Глава 14

Не доходя до каменного старика в кресле, Артем свернул налево, чтобы срезать угол улицы по ступеням Библиотеки. Проходя мимо, он еще раз окинул взглядом величественное здание, и его пробрал озноб: Артем вспомнил о его жутких обитателях. Сейчас Библиотека снова погрузилась в мрачное безмолвие. Хранители царившей в ней тишины, наверное, разбрелись по темным углам, зализывая раны после бесцеремонного вторжения и готовясь отплатить за него следующим искателям приключений.

Перед глазами встало бледное, обескровленное лицо Данилы. Почему-то Артему подумалось, что брамин всегда панически боялся этих тварей и даже отказывался о них разговаривать. Чувствовал, что ему уготовано? Видел собственную смерть в своих ночных кошмарах? Его тело так и останется навсегда лежать в книгохранилище, в обнимку с убившим его библиотекарем. Конечно, если эти твари брезгуют падалью… Артема передернуло. То, как погиб его напарник, который всего за двое суток почти стал ему другом, навсегда врежется ему в память, думал Артем. Ему казалось, что Данила будет еще долго тревожить его сны, пытаясь снова и снова заговорить с ним по ночам, складывая невнятные слова своими окровавленными и непослушными губами.

Выйдя на широкий проспект, Артем поспешно перебрал в уме все инструкции, которые ему дал Мельник. Двигаться прямо, никуда не сворачивая, до пересечения Калининского с Садовым Кольцом… Интересно, как он сможет угадать, какая из улиц — это самое Кольцо? Не выходить на середину дороги, но и не прижиматься к стенам домов, а главное — успеть добраться до Смоленской до восхода солнца.

Знаменитые многоэтажки Калининского, которые Артем знал по пожелтевшим туристическим открыткам с видами Москвы, начинались в полукилометре от того места, где он стоял. Пока по сторонам улицы шли невысокие особняки, за долгим рядом которых она изгибалась влево и именно за этим изгибом перетекала в сам Новый Арбат. Очертания зданий, четкие вблизи, удаляясь, расползались и смешивались с сумраком. Луна, о которой Артем столько читал и так надеялся увидеть, сейчас, наверное, пряталась за низкими облаками. Скудный молочный свет с трудом просачивался через них, и только когда завеса чуть рассеивалась, призрачные силуэты домов ненадолго снова обретали плоть.

Но слева в переулках, которые рассекали улицу каждые сто метров, даже при таком освещении просматривался могучий контур древнего храма. Огромная крылатая тень снова кружила над венчавшим купол крестом.

Может быть, именно потому, что он остановился, чтобы поглазеть на парящую в воздухе бестию, Артем заметил это. В сумраке было трудно определить, не рисует ли ему воображение странную фигуру, стоящую в глубине переулка и сливающуюся с полуразрушенными стенами домов. И только присмотревшись, он понял, что этот сгусток темноты движется и обладает собственной волей. На таком расстоянии точно определить форму и размеры существа было нелегко. Но оно явно стояло на двух ногах, и Артем решил поступить так, как ему объяснял сталкер. Включив свой фонарь, он направил луч в переулок и три раза сделал им круговое движение.

Ответа не последовало. Минуту Артем напрасно ждал его, пока осознал, что оставаться на том же месте становится просто опасно. Но прежде чем пойти дальше, он, не удержавшись, осветил неподвижную фигуру в переулке еще раз. Увиденное заставило его немедленно выключить фонарь и постараться как можно скорее скрыться из зоны видимости.

Это был явно не человек. В пятне света его силуэт стал отчетливее, и можно было наверняка сказать, что роста в нем не меньше двух с половиной метров, плечи и шея отсутствуют почти полностью, а большая круглая голова сразу переходит в мощное туловище. Хотя существо и не двигалось с места, Артем буквально кожей ощутил исходящую от него угрозу.

Сотню метров до следующего переулка он преодолел за пару минут. Понимая, что потакает собственной слабости и страхам, мельком оглядел уходящие в глубину дома слева. И снова его взгляд приковала к себе неясная неподвижная тень. Достаточно было на секунду провести по ней лучом фонаря, чтобы сомнения рассеялись: это было то же самое создание или его собрат. Стоя прямо посреди переулка в одном квартале от него, оно даже не пыталось спрятаться.

Если тварь была той же, что наблюдала за ним кварталом раньше, значит, она прошла по улице, параллельной проспекту, по которому двигался он сам, подумал Артем. Значит, она покрыла это расстояние вдвое быстрее него: ведь к тому моменту, как он достиг следующего перекрестка, она уже ждала его там. Но еще страшнее было другое: похожую фигуру он увидел на сей раз и в переулке, уходящем от проспекта направо. Как и первая, она стояла как статуя, замерев на месте. На миг Артем подумал, что может быть, это не живые существа, а знаки, установленные здесь неведомо кем для устрашения или предостережения…

До следующего перекрестка он просто бежал, остановившись лишь у последнего особняка, чтобы осторожно выглянуть из-за угла в переулок… и убедиться, что неведомые преследователи уже там. На этот раз огромных фигур было несколько, и сейчас их было видно намного лучше — заслон облаков, закрывавший луну, чуть истончился.

Как и прежде, существа стояли, не шелохнувшись, и будто ждали, пока он появится в проеме между домами. Но с чего, с чего он взял, что эти силуэты — живые? Волны страха, которые они испускали, не могли служить доказательством. Его обостренные чувства могли сослужить ему хорошую службу внизу, в метро, дома. На поверхности лежал непонятный ему, обманчивый мир, здесь все было иначе, и жизнь текла здесь по другим, новым правилам. Полагаться на свои ощущения и интуицию больше не стоило.

Постаравшись как можно быстрее и незаметнее проскочить новый переулок, Артем прижался к стене дома, переждал секунду и снова заглянул за угол. У него перехватило дыхание: фигуры двигались, причем удивительным образом.

