Глава XI

Светильников шел по темным коридорам главного корпуса Института хроноисследований и с удивлением думал о том, что за всю свою жизнь – за обе свои жизни! – ни разу не приходил сюда ночью. В XXIII веке ему бы это и не удалось – здесь бы все заперли и подключили к сигнализации. А в XXV в ИХИ существовала ночная смена для неисправимых «сов», но сам Аркадий всегда работал днем и как-то не задумывался, как выглядят привычные ему лестницы и коридоры по ночам. Сотрудников в такое время на работе присутствовало немного: когда Светильников подходил к институту, он заметил лишь несколько светящихся окон, а внутри лишь под некоторыми дверями виднелись полоски света. Приближаясь к ним, хроноспасатель старался ступать как можно тише, хотя, если бы его и заметили, он вряд ли удивил бы коллег-полуночников – мало ли по какой причине ему понадобилось прийти на работу именно сейчас? Но все же лучше пока не привлекать к себе чужого внимания.

Аркадию удалось дойти незамеченным до зала переброски, где тоже горел приглушенный свет. Всем его сообщникам уже полагалось быть там – они просто остались в главном корпусе после того, как закончилась их вечерняя смена. Протянув руку к дверной ручке, Светильников на мгновение помедлил: в очередной раз ему в голову пришла мысль, что еще не поздно от всего отказаться, отправить коллег по домам и поехать домой самому. Эта мысль преследовала его весь день, и отгонять ее с каждым разом становилось все сложнее. Помогала ему другая мысль, тоже постоянно вертевшаяся в голове: «Эмма и Любим на твоем месте не отступили бы».

Наконец, он взялся за ручку двери и дернул ее на себя. Стоявшие возле платформы Марат и Динара вздрогнули, услышав шаги, и обернулись к двери, но затем облегченно заулыбались.

– Это вы! – девушка метнулась к Аркадию. – А мы уже готовы, давно вас ждем!..

Светильников увидел, что его подчиненные и правда уже в термокомбинезонах, и быстро мотнул головой в сторону раздевалки:

– Я сейчас тоже оденусь. А где диспетчер?

Марат, тоже подошедший к начальнику, таким же кивком указал на диспетчерский кабинет. Дверь в него осталась приоткрытой, и Аркадий, торопливо подойдя туда, заглянул внутрь:

– Добрый день! То есть ночь… Вы не передумали?

– Интересно, как бы я мог это сделать? – проворчал сидевший за пультом диспетчер Лев Сергеев, поворачиваясь к хроноспасателю.

Выглядел он таким же насупленным, как и два дня назад, когда Марат привел к нему Аркадия, рассказал о том, чем Лев занимался во время экскурсий в прошлое, и выразил надежду, что он не откажется помочь им в их «маленькой проделке». Впрочем, Светильников сильно подозревал, что его недовольство во многом наносное. Сергееву, судя по всему, нравились мелкие авантюры, и он не возражал против того, чтобы поучаствовать в более крупной. Хотя на словах и пытался убедить Аркадия и его помощников в обратном.

– Все те вещицы, что я подбирал, все равно бы испортились или навсегда потерялись! – возмущался он, когда Марат показывал своему начальнику одну из записей, где диспетчер незаметно утаскивал из-под самого носа людей прошлого марки и мелкие монетки. – Я их, можно сказать, спас и дал им новую жизнь – так же, как вы спасаете людей! И вообще, нет такого закона, чтобы запрещал таскать из прошлого вещи. Очень дорогие – да, нельзя, а разную мелочь…

– …которая становится дорогой после переброски в наше время! И стоит у коллекционеров миллионы! – ехидно перебил его Марат.

– Ну уж и миллионы! – хмыкнул Лев, однако уточнять подробности своей торговли старинными предметами не стал. Закон он не нарушал, но ему совсем не хотелось, чтобы о его делах узнали другие путешественники в прошлое – среди них наверняка нашлись бы желающие заработать таким же способом. Поэтому Сергеев пробурчал, что «вынужден подчиниться силе», и принялся со все возрастающим интересом расспрашивать Аркадия, что именно от него требуется. Лишь время от времени, вспомнив, что ему полагается быть недовольным, он напускал на себя сердитый вид.

