Ссылка

По прибытии в Штаде сопровождавшие Каролину-Матильду датчане отправились обратно; ей же были устроены торжественная приветственная церемония и прием в ее честь. Предназначенный для ее постоянного проживания замок Целле семьдесят лет простоял необитаемым и находился в состоянии полного запустения. На время ремонтных работ Каролина-Матильда поселилась в охотничьем замке курфюрста, куда ее регулярно приезжала навещать старшая замужняя сестра Августа, герцогиня Брунсвик-Вольфенбюттельская. Поговаривали, что эту властную даму, весьма искушенную в вопросах политики и светской жизни, родня умышленно подослала для присмотра за изгнанницей. В конце октября Каролина–Матильда торжественно въехала в Целле, где для нее был создан двор (по слухам, когда Георгу III указали на связанные с этим затраты, он изрек: «Надо уметь быть великодушным»). Замок отремонтировали, заново обставили мебелью, а миниатюрный придворный театр, любимое детище ее прадеда, расширили, добавив еще один ряд кресел.

Впоследствии Каролина-Матильда постоянно проживала в Целле, лишь изредка совершая поездки в Ганновер. Двор у нее был небольшой, Целле – городок заштатный, и изгнанница изо всех сил старалась, чтобы вокруг нее не воцарилась скука. С ее приездом культурная жизнь города заметно оживилась, поскольку изгнанница часто устраивала всяческие развлекательные мероприятия, нередко с благотворительными целями. Во дворце регулярно бывали не только дворяне, но и люди из других слоев городского общества. Изгнанная королева смогла, наконец, встретиться и поддерживать дружбу с высланной из Дании бывшей гофмейстериной Луизой фон Плессен. Каролина-Матильда много читала и вернулась к занятиям садоводством, приказала заложить так называемый Французский сад, причем взяла за образец зеленые насаждения ее матери в Кью. Страдая от разлуки с детьми, бывшая королева уделяла много внимания заботе о сиротах Целле, часто приглашала их в свой дворец. Выход своей неистраченной материнской любви она нашла в том, что взяла под свою опеку четырехлетнюю девочку Софи фон Беннигсен (1769–1850). Мать ее умерла, а отец, профессиональный военный барон Левин-Август фон Беннигсен (1745–1826), потерявший свое немецкое имение в результате неумелого хозяйствования, в 1773 году по приглашению императрицы Екатерины II поступил на русскую службу и уехал в Россию. Девочку обучали вместе с шестилетней дочерью гофмейстерины Каролины-Матильды. Казалось, королева вновь обрела потерянное душевное спокойствие, что отмечали посетившие ее в изгнании путешественники. Она даже изменилась внешне: увлеклась едой и сильно располнела.

После дворцового переворота январской ночью 1772 года события в Дании разворачивались следующим образом: сын Юлианы-Марии, наследственный принц Фредерик, официально был объявлен регентом при умственно недееспособном монархе, однако его правление было чисто номинальным. На самом деле фактически всем заправляла Юлиана-Мария, просто в Дании не было закона о том, каким образом должно осуществляться подобное регентство, например, вдовствующая королева не могла присутствовать на заседаниях Государственного совета. Тем не менее она вела переписку с королем Пруссии Фридрихом Великим, который всячески поддерживал ее и называл регентом Дании. Как отнесся к казни Штруэнзее и фон Брандта Кристиан VII? Трудно сказать, в каком виде и когда соответствующее сообщение было преподнесено больному монарху. В архивах Копенгагена хранится листок с набросанным рисунком двух голов и несколькими строками, написанными предположительно рукой короля: «Граф Штруэнзее, выдающийся человек, погиб в 1772 году по повелению королевы Юлианы-Марии и принца Фредерика, а не моего. И по воле Государственного совета. Я охотно спас бы обоих».

Разумеется, после переворота были восстановлены все привилегии знати, которая восхваляла порфироносную вдову как свою спасительницу. В 1776 году именно по ее инициативе был издан закон о запрете иностранцам занимать должности на госслужбе. Политика правления вдовствующей королевы считается историками образцом реакционного консерватизма. Об этом далеком времени со всеми его недостатками сейчас мало кто вспоминает, тем более что Юлиана-Мария оставила след в истории Дании деянием, за которое ей потомки весьма благодарны по сей день. Именно под ее покровительством химик Франц-Хайнрих Мюллер в 1775 году получил пятидесятилетнюю монополию на изготовление фарфора и немедленно основал производство оного, приспособив для сей цели бывшее здание почтовой службы. Его опыты в этом направлении оказались настолько успешны (первыми изделиями были предметы сервиза для королевской семьи), что Юлиана-Мария уже в 1779 году сумела обеспечить подписание указа Кристианом VII о финансировании мануфактуры за государственный счет. Надо сказать, что это было ценным начинанием: марка «Королевский Копенгаген» обрела собственное лицо, завоевала солидную репутацию и заняла свою нишу в мире фарфоровых изделий.

