Глава 13
Марг-оф-Арг
В один из приездов в Лондон осенью 2000 года в моем гостиничном номере раздался телефонный звонок.
– Господин Соколов? – вежливо спросил голос в трубке. – Вас беспокоят из компании «Ди-Ти-Зет Резиденшиал». Мы готовы показать интересующий вас объект. Надо решить, когда удобнее это сделать. Завтра утром вас устроит?
Мы договорились на десять часов утра следующего дня.
Любой историк, пишущий о событиях давно минувших дней, стремится не только встретиться с героями своего расследования, но и побывать на местах событий. Ваш покорный слуга в этом плане не исключение. Поэтому, приезжая в Англию, я пытался посетить места, где жили герои дела Профьюмо.
На этот раз компания по продаже недвижимости «Ди-Ти-Зет Резиденшиал», точнее руководство ее отделения на Мэйфере, обещало мне визит по одному знаменитому лондонскому адресу. Возможно, самому скандальному из всех известных. Миллиардер Поль Гетти в свое время обозначил этот адрес так: «Лондон, номер 1».
Первый номер в Лондоне – это адрес герцогини Аргилльской. Почтовый ее адрес, впрочем, пишется иначе: 48 Upper Grosvenor Street. Здесь самая обворожительная и самая развратная аристократка ХХ века прожила тридцать лет и три года – с 1945 по 1978 год.
Так уж получилось, что советская военная разведка на стыке 50-х и 60-х годов прошлого века неожиданно стала совладелицей ее тайны.
«Лондонский дом номер один»
Тайна эта была неразрывно связана с «лондонским домом номер один», где произошли события, поставившие под угрозу авторитет и доброе имя многих видных британских деятелей, в том числе министра обороны страны Дункана Сандса. Выдвиженца могущественного аристократического клана герцогов Мальборо, к которому, как известно, принадлежал сам достопочтенный сэр Уинстон Черчилль, тесть указанного министра.
В сентябре 2000 года этот дом выставили на продажу. Представившись «новым русским» сотрудникам агентства по продаже недвижимости, можно было без особого труда попасть в него, а значит, познакомиться с домом, в котором происходили, возможно, самые удивительные события в жизни многих весьма именитых англичан.
Среди посетителей «лондонского дома номер один» и любовников герцогини Аргилльской было немало известных людей. Сюда не раз заходил «дядя Дикки» – лорд Маунтбаттен, его протеже – принц Филипп, супруг королевы Елизаветы II, и любимый кузен Дэвид – маркиз Милфорд-Хеван. Сюда охотно заглядывали британский премьер-министр Энтони Иден, мультимиллиардеры Аристотель Онассис и Пол Гетти.
Хозяйка всегда была рада принимать здесь представителей артистической богемы, а также многих знаменитых жрецов любви, повес и жиголо послевоенных лет. В сексуальных удовольствиях герцогиня никак не могла себе отказать.
Ровно в десять утра я подъехал к дому номер 48 на Аппа Гроувенор стрит. Миловидная дама из агентства «Ди-Ти-Зет Резиденшиал» уже поджидала меня у входа.
– Обратите внимание на фасад здания, – начала она с места в карьер, позабыв вопреки хваленому британскому воспитанию даже поприветствовать клиента, – перед вами типичный пример архитектуры эпохи английского короля Георга I.
Герцог и герцогиня Аргилльские
Это вступление показалось мне невежливым, и я рискнул пойти на дерзость. Не проронив ни слова приветствия, я тут же издевательским тоном спросил:
– Вы считаете Георга I английским королем, мадам?
– Меня зовут мисс Бейтс, – получил я ответ от своего недовольного гида.
Мисс, будучи патриоткой своей страны, не на шутку оскорбилась, хотя и постаралась ничем не выдать своего раздражения.
– А вы что же, полагаете иначе, мистер Соколофф? – спросила она, на французский манер с двумя «эф» на конце выговаривая мою фамилию и делая акцент на первом слоге. Звучало занятно.
– Полагаю, – с показной серьезностью заметил я и пояснил. – Король, который всю свою жизнь отсутствует в стране, вряд ли может быть назван ее монархом. На худой случай – «королем в изгнании». Хотя Георга никто из страны в Германию не изгонял. Он сам, кажется, предпочел Лондону Ганновер, построенный его отцом Эрнстом.
– Ну что ж, сэр, если вам столь мила наша история, то вам будет небезынтересно узнать, что этот дом был построен в 1725 году архитектором графом Стеар. Во владение отца герцогини Аргилльской, шотландского текстильного магната Джорджа Хея Вигэма, он перешел два столетия спустя.