Вытянувшись еще выше и поведя своей головой, словно принюхиваясь, одна из них неожиданно опустилась на четвереньки и одним длинным скачком скрылась за углом. Спустя несколько секунд остальные последовали за ней. Артем спрятался обратно и, сев на землю, перевел дыхание.

Сомнений больше не оставалось — они его преследовали. Твари будто вели его, перемещаясь по параллельным улицам с обеих сторон он проспекта, по которому он шел. Выжидали, пока он пройдет новый отрезок — от квартала до квартала — показывались в переулке, чтобы убедиться, что он не свернул со своего пути — и продолжали безмолвную слежку. Зачем? Выбирая удобный момент для нападения? Просто из любопытства? Почему они не решались выйти на проспект и предпочитали таиться в заполненных мраком переулках? Он опять вспомнил слова Мельника, который запретил ему сворачивать с прямой дороги. Не потому ли, что там его подстерегали, и Мельник знал об этой опасности?

Чтобы успокоиться, Артем сменил рожок у своего автомата, щелкнул затвором, включил и выключил лазерный прицел. Он был во всеоружии, и, в отличие от Библитеки, здесь можно было стрелять без опасений; защититься от неизвестных тварей было проще. Глубоко вдохнув, он поднялся на ноги. Что бы там ни было, оставаться на месте и тянуть время сталкер ему запретил. Надо спешить. Кажется, здесь, на поверхности, спешить надо было всегда.

Пройдя еще один квартал, он замедлил шаг, чтобы осмотреться. Улица здесь расширялась, образовывая подобие площади, часть которой, отрезанная от дороги оградой, была превращена в парк. Во всяком случае, можно было себе представить, что там когда-то был разбит этот парк — деревья все еще оставались на своих местах, но это были совсем не те деревья, которые Артему приходилось видеть на открытках и фотографиях. Толстые узловатые стволы уносили разлапистые кроны на высоту пятого этажа стоявшего позади этого парка здания. В просветах между стволами мелькали странные тени, а где-то в глубине мерцал неяркий огонь, который Артем мог бы принять за пламя костра, если бы не его зеленоватый свет. Само здание тоже выглядело зловеще: создавалось впечатление, что оно неоднократно становилось ареной жестоких и кровопролитных сражений. Его верхние этажи обрушились, во многих местах чернели пробоины, а кое-где уцелела только одна стена, и сквозь пустые окна виднелось мутное ночное небо.

За площадью здания и вовсе расступались, и улицу пересекал широкий бульвар. Над ним, выступая из темноты, словно сторожевые башни, возвышались первые многоэтажки Нового Арбата. Судя по карте, вход на станцию Арбатскую должен был быть расположен поблизости, по правую руку от него. Артем еще раз оглядел мрачный парк. Мельник был прав: углубляться в эти дебри, пытаясь отыскать среди них спуск в метро совсем не хотелось. Чем дольше он всматривался в черные заросли, раскинувшиеся у подножья разрушенного строения, тем больше ему казалось, что он видит, как среди корней исполинских деревьев движутся те самые таинственные фигуры, что следовали за ним раньше.

Налетевший порыв ветра с трудом качнул тяжелые ветви, и кроны натужно заскрипели. Издалека донесся чей-то протяжный вой. Сама чаща молчала, но не потому что была мертва. Ее безмолвие было сродни молчанию его загадочных преследователей. Казалось, она тоже чего-то ждала. Артема наполнило чувство, что если он останется на месте, беззастенчиво рассматривая ее сокровенные глубины, кары избежать не удастся. Он перехватил автомат поудобнее, осмотрелся — не подобрались ли создания слишком близко? — и двинулся дальше.

Но в следующий раз он остановился уже через несколько секунд — когда пересекал бульвары перед началом Калининского проспекта. Отсюда открывался такой вид, что заставить себя пропустить его и идти дальше Артем просто не смог.

Он стоял на крестообразном пересечении широких дорог, по которым, наверное, раньше ездили машины. Развязка была сделана необычно, и часть асфальтового полотна уходила в туннель, чтобы потом снова вынырнуть на поверхность. Справа в даль уходили бульвары — их можно было узнать по черным дебрям разросшихся деревьев, таких же огромных, как те, мимо которых он только что пробрался. Слева виднелась большая застеленная асфальтом площадь — часть автомобильной развязки. За ней опять начиналась чаща. Видно сейчас было уже довольно далеко, и Артем с спросил себя, не потому ли это, что восход страшного солнца уже близится.

Дороги были усеяны искореженными и сожженными каркасами, в которых Артем узнал автомобили. Ничего мало-мальски сохранившегося здесь не оставалось — за два десятилетия походов на поверхность сталкеры успели поживиться всем, чем только можно. Бензин из топливных баков, аккумуляторы и генераторы, фары и стоп-сигналы, выдранные с мясом сидения — все это можно было найти и на ВДНХ, и на любом крупном рынке в метро.

Асфальт был здесь и там изрыт воронками разного диаметра, почти повсюду шли крупные трещины, сквозь которые пробивалась трава и незнакомые гибкие стебли с шарами сверху. Прямо перед ним в перспективу уходило сумрачное ущелье Нового Арбата, с одной стороны увенчанное неизвестно как уцелевшими домами, по форме напоминавшими раскрытые книги, а с другой — частично обрушившимися высотками этажей в двадцать, не меньше. За спиной у Артема оставалась дорога к Библиотеке и Кремлю.

Он стоял посреди этого величественного кладбища цивилизации и чувствовал себя как археолог, раскопавший древний город, остатки былого мощи и красот которого и многие века спустя заставляют увидевших его испытывать легкий озноб благоговения. Представить себе, как жили люди, населявшие эти циклопические здания, перемещавшиеся на этих обугленных остовах машин, тогда блестевших свежей краской и мягко шуршавших по ровному дорожному покрытию разогретой резиной колес… Спукавшихся в метро только чтобы поскорее добраться из одной точки этого бескрайнего города в другую… это было невозможно. О чем они думали каждый день? Что их тревожило? Что вообще может тревожить людей, если им не приходится каждую секунду опасаться за свою жизнь и постоянно бороться за нее, пытаясь продлить ее хотя бы на день?