Именно так диспетчер вел себя и теперь.

– Если вы передумали, мы сейчас все прекратим и разойдемся по домам, – сказал Светильников. – И никто из нас, – он кивнул в зал у себя за спиной, где ждали Динара с Маратом, – никогда не вспомнит о вашей «контрабанде» из прошлого.

– Да понял я уже, что вы все из себя благородные! – фыркнул Лев. – Только на попятный все равно не пойду. Раз уж я сюда притащился и сижу здесь среди ночи, то давайте быстрее все закончим, пока нас не застукали!

Тут он был прав, терять время, и правда, не стоило.

– Спасибо! – прошептал Аркадий и, выскочив из диспетчерской, почти бегом бросился в раздевалку. Через пару минут он вышел оттуда в таком же утепленном комбинезоне, как у его молодых коллег, и решительно направился к платформе. Марат и Динара метнулись туда же за ним.

– Арк, готов? – услышал Светильников голос Льва в правом ухе, встав в центр металлического круга.

– Готов! – голос Аркадия дрогнул. Марат подошел к нему вплотную, а потом сделал четыре больших шага к краю платформы. А затем Динара заняла место посередине между мужчинами.

– Готов! Готова! – друг за другом крикнули они диспетчеру.

Просторный зал вокруг троих хроноспасателей исчез – чтобы через мгновение смениться маленькой полутемной комнатой. После бесконечных просмотров записи последнего задания Любима Аркадий и его помощники помнили в ней каждую вещь и каждое пятно на обоях.

– Еще секунду! – крикнул бегущий к кровати хозяина комнаты Маевский, и Светильников рванулся к нему навстречу и успел заметить, как позади Любима в полумраке мелькнул и исчез еще один силуэт – его друг понял, что это Анатолий Верновцев, пытавшийся спасти его раньше. Но у Тола не получилось поймать Любима. Это должен сделать Аркадий – протянуть руку и схватить его как можно крепче.

Пол под ногами Светильникова содрогнулся, и уши заложило от страшного грохота. Он уже почти дотянулся до Любима, но дом снова затрясся, и Аркадий почувствовал, что пол уходит у него из-под ног и что он падает лицом вперед. Он инстинктивно зажмурился, и его пальцы коснулись ткани комбинезона Маевского, но когда Светильников попытался сжать их, схватили пустоту. А спустя еще мгновение он понял, что продолжает куда-то падать и что грохот рушащихся стен исчез вместе со всеми остальными звуками. И темнота вокруг него стала теперь абсолютно непроницаемой – не из-за поднявшейся пыли и дыма, а потому, что Аркадий снова находился вне времени, и его тянуло обратно в XXV век.

Он упал лицом вперед на платформу, едва успев опереться на руки, и вскрикнул от пронзившей их боли. А потом закричал еще громче, в полный голос, захлебываясь попавшей в рот пылью и слезами, – закричал от понимания того, что все его старания оказались напрасными, что он так и не смог ничего сделать, не смог спасти своего лучшего друга и теперь уже никогда не сможет подарить ему новую жизнь.

– Лев!!! Я тебя убью! Почему ты меня вытащил?! – ревел Светильников, пытаясь подняться на ноги, чтобы бежать в диспетчерскую, но поскальзываясь на гладкой металлической поверхности и снова падая на нее. – Лев! Сюда!!!

Если бы диспетчер в тот момент и в самом деле приблизился к разъяренному хроноспасателю, между ними вполне могла бы завязаться драка. Однако Сергеев, выбежав из своего кабинета и запрыгнув на платформу, бросился не к Аркадию, а к трем другим людям, неподвижно лежавшим в нескольких шагах от него.

– Не ори, а помоги мне! – прикрикнул он на Светильникова, и тот замер на месте, пытаясь успокоиться и понять, что случилось.