В 1780 году по просьбе императрицы Екатерины II Юлиана-Мария приняла на жительство в Дании своих племянников, детей скончавшегося в России герцога Антона-Ульриха Брунсвик-Вольфенбюттельского и Анны Леопольдовны, племянницы императрицы Анны Иоанновны. Этих забитых и полуграмотных людей разместили в комфортабельном доме в небольшом городке Горсенсе, на содержание каждого из них русская императрица выплачивала по 8 тысяч рублей в год. Юлиана-Мария, якобы не желая «огорчать русскую сестру», предпочла не встречаться с ними. Им дали штат обслуги, которая, собственно говоря, занималась надзором за ними. Русских путешественников к ним не допускали, датского языка пленники не знали. Сохранилось письмо самой неугомонной и образованной из них, Елизаветы, жаловавшейся на то, что она «не пользуется свободой, потому что не может выходить со двора, сколько того желает, не делает то, что хочет». На это Юлиана-Мария ответила, что «свобода состоит не в сем, и она сама часто находится в подобном же положении». Впоследствии принцы, по ее же словам, «пожалели о своих холмогорских лошадках и лугах и нашли, что они менее свободны и более стеснены в нынешнем положении». Так, на положении пленников, они и доживали свой век, угасая в безвестности один за другим.

На Юлиану-Марию возложили обязанность заниматься воспитанием детей Каролины-Матильды, кронпринца Фредерика и его сестры принцессы Луизы-Августы. Наследный принц невзлюбил вдовствующую королеву, потому что та, во-первых, старалась настроить мальчика в пользу своего регентства, а во-вторых, пыталась разлучить его с сестрой, к которой он был чрезвычайно привязан. По всем датским законам, Фредерик должен быть допущен к регентству по достижении совершеннолетия после обряда конфирмации в церкви. Стараясь не допустить его участия в управлении государством, Юлиана-Мария отложила конфирмацию до исполнения принцу шестнадцати лет, а также наводнила Государственный совет своими приспешниками.

После того, как принц прошел конфирмацию и был объявлен совершеннолетним, вдовствующая королева вручила ему документ с инструкциями, каким образом он должен править, т. е. в первую очередь опираться на ее советы. Однако Фредерик не был склонен идти на поводу у Юлианы-Марии и сговорился с бывшим министром Берншторфом о подготовке смещения правительства, сформированного после переворота 1772 года. Он ухитрился вынудить своего безумного отца подписать указ об удалении сторонников Юлианы-Марии из Государственного совета, включавший декларацию, что отныне никакой королевский указ не будет иметь силы, если не будет подписан также и кронпринцем. 14 апреля 1784 года, во время его первого участия в заседании Совета, Фредерик отправил в отставку всех ставленников Юлианы-Марии и ее сына и назначил на их места своих сторонников. Таким образом, он совершил дворцовый переворот, каковое совершенно неожиданное для них событие вдовствующая королева и ее сын были вынуждены молча проглотить и отойти в сторону от управления королевством.

Отделавшись таким своеобразным образом от ненужных ему опекунов, молодой регент вознамерился вступить в брак. Еще в 1781 году Юлиана-Мария по совету короля Фредерика Великого решила, что Фредерик должен жениться на прусской принцессе. Естественно, кронпринц имел на этот счет совершенно иное мнение и в 1785 году заслал сватов в Лондон на предмет женитьбы на своей кузине, английской принцессе Августе. Однако король Георг III без обиняков заявил, что после того, как датчане столь безобразно обошлись с его сестрой Каролиной-Матильдой, он ни за что не отдаст в эту ужасную страну свою дочь. После такого афронта Фредерик был вынужден обратить свой взор в сторону континентальной Европы, где оказалось немало правителей, жаждавших увидеть свою дочь на датском троне. Завидный жених сочетался браком с принцессой Марией Гессен-Кассельской, также своей родственницей, что совершенно не помешало ему впоследствии обзавестись любовницей и прижить с ней нескольких побочных детей. Кронпринц был регентом до смерти отца в 1808 году, после чего вступил на престол и стал королем Фредериком VI. Принцесса Луиза-Августа, на всю жизнь сохранившая тесную привязанность к своему брату, в возрасте 15 лет была из политических соображений выдана замуж за герцога Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Аугустенбургского; ее правнучка Августа-Виктория (1852–1921) стала супругой императора Вильгельма II Гогенцоллерна, т. е. последней императрицей объединенной Германии.