В этот момент тучи наконец расступились, и показался надкушенный желтоватый диск луны, испещренный странными рисунками. Яркий свет, который хлестал вниз через эту пробоину в облаках, заливал мертвый город, стократно усиливая его мрачное великолепие. Дома и деревья, до сих пор бывшие лишь плоскими и бесплотными силуэтами, ожили и обрели объем, стали заметны невидимые раньше детали и подробности.

Не в силах двинуться с места, он восхищенно и зачарованно оглядывался по сторонам и пытался унять охватившую его дрожь. Только сейчас он начал понимать и чувствовать ту тоску, которая звучала в голосе стариков, вспоминавших прошлое, возвращавшихся в своем воображении к городу, в котором они жили раньше. Только сейчас он начал осознавать, как далеко от своих прежних достижений и завоеваний находится человек. Словно гордо парившая птица, раненая и навсегда опустившаяся на землю, чтобы забиться в щель, и спрятавшись там, умереть. Ему вспомнился подслушанный им спор его отчима и Хантера. Сможет ли человек выжить, и даже если сможет, будет ли это то же человек, который покорил мир и уверенно правил им? Теперь, когда он сам смог хотя бы представить себе, с какой высоты человечество обрушилось в пропасть, его убежденность в этом исчезла.

Прямой и широкий, Калининский проспект уходил от него, постепенно сужаясь, пока не растворялся в темной дали. Сейчас он стоял на дороге совсем один, среди призраков и теней прошлого, пытаясь вообразить, сколько же людей раньше днем и ночью заполняли тротуары, сколько машин с фантастической скоростью проносилось по тому самому месту, где он находился, как уютно и тепло светились тогда пустые черные окна жилых домов. Куда все это кануло? Мир казался опустевшим и заброшенным, но Артем понимал, что это иллюзия — эта земля не была покинутой и мертвой, она просто сменила хозяев. Подумав об этом, он обернулся назад, к Библиотеке.

Они неподвижно стояли всего в ста с небольшим метрах от него — как и он, посреди дороги. Существ было не менее пяти, и они больше не собирались прятаться в переулках, хотя и привлечь его внимание тоже не пытались. Артем не мог понять, как им удалось подобраться к нему так быстро и так бесшумно. В лунном свете их фигуры были видны особенно отчетливо — мощные, с развитыми задними конечностями, и может быть, даже более высокие, чем ему казалось сначала. Хотя их глаз на таком расстоянии видно не было, Артем точно знал, что сейчас они рассматривают его, втягивают сырой воздух, изучая его запах, и ждут. Скорее всего, к нему примешался наверняка знакомый им вкус пороха, и твари пока не решаются напасть, наблюдая за ним с расстояния и выискивая в его поведении признак неуверенности, слабости. А может, они просто провожают Артема до границы своих владений и не собираются причинять ему вреда. Откуда ему знать, как себя поведут создания, появившиеся на Земле вопреки эволюционным законам?

Стараясь сохранять самообладание, Артем развернулся и с деланным спокойствием пошел дальше, на всякий случай оглядываясь через плечо каждый десяток шагов. Вначале существа оставались на своих местах, но затем стали сбываться его худшие опасения. Опустившись на четвереньки, они медленно побрели за ним. Но как только та дистанция в сотню метров, на которой держались с самого начала, была восстановлена, его преследователи снова замерли. Уже начав привыкать к своему странному эскорту, Артем тем не менее боялся выпускать его из виду и держал автомат наготове. Они так и шли вместе по пустому проспекту, залитому лунным светом — впереди настороженный, сжатый в пружину человек, останавливающийся и озирающийся каждые полсотни шагов, за ним — пять или шесть непостижимых существ, неторопливо нагонявшие его и потом поднимавшиеся на задние конечности, давая ему снова немного оторваться и уйти вперед.

Минут через десять ему показалось, что расстояние, которое они выдерживали, стало сокращаться. Кроме того, державшиеся до этого группой, сейчас твари стали расходиться веером, словно пытаясь зайти с боков. Артему еще никогда не приходилось иметь дело со стаей охотящихся хищников, но почему-то у него не возникало сомнений, что создания готовятся напасть. Пора было действовать. Резко развернувшись, он вскинул автомат и поймал в прицел одну из темных фигур.

Их поведение действительно изменилось. На сей раз они не остановились, чтобы дождаться, пока он двинется дальше. Еле заметно они продолжали приближаться к нему, постепенно выстраиваясь полукругом. Надо было попробовать отпугнуть их до того, как они успеют сократить расстояние до того предела, за которым начнут атаковать.

Артем чуть поднял ствол и выстрелил в воздух. Грохот отразился от стен многоэтажек и эхом понесся в другой конец проспекта. Звякнула, падая на асфальт, стреляная гильза. А затем раздался глухой, полный ярости рев, и твари рванулись вперед. Отделявшие их от Артема десятки метров они могли покрыть за несколько секунд, но он был готов и к такому развитию событий. Как только ближайшая к нему бестия оказалась в ложбинке прицела, он дал по ней короткую очередь и кинулся бежать к домам. Как ни странно, судя по отчаянному воплю, который испустило создание, ему удалось попасть. Задержит ли это остальных тварей или, наоборот, разъярит их, угадать было невозможно.

И тут послышался новый крик — не угрожающий рев охотящихся на него тварей, а долгое, тонкое верещание, от которого в жилах стыла кровь. Он долетал сверху, и Артем понял, что в игру вступил новый участник. Очевидно, звуки выстрелов привлекли внимание летающего монстра — наподобие того, что свил себе гнездо на куполах храма.