Одно из лежавших на платформе тел пошевелилось, а потом резко приподнялось, опираясь на руки. Аркадий узнал Динару – повертев головой и сообразив, что она снова находится в зале переброски, девушка тут же наклонилась к упавшему рядом с ней Марату и принялась нащупывать пульс у него на шее. Лев же, добежав до них, склонился над третьим перенесенным из прошлого человеком. Тот лежал лицом вниз и тоже не подавал никаких признаков жизни.

На какое-то безумное мгновение Аркадий поверил в то, что этот человек – Любим, что он каким-то образом оказался ближе к Динаре или Марату и они успели схватить его и утащить с собой в XXV век. Но поднявшись, наконец, на ноги, он увидел полностью седые волосы лежащего мужчины и с трудом сдержал рвущийся наружу стон. Марат и Динара сделали все именно так, как и планировалось, достали из прошлого пожилого ленинградца, которого стремился спасти Любим. У них, в отличие от придумавшего весь план Светильникова, все получилось.

Правда, и ленинградец, и Марат по-прежнему не двигались, и Аркадий на время забыл о своем провале.

– Как они?! Живы? – подбежал он к Динаре и Льву, напряженно вглядываясь в их лица.

– Вроде да, – отозвался Сергеев, осторожно ощупывая старика. Динара промолчала, сосредоточившись на своем друге. Ее пальцы проворно расстегивали комбинезон Марата, и по ее лицу Светильников понял, что тот тоже жив и что она надеется помочь ему.

– Не переворачивай его! – напомнил ей Аркадий. – Я сейчас медикам позвоню, там должен быть дежурный…

– Я сама! – девушка вскочила на ноги и бросилась в диспетчерскую, стремясь хоть что-нибудь сделать для своего напарника.

– Их, похоже, все-таки ударило падающими балками… или кирпичами… из чего там дом построен?.. – проворчал Лев, стаскивая с себя куртку и накрывая ею старого ленинградца. Тот мелко дрожал, несмотря на несколько надетых на него кофт и спортивных штанов.

– Не трогай его, у него может быть позвоночник поврежден, – предупредил Аркадий.

– Да знаю я! – отмахнулся диспетчер. – Вы меня впутали в самую идиотскую авантюру, в какую только возможно! Знал бы, что так выйдет, – ни за что бы… – Он внезапно замолчал, встретившись со Светильниковым глазами.

– Почему ты выдернул меня так рано? – уже спокойно, без той безумной ярости в голосе, с которой он только что звал Сергеева, спросил хроноспасатель. Диспетчер развел руками:

– Если бы я задержался еще хоть на полсекунды, тебя бы прибило падающим потолком. Извини, сидеть из-за тебя у меня нет ни малейшего желания!

– Я же обещал, что все возьму на себя! Я расписку оставил, ты же видел! – снова вспыхнул Аркадий. – В мое время тебя, может, и посадили бы, но не сейчас!

– А хоть бы и не посадили – мне что, мучиться всю жизнь, что я мог тебя вытащить, но не сделал этого?! – перешел в наступление Лев. – Сам ты так мучиться из-за своего друга не захотел, а другим, значит, можно?!

Светильников, уже открывший рот, чтобы продолжить кричать на диспетчера, внезапно осекся. Мысль о том, что тот тоже мог бы испытывать чувство вины, если бы во время его работы погиб «ныряльщик» в прошлое, ему в голову и правда не приходила.

– Неужели ничего нельзя было сделать? – проговорил он еле слышно. Сергеев шагнул к нему и, взяв его за руку, покачал головой:

– Нельзя. Если бы я помедлил даже долю секунды, на тебя бы обрушился потолок. И я надеялся, что ты успеешь схватить его за руку… за одежду, может быть… Ты почти до него дотянулся, но…

– Я его не видел, – еще тише отозвался хроноспасатель. – Совсем ничего не мог разглядеть…

Из диспетчерской выбежала Динара. Прокричав скороговоркой «Сейчас врач придет!», она помчалась вокруг платформы к противоположной двери, в коридор, соединяющий главный корпус с медицинским. Распахнув эту дверь, она бросилась вглубь коридора, навстречу медику, но потом вернулась в зал и снова, запрыгнув на платформу, подбежала к Марату.

