Глава 67

Денис проснулся рано утром. Он не помнил, как добрался до дома, как открыл дверь и вошел в квартиру. Вчерашний день, если он вообще был, что на данный момент казалось ему вопросом спорным, представал в ореоле фантасмагорических образов, наслаивающихся друг на друга. Он боялся, что стоит ему пошевелиться, и боль вновь накроет его, а вместе с болью вернется и реальность – темная сырая камера, червивая похлебка, операционный блок…

Приоткрыв глаза, он увидел старинный книжный шкаф, набитый корешками толстых томов с научными названиями. Чуть выше, на полке, среди маленьких сувениров, ракушек, статуэток и прочей утвари – фотографии знакомой женщины. У него было ощущение, что он видел ее раньше, впрочем, как и седого мужчину, на которого раньше никогда не обращал внимания – он стоял рядом с женщиной, и, хотя между ними чувствовалось расстояние, они не были друг другу чужими.

Он дернулся, тело отозвалось ноющей болью, но… комната не исчезла. Фотография не растворилась в смутном зареве наркотических галлюцинаций. Все осталось на своих местах, он поморгал, потер глаза руками. Кажется, действительно дома. И вчера… что это было вчера?

Память о вчерашнем дне, словно хлопья мутного тумана, то проявлялась, то вновь исчезала, и, самое главное, он совершенно не мог понять, что является истиной, а что плодом его воображения, чудовищного сна, вызванного нескончаемым дождем.

Высокий потолок, освещаемый тусклой лампочкой, стены, имена, нацарапанные на бетоне, холод, боль, хирурги… ливень. Выстрел. Старик. Седой старик.

С трудом поднявшись с дивана, он обнаружил, что спал одетым, в джинсах, майке и толстовке, вся одежда была мокрой. На диване остались темные пятна.

И тем не менее он чувствовал себя в безопасности.

Надо позвонить Ларину. Но он звонил вчера Ларину. Звонил? Да. Точно. Десять, или двадцать, или тридцать раз. Сперва трубку подняли, но он так ничего внятного и не услышал, какой-то грохот, рев, звон стекла, крики…

Свой мобильник он обнаружил на журнальном столике, набрал номер учителя: «Абонент, которому вы звоните, временно недоступен».

Денис включил телевизор.

На Первом канале шел выпуск новостей. Диктор зачитал отчет о каком-то африканском госте, который встретился с главой государства, потом прошел блок об успехах экономики, росте зарплат – все как обычно. Он хотел уже выключить ящик, когда ведущий прервался, на экране возникли кадры репортажа о каком-то происшествии в центре Москвы.

Он вгляделся в экран. Бесстрастный голос:

– Очевидцы сообщают, что слышали выстрелы, но здесь, в съемочном павильоне, это привычное явление. Тем не менее позвонивший в полицию утверждал, что на съемке популярного шоу «Армагеддон» произошел захват заложника. Выехавший на место отряд полиции ничего не обнаружил, однако чуть позднее бойцы центра специального назначения ФСБ провели молниеносную операцию, в ходе которой арестованы члены организованной преступной группировки, которые, прикрываясь реалити-шоу, организовали охоту на людей. Цены за участие в охоте достигали ста тысяч долларов. Таким образом, была предотвращена попытка организации убийства гражданина России, имя которого не называется. Все члены банды арестованы, участники охоты, среди которых известные на всю страну люди, уже дают признательные показания. Также в ходе оперативно-разыскных мероприятий изобличены лица, занимающиеся незаконной трансплантацией внутренних органов, проводятся мероприятия по их задержанию. Если вам что-либо известно о местонахождении данного человека, просим обратиться по указанным телефонам.

На экране появилась фотография человека в военном кителе, но без знаков отличия. Да, это был он, Гурко Сергей Николаевич. Денис смотрел на экран широко открытыми глазами – память вернулась к нему целиком и полностью, до последнего байта. Он вспомнил.

– Минувшей ночью в столице был объявлен оранжевый уровень опасности. Погодные явления стали причиной роста количества аварий и несчастных случаев. Жертвами стихии стали участники клуба московских диггеров, которые ночью предприняли попытку исследования московских подземелий. Спасательный отряд МЧС России продолжает поиски председателя клуба Бориса Грома и его заместителя, Марии Корниловой. По словам членов клуба, в последнее время руководители многое скрывали от рядовых участников, а последняя экспедиция и вовсе была организована в атмосфере повышенной секретности. Никто не знал, куда они направлялись. Постоянный врач клуба, Илья Кричевский, отметил, что его не посвятили в детали похода, а вместо него, вопреки правилам безопасности, отправился неизвестный гражданин. Таким образом, три человека числятся пропавшими без вести. Во избежание несчастных случаев не рекомендуется спускаться под землю, находиться в местах, аккумулирующих потоки воды, низменностях, других труднодоступных участках…

– И чего они туда полезли? – сказал Денис самому себе.

