кроме киликийских армян-монофизитов) стал относиться к государствам крестоносцев с откровенной враждебностью. Отныне ни одно, даже превосходно вооруженное и организованное «латинское» войско не осмеливалось идти в Святую Землю через Анатолию – малоазиатскую часть Восточной Римской империи, где вскоре после ее распада были созданы греческие государства – преемники Византии (Никейская и Трапе-зундская империя и др.). Но этот «сбившийся с курса» Крестовый поход имел и последствия на глобально-политическом уровне. Греческая империя, чьи провинции простирались далеко в глубь азиатских пространств, столетиями выполняла роль щита, прикрывавшего Европу от натиска азиатских орд с Востока. Крестоносцы нанесли ей столь сокрушительный удар, что даже после своего восстановления через полвека, Византия так и не смогла обрести прежнюю, присущую ей до разгрома 1204 г., силу сопротивления.

Хотя православная Восточная Римская империя, в силу изложенных нами выше причин, и не принимала слишком активного участия в Крестовых походах, ее правители, будучи восточными христианами, все же старались по возможности помогать христианам западным отвоевать у мусульман общие для всего христианского мира палестинские Святыни. После 1204 г. все изменилось. Углубился и раскол между римской католической и греческой кафолической церковью. Все попытки сближения между разделенными Церквями, предпринимавшиеся в течение последующих столетий с обеих сторон, наталкивались на глубоко укоренившееся недоверие восточных христиан, и потому оказывались всякий раз обреченными на полный провал.

Лишь после взятия франками Константинополя в результате 4-го Крестового похода в отношениях между восточными и западными христианами стали возможными такие эксцессы, как, например, жестокий приказ греческого деспота (правителя) Михаила Эпирского предать взятого его воинами в плен коннетабля (главнокомандующего армией) Латинской империи «франков» барона Буффа, жестокой казни (он был распят греками на кресте, а по обе стороны от него были распяты на крестах меньшего размера два его капеллана)…

Любопытно, что не сохранилось ни одного свидетельства об участии военно-монашеских Орденов в этом «походе христиан против христиан». И лишь впоследствии упоминаются земли, города и замки, дарованные рыцарям-монахам «франкскими» правителями завоеванных греческих областей.

«Латиняне», продержались в Константинополе до 1261 г. Их изгнал оттуда василевс ромеев Михаил Палеолог, в помощь которому «латиняне»-генуэзцы, не побоявшиеся поднять меч на своих католических братьев по вере (тон среди которых задавали вечные враги генуэзцев – венецианцы), прислали войска и 50 военных галер.