Мы вошли в дом. Высокие потолки, огромные окна и мраморный пол поражали воображение.
– Дизайном интерьера дома занималась супруга английского писателя Сомерсета Моэма Сайри, – заметила мисс Бейтс. – Вы, надеюсь, не будете оспаривать его принадлежность к английской литературе?
– Как можно?! – театрально возмутился я. – В этом году ведь отмечается 35-летие его смерти. Замечательный был прозаик. Правда, мне доводилось слышать, что он шпионил против России во время Первой мировой войны. А ведь мы, кажется, были тогда союзниками. А это уже несколько иная профессия, не правда ли?
После этого замечания мисс Бейтс, видимо, окончательно убедилась в том, что имеет дело с воинствующим англофобом, и перешла на сугубо официальный тон.
– Этот дом оценен в три миллиона фунтов стерлингов, – строго выговорила она. – Если вы собираетесь его приобрести, советую поспешить. Желающих много. Через пять минут приедет еще один покупатель. Поторопитесь с осмотром.
Я прошел в просторную гостиную первого этажа. Из окон открывался прекрасный вид на расположенное через дорогу здание посольства США. Неплохое местечко для наблюдения за «янки», – подумалось мне. – Почему бы нашей Службе внешней разведки через подставных лиц, конечно, не приобрести этот кусочек лондонской недвижимости? Было бы неплохо. Впрочем, бюджет СВР вряд ли потянет такое приобретение в нынешние времена…
Досужие рассуждения про себя на тему шпионажа прервал голос мисс Бейтс.
– Не желаете подняться наверх?
Массивная винтовая лестница из холла вела на верхние этажи «лондонского дома номер один». Здесь располагалась огромная по площади столовая с тем же, что и внизу, мраморным полом. В углу находился камин, украшенный деревянной резьбой (куда смотрит противопожарная служба британской столицы – было непонятно). Французские окна столовой выходили в сад, расположенный на заднем дворе дома.
Этажом выше разместилась шикарная спальня с многочисленными встроенными в стены шкафами и поражающая своими размерами ванная комната, вся в зеркалах и голубом кафеле, обрамлявшем небольшой бассейн и ванну. В ванной комнате я задержался подольше. Именно в ней происходили скандальные события, о которых пойдет речь ниже.
– В доме есть еще три спальни, кухня, комнаты для прислуги и кладовая, – заметила напоследок мисс Бейтс, провожая меня к выходу и завершая тем самым осмотр дома.
На крыльце нас встретил очередной потенциальный покупатель недвижимости. Чтобы как-то сгладить имевший место конфликт и посодействовать выгодной продаже дома, я во всеуслышание заявил мисс Бейтс:
– Дом мне понравился. Я готов его купить за три миллиона двести тысяч фунтов стерлингов.
Произнося эти слова со значением и достоинством, я, естественно, предназначал их для сурового джентльмена, ожидавшего моего ухода, чтобы осмотреть дом. Отвернувшись от него и протянув на прощание мисс Бейтс руку, я сказал ей на ушко:
– Только контракта я не подпишу. Надеюсь, следующий ваш клиент не поскупится при покупке дома.
Дотоле враждебное мне выражение лица у мисс Бейтс немедленно исчезло. Она оценила блеф «нового русского» и подарила мне скромную британскую улыбку. Мы обменялись рукопожатиями, довольные друг другом, состоявшейся встречей и незаключенной сделкой.
Возвращаясь в гостиницу, я шел мимо Гайд-парка и пытался представить себе, как могла протекать жизнь в только что увиденном мною доме одной из самых красивых женщин мира.
В тридцатые годы замечательный американский композитор Коул Портер именно ей посвятил свою знаменитую песню «You are the Top» – «Ты вершина всего».
Знал бы он, вершиной чего станет его муза, вряд ли стал расточать ей комплименты.
Как и любая женщина, герцогиня Аргилльская старалась хранить свою интимную жизнь в секрете. И возможно, ей бы это удалось. Камнем преткновения здесь стало изобретение, сделанное одним из американских отпрысков эмигрантов из России. Этим изобретением была знаменитая фотокамера «Поляроид».
Сообщу тем, кто не знал или забыл, что моментальная фотография появилась на свет с подачи американца Эдвина Лэнда (это его предки жили в России). Он первым стал производить пластический материал, поляризующий свет. Отсюда и название будущей фотокамеры – «Поляроид».