Над головой стрелой пронеслась огромная тень. На миг обернувшись назад, Артем увидел, что твари бросились врассыпную, и только одна из них, видимо та, которую он ранил, осталась посреди улицы. Продолжая вопить, она неуклюже заковыляла к зданиям, тоже надеясь там укрыться. Но шансов на спасение у нее не было — описав еще один круг на высоте в несколько десятков метров, чудище сложило свои громадные кожистые крылья и обрушилось на жертву. Оно спикировало вниз так стремительно, что Артем даже не успел его как следует рассмотреть. Схватив когтями истошно взвизгнувшую в последний раз раненую тварь, гигантская махина без видимых усилий поднялась с добычей в воздух и неспешно понесла ее на крышу одной из многоэтажек.

Его преследователи пока не решались показываться из своих укрытий, опасаясь, что крылатое чудовище может вернуться, но Артему терять было нечего. Прижимаясь к стенам домов, он побежал вперед, туда, где по его расчетам, должно было находиться Садовое Кольцо. Он смог преодолеть не меньше полукилометра, прежде чем запыхался и обернулся назад — проверить, не опомнились ли охотившиеся на него бестии. Проспект был пуст. Но пройдя еще несколько десятков метров и заглянув в один из отходивших от Нового Арбата переулков, Артем, к своему ужасу, заметил в нем знакомые неподвижные тени. Теперь он начал понимать, почему эти создания не торопились выходить на открытое пространство и предпочитали выслеживать своих жертв из тесных улочек. Охотясь на него, они боялись привлечь внимание более крупных хищников и самим стать их добычей.

Теперь ему снова приходилось поминутно оглядываться — он помнил, что твари могли передвигаться чрезвычайно быстро и при этом практически беззвучно, и боялся, что его застанут врасплох. Конец проспекта уже был виден, когда они снова выбрались из переулков и стали окружать его. Наученный опытом, Артем сразу же пальнул в воздух, надеясь, что, как и раньше, это привлечет крылатое чудовище и отпугнет бестий. Те, действительно, замерли ненадолго, встав на задние конечности и вытянув головы кверху. Но небо оставалось пустым — монстр, должно быть, еще не успел расправиться с первой порцией. Артем понял это немного раньше, чем его преследователи, и сделал единственную разумную вещь — нырнул в ближайший подъезд. Пусть Мельник и предостерегал его от этого, говоря, что в домах кто-то обитает, но столкнуться на открытом пространстве с таким мощным и подвижным противником, как загоняющие его твари, было бы сущим безумием. Они разорвали бы Артема на части прежде, чем он успел бы передернуть затвор своего автомата.

В подъезде было темно, и ему пришлось включить фонарь. В круглом пятне света возникали обшарпанные стены, исписанные похабщиной несколько десятилетий назад, загаженная лестница, выломанные двери разоренных и выгоревших квартир. Картину запустения дополняли по хозяйски снующие вокруг непуганые крысы.

Подъезд он выбрал удачно — окна лестничной клетки выходили на проспект, и поднявшись на очередной этаж, он мог удостовериться, что твари пока не решаются последовать за ним. Они уже подобрались вплотную к входным дверям, но вместо того, чтобы войти в подъезд, окружили его, рассевшись на задних лапах и снова словно превратились в каменные статуи. Артем не верил, что они отступятся и дадут добыче ускользнуть. Рано или поздно они сделают попытку достать его и изнутри, если, конечно, в подъезде не скрывается нечто такое, из-за чего Артем сам будет вынужден бежать оттуда.

Он поднялся еще этажом выше, привычно осветил двери квартир и обнаружил, что одна из них закрыта. Толкнул плечом и убедился, что замок заперт. Не долго думая, он приставил к замочной скважине дуло автомата, выстрелил, и пинком распахнул дверь настежь. По большому счету ему было все равно, в какой из квартир держать оборону, но упустить свой шанс взглянуть на нетронутое жилье людей ушедшей эпохи он не мог.

Первым делом он захлопнул дверь и задвинул ее стоявшим в прихожей шкафом. Серьезного штурма эта баррикада не выдержала бы, но по крайней мере, незаметно преодолеть ее им не удастся. После этого Артем подошел к окну и осторожно выглянул наружу. Это была практически идеальная огневая позиция — с высоты четвертого этажа ему было отлично видно подступы к подъезду и с десяток тварей, полукругом сидящих у входа. Теперь преимущество было за ним, и он не замедлил им воспользоваться. Включив лазерный прицел, он навел красную точку на голову самой крупной из осадивших подъезд бестий и, выдохнув, спустил курок. Громыхнула короткая очередь, и создание беззвучно завалилось на бок. Остальные молниеносно метнулись в разные стороны, и через мгновение улица была пуста. Но в том, что далеко они уходить не собирались, сомневаться не приходилось. Артем решил переждать и убедиться, что смерть собрата действительно отпугнула этих тварей.

А пока у него было немного времени, чтобы исследовать квартиру.

Хотя стекла здесь, как и во всем доме, были давно выбиты, мебель и вообще вся обстановка сохранились на удивление хорошо. По полу были разбросаны маленькие комочки, напоминавшие крысиный яд, который использовали и они дома, на ВДНХ. Может, это он и был, потому что ни одной крысы в комнатах Артем не заметил. Чем дольше он ходил по квартире, тем больше убеждался, что ее жильцы не бросили ее впопыхах, а тщательно законсервировали, надеясь однажды вернуться. Она была тщательно убрана, на кухне предусмотрительно не было оставлено никаких продуктов, которые могли бы привлечь грызунов или насекомых, большая часть мебели была укрыта целлофаном.

Переходя из комнаты в комнату, Артем пытался представить себе, каким был быт людей, живших в этой квартире. Сколько их здесь жило? Во сколько они вставали? Приходили с работы? Ужинали? Кто сидел во главе стола? О многих занятиях, ритуалах и вещах он имел представления только по книгам, и сейчас, видя настоящее жилье, убеждался в том, что раньше многое воображал себе совсем неверно.

