Глава 9

Виктор Бойко припарковал черный «гелендваген» возле высокого кирпичного забора загородного дома. Они жили в десяти километрах от Москвы по Рижскому шоссе в небольшом уютном и строго охраняемом поселке для особо важных руководящих персон Центрального банка.

На подъездной дорожке стоял новенький блестящий «лексус» Марго. Значит, она дома, – подумал Виктор. Потом он увидел царапину на водительской двери и нахмурился: вечно с ней что-то случается, дня не проходит, как попадает в различные переделки, решение которых отнимает у него уйму времени и нервов.

Но сегодня, направляясь к дому, он лишь вскользь глянул на царапину.

Марго сидела в баре, в ее руке застыл бокал джина с тоником. Розовый шелковый пеньюар подчеркивал сексуальную фигуру.

– Так рано? – удивилась Марго, вскинув брови. – Налить тебе?

Он хотел отругать ее за слишком раннюю выпивку, но потом передумал.

– Давай. Только виски. Неразбавленный.

– Как скажешь. Что-то случилось?

Виктор посмотрел в большое зеркало просторной прихожей. Толстый, лысый, зато… богатый, – подумал он. Такого она меня и любит.

Она его и правда любила. И не того, каким он был когда-то, – молодого, подающего надежды, возвышенного, романтичного юношу, а именно этого, в том самом виде, который отражало элитное зеркало фирмы «Капелетти».

Он закончил высшее командное училище, в эпоху перестройки торговал на рынке, потом позвали на государственную службу, сумел войти в колею, обеспечить семью, построить дом, посадить дерево, купить джип. С сыном, правда, не получалось. В центре семейного здоровья ему сообщили про бесплодие. Но он решил, что они ошиблись, а позднее и вовсе постарался забыть про поход в больницу.

Жене сказал, что с ним все в порядке, сунул ей поддельную справку, которую сам напечатал на работе, и решил, что пусть все остается как есть. Они будут пробовать так часто, как это возможно. Постепенно он уверился, что проблема не в нем, и, когда жена, обескураженная, спрашивала, в чем же дело, лишь разводил руками: «Мало стараемся, нужно больше».

И они старались как кролики, до седьмого пота, до дрожи в ногах, благо в отдельном доме их стоны могла слышать только овчарка по кличке Гресси, живущая в просторном вольере на улице.

Ничего не выходило.

Марго начала выпивать. Не то чтобы это сказывалось на их отношениях – в конце концов, спиртное всегда свободно стояло в баре, никто и не думал делать из выпивки табу, – пей сколько хочешь и что хочешь, только не забывай, что утром будет болеть голова и… для оплодотворения алкоголь не слишком полезен.

Он приезжал из конторы и заставал ее навеселе. Сперва это даже вносило некую изюминку, ему нравился запах дорогого алкоголя от ее влажных губ, но… всему свое время. Теперь он смотрел на нее и боялся сообщить новости. Скорее всего, она уже знала. Она не могла не знать, ведь жена брата, Света Ларина, ее ближайшая подруга.

– Днем ко мне заезжал Дима.

– Ларин? Брат, ты хотел сказать?

– Да, брат. Дима. – Он взял стакан с виски и сделал длинный обжигающий глоток.

– Вы, кажется, говорили про работу на дне рождения… он приезжал по этому поводу?

– Я тоже думал, что по этому.

– Ты хотел ему помочь… что-то не получилось? – Марго снова налила джина и дополнила стакан до краев тоником. – Мне показалось, вы нашли общий язык.

– Я предложил ему место аналитика, не старшего, конечно, но даже это на порядок лучше, чем работа учителем. Сегодня показал, как все устроено у нас.

– И что он ответил? Согласился? Вот Света обрадуется, когда узнает!

– Не обрадуется, – сказал Виктор. – Он отказался.

– Что?! Не может быть. Света говорила, он мечтает бросить работу в школе, денег нет, вечные кредиты… я не знаю, как они живут, если честно.