Скоков посмотрел на телефон: надо как-то сказать Ларину, что он слил весь баланс и деньги, судя по всему, вернуть не удастся. Это не ошибочный платеж в банке, который всегда можно отменить.

Но… как ему сказать? На его месте каждый человек использовал бы любую возможность, чтобы выжить. Наверняка Ларин, лежа в той операционной, и думать бы не стал, как поступить – в условиях крайней, смертельной опасности в голове включается животный инстинкт выживания, и все действия подчинены только ему. Но червь сомнения, этот маленький уродливый отросток под названием «моральный выбор», продолжал сверлить мозг Дениса.

Ларин собирал на лечение Евы, каждый день промедления уменьшал ее шансы на благоприятный исход пересадки стволовых клеток. И что теперь будет? Разве его жизнь дороже жизни Евы? Кто вообще это решает?

Нужно выпить пива. Иначе голова лопнет. Он не хотел разбираться, кто прав, а кто виноват – ему просто повезло. Он выжил. В отличие от десятков других людей, чьи выцарапанные послания Денис видел в карцере. Почему-то он не сомневался, что все они мертвы и смерти их – все до единой – были вызваны трагическими несчастными случаями.

Внезапно он вспомнил про деда. Мистер Браун. Какого черта он там делал – учитель математики, а в настоящем – лицо без определенного места жительства или, по крайней мере, очень похожее на таковое. Никто не будет собирать картонные коробки по доброй воле. Только «очень сладкая жизнь» может стать тому причиной.

Денис подошел к шкафу, задвинул томик Шопенгауэра, выступавший из ровного ряда книг так, словно кто-то хотел его прочесть, но передумал на полпути. Рядом с коричнево-белой ракушкой из Полинезии он увидел ту самую фотографию, на которую раньше если и обращал внимание, то слишком поверхностное, отмечая не лица, а просто факт наличия на привычном месте.

На черно-белом фото возле гигантских шкафов, похожих на промышленные холодильники, стояли два человека в белых халатах. Одним из них была его покойная тетя, Ирина Альбертовна, гораздо моложе, чем он ее помнил. Другим человеком был мужчина лет пятидесяти с ясными умными глазами. Глядя на него, можно было сказать: типичный ученый, целеустремленный, чуть взбалмошный, видно, что его не сильно заботил внешний вид – сам халат и брюки, из-под него выглядывающие, были мятыми, волосы с явной сединой на голове растрепались, в кармане халата ручка и… Денис всмотрелся. Плохая детализация изображения не давала в подробностях рассмотреть предмет, торчащий из нагрудного кармана, но металлический блеск задвижки на черном квадрате не оставлял сомнений – это была дискета. Трехдюймовая дискета. Такие уже лет тридцать никто не использует.

Значит, фото сделано, скорее всего, в вычислительном центре, а шкафы эти – не что иное, как компьютеры.

Но только сейчас до него дошло, что мужчина, смотрящий с черно-белой фотографии, – тот же самый человек, что периодически посещал гараж в поисках бутылок или макулатуры.

Денис вдруг припомнил, что их разговоры порой носили совершенно личный характер – мистер Браун часто расспрашивал, как у него дела, как тетя, интересовался здоровьем и даже наличием денег на карманные расходы. Часто они спорили о каком-нибудь сложном доказательстве вроде гипотезы Пуанкаре, и мистер Браун настаивал, что вот-вот, и эта проблема также будет решена. Он оказался прав.

Денис достал фотографию из-за стекла. Машинально перевернул ее обратной стороной. Размашистым, почти нечитаемым почерком, в углу наискосок он прочитал надпись, оставленную выцветшими чернилами: «Ирине от папы в день открытия ЭВМ „Эльбрус-2“, 1986 г.».

«Вот же какой ядреный интеграл, – подумал Денис, холодея. – Дед? Получается… все это время…»

Он снова перевернул фото, вгляделся в черты мужчины. Без сомнений, это был он, тот самый бомж, который уже несколько лет, а может быть, и больше, появлялся возле гаража или на пути в школу, как бы случайно, невзначай, а потом – примелькался, и Денис почти не замечал его, он стал частью окружающего пространства, такой же естественной и постоянной, как и Джа…

Почему же тетка ничего не говорила? Какую тайну они оба унесли с собой? Денис беспомощно мотнул головой – ему не хотелось во все это вникать, но – как же так? Почему взрослые ведут себя так? Почему они позволяют себе решать – кого впускать в жизнь тех, над кем временно повелевают, а кого нет, особенно если речь идет о родных людях? Что натворил мистер Браун, если эта фотография – единственное напоминание о его существовании, да и то, судя по всему, случайное?