Артем аккуратно приподнял полупрозрачную полиэтиленовую пелену и осмотрел книжные полки. Среди знакомых по книжным развалам в метро детективов там стояло несколько красочных детских книг. Он взялся за корешок одной из них и тихонько потянул на себя. Пока он листал украшенные изображениями веселых зверей страницы, из книги выпал листок плотной бумаги. Нагнувшись, Артем поднял его с пола — это оказалась выцветшая фотография улыбающейся женщины с маленьким ребенком на руках.

Он окаменел.

Ритм, с которым билось его сердце, нарушился. Только что разгонявшее по телу кровь размеренными толчками, оно вдруг заспешило, застучало невпопад. Артему страшно захотелось снять тесный противогаз, глотнуть свежего воздуха, каким бы ядовитым он ни был. Осторожно, словно боясь, что снимок рассыпется в прах от прикосновения его пальцев, он взял его с полки и поднес к глазам.

Женщине на вид было лет тридцать, малышу на ее руках — не больше двух, и из-за смешной шапочки на его голове было трудно определить, мальчик это или девочка. Артем перевернул фотографию и стекло его противогаза сразу затуманилось. На обратной стороне синей шариковой ручкой было написано: «Артемке 2 годика 5 месяцев».

Из него словно выдернули стержень. Ноги обмякли, и он уселся на пол, подставляя снимок под падающий из окна лунный свет. Почему улыбка женщины на фотографии казалась ему такой знакомой, такой родной? Почему он начал задыхаться, как только увидел ее?

До того, как этот город погиб, в нем жили больше десяти миллионов человек. Артем — не самое распространенное имя, но на многомиллионный мегаполис детей с таким именем должно было приходиться несколько десятков тысяч. Все равно, как если бы так звали всех нынешних обитателей метро. Шанс так мал, что считаться с ним просто не имело смысла. Но почему тогда ему казалась такой знакомой улыбка женщины с фотографии?

Он попытался вызвать в памяти обрывки воспоминаний о детстве, которые иногда мелькали на доли секунды перед его мысленным взором или всплывали в его снах. Уютная маленькая комната, мягкое освещение, читающая книгу женщина… Широкая тахта. Он вскочил с места и вихрем снова пронесся по помещениям, на этот раз пытаясь найти в одном из них обстановку, похожую на ту, что ему грезилась. На долю секунды ему показалось, что в одной из комнат мебель расставлена так же, как в его воспоминаниях. Диван выглядел чуть иначе, и окно было проделано не там, ну и пусть, в конце-концов, в сознании трехлетнего ребенка эта картина могла отпечататься чуть искаженно…

Трехлетнего? Возраст на фотоснимке стоял другой, но это тоже ничего не значило. Даты рядом с подписью не было. Он мог быть сделан когда угодно, не обязательно за несколько дней до того, как жильцам квартиры пришлось навсегда оставить ее. Фото могло быть снято и за полгода, и за год до этого, убеждал он себя. Тогда возраст мальчика в шапочке на снимке совпал бы с его собственным… Тогда вероятность того, что на снимке изображен он сам… и его мать… выросла бы в десятки раз. Но фотография могла быть сделана и за три, и за пять лет до этого, холодно сказал внутри чей-то чужой голос. Могла.

Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль. Распахнув дверь в ванную комнату, он огляделся вокруг и наконец нашел то, что искал. Зеркало было покрыто таким слоем пыли, что даже не отражало свет его фонаря. Артем снял с крючка оставленное хозяевами квартиры полотенце, и протер зеркальную гладь. В образовавшейся проруби медленно всплыло отражение его лица в противогазе и шлеме. Он осветил себя фонарем и посмотрел в зеркало.

Худое, изможденное лицо под пластиковым забралом противогаза, находившееся по другую сторону зазеркалья, ничем не напоминало ему те черты, которые он видел, когда смотрелся в зеркало в последний раз. Когда это было? Незадолго до выхода с ВДНХ, но сколько времени прошло с тех пор, он сказать не взялся бы. Судя по его отражению, несколько лет.

Вспомнив, зачем он сюда пришел, Артем поднес к лицу фотографию, внимательно вгляделся в личико мальчика, потом перевел глаза на зеркало. Снова посветил на снимок, и опять посмотрел на свое лицо под противогазом. Если бы его только можно было стащить и сравнить себя с ребенком на фото. Разумеется, вырастая, люди порой неузнаваемо меняются, но ведь всегда остается в лице каждого что-то, напоминающее о далеком детстве.

Оставалось одно: когда он вернется на ВДНХ, спросить у Сухого, похож ли мальчик с фотографии на того, чью ручонку он впервые взял в свою ладонь тогда, почти двадцать лет назад. И, главное — похожа ли женщина, улыбающаяся ему сейчас с кусочка бумаги, на его мать. Пусть ее лицо было тогда искажено гримасой отчаяния и мольбы, Сухой все равно узнает ее. У него профессиональная память на лица, он точно сможет сказать, кто на фото. Она это или нет…

Артем осмотрел снимок еще раз, потом с неожиданной для самого себя нежностью погладил лицо женщины, аккуратно заложил фотографию в книжку, из которой она выпала, и убрал ее в свой рюкзак. Странно, подумал он, всего несколько часов назад он находился в самом большом хранилище знаний на континенте, где мог запросто забрать себе любую из миллионов самых разных книг, многие из которых были просто бесценны. Но он оставил их пылиться на полках, и у него даже не возникло мысли поживиться богатствами Библиотеки. Вместо этого он забирает себе дешевую книжицу с немудреными рисунками для детей и при этом ощущает себя так, словно ему досталось величайшее из земных сокровищ.

Он вернулся в коридор, собираясь пролистать и остальные книги на стеллаже, и, может быть, заглянуть в шкафы в поисках альбомов с фотографиями. Но, подняв глаза к окну, почувствовал, что там что-то неуловимо изменилось. Его охватило легкое беспокойство. Что-то было не так. Подойдя ближе, он понял, в чем дело: цвет ночи за окном менялся, в нем появлялись желтовато-розовые оттенки. Светало.

