Глава 22. Форс-мажор

Поутру меня поприветствовал неприятный сюрприз. Я рассчитывал проснуться с четыреста двадцатью двумя единичками ци в резервуаре. В самом худшем случае — с четыреста двадцатью одной. А осталось четыреста девятнадцать.

Подтвердилось подозрение, которое вчера смутно забрезжило впервые. Или моё ци начало исчезать быстрее, или скорость её истечения зависит от количества. Чем её больше, тем она сильнее давит на резервуар, вот и увеличиваются потери.

Не сказать, что я в шаге от обнуления, но динамика процесса слегка напрягает. Решил сегодня знаки ци не расходовать. Плюс надеялся поднять Ловкость и Выносливость. Это дополнительная пара атрибутов, которая при открытии заберёт из резервуара две сотни. Уровень резко снизится, а я прослежу, как это отразится на скорости истечения.

Сом оставил меня без большей части заработанных квадратиков. Вместо них я обзавёлся деревянной катушкой с крепкой и гладкой нитью. Толщиной меньше миллиметра, изготовлена из паутины какого-то тропического паука. Она отличается не только космической ценой, но и прочностью на истирание и разрыв. Плюс долго не гниёт в сырости и цвет у неё светлый, малозаметный в воде. Её применяют в хирургии, в ювелирном деле, в сапожном ремесле и прочих отраслях, включая ловлю рыбы. Именно она считается здесь лучшим материалом для изготовления лесок. Благодаря своим свойствам, не пугает подводных обитателей. Большинство её попросту не замечают, считая, что наживка болтается сама по себе.

Помимо катушки выторговал у Сома тонкие пластинки из меди и бронзы. Дабы лишний раз не светить технологиями, забрал их необработанными, а затем часа два убил, прежде чем обтесал о камень одну и загнул два уголка в разные стороны. Затем осталось кончиком ножа пробуравить два отверстия, да подвесить крючок за проволочное кольцо.

Получилось грубое подобие «чёртика». Так в моём первом детстве дед называл примитивную вращающуюся блёсенку, которой при мне вытащил немало окуней и щук. Ну а я же ею ловил, в лучшем случае — водоросли, в худшем — ветви нависавших над рекой деревьев. В общем, не везло хронически.

Но река там была — так себе. Слишком много промышленности в округе, экология плохая, да и охотников на рыбу столько, что она вырастать не успевала. Дед помнил времена, когда всего этого безобразия было куда меньше, и щуки плавали таких размеров, что нудисты мужского пола боялись забираться в воду. Здесь, на Черноводке — как раз такой вариант, если не лучше. Я был уверен, что наверстаю упущенное в детстве.

Ножом расколол сухую палку, из её половинки вырезал мотовило. Укладывать на него леску куда удобнее, чем вручную наматывать на небольшую катушку.

Эх, как же не хватает спиннинга. Сойдёт самый дешёвый. Такой, наверное, и сам сумею сделать. Но это если и получится реализовать, то в отдалённом будущем, когда найду деньги и мастера. Сам прекрасно осознаю, что ничего приличного, способного не развалиться при первых забросах и выдержать поединок с пятикилограммовой кайтой, не сотворю.

За все труды ПОРЯДОК отвалил личный знак навыка «начинающий кузнец». До него, наконец, дошло, что к украшениям блесна отношения не имеет, следовательно, «ювелир» в моём случае не подходит.

Да уж, он гибко реагирует на изменения условий. Но если придираться к мелочам, кузнечная работа имеет чересчур мало общего с тем, чем я только что занимался.

Ну да ладно. Ещё один стартовый знак дали, надо радоваться, а не придираться.

Рыбалка началась с того, что я запутал шнур. Слишком тонкий, непривычно с таким обращаться. Долго пришлось с ним разбираться, борясь с соблазном порезать его на куски.

За первой неприятностью последовала вторая. Высмотрев рыбацким чутьём не слишком большую рыбину, по повадкам походившую на кайту, я сделал заброс и после недолгого сопротивления вытащил добычу на берег.

