8. Об Ордене кавалеров Святого Георгия из Альфамы (Сан Хорхе де Альфама)

«– А испанцы?

– Они тоже отважные солдаты, тем более что им в течение нескольких веков приходилось ожесточенно обороняться против проклятых последователей черного пса Махмуда, которые все время напирали на них с юга, и все еще, насколько я знаю, удерживают большую часть страны в своих руках».

Артур Конан Дойл.

«Белый отряд».

Большинству из наших уважаемых читателей наверняка известен только один Орден Святого Георгия – учрежденная при Екатерине II Великой высшая военная награда Российской империи (недавно, «с третьего захода», восстановленная республиканскими властями Российской Федерации). Между тем, свой Орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия (покровителя всего Христианского воинства и, в частности, Христианского рыцарства) существовал и на далеком от России Пиренейском полуострове.

Испанский духовно-рыцарский Орден Сан Хорхе де Альфама (Альфамский Орден Святого. Георгия), члены которого следовали Уставу монашеского Ордена августинцев, был основан в 1200 г. Резиденция Магистра Ордена располагалась в старинной крепости Альфама, которую испанским «георгиевским кавалерам» было поручено оборонять от «мавров» (так, как нам уже известно, в иберийских королевствах называли мусульман, преимущественно арабского или берберского происхождения, в отличие от Сирии и Палестины, где христиане традиционно именовали мусульман «сарацинами»), чем они и занимались с переменным успехом. Иберийский Орден Святого Георгия был основан в весьма знаменательный момент истории христианской Западной Европы, когда гегемония «римского» (а на деле – германского) императора Запада (всегда являвшаяся скорее теоретической, чем реальной, но все же признававшаяся во всем Христианском мире, кроме имевшей собственного императора-«василевса» Восточной Римской империи – Византии, – а также Болгарии, Сербии и Руси) была впервые поставлена под вопрос высшим авторитетом западного Христианского мира.

Хотя претензии римско-германских императоров на высшую власть над всем Христианским миром и до того нередко встречала сопротивление в самой Германии, оспаривалась в Италии и часто игнорировалась наиболее могущественными государями других стран Западной Европы – так, короли Франции со времен римско-германской Саксонской императорской династии Оттонов, считавших себя «возобновителями» или «обновителями» («реноваторами») основанной в 800 г. франкским королем Карлом Великим (и папским престолом) «Римской империи», не считали себя в каком-либо отношении подчиненными императору (ни западному «римскому», ни восточному «греческому», то есть «византийскому»), а французские, английские и испанские легисты-правоведы, начиная с XII в., начали отрицать подвластность их королей императорам или законам империи, только в 1202 г. (ровно через два года после учреждения Ордена Святого Георгия из Альфамы) папа римский Иннокентий III официально признал, что «король Франции в обладании своим земным имуществом фактически (де-факто) не имеет никого выше себя» (в несколько иной «редакции» эта же самая мысль была сформулирована французскими правоведами следующим образом: «Король Франции является императором в своих владениях»).

Несколько позднее, в 1208 г., один из французских легистов-«канонистов» значительно расширил данную формулировку, объявив на весь Христианский мир, что не только король Франции (а если быть точнее, то «король франков», лат.: rex francorum, как французский король, «по старой памяти», официально именовался вплоть до ликвидации основанной Меровеем и Хлодвигом монархии в результате 3 французских революций), но и всякий король обладает в своем королевстве теми же правами, что и император в империи.

В своих «Установлениях» наш старый знакомый – французский король-крестоносец Людовик Святой – заявил, что «король является держателем лишь у Бога и у самого себя» (фр.: Le rois ne tient de nului fors de Dieu et de lui).

В то же время еще с X в. полным ходом шел процесс «раздробления понятия империи», в ходе которого постепенно происходило пространственное ограничение не только реального, но и формального влияния императорского титула. Отдельные государи стали присваивать себе императорский титул (хотя на Западе, начиная с коронации папой Карла Великого «римским императором» в 800 г., считалось, что только папа римский вправе короновать кого-либо императорским венцом). Императорский титул начал появляться, прежде всего, в странах, не подпавших в свое время под власть основанной Карлом Великим «Римской» (Каролингской) империи, а именно – на Британских островах и на Пиренейском полуострове.

В обоих случаях титул императора отражал притязания местных государей на супрематию (верховную власть) над единым регионом (будь то над англосаксонскими королевствами или над христианскими королевствами Иберийского полуострова).

В Англии «имперские грезы» длились не больше столетия. Англосаксонский король Ательстан (Этельстан) впервые повелел именовать себя «императором» и «василевсом» в 930 г. Англосаксонский же король Эдгар в 970 году провозгласил:

«Я, Эдгар, милостью Божией августейший император всего Альбиона» («Альбионом» Англия именовалась со времен Древнего Рима – В. А.).

Покоривший Англию датский король Канут (Кнут) Великий (умерший в 1055 г.) последним из английских правителей объявил:

«Я, Кнут, император, милостью Христовой, завладевший королевством англов на Острове».

Биограф Кнута Великого подвел итог его правления в следующих выражениях:

«Им подчинены были пять королевств – Дания, Англия, Британия (так! – В. А.), Шотландия, Норвегия – он был императором».

В Испании «имперская химера» просуществовала несколько дольше. В 917 г. король Ордоньо называл своего отца Альфонсо (Альфонса) III «императором». Этот титул сохранялся во многих хрониках и дипломах X в., наряду с употреблением епископом Сантьяго де Компостела по отношению к себе титула «апостолический» (обычно применявшегося лишь к епископу Рима, то есть, к папе римскому).

Начиная с короля дона Фернандо (Фердинанда) I (гг. правления: 1037-1068), объединившего под своим скипетром королевства Леон и Кастилию, императорский титул применительно к государям объединенного королевства стал обычным. Начиная с 1077 г. эта формула употреблялась в 2 вариантах:

1) «Божьей милостью император всея Испании»;

2) «Император всех наций Испании».

Идея «Испанской империи» достигла точки своего наивысшего расцвета в правление кастильского короля дона Альфонсо VII, увенчанного в 1135 г. в Леоне императорской короной. Однако после смерти Альфонса VII провозглашенная им «империя» (фактически же – Кастильская монархия) разделилась, распавшись на 5 королевств, и титул «императора всея Испании» вышел из употребления (чтобы появиться вновь, пусть на очень короткое время, при короле Фердинанде III, провозгласившем себя императором после захвата у «мавров» Севильи в 1248 г.).

Тем не менее, представляется невозможным переоценить тот крайне важный для истории Реконкисты и складывания единой испанской нации факт, что идея Испанской империи, даже будучи пространственно ограниченной, всегда была связана с идеей единства Испании (пусть даже и единства фрагментарного).

Что же касается Ордена Сан Хорхе де Альфама, то он на протяжении всей своей истории оставался небольшим военно-монашеским братством, сражавшимся с «маврами» в рамках своих весьма ограниченных возможностей.

В 1400 г. Орден Святого Георгия из Альфамы вошел в состав Ордена Пресвятой Девы Монтезской, после чего испанские «георгиевские кавалеры» стали носить на своем белом орденском облачении (лишенном дотоле каких-либо опознавательных знаков или эмблем) красный крест Монтезского Ордена.