Истины ради следует заметить, что сами поляризующие свет кристаллы были открыты еще в XIX веке английским физиком Уильямом Герапатом, но они были слишком малы, чтобы их использовать. Лэнд решил эту задачу и в 1933 году основал свою компанию. Поначалу она выпускала лишь насадки на объективы да очки с поляризованными стеклами.
Вторая мировая война перевернула жизнь «Поляроид Корпорэйшн». Именно тогда она попала в поле зрения американских военных, а затем и советской разведки. Лэнд наладил выпуск ночных прицелов, перископов и уникальной для тех лет системы инфракрасного наведения снарядов. Позднее Лэнд создаст для ЦРУ и Пентагона чудо-камеру, которая будет установлена на самолеты-разведчики У-2.
Но главное событие в жизни изобретателя произошло 26 ноября 1948 года в Бостоне, в центральном универмаге «Джордан Марч». В этот день в продажу поступили первые выпущенные им камеры моментальной фотосъемки «Поляроид Лэнд 95». Стоили они немалую по тем временам сумму – $89,75. В перерасчете на нынешние деньги это было бы около 1000 американских долларов. Тем не менее, несмотря на высокую цену, покупатели в один день буквально смели с прилавков всю первую партию фотокамер.
Вскоре новая камера перекочевала за океан в Великобританию. Для своих нужд ее заказало и военное ведомство страны. Министр обороны, вышеупомянутый Дункан Сандс, одним из первых опробовал ее возможности для собственных нужд.
Правда, нужд совсем не военного, а скорее весьма интимного свойства.
На снимок, сделанный именно камерой «Поляроид Лэнд», попала картинка откровенного порнографического свойства. В центре находилась женщина, стоявшая на коленях. Из одежды на ней были лишь три нитки бусинок, похожих на жемчуг. Дама стояла на коленях перед обнаженным мужчиной и выполняла фелляцию, или минет. Это была герцогиня Аргилльская. Ее партнер был снят так, что голова его не вошла в кадр.
Занятие это, замечу между прочим, с древних времен осуждается многими религиями мира, католицизмом и буддизмом например. Ислам и иудаизм, напротив, не запрещают орального секса. В отдельных странах мира он поставлен вне закона. В Сингапуре, в частности, он карается 10 годами тюрьмы (!).
В Великобритании таких драконовских запретов на оральный секс, естественно, не существовало и не существует. Однако прелюбодеяние, то есть супружеская измена, если и не каралась тюремным заключением по британским законам, то, во всяком случае, никак не поощрялась. И этот снимок легко мог испортить жизнь изображенным на нем любовникам.
Снимок этот сделал в «лондонском доме номер один» известный киноактер Дуглас Фербэнкс – младший. За сексуальными развлечениями он сфотографировал хозяйку дома и министра обороны Дункана Сандса. Оба мужчины были ее страстными поклонниками. А она с удовольствием ублажала обоих. Вот такой, с позволения сказать, ménage a trois, как говорят французы, или, попросту выражаясь, секс втроем.
В тот вечер любовники нащелкали всю (не слишком объемную для первой модели) кассету фотографий – шесть снимков. Один из них он обменял на фото в стиле «ню» герцогини Мальборо у своего друга доктора Стивена Уарда, добровольного помощника Евгения Иванова.
Через них снимок с министром обороны и герцогиней попал уже в совсем другую коллекцию – набор перспективного компромата, предназначенного для нужд советской военной разведки.
Только как его использовать? Министр без головы – это не министр. Таким снимком Дункана Сандса не подцепить.
Но и упускать такой возможности было нельзя. Ведь Сандс – один из наиболее влиятельных и информированных в военной области британских политиков.
Ему прочили блестящую карьеру. Он уже отработал в правительственном кабинете сначала Энтони Идена, а затем и Гарольда Макмиллана министром по делам Содружества наций и министром авиации, отслужил больше года министром обороны. Словом, «любитель минета» благодаря революционному открытию инженера Лэнда попал «под колпак» советской разведки.
Министр обороны Великобритании Дункан Сандс
Дункан Сандс родился в Англии в 1908 году в семье отставного военного, избранного в парламент в начале века. Он получил блестящее университетское образование и пошел по стопам отца. Его деловой путь начался на дипломатическом поприще.
В 1930 году Форин офис направил его для работы в английское посольство в Берлине. Хорошо зарекомендовав себя в Германии, молодой Дункан Сандс получил поддержку у влиятельных чинов в руководстве Тори, и его кооптировали в Национальный исполнительный комитет партии.
В 1935 году он был избран в Палату общин жителями Ламбета. Это место в Вестминстере Сандс сохранит до конца Второй мировой войны.