Действительно некрупная, вряд ли три кило наберётся. Похоже, моя тактика изменении снасти работает. Да, мелочь таскать не настолько выгодно, как крупную, зато её полно под берегом в любое время суток и нет проблем с вытаскиванием. Эту тянул напрямую, не связываясь с блоком, сил хватало с лихвой.

А вот то, что по этому поводу выдал ПОРЯДОК — не понравилось.

То, что за мелкую кайту дают меньше — это логично. А вот то, что редчайший способ превратился в редкий — сюрприз. И сюрприз неприятный, ведь приз за такое деяние серьёзно урезан.

Вчера я поймал десять кайт, и никаких изменений не припомню. Если предположить, что ПОРЯДОК тяготеет к десятичной системе, мне остаётся девять рыбин, и редкий способ сменится чем-то ещё менее престижным, если это вознаграждение вообще не отменится.

Эх — плохо. Я ведь рассчитывал быстро приподнять свои состояния до космических высот. Знай себе: дыши свежим воздухом, жуй черемшу, таскай рыбу в своё удовольствие и получай за это стратегические трофеи.

Впрочем, для меня сейчас куда актуальнее знаки навыков. В этом ПОРЯДОК не обделяет. То, что другому за сутки каторжного труда не добыть, мне падает всего лишь за одну мелкую кайту.

— Что-то не так? — спросил Бяка.

— Ты это чего? — уточнил я.

— Да ты так смотришь вдаль, будто видишь то, чего я не вижу.

— Так и есть. Я вижу многое.

— А мне расскажешь? Интересно ведь, что можно видеть.

— Я вижу, как мы сегодня наловим штук двадцать вот таких кайт. А может и тридцать.

— Мелкие они.

— Зато тащить легко. И их будет двадцать. Или тридцать. Да мы сегодня семь корзин сможем сдать и целую неделю потом ничего не будем делать.

— А как это ничего не делать?

— Ты что, ни разу в жизни не бездельничал?

— Нет. Всегда есть какое-то дело.

— Да уж Бяка, ты, оказывается, трудоголик.

— Как это трудоголик?

— А так это. Получается, ничего ты в этой жизни не видел. Ну да я тебя научу плохому, не переживай. Готовь корзины и нож. Добычи будет много, ведь в реке полно рыбы, которой нравится наша новая блесна.

Два десятка я натаскал до обеда. Причём, по поводу второго десятка угадал. И, увы, случился самых худший вариант, — ПОРЯДОК перестал подкидывать бонусы за редкий способ лова. Оставалось довольствоваться тем, что выдавалось непосредственно за рыбу. Тоже неплохо, ведь другим такое изобилие в сладком сне не снилось. Однако моя жаба привыкла к роскоши, и жизнь для неё из цветной стала чёрно-белой.

Тремя запланированными атрибутами я обзавёлся быстро. Теперь у меня двойка на Выносливости и единичка на Ловкости. Могу открыть пару новых навыков, но пока что с этим не тороплюсь. Шаг этот слишком ответственный, надо хорошенечко всё продумать, прежде чем решаться.

Увы, я ведь такой тёмный, что понятия не имею, можно ли когда-нибудь потом эти навыки удалить, освобождая место для чего-то более достойного. Домашнее обучение в исполнении матери было неполным. Слишком многое она не упоминала вообще, или затрагивала вскользь, не вникая в мелочи. Та же ситуация с амулетом для меня — загадка всех загадок. Ведь заряжать его до смехотворных величин стоило немалых средств. Наш бюджет хронически трещал по швам во многом благодаря этому. И вдруг он заполнился сам по себе на пару месяцев вперёд, да ещё и столь мощно прибавив в характеристиках.

Как такое могло произойти? Кто управлял процессом? Ведь, если вспомнить прослушанные уроки, ци — слепая сила. Её потоки протекают по одним и тем же руслам, сменить которые может лишь разум или животный инстинкт существ ПОРЯДКА.