В коридоре уже слышался топот ног, причем бежали по нему, как показалось Аркадию, то ли двое, то ли вообще несколько человек. Светильников не ошибся – вскоре в зал вбежали сразу трое: врач, сиделка, дежурившая в детском отделении, и одна из взрослых пациенток, жительница XXI века, на днях готовившаяся к выписке.

– Отойди, не мешай! – шикнул медик на Динару, забираясь на платформу и подбегая к Марату. Ее друг как раз в тот момент застонал и пошевелился. Из коридора тем временем снова раздался шум приближающихся шагов и голосов – на подмогу к дежурному врачу бежал кто-то еще.

– Так, чего встали?! – накинулся врач на отстранившуюся, чтобы не мешать ему, Динару и замерших у края платформы Льва с Аркадием. – Помогите нам их перенести! Быстрее, быстрее!..

Следующие несколько минут Светильникову снова стало некогда думать о том, что он не сумел помочь Любиму. Они с Сергеевым осторожно подняли Марата и понесли его в коридор. Динара побежала рядом с ними, не отрывая взгляда от своего друга. Сам же Марат пытался сфокусировать взгляд на лицах несших его коллег, но получалось у него плохо.

– Дина! – позвал он слабым голосом свою подругу. – Дин, скажи, у нас получилось? Мы его забрали? Живым?

– Да, да! – поспешно заверила его Динара. – Мы с тобой забрали того старика. Надеюсь, он выживет!

Аркадий машинально оглянулся на врача и сиделку – те шли позади него и несли старого ленинградца. Тот по-прежнему оставался без сознания, но медики явно торопились скорее добраться с ним до больничного корпуса, так что шансы у него, судя по всему, имелись.

«Мы не спасли Любима, но мы выполнили его самое горячее желание, – пронеслось у Светильникова в голове. – Спасли человека, ради которого он пожертвовал своей жизнью. Слабое утешение… Но сам Любим бы порадовался».

Еще через несколько минут обоих пострадавших уложили в приемном покое, после чего врач с сиделкой и присоединившаяся к ним еще одна дежурная медичка выставили оттуда всех посторонних. Динара прислонилась к стене рядом с захлопнувшейся дверью и, скрестив руки на груди, явно решила простоять так сколько потребуется – хоть всю ночь, хоть весь следующий день, пока ей не сообщат о состоянии Марата. Выздоравливающие пациенты, подгоняемые сиделкой, разошлись по своим палатам, а Лев отошел от приемного покоя на несколько шагов и, остановившись, с растерянным видом оглянулся на Аркадия.

– Когда нас арестовывать-то придут? – хмыкнул он.

Светильников пожал плечами:

– Похоже, когда мы сами сдадимся. Врачи думают, что мы вернулись с запланированного задания, а больше никто ничего не слышал…

– Ну уж нет, сам я никому сдаваться не пойду! – возмутился диспетчер и решительно зашагал к переходу в главный корпус. – Пусть приходят, пусть расследуют наше дело, пусть сажают, но помогать я им не стану!

Аркадий некоторое время молча смотрел ему вслед, а потом вдруг сорвался с места и с криком «Подожди!» побежал за ним по коридору. Сергеев остановился, с удивлением обернувшись к нему:

– Ну что еще?

– Подожди! – запыхавшийся Светильников добежал до него и схватил за руку. – Сделай для меня еще одну вещь! Последнюю… Пока нас всех правда не повязали, потом поздно будет…

– Что ж я еще-то могу сделать? – изумленно захлопал глазами диспетчер. Внезапно его осенила догадка, и он резко замотал головой. – Нет, и не проси! Больше я тебя туда не отправлю! Если ты не успел его поймать один раз, то и во второй не успеешь. И я тоже могу не успеть тебя вытащить!