«Господи, как же все сложно…»

Денис поставил фотографию на место, отошел на полшага. Чуть издали было заметно, как же он похож на мистера Брауна – тот же нос, глаза, овал лица. Получается, все эти годы он провел с собственным дедом, причем тетка ничего не знала. И мало-помалу ему вдруг стали открываться все те незначительные, но важные мелочи, которые он не замечал, будь то решение задачек или разговоры по душам – ведь никому не поведаешь о своих трудностях в тринадцать-четырнадцать лет – засмеют. А тут посторонний человек, но удивительно понимающий, грубоватый, но добрый – какой-то настоящий, что ли. Мистер Браун.

Денис выскочил в подъезд, закрыл дверь, быстро спустился вниз. Метрах в тридцати от дома он увидел Джа, тот не спеша, с явным удовольствием подметал двор. Заметив краем глаза Дениса, он встрепенулся, отбросил метлу на газон, сделал шаг в его сторону, но потом, хлопнув себя по карманам, опрометью кинулся к сторожке, скрылся внутри и через мгновение уже несся назад.

– Дорогой! Слава Аллаху, ты жив! Я так перепугался, когда тебя увезли! Но потом приехал твой учитель, Дмитрий. Он сказал, что с тобой будет все в порядке.

– А еще… еще кто-то приходил? Меня кто-то искал? – в голосе Дениса сквозила надежда, и Джа виновато улыбнулся.

– Извини, брат… девушка твоя не приходила, не искала тебя… но… заходил мистер Браун. И он, брат, честно, был сильно встревоженный. Так сильно, что руки его тряслись, как будто он с сильного похмелья. Но я никогда его не видел пьяным. Хотя он вроде бы бомж, а все они, как ты знаешь, не прочь выпить. Я предложил ему чудесный табак, но он отказался. Только спросил, как выглядели люди, которые тебя увезли.

– И всё?

– И все. Потом он ушел.

– Спасибо тебе, Джа.

– Я рад, что с тобой все в порядке.

«Не совсем», – хотел ответить Денис, но вместо этого он повернулся и сказал:

– Я скоро вернусь. Если меня будет искать Ларин, скажи ему, что я буду через час-два.

– Конечно. Так и скажу.

Денис побежал к стоянке такси, что была через дорогу, возле универсама.

– Отвезите меня к таможенному складу на 84-м километре МКАД, – сказал он, усаживаясь на заднее сиденье.

Таксист кивнул и завел машину.

На пропускном пункте Денис показал паспорт и квитанцию, которая была приложена к электронному письму. Молодой работник склада в форменной одежде пробежал глазами распечатанную бумагу, посмотрел на Дениса взглядом, выражения которого тот сразу не понял.

– Идемте, – сказал он. – По правде говоря, уже завтра мы должны были отправить ее назад. Но так как возврат товара никем не оплачен, она досталась бы кому-то из начальства. – Вам повезло. Успели.

Они прошли метров восемьсот. Гигантские серые ангары, бесчисленные погрузчики, фуры – все это находилось в непрерывном движении: машины заезжали, разгружались и выезжали обратно.

– Вот, С1, место 199. Сюда, направо. – Он прошел в приподнятые ворота-роллеты и остановился. Внутри было темновато. И тем не менее Денис заметил ее сразу. Она стояла чуть в глубине, правее от начинающихся почти сразу бесконечных стеллажей высотой с пятиэтажный дом – таинственная, совершенная и какая-то… не от мира сего. Среди тысяч картонных коробок, перетянутых скотчем, деревянных ящиков с приклеенными сопроводительными листами она явно выглядела лишней.

– «Порше 911 Турбо», девяносто второго года выпуска. Мотор три и три литра, триста двадцать лошадей. Ей девятнадцать лет, но… сами посмотрите, – кладовщик с нескрываемой завистью кивнул в сторону машины, потом залез в карман, откуда извлек ключи с фирменным брелоком. – Бумаги в бардачке. Машина заправлена. Если умеете ездить, можете садиться и… вперед. Мое дело – выдать товар, а есть ли у вас права на вождение, я проверять не обязан. – Он улыбнулся, шаркнул ногой по бетонному полу. – Везет же кому-то, даже не знаю, сколько лет нужно пахать, чтобы заработать на такую…

Денис посмотрел на парня:

– Я и сам не знаю, если честно.

Тот ухмыльнулся.