– Он просто сказал «нет».

– Он просто сказал… что? – удивилась Марго. – Может быть, ты его чем-то обидел? Ты ведь знаешь, иногда он слишком буквально все воспринимает. Твой брат – непризнанный гений… как и ты. Вы друг друга стоите.

Виктор плюхнулся на диван возле жены. Одной рукой он держал бокал, вторую положил на голую соблазнительную коленку Марго, принялся ее поглаживать, это его успокаивало.

– Он просил показать ему деньги, что мы конфисковали на прошлой неделе.

– Тот миллиард в целлофановых пакетиках?

– Да.

– И ты…

– Я показал. – Виктор откинул голову на мягкую спинку дивана. – Может, это его убило? Может, он подумал, что никогда в жизни не заработает такую сумму и у него крыша поехала? Все в жизни хотят достатка, красивый дом, машину… а у него – что есть? Драная хрущевка.

Марго хотела сказать, что у него есть дети, но решила промолчать. Она уже достаточно выпила, ссора с мужем не входила в ее планы. Тем более он не виноват. Справка из центра планирования семьи черным по белому разъясняла: проблема не в нем. Значит, проблема в ней.

– Света сегодня рожает, – сказала Марго, покачивая бокал с джином в руке. – Она написала СМС. Еще она беспокоится, что Дима не поднимает трубку.

Хорошо, что она первая сказала это и ему не пришлось отводить взгляд, сообщая жене о родах невестки. Поэтому и напилась, подумал он. Принимает близко к сердцу. Наверное, стоило сказать всю правду с самого начала. Хотя… какую правду? В анализах наверняка ошибка – сколько мужчин ставят на себе крест из-за врачей, потом не вылазят от психотерапевтов, а то и вовсе попадают в дурдом или заканчивают самоубийством. Он не из таких.

– Он смотрел на тот миллиард как человек, который не ел месяц и теперь видит перед собой кусок пахучего черного хлеба. Я даже испугался.

– Но с ним все в порядке? Он же не закатил истерику? Никогда не поверю, что Дима на такое способен.

– Истерику? Нет. Он просто отказался у нас работать и ушел совершенно счастливый, словно унес этот миллиард с собой в кармане.

– Может, он хотел попросить у тебя в долг?

– Марго… я же не телепат, ты знаешь, я всегда помогу, если попросят.

– Да. Ты всем помогаешь. – Она поставила бокал на стойку и прильнула к нему. – Только вот…

– Что? – он посмотрел на голову жены, лежащую у него на плече.

– У них уже второй. А у нас…

– Марго…

– …ни одного. Только вонючая собака в вольере! И каждый день я приезжаю в этот пустой дом!

– Марго, не надо!

– Чертов дом! На хрена он мне, на хрена все эти ремонты, все эти кардены, «лексусы». – Она заплакала, спрятав лицо в ладонях.

Он отстранился. Встал.

Она любит его, но ее тоже можно понять. Света рожает и счастлива без копейки денег. И Дима будет летать на небесах, когда увидит лицо ребенка.

Сжав зубы, он прошел в коридор, открыл дверь в подвал, зажег свет. Медленным шагом, стараясь не упасть от выпитого, Виктор спустился по лестнице. Здесь находилась еще одна дверь, скрытая невзрачным деревянным штакетником. Тяжелая сейфовая дверь. Он открыл ее, приложив палец к сенсору, и вошел. Автоматически включился свет. В комнате, представляющей собой изолированный бетонный бункер, на стеллажах, прилегая одна к другой, лежали плотные пачки денег. Рубли, доллары, евро, фунты, в разной упаковке и разного достоинства. Он знал, что здесь больше миллиона долларов. Виктор сел на табуретку, стоящую у стеллажа, взял плотную пачку стодолларовых купюр и поцеловал ее.

Марго может говорить что угодно. Только вот что имеет настоящую ценность. И больше ничего.

Но теперь он был в этом не уверен. Совсем не уверен.