С потерей ци ситуацию проверить смогу только завтра. Сейчас слив две сотни единиц на открытие двух атрибутов, я прилично уменьшил её количество в резервуаре. Теперь остаётся проследить, снизится утечка, или нет.

Беда случилась на двадцать третьей рыбе. Предыдущие двадцать две я вытаскивал играючи. Три-четыре килограмма для меня — невеликая нагрузка. Кайты — создания сильные, но если засеклись надёжно, и двух минут не проходило, как оказывались на берегу.

С этой поначалу всё шло по проторенной дорожке. Почувствовав удар, рванул шнур, пробивая грубым кованым крючком рыбью пасть. И ощущая сопротивление возмущённой кайты, начал крутиться справа налево, наматывая шнур себе на талию. Смешно, конечно, выступать в роли гигантской катушки, но зато и руки целее будут, и шнур не так сильно путается.

Сильнейший рывок сбил меня с ног, заставив прокатиться добрую пару шагов. Остановился я уже в холодной воде, инстинктивно зарываясь ногами в гальку. Так получилось чуть притормозить, но могучая сила настойчиво увлекала меня в реку. Будто трактором тянула, сопротивляться приходилось на пределе сил. Из-под подошв начали выворачиваться камни, сигнализируя, что долго мои «якоря» не продержатся.

Что за дела?! Это ведь обычная кайта, а не белая акула!

Активировав на пару секунд рыбацкое чутьё, чуть не выругался на языке из первой жизни.

Ну а как тут не возмутиться, если вместо трёхкилограммовой кайты на другом конце шнура бьётся живое бревно. Чудище метра два с лишним. Одна из тех неприятных тварей, из-за которых привычные к холодной воде обитатели фактории не торопились открывать пляжный сезон на косе.

Это чудовище заметно побольше того, с которого стартовала моя рыбацкая карьера. Откуда такая тварь здесь взялась? Ведь только что всматривался в воду и ничего, кроме обычной мелюзги, не заметил.

Но это праздные мысли. Сейчас не думать, сейчас делать надо.

О блоке можно забыть. Я уже успел намотать на себя несколько витков шнура, да и не удержится он. Рыба чересчур огромная, она легко вывернет кол, ведь в гальку его глубоко не вбить.

— Бяка!!! — заорал я.

— Что?! — воскликнул упырь.

— Держи меня!

— Как держать?!

— Крепко держи! Она хочет меня утащить!

— Большая?!

— Даже больше первой!

— Ура! Гед поймал большую рыбу!

— Тут ещё неясно, кто кого поймал!

Рыба рванула так, что я проехался на пятой точке около метра, бороздя ногами дно. А Бяка, ухватившись за плечи, волочился следом.

Нет, так дело не пойдёт.

— Встань мне на ноги! — заорал я.

— Как это?!

— Вдавливай мои ноги в дно! Сильнее вдавливай! Я пятками торможу! Надо их вдавливать! Пятки в дно!

Продолжал кричать это на разные лады, пока до Бяки не дошло. Встав на мои голени босыми ступнями, он пригнулся, ухватившись за макушку. Больше здесь держаться не за что, а шатает нас здорово. Вот в таком неустойчивом положении мы и застыли на несколько секунд.

— Она не может нас утянуть! — торжествующе воскликнул Бяка, неотрывно уставившись на вытянутый в струну шнур.

— Ты ещё не видел, какие она рывки может делать, — напряжённо заявил я.

И кто меня за язык тянул? В следующий миг рыба рванула так, что я едва не заорал. Показалось, что шнур, обмотавший тело, начинает перерезать меня на две части.

Но нет — пронесло. Он безвольно опал, больше его ничего не тянуло.

Бесцеремонно сбросив с себя Бяку, я на четвереньках выскочил на сушу и там начал торопливо сматывать шнур, кое-как раскладывая его по берегу. Даже не став вытаскивать до конца сиротливо болтавшийся в воде конец, начал приплясывать, скидывая мокрую одежду. Денёк пасмурный, а вода даже поздней весной теплотой не отличается, зубы принялись отбивать чечётку.