Поскольку из-за инвалидности медицинская комиссия признала его непригодным для службы в армии, Дункан Сандс в годы Второй мировой обратил свои усилия на организацию и оснащение всем необходимым вооруженных сил страны.
Сначала он работал финансовым секретарем в министерстве обороны, затем парламентским секретарем в министерстве поставок, где отвечал за производство вооружений. Сандс руководил развертыванием в стране так называемых «зенитных батарей Зет», призванных защитить Британию от налетов германских ракет «Фау-1» и «Фау-2». Возглавлял Институт по защите от авианалетов, позднее переименованный в Институт гражданской обороны.
Ракетное оружие на протяжении долгих лет было «коньком» Дункана Сандса. В нем он видел будущее военной мощи Великобритании. В течение ряда лет Сандс вплотную занимался вопросами разработки, производства и совершенствования ракетных вооружений. После войны главным его детищем стал проект «Блю Стрик», начатый в 1955 году.
Этот многострадальный проект ставил своей целью создание совместно с США новой суперточной и супермощной ракеты для Королевских ВВС Великобритании. Но проект этот провалился.
Британская фирма «Де Хавиланд», которая выполняла основной объем работ по проекту, уже приступила к испытаниям ракеты, когда спецы из Пентагона вдруг назвали английское детище бесперспективным, без стеснения лоббируя при этом предложение американская компании «Дуглас» по созданию ракеты «Скайболт».
Министр обороны Дункан Сандс в 1959 году был вынужден дать согласие на начало нового проекта, на этот раз совместно с «Дугласом».
Прошло еще 3 года. И американцы признали, что «Дуглас» не справился с порученным ему делом. Боеголовка «Биг Бразер», разработанная за океаном для ракеты «Скайболт», оказалась малопригодной и неэкономичной в плане использования топлива.
В итоге после 8 лет напряженного труда изначальную идею похоронили, взяв в 1963 году курс на создание «Поларисов» – еще одного американского проекта, начатого компанией «Локхид-Мартин» в 1955 году. Новая ракета предназначалась не для авиации, а для военно-морского флота, имела дальность 2500 миль и несла три боеголовки.
Ракета дорабатывалась в течение несколько лет, пока в 1967 году США, наконец, не начали ее поставки Королевским ВМС Великобритании. Так американцы «наказали» своего оппонента в британском правительстве Дункана Сандса, стремившегося обеспечить Англии большую самостоятельность в военно-стратегических вопросах, а в его лице и официальный Лондон за стремление ставить свои национальные интересы выше американских.
В отличие от военного министра Джона Профьюмо, атлантиста и ярого сторонника союза с США, Дункан Сандс больше поддерживал европейскую ориентацию Великобритании. Он фактически был одним из основателей в 1947 году Европейского движения. Неоднократно избирался Председателем его Парламентского совета.
В Пентагоне его недолюбливали. Это обстоятельство, полагали в резидентуре ГРУ в Лондоне, могло сделать Сандса потенциальным союзником СССР, во всяком случае, сторонником укрепления европейской независимости от диктата США.
Сандс, по свидетельству тех, кто его хорошо знал, не был примерным семьянином, хотя с первой своей женой, Дианой Спенсер-Черчилль, он прожил 15 лет почти до самой ее смерти в 1962 году. За пару лет до этого печального события супруги развелись. От Дианы у Сандса осталось трое детей: сын и две дочери, которых очень любил их дедушка – сэр Уинстон Черчилль.
Дункан Сандс, по мнению его приятелей, был, что называется, «ходок». Женщины всегда ему нравились, да и он сам, высокий, статный, с мужественными чертами лица, пользовался успехом у представительниц прекрасного пола. Герцогиня Аргилльская оказалась лишь одной из многих его любовниц.
Еще одна уместная деталь к портрету лорда Дункана Сандса: он был своим человеком в британских спецслужбах, что по роду его профессиональной деятельности, впрочем, было совсем не удивительно. МИ-6 взяла его в оборот еще в 30-е годы. Тогда же он оказался и в фокусе внимания вездесущей советской контрразведки.
«Топтуны» из ОГПУ, как поведал мне один бывший сотрудник архивного управления КГБ, приглядывали за мистером Сандсом и его приятелем Кристофером Фуллером, когда в 1931 году друзья-товарищи прибыли в Советский Союз в качестве «туристов».
Крис Фуллер, между прочим, уже тогда носил звание подполковника британской армии. А Дункан Сандс был в этой поездке у него «на подхвате», как начинающий клерк британского Форин офиса.