Твари снова сидели рядом с подъездом, не решаясь войти внутрь. Трупа их сородича нигде поблизости видно не было, но утащил ли его крылатый гигант, или они сами его унесли, было неясно. Артем не понимал, что удерживает их от того, чтобы взять квартиру штурмом, но пока это его вполне устраивало.

Успеет ли он дойти до Смоленской до восхода солнца? И, главное, сможет ли оторваться от преследования? Можно было и остаться в забаррикадированной квартире, спрятаться от солнечных лучей в ванной комнате, дождаться, пока они не прогонят этих хищных созданий, и выйти в путь с наступлением темноты. Но сколько выдержит защитный костюм? На какое время рассчитан фильтр его противогаза? Что предпримет Мельник, не найдя его в условленном месте в нужное время?

Артем подошел к двери, ведущей на лестничную клетку и прислушался. Тишина. Он осторожно отодвинул шкаф и медленно приоткрыл дверную створку. На площадке никого не было, но посветив фонарем на лестницу, Артем заметил нечто, чего он не видел раньше. Или просто не обратил внимания?

Ступени густо покрывала прозрачная слизь. Выглядело это так, будто кто-то прополз по ним и оставил за собой след. К двери квартиры, где он все это время просидел, след не приближался, но Артема это не утешало. Значит, заброшенные дома и вправду были не такими пустыми, как казались?

Теперь оставаться в этой квартире и уж тем более спать здесь ему совсем расхотелось. Оставалось только одно — отпугнуть не желающих отказываться от его мяса бестий и попытаться добежать до Смоленской. Сделать это до того, как солнце выжжет ему глаза и разбудит невиданных чудовищ, о которых его предупреждал Мельник.

На этот раз он целился не так тщательно, а просто старался, чтобы очередью задело как можно больше хищных тварей. Две из них взревели и рухнули на землю, остальные исчезли в переулках. Кажется, дорога была свободна.

Артем сбежал вниз, осторожно, опасаясь засады, выглянул из подъезда и кинулся что было сил бежать к Садовому Кольцу. Какая же там должна быть кошмарная чаща, в садах на этом кольце, подумал он, если даже тонкие полоски деревьев на бульварах за эти годы превратились в темные дебри… Не говоря уже о Ботаническом Саде и том, что там выросло.

Его преследователи дали ему небольшую фору, собираясь в стаю, и ему удалось добраться почти до самого конца проспекта. Становилось все светлее, но этих тварей лучи, видимо, совсем не смутили: разбившись на две группы, они мчались вдоль домов, с каждой секундой сокращая отделявшее их от Артема расстояние. Здесь, на открытом пространстве, преимущество было за ними: остановиться, чтобы прицелиться как следует, Артем не мог. К тому же, двигались они на четырех конечностях, и их силуэты сейчас не поднимались над землей больше чем на полтора метра, почти сливаясь с дорогой. Как бы быстро Артем ни старался бежать, защитный костюм, рюкзак, два автомата и усталость, накопившаяся за эту бесконечную ночь, давали о себе знать. Скоро эти адские гончие достанут его и сдеают свое дело, обреченно подумал он. Он вспомнил уродливые, но могучие тела хищников, лежащих в лужах крови у подъезда — там, где их опрокинула автоматная очередь. У Артема совсем не было времени, чтобы их рассматривать, но и одного взгляда хватило, чтобы они надолго врезались ему в память: лоснящаяся бурая шерсть, огромная круглая голова, пасть, усеянная десятками мелких острых зубов, которые, кажется, росли в несколько рядов. Перебрав в памяти всех известных ему обычных животных, Артем не мог вспомнить ни одного, которое под воздействием облучения могло бы дать начало этим тварям.

К счастью, на Садовом Кольце, если это было действительно оно, не росло никаких деревьев. Это просто была еще одна широкая улица, простиравшаяся вправо и влево от перекрестка, насколько хватало глаз. Повернувшись вполоборота назад, Артем не глядя выпустил по бестиям короткую очередь. Они уже были меньше чем в пятидесяти метрах от него и опять разошлись полукругом, так что некоторые бежали почти вровень с ним.

Прямо посреди Кольца виднелись несколько огромных воронок, уходивших на пять-шесть метров под землю, а в одном месте дорожное полотно надвое рассекала глубокая трещина. Стоящие поблизости строения выглядели очень странно — они даже не то что обгорели, а скорее оплавились. Создавалось впечатление, что здесь происходило что-то особенное, от чего этот район пострадал намного больше, чем Калининский проспект. И надо всей этой картиной на несколько сотен метров возвышалось не тронутое ни временем, ни огнем невообразимых размеров здание, похожее на средневековый замок. На долю секунды Артем взглянул вверх, и у него вырвался вздох облегчения: над замком парила страшная крылатая тень, которая сейчас могла стать для него спасительной. Надо было только привлечь ее внимание, чтобы она занялась его преследователями. Приподняв автомат в одной руке и направив на нее ствол, он нажал на курок. Ничего не произошло.

У него кончились патроны.

На бегу было нелегко даже перетащить вперед висящий на спине запасной автомат. Нырнув в один из ближайших переулков, Артем прислонился к стене и сменил оружие. Теперь он мог не подпускать тварей на близкое расстояние, пока не опустеет магазин во втором автомате.

Первая из них уже показалась из-за углы и знакомым движением села на задние конечности, вытянувшись во весь свой огромный рост. Она осмелела и подобралась так близко, что сейчас Артем впервые смог разглядеть ее глаза: маленькие, спрятанные под массивными надбровиями, горящие злобным зеленым огнем, похожим на отсветы того загадочного пламени в парке.

Лазерного целеуказателя на Данилином Калашникове не было, но с такого расстояния он и с обычным не промахнется. Замершая фигура бестии спокойно устроилась в ложбинке прицела. Артем прижал автомат покрепче к плечу и спустил курок.

Мягко дойдя до середины, тот остановился. Что произошло? Неужели впопыхах он перепутал автоматы? Да нет же, на его Калашникове — лазерный прицел… Артем попытался передернуть затвор. Заело.