– Да нет, я не о том! – нетерпеливо взмахнул рукой Аркадий. Он и сам понимал, что при всем желании не сможет «нырнуть» к Любиму во второй раз. Отправить его в тот же самый момент времени диспетчер не мог – только на долю секунды позже. Значит, времени на то, чтобы схватить Любима, у него осталось бы еще меньше, и он точно не успел бы ничего сделать.

– А о чем тогда? – с подозрением прищурился Лев.

– Доставь меня в мой век. В двадцать третий. К Эмме Маевской, – быстро проговорил Светильников и, опасаясь, что диспетчер опять не согласится, схватил его за локоть и потащил дальше по коридору. – Давай скорее, сюда ведь правда сейчас начальство явится!

– Арк, я не собираюсь больше никуда тебя отправлять! – упирался Сергеев. – Хватит, я и так уже из-за тебя нарушил все, что только можно!

– И поэтому хуже нам с тобой уже не будет! – еще сильнее вцепился ему в руку Светильников. – И вообще, я все возьму на себя, я же обещал! И сейчас уже ничего опасного не случится – я просто поговорю с ней, и ты меня сразу же заберешь. Мне надо всего несколько минут!!!

– Я ни за что… – продолжал сопротивляться диспетчер, но вырваться из мертвой хватки хроноспасателя ему не удавалось.

– Лев, – умолял его тот, – прошу тебя, пойми! Я не смог спасти ее мужа, нашего с ней друга, но я должен хоть что-то для нее сделать. Хотя бы как-то ее поддержать… Она не должна быть совсем одна после его смерти, ей нужен кто-то, с кем она могла бы поговорить. Ее дети в тот момент вообще улетели с Земли – на лунную экскурсию, Эмма специально им билеты взяла… И теперь, когда Любима не стало, единственный ее друг – я!

– Ты для нее тоже умер! И уже давно! Ты соображаешь вообще, чего хочешь?! – Сергеев все-таки высвободил руку и снова остановился посреди коридора. – Она не знает, что ты живешь на два века позже, и не должна знать! Никто в ее времени не должен! Нельзя вмешиваться в прошлое!!!

– Она никому ничего не расскажет! – Аркадий собрался снова схватить диспетчера, но потом передумал и просто посмотрел ему в глаза. – Она тоже хроноспасатель и понимает, что можно делать, а что нельзя. Пожалуйста, Лев. Мне нужно ее увидеть, и другой возможности попасть в прошлое мне уже не представится.

– Что ты ей скажешь? Соврешь, что все-таки спас Любима? – скривился Сергеев.

– Нет, я не собираюсь ей врать!

– Тогда что?

– Не знаю. Но мне нужно с ней встретиться. Когда я ее увижу, я пойму, что ей надо сказать.

Еще несколько секунд Лев и Аркадий смотрели друг другу в глаза, а потом диспетчер негромко выругался, резко повернулся и зашагал в сторону главного корпуса.

– Быстро пошли, пока я не передумал! – бросил он через плечо, и Светильников помчался его догонять.

Спустя еще полминуты они снова находились в зале переброски, и теперь уже Лев тащил Аркадия в свой кабинет, продолжая что-то недовольно бурчать себе под нос.

– Говори, какой точно год, день и время! – велел он, усаживаясь за пульт.

– На следующий день после смерти Любима, – отозвался Светильников. – Надо выбрать момент, когда она одна дома окажется. Вечером, наверное…

– Координаты? – обреченно вздохнул диспетчер, наклоняясь над пультом.

Аркадий принялся объяснять, где находился дом Маевских, – торопливо, оглядываясь на дверь в ожидании, что туда в любой момент могут войти другие сотрудники ХС вместе с полицией. Но в диспетчерскую никто не входил, и вообще из зала переброски не доносилось ни звука. Проходили секунды, и с каждой из них у Светиль-никова появлялось все больше надежды на то, что он сумеет сделать, по крайней мере, это, последнее дело. Сумеет хотя бы поддержать Эмму, если уж ему не удалось спасти ее любимого человека.