— Где рыба? — потерянно спросил Бяка, начав скидывать свои лохмотья.

— Нету рыбы, — дрожащим голосом ответил я, начав приплясывать. — Эта гадина шнур оборвала.

— Лучше бы мы черемшей ловили. Она бесплатная и крепче, — вздохнул упырь.

— Ничего не лучше. Мы бы эту кайту никак не вытащили. Она слишком большая для нас.

Я увидел, что Бяка уставился куда-то мне за спину, и глаза его стали перепуганными.

Обернувшись, не удивился, узрев Карасей в полном составе. И Рурмис с ними заявился — двоюродный брат вожака сорванцов.

Первым делом мелькнула мысль, что нас, голяком выплясывающих на берегу, всё же решили поучить жизни при помощи испытанного народного средства под названием «тумаки». Но нет, непохоже, что эта орава замыслила недоброе. Ни малейших признаков агрессии не наблюдается, хотя и не сказать, что смотрят радостно.

— Рыбачите? — мрачно спросил Рурмис.

Я кивнул и, лязгая зубами, пояснил:

— Здоровенная кайта клюнула. Порвала нам снасть.

— Молитесь ПОРЯДКУ, чтобы она вашим камнем подавилась и сдохла, — насмешливо заявил Рурмис и развернувшись, зашагал в сторону рыбацкого навеса.

— Вам сегодня корзины надо будет тащить? — настороженно осведомился Сатат.

Я, ощущая себя замёрзшим так сильно, как никогда в жизни не мёрз и заговорил, чуть ли не подвывая:

— Да, надо. И если вы быстро прямо здесь организуете костёр, я дам вам целую кайту длиной больше моей руки. Даже две таких кайты. Только костёр нужен большой. И прямо сейчас. И похлёбку из мозгов надо сварить. Чтобы горячая. И чай.

Да я в кипяток готов нырнуть. Спасибо, что здесь, внизу, ветер почти не задувает. Иначе бы уже околел.

Дальше, наверное, начало сказываться открытие сразу двух единичек атрибутов. Организм чутко реагировал на изменения того, чем заведует ПОРЯДОК. Голова у меня отупела, навалилась сонливость, я дрожал крупной дрожью даже под грязной рогожей, любезно притащенной одним из Карасей. Тупо сидел, подставив лицо огромному костру. Когда мне давали рыбу, зажаренную на прутиках, ел, когда давали похлёбку из мозгов, пил, потому как ложек ни у кого не имелось.

Смутно помню, как снова подходил Рурмис. Расспрашивал за рыбалку, пытаясь выведать, как мы при помощи камня с крючком натаскали столько кайт. Я был не в том состоянии, чтобы отбрехиваться, потому отдуваться пришлось Бяке. А он не сказать, что красноречив, надежды на его язык мало. Что-то втирал про то, что я умею читать и писать, следовательно, являюсь магом. Плюс у меня есть какое-то умение, заставляющее кайт ловиться так, как я им прикажу. В общем, бред какой-то нёс.

Когда Рурмис ушёл, Бяка предсказуемо поругался с Карасями, припоминая им старые обиды и намекая на то, что ночного мщения недостаточно, чтобы забыть всё плохое. При этом он то и дело хватался за тряпичный свёрток, злобно заявляя, что это его.

В общем, пребывал в своём амплуа.

Как я оказался в подвале — не помню. Но именно там, развалившись на тонком слое натасканной Бякой соломы, я понял, что случилось самое неприятное.

Это не холод лишил меня сил. Я заболел. И это очень серьёзно. Очень. Люди с такими параметрами, как у меня, здесь умирают в младенчестве. Их даже намёк на насморк убить способен.

Весенняя вода коварна. А я оказался в ней дважды за несколько дней.

Вот и докупался…