У него в голове закрутился смерч мыслей. Данила, библиотекари… Вот почему тот не сопротивлялся, когда в книжном лабиринте на него напало это серое чудовище! У него просто не сработал автомат. Он, наверное, также судорожно дергал затвор, пока библиотекарь оттаскивал его в глубину коридоров…

Рядом с первой бестией тихо, как призраки, возникли еще две. Они внимательно изучали Артема, который уже отчаялся справиться с Данилиным автоматом, и, кажется, делали выводы. Ближайший из них, наверное, вожак, сделал прыжок вперед и оказался чуть ли не в пяти метрах от Артема.

В этот момент у них над головами пронеслась гигантская тень. Твари прижались к земле и подняли головы вверх. Воспользовавшись их замешательством, Артем ринулся в одну из арок, не надеясь уже выйти живым из этого переплета, и совсем по-звериному стараясь просто отсрочить момент своей гибели. В переулках у него не было против них ни малейшего шанса, но путь назад, на Садовое Кольцо, был уже отрезан.

Он оказался посреди квадрата пустого пространства, ограниченного по краям стенами домов, в которых виднелись арки и проходы. Позади здания, лицом к которому он стоял, вздымался в небо тот самый мрачный замок, который поразил его еще на Садовом Кольце. Наконец оторвав от него свой взгляд, Артем увидел на здании напротив надпись: «Московский Метрополитен им. В. И. Ленина» и чуть пониже — «станция Смоленская». Высокие дубовые двери были чуть-чуть приоткрыты.

…Было сложно сказать, как ему удалось увернуться. Это была странная смесь предчувствия опасности и ощущения легкого воздушного потока, неизбежного спутника метнувшегося к своей добыче хищника. Тварь приземлилась всего в полуметре от него, и Артема обдало смрадным запахом, который от нее исходил. Скользнув вбок, он что было сил бросился бежать ко входу в метро. Там был его дом, его мир, там, под землей, он снова становился хозяином положения.

Вестибюль «Смоленской» выглядел именно так, как и он и предполагал: здесь было темно, сыро и пусто. Сразу же становилось ясно, что на этой станции люди часто поднимались на поверхность: кассы и все служебные помещения были открыты и разграблены. Все полезное перекочевало вниз уже многие годы назад. Не оставалось ни турникетов, ни будки дежурного — о ней напоминало только бетонное основание. Позади виднелся полукруглый свод туннеля, по которому на неимоверную глубину вниз уводили несколько эскалаторов. Луч терялся где-то в середине спуска, и удостовериться, что там действительно есть вход, Артем не мог никак. Но и оставаться на месте было нельзя: твари уже пробрались в вестибюль, он понял это по скрипнувшей двери. Через секунду они могли выйти к эскалаторам, и та крошечная фора, которая у него все еще оставалась, исчезла бы.

Неловко ступая толстыми подошвами ботинок по расшатанным рифленым ступеням, Артем начал спуск. Умел же он раньше, когда был маленьким, бегать через две ступеньки — не только вверх, но и вниз, что намного сложнее, это знает каждый, кто хоть раз бегал через две ступеньки… Он попробовал скакнуть вперед, но нога проехала по влажному покрытию чуть дальше, чем надо, и он загремел вниз, ударившись затылком об угол. Остановиться удалось только когда он проехал с десяток ступеней, отсчитывая их шлемом и поясницей. Обшарив лучом оставшийся за спиной отрезок спуска, (как мало, оказывается, он прошел!) Артем обнаружил там именно то, что искал и боялся найти: неподвижные черные фигуры. По своей привычке, прежде чем кинуться в атаку, они замерли на месте, изучая обстановку или неслышно совещаясь. Артем развернулся обратно и попытался опять прыгнуть через две ступеньки. На этот раз у него получилось лучше, и, зажав резиновую ленту поручня в правой руке, а фонарь — в левой, он пробежал так еще секунд двадцать, пока снова не упал.

Сзади раздался тяжелый топот. Твари решились.

Артем от всей души надеялся, что жалобно скрипящие под его семьюдесятью с небольшим килограммами старые ступени просто провалятся вниз, не выдержав нескольких центнеров, которые должны были весть туши его преследователей. Но приближающийся из темноты стук свидетельствовал о том, что те вполне справляются с нагрузкой.

В луче фонаря уже стала видна кирпичная стена с большой дверью посередине. До нее оставалось метров двадцать, не больше. С трудом поднявшись на ноги, Артем преодолел последний отрезок пути за долгие пятнадцать секунд.

Дверь была сделана из стальных листов и на удары кулаков отзывалась звонко как колокол. Артем барабанил в нее из всех сил, и приближающиеся тени, которые он смутно видел через плечо, подгоняли его. Только через несколько секунд он понял, холодея, какую ужасную ошибку только что совершил: вместо того, чтобы постучать в дверь условным кодом, только переполошил охрану. Теперь та наверняка уже ни при каких обстоятельствах не станет отпирать. Мало ли кто пытается проникнуть сюда с поверхности… Тем более если солнце уже встает.

Как же звучал условный сигнал? Три коротких — три длинных — три коротких? Да нет же, это SOS. Точно было три в начале и три в конце, но вот короткие или длинные, он вспомнить уже никак не мог. А если сейчас начать экспериментировать, о надежде попасть внутрь можно будет забыть. Уж лучше SOS… По крайней мере, так охрана поймет, что по другую сторону находится человек. Хотя, как сказал Мельник, еще неизвестно, что страшнее.

Громыхнув по стали еще раз, Артем стянул с плеча свой собственный автомат и трясущимися руками поменял в нем рожок с патронами. Потом прижал фонарь к стволу автомата и нервно обвел им уходящие вверх своды. Длинные тени от уцелевших светильников наползали друг на друга в истерически блуждающем луче света, и нельзя было поручиться, что в одной из них не притаился темный силуэт…

С другой стороны железной двери по-прежнему стояла полная тишина. Господи, неужели это — не та Смоленская? — подумал Артем. Может быть, этот вход был закупорен десятилетие назад, и с тех пор им никто не пользовался? Ведь он попал сюда совершенно случайно, а вовсе не следуя инструкциям сталкера. Он мог и ошибиться!