– Вот, смотри, шестое сентября две тысячи двести восьмидесятого, семь пятьдесят две вечера – она одна дома, чай пьет, – Лев кивнул на монитор. – И просидит одна… – Он быстро промотал просмотр на несколько часов вперед. – Весь оставшийся день, пока спать не ляжет. А завтра, – он щелкнул еще несколькими клавишами, – к ней в час дня дочка с сыном явятся.

– Да, вижу. Отправь меня в тот вечер шестого сентября к ее входной двери, – попросил Аркадий и бегом бросился в зал. Запрыгивая на платформу, он внезапно почувствовал, что смертельно устал и ему тяжело дышать, но заставил себя собраться. Наотдыхается еще, будет у него потом время…

– Готов? – ворчливые интонации Сергеева вновь сменились строгими деловыми.

– Да! – Светильников выпрямился, с нетерпением ожидая очередного погружения в пустоту.

На сей раз ему показалось, что свет вокруг него просто мигнул и тут же снова включился. Аркадий уставился на обшарпанную дверь прямо перед собой, а потом трясущейся рукой потянулся к кнопке звонка. Было бы у него больше времени, он бы мог долго простоять вот так под дверью, не решаясь дать о себе знать. Но в кабинет к Льву в любой момент мог ворваться директор ИХИ и потребовать вернуть нарушителя обратно.

Слабый писк звонка, тихие шаги за дверью, осторожный вопрос:

– Кто там?

– Эмма, это я. Аркадий. Открой, пожалуйста, – отозвался хроноспасатель, вставая перед глазком, чтобы хозяйка дома могла хорошо его рассмотреть.

Дверь распахнулась. Маевская замерла на пороге, молча глядя на стоящего перед ней мужчину, которого она никогда больше не должна была увидеть в своей жизни. Светильников тоже молчал, не сводя глаз с ее обрамленного длинными русыми волосами лица, хотя в последнее время видел его почти каждый день на экране своего компьютера. Эмме исполнилось пятьдесят два года, ему – без малого сорок, но она выглядела намного моложе своих лет, и сейчас они казались ровесниками. Как и было изначально.

– Входи, – Маевская, наконец, отступила назад, пропуская Аркадия в прихожую. В ее припухших от слез глазах он не увидел ни страха, ни особого удивления. Словно она не ожидала его прихода именно теперь, но, в принципе, предполагала, что они еще могут встретиться.

Светильников переступил порог и снова остановился, не зная, что делать дальше. Несколько минут назад он рвался сюда, в эту маленькую квартирку, и ему казалось, что главное – оказаться тут, а все остальное не имеет значения. Казалось, что когда он окажется рядом с Эммой, ему станет ясно, как ее утешить, что нужные слова найдутся сами. Но слова не находились, и Маевской, как и прежде, пришлось брать инициативу в свои руки.

– Из какого ты года? – спросила она, закрывая дверь.

– Из две тысячи четыреста сорок второго, – проговорил Аркадий. – Наш институт там продолжает работать, и люди умеют вытаскивать из прошлого даже тех, кто погиб в людном месте. И меня тоже вытащили… Но откуда ты?..

– Я догадалась, что ты жив, – Эмма жестом поманила гостя в кухню к заставленному немытыми чашками из-под кофе и чая столу. – Одиннадцать лет назад, когда Любим решил развестись и я плакала, я услышала твой шепот через рацию.

Она машинально дотронулась пальцами до своего левого виска, и Аркадий так же машинально повторил ее движение.

– Любим тоже знал? Ты ему сказала? – уточнил он, усаживаясь за стол.

– Не сразу, – Эмма взяла одну из чашек и шагнула с ней к раковине. – Я долго сомневалась… Допускала, что мне все могло померещиться. Но раньше со мной ничего подобного не случалось, да и ни одна медкомиссия не выявила у меня ничего ненормального… Самым логичным казался вывод, что ты жив. Что ты живешь где-то в будущем.

Она поставила вымытую чашку на стол, налила туда немного остывшей воды из чайника и бросила гранулу быстрорастворимого чая.