– Ладно, открою ворота повыше, выезжайте. – Он подошел к металлическому блоку с несколькими кнопками на стене, нажал на черную. Ставни поднялись на пару метров.

Денис медленно подошел к машине. Она замерла, поглядывая на него выразительными фирменными фарами. Щелкнул центральный замок, он аккуратно, чтобы ничего не задеть и случайно не сломать, опустился на низкое кожаное сиденье водителя. Чуть помедлив, взглянул в лобовое стекло – там стоял работник таможенного склада, с тоской взирающий на происходящее.

Он завел «порше». Когда раздался мощный приглушенный звук мотора, Денис вздрогнул, спорткар, доставшийся ему каким-то чудом, был реальным, ощутимым, самым настоящим. Денис посмотрел в зеркало заднего вида на свое отражение и не увидел того одиннадцатиклассника, каким был всего пару месяцев назад – взбалмошного, суетливого, малолетнего клоуна, потешающего класс в угоду сиюминутному признанию. Денис подумал, что не стал бы связываться с парнем, который смотрел на него в зеркало заднего вида.

Он поднял левую руку, попрощавшись с работником, надавил на газ, и «порше», едва сдерживая рокочущую мощь, выкатился на дорогу.

Денис выехал за ворота терминала и остановился перед трассой. Он чувствовал легкий озноб. Взгляды из проезжающих мимо машин были устремлены на него.

Его взгляд упал на бардачок. Он потянулся, открыл его – оттуда выпал пакет с бумагами, это были документы на машину, техпаспорт, страховка. В глубине бардачка он заметил еще один пакет, там находился свернутый тетрадный лист и… дискета.

«После прочтения сжечь!!!

Дарогой Денис. Боюс, врд ли увидимс еще раз был очень рад познкомиться и правести с тобой нектарое время. у меня путаются букв ы от волнения я забываю ВСЕ. Тепер я згаю то я твой дед, Володя твой отец мой сын, а Ира тетя смотрит тебя. Ларин все. Выпью… таблтку… Так лучше. Ларин, твой учитель, рассказал мне, что ты в опасности, и я вызвался помочь тебе. Машина – мой подарок тебе к окончанию школы. На дискете ключ к счету. Используй деньги во благо. Спасибо, что не прогонял меня, когда я приходил к тебе в гараж. Наши беседы всегда были очень интересными. Твоя тетя запрещала нам видеться, она вычеркнула меня из родственников. Так вышло. Она винит меня в гибели твоих родителей. Ее смерть не была естественной. Она работала над криптографическими алгоритмами. Кому она перешла дорогу, я не знаю и не советую выяснять. После того как ее убили, я не мог взять над тобой опекунство, у меня тяжелая болезнь. Мне приходится пить эти чертовы таблетки горстями, чтобы быть адекватным.

Держись Ларина, хотя он ради денег способен пойти на все, имей это в виду. Также на дискете прилагаются расчеты, которые ты уже видел отчасти, Ларин тебе показывал. Я поделился ими с твоей теткой, и два года назад кто-то создал биткоин. Ты, наверное, думаешь, что Сатоси Накомото – это я? Внутри всей системы лежит мой код, который я начал писать еще в 1962 году для математического обоснования выхода из Карибского кризиса. Успешное разрешение кризиса дало мне основание думать, что код имеет право на жизнь, и я стал его развивать. Но тогда это не имело мощной технологической базы, и расчеты были весьма затруднительны.

Только недавний рывок вычислительной техники показал, что идея консенсуса может быть осуществима при создании совершенно нового типа денег, но я до сих пор не знаю, нуждается ли в них общество или это будет означать конец, крах всей финансовой системы. Мои работы были строго засекречены КГБ, однако отдельные ее части всплывали то тут, то там – по всему миру. Твоя тетя много ездила на конференции, и, хотя напрямую она не была связана с криптоанализом, она была хорошим математиком, и я делился с ней своими тезисами и наработками. Боюсь, она перешла грань. Я завалил диссертацию Ларина, потому что обнаружил в ней куски своих расчетов. Ему трбоволись громадные вычислительные ресурсы, и это магло стать опасным для всего института я просто напрсто испугался. О… оптя… нкрывает. исччо 1 таблтку.!.!

Денис. Мне нужно тебе помочь. Ларин будет делать все, что от него зависит. Пока его не засосала воронка денег, ему можно верить, он нормальный человек, выдающийся математик.

Тебе нужно знать две вещи.

1. Твои родители не погибли от акул на Мадагаскаре.

2. Сатоси использовал мой код, но я не Сатоси.

3. Могла ли твоя тетя быть Сатоси? Да, могла. Ответы в ее ноутбуке. Найди его.

Прощай. Твой мистер Браун».