Совсем близко, метрах в пятнадцати, скрипнула ступень. Не выдержав, Артем полоснул очередью в том направлении, откуда раздался звук. Эхо больно хлестнуло его по ушам и стало подниматься по эскалатору на поверхность. Но ничего, похожего на рев раненой или умирающей бестии слышно не было. Патроны ушли впустую.

Не отваживаясь спускать глаз с темноты, Артем прижался к двери спиной и опять застучал кулаком по железу: три коротких, три длинных, три коротких. Ему послышалось, что из-за двери раздался тяжелое металлическое скрежетание. И именно в этот момент из мрака вылетела с поразительной для такой массы скоростью фигура хищника.

Автомат Артем держал на весу, в правой руке, и спусковой крючок нажал почти случайно, когда инстинктивно отпрянул назад. Пули развернули тело твари в воздухе, и вместо того, чтобы вцепиться ему в горло, она, не достав пары метров, приземлилась на последних ступенях эскалатора. Но уже через мгновение поднялась, и, не обращая внимания на хлещущую из раны кровь, сделала большой шаг вперед. Потом, качнувшись, прыгнула снова и припечатала Артема своей тушей к холодной стали двери. Атаковать она уже не могла: последние выпущенные им пули попали в голову, и на излете тварь была мертва. Но и силы инерции, с которым ее тело ударило по Артему, было достаточно, чтобы сломать ему череп. Не будь на нем шлема…

Дверь открылась внутрь, и наружу хлынул яркий белый свет. От эскалаторов раздался испуганный рев: судя по звуку, этих созданий сейчас находилось там не меньше пяти. Чьи-то сильные руки схватили его за руки и втянули за стену, после чего снова лязгнул металл — створку закрыли, и засов задвинули на место. — Не ранен? — спросил чей-то низкий голос рядом. — Черт его знает… Если жив, сейчас добьем. Видел, кого он за собой привел? Еле их отвадили в прошлый раз, и то — только газом. Еще не хватало, чтобы они теперь еще на Смоленской поселились, мало им Арбатской. А что — вполне возможно. Они человечинку уважают… — отозвался другой. — Оставьте его. Он со мной. Артем! Эй, Артем! Да очнись же! — позвал его кто-то знакомый, и Артем с трудом и нехотя открыл наконец глаза.

Над ним склонились три человека. Двое из них, наверное, охранники ворот, были одеты в камуфляж и бронежилеты. В третьем Артем с облегчением узнал Мельника. — Под вашу ответственность можем отпустить, — с готовностью и даже как-то заискивающе сказал один из охранников. — Я поговорю с Твалтвадзе, если надо, — пообещал сталкер и затянулся папиросой. — Вставай, Артем. Долго ты… — добавил он, протягивая ему руку.

Артем попытался встать, но ноги отказывались держать. Его закачало и начало подташнивать, в голове помутнело. — Его надо в лазарет. Ты помоги мне, а ты закрой гермоворота, — тоном, не терпящим возражений, распорядился Мельник.

Пока его осматривал врач, Артем изучал белый кафель, которым были облицованы стены операционной. Комната была вылизана до блеска, в воздухе стоял крепкий запах хлорки, а под потолком были закреплены сразу несколько ламп дневного света. Операционных столов тут стояло тоже немало, и у каждого висел ящик с готовыми к использованию инструментами. Состояние, в котором находился здешний маленький госпиталь, впечатляло, но зачем он нужен мирной, насколько Артем помнил, Смоленской, было неясно. — Переломов нет, только ушибы. Пара царапин, мы их продезинфицировали, — резюмировал доктор, вытирая руки чистым полотенцем. — Вы нас не оставите ненадолго? — попросил его Мельник. — Хотелось бы кое-что обсудить с глазу на глаз.

Понимающе кивнув, врач вышел, а сталкер, присев на край кушетки, на которой лежал Артем, потребовал от него подробный рассказ о произошедшем. По его расчетам, Артем должен был оказаться на Смоленской на два часа раньше, и Мельник был уже готов подниматься на поверхность, чтобы попытаться разыскать его останки. Историю с преследованием он выслушал до конца, хотя и без особенного интереса, летающих чудищ назвал книжным словом «птеродактиль», а по-настоящему впечатлил его только рассказ о том, как Артем прятался в подъезде. Узнав, что пока тот отсиживался в квартире, по лестничной клетке кто-то прополз, сталкер нахмурился. — Уверен, что не вступил сапогом в слизь на лестнице? — покачал он головой. — Не приведи бог занести эту дрянь на станцию! Говорил же я тебе, к домам не подходить! Считай, тебе крупно повезло, что когда ты был в квартире, оно не решило наведаться в гости…

Мельник поднялся, подошел к Артемовым ботинкам, оставленным на входе, и придирчиво осмотрел подошвы каждого из них. Не обнаружив ничего подозрительного, он поставил их на место. — В Полис, как я и говорил, тебе пока дорога заказана. Браминам я правды сказать не мог, поэтому они считают, что во время похода в Библиотеку пропали вы оба, а я отправился вас искать. Так что там произошло с твоим напарником?

Артем еще раз рассказал всю историю от начала до конца, на этот раз честно объяснив, как именно умер Данила. Сталкер поморщился. Эту концовку тебе лучше впредь держать при себе. Если честно, первая версия мне нравилась куда больше. Вторая вызовет у браминов слишком много вопросов. Их человек убит тобой, Книги ты не нашел, зато вознаграждение осталось при тебе. Да, кстати, — добавил он, глянув на Артема исподлобья, — что там было, в этом конверте?

Приподнявшись на локте, Артем достал из кармана покрытый засохшей кровью пакет, внимательно посмотрел на Мельника и открыл его.