– Извини, мне нечем тебя больше угостить… – вздохнула она. – Да и ты ведь не для того пришел? А Любиму я все рассказала, когда мы помирились, да. Мы часто тебя вспоминали, и один раз, когда зашел разговор о тебе, я призналась, что слышала твой голос.

– И он тебе поверил?

– Конечно, – Маевская поднесла свою чашку к губам, но потом, так и не отпив, снова поставила ее на стол. – Он, в отличие от меня, ни на минуту не усомнился, что со мной говорил ты и что ты жив. Ты же его знаешь! Знал, то есть…

Она замолчала и опустила глаза. Аркадий подался вперед, страстно желая хоть как-то уменьшить проступившую на ее измученном лице боль и не имея ни малейшего представления о том, как это сделать. До чего же глупая идея, что слова найдутся сами! У Любима они нашлись бы, а у него…

– Ты пришел сообщить мне, что Любима вы тоже забрали к себе? – вновь подняла глаза Эмма. В ее взгляде Аркадий не заметил ни нетерпения, ни даже самой робкой надежды – она смогла поверить, что ее старого друга спасли их коллеги из будущего, но мысль о том, что точно так же мог быть спасен ее любимый человек, оказалась для нее слишком невероятной.

А Светильников несколько секунд боролся с искушением солгать ей. Убедить ее, что Любим спасен, что он жив и проживет еще много лет в далеком XXV веке. Может быть, не раз думал он потом, ему и стоило поступить именно так, но тогда, сидя на маленькой кухне, где они с Эммой и Любимом столько раз сидели втроем, что-то обсуждая и о чем-то споря, он понял, что не может сказать своей любимой женщине ничего, кроме правды.

– Нет, – произнес Светильников тихо, прилагая все усилия, чтобы не отвести взгляд в сторону. – Мы пытались спасти его, но у меня не получилось.

Эмма молча закрыла лицо руками и наклонилась над своей чашкой. Между пальцев у нее просочились слезы.

– Но это не значит, что его не забрали оттуда хроноспасатели из еще более далекого будущего, – неожиданно для самого себя продолжил Светильников. – Если в двадцать пятом веке ХС может гораздо больше, чем в двадцать третьем, то еще позже, еще через два века или через десять веков, ее возможности тоже должны увеличиться. А через несколько тысячелетий они станут вообще безграничными, понимаешь? Ты умеешь забирать из прошлого тех, кто умер в одиночестве, когда их никто не видел, мы умеем утаскивать умирающих из-под самого носа у других людей, а что могут те, кто живут на несколько веков позже, нам с тобой сейчас и не представить! Может быть, они могут забирать людей из прошлого, не отправляясь за ними лично, может быть, умеют возвращать к жизни только что умерших – а может быть, там додумались до чего-то такого, что мы не сумеем даже вообразить себе! И, может быть, у них там живут все те, кого мы пока не можем спасти, понимаешь? А возможно, где-нибудь совсем далеко, в самом далеком будущем, через миллионы лет, найден способ забрать из прошлого всех вообще – тех, кто умер рано, и тех, кто прожил долгую жизнь, тех, кого в более ранних эпохах уже один раз забрали из прошлого, но кто потом тоже прожил недостаточно долго… Вообще всех, понимаешь? И Любима, и нас с тобой, и всех наших близких, всех, кого мы знали! Все мы встретимся там, в той эпохе, где такое станет возможным. И у нас у всех начнется новая жизнь, наверное, уже не на той Земле, которую мы знаем, под небом с совсем другими созвездиями. Наверное, там нас ждет какая-то совсем другая жизнь… Понимаешь меня?

Аркадий выдохся и замолчал, почти со страхом думая о том, что только что сказал. Произошло так, как он и надеялся. Слова нашлись сами.

Эмма не сводила с него глаз во время всей его речи и теперь тоже продолжала смотреть на него, растерянная и почти испуганная.

– Ты так думаешь? – прошептала она дрожащим голосом.

– Я в это верю, – просто ответил ее друг.