В Дании имя Каролины-Матильды было полностью стерто из памяти подданных. Линкор «Королева Каролина-Матильда» переименовали в «Орельзунд». От кавалеров Ордена Матильды потребовали вернуть наградные знаки, металл переплавили, а драгоценные камни использовали для других целей. Однако ее не забыли кое-какие сторонники реформ Штруэнзее. Некоторые из них, такие как супруги фон Бюлов и граф Эрнст фон Шиммельман, были вынуждены эмигрировать в Германию, другие, сочтя за лучшее на время затаиться, продолжали проживать в Дании. Осознавая необходимость проведения реформ для улучшения экономического положения королевства и усиления его мощи, они пытались найти пути возвращения Каролины-Матильды в Данию в качестве регента и опекуна наследного принца. Эти люди быстро поняли, что за изгнанной королевой фактически был установлен надзор, учет ее посетителей велся в специальной книге, так что связываться с ней напрямую было чревато опасностью. Казалось, потенциальным заговорщикам улыбнулась удача, когда связным не только с Каролиной-Матильдой, но и с королем Георгом III согласился стать англичанин Натаниэл Рэксолл, известный путешественник, заработавший впоследствии репутацию интересного мемуариста, чьи книги и по сей день не потеряли значения как ценный источник исторического материала.

Каролина-Матильда согласилась с планами заговорщиков, но только при условии, если ее брат будет поставлен в известность и даст свое согласие. Король же был готов поддержать сестру только в том случае, когда заговорщики сумеют обеспечить себе солидную поддержку в Дании.

Рэксолл отправился Лондон с письмом от бывшей королевы, в котором она умоляла брата дать свое благословение на создание заговора, называя его «замыслом для счастья моего сына». Посланник ожидал аудиенции у Георга III, когда пришла весть о внезапной смерти Каролины-Матильды 10 мая 1775 года. В ту пору в Целле свирепствовала скарлатина, ею заболела малолетняя воспитанница Софи фон Беннигсен, и Каролина-Матильда провела целый день у ее кроватки. Естественно, она заразилась от девочки и через несколько дней скончалась. Опасаясь дальнейшего распространения инфекции в замке, ее похоронили в ту же ночь в городской Мариенкирхе рядом с ее прабабкой Софией-Доротеей Цельской, чья судьба была не менее трагичной. Роскошное надгробие, заказанное ей братом, было установлено лишь в 1789 году, но еще десятилетием ранее, по петиции жителей Целле, поддержанной бургомистром, во Французском саду Каролине-Матильде установили довольно сложный памятник, по моде того времени, с аллегорическими фигурами, символизирующими благотворительную деятельность и оплакивающими безвременную кончину целльской изгнанницы.

Бывшая королева скончалась, не успев оставить завещания, но ее брат пожаловал Софи фон Беннигсен пожизненную пенсию в размере 400 рейхсталеров, к тому же девочка унаследовала драгоценности и мебель из имущества своей покойной благодетельницы. Она благополучно выросла, вышла замуж и обзавелась детьми.

Некоторые ученые считают, что Каролина-Матильда, по некоторым описаниям ее поведения, так же как и ее брат, король Георг III, страдала весьма редким наследственным заболеванием под названием порфирия. У нее оно, по причине ранней смерти, не успело развиться, но у короля Георга стало причиной психического расстройства.

Так внезапно оборвалась жизнь английской принцессы, выданной замуж по чисто политическим соображениям за душевнобольного монарха. Она прибыла в чужую страну с наилучшими намерениями стать образцовой женой, матерью и королевой, продолжательницей Ольденбургской династии, одной из старейших в Европе. Увы, все ее стремления были разрушены безумным супругом. Позднее судьба как будто бы предоставила ей редкую возможность прославиться не как тени монаршего супруга, а как личности, покровительнице передовых реформ в духе Просвещения, матери нации, облагодетельствовавшей подданных своего королевства. Именно такой образ стремилась создать себе в Европе российская императрица Екатерина II. Но судьбе было угодно, чтобы Каролина-Матильда потерпела поражение: эта «Английская роза», как называли ее в Дании, увяла под ледяным дыханием истории, не успев расцвести.