Кстати замечу, что знаменитый пивной бренд «Fullers» имеет непосредственное отношение к родне подполковника и его семейной пивоварне в Чизуике. Поездка этой парочки в СССР финансировалась правительством страны, а круг ее задач определялся в британской Сикрет Интеллидженс Сервис.
Неудивительно поэтому, что ведомство Вячеслава Рудольфовича Менжинского, шефа ОГПУ в те годы, не могло оставить без внимания столь именитых гостей Страны Советов. Тем более что туристы изучали не столько достопримечательности столицы, сколько промышленные и военные объекты на Урале, в Сибири и на Кавказе.
Ваш покорный слуга поинтересовался содержанием архивных материалов ОГПУ по Сандсу и Фуллеру. Мне объяснили, что в них ничего интересного для писателя-историка нет.
– Кроме того, – господин Соколов, – с этих материалов еще не снят гриф секретности.
Словом, в доступе мне отказали.
Зато в Англии некогда секретный архив разведывательной миссии в СССР Фуллера-Сандса мне показали без лишних вопросов. Стоило лишь отправиться в городок Троубридж, что в графстве Уилтшер, в местный Рекорд офис, то есть архивное управление. Там хранится немало записей и снимков о путешествии двух джентльменов. Путевые заметки о поездке по транссибирской магистрали, впечатления о сталинских лагерях, о строящемся металлургическом комбинате в Кузнецке… Снимки нефтяных вышек на Каспии, фотографии развалин только что снесенного в Москве Храма Христа Спасителя …
Три альбома старых черно-белых фотографий (всего около трех сотен снимков) с видами городов центральной России, Урала и Сибири, Северного Кавказа и Закавказья. Солидный архив. Что из него оказалось полезным в те годы для МИ-6, затрудняюсь сказать.
Но вернемся к фотографии «мужчины без головы». Наша разведка была в замешательстве, получив этот снимок. Это замешательство граничило с отчаянием. Как быть? Предложить руководству идею использования этого снимка для последующего выхода на Сандса? Но эта идея хромала не на одну, а на обе ноги. Как доказать, что это именно лорд Дункан Сандс занимается сексом с герцогиней Аргилльской, что на снимке не изображен кто-то другой? Ссылки на заверения автора фотографий, Фербэнкса младшего, здесь вряд ли следовало принимать в расчет.
Спецы по компромату и вербовкам оказались в сложном положении. С одной стороны, фотография могла иметь разрушительный эффект для карьеры министра. С другой, связь Сандса с герцогиней еще надо было доказать. Как это сделать? Стоит ли делать вообще? Может быть, что-нибудь предпринять в отношении герцогини, а не ее любовника?
Что же представляла собой эта самая «Марг-оф-Арг»?
Этель Маргарита Вигем родилась в 1912 году в семье шотландского миллионера, текстильного магната, основателя «Селаниз Корпорейшн» с предприятиями в США, Канаде и Великобритании, Джорджа Хэя Вигема. Свое благосостояние и бизнес мистер Вигем получил не по наследству, а заработал собственным нелегким трудом, начав карьеру со службы в должности простого инженера и заработной платы в полтора фунта в неделю.
Первые годы своей жизни Маргарита провела с родителями в США, где получила хорошее образование. В 1930-м она переехала в Англию. Ее, красивую и богатую невесту, сватали поначалу за молодого графа Уарвика, но девушка от этого лестного предложения отказалась. И в 1933 году вышла замуж за простого американца Чарльза Суини, игрока в гольф. От него она родила двух детей – мальчика и девочку. Жизнь в семье супругов Суини складывалась удачно.
До поры.
«Марг-оф-Арг»
Году в 43-м Чарльз вдруг почувствовал странную и неожиданную перемену в поведении жены. Поменялся ее характер. Марго стала равнодушна к мужу и детям. Изменилось ее поведение. Жена стала реже бывать дома. Начались ссоры, взаимное непонимание. В конце концов супруги развелись по обоюдному согласию в 1947 году. Возможно, причиной такого поворота в жизни Маргариты стал почти фатальный для нее случай, произошедший в 1943 году в доме на Бонд-стрит.
Она собиралась домой после визита к врачу, кабинет которого был расположен на шестом этаже. Выйдя в холл, Марго остановилась у дверей, дожидаясь прихода лифта. И, не глядя, сделала шаг вперед… Кабины на этаже не оказалась, и женщина полетела вниз с высоты в 40 футов. К счастью, у самого пола она успела ухватиться рукой за стальной канат и тем самым смягчить удар от падения. И все же травмы избежать не удалось. Марго ударилась затылком о каменную стену шахты лифта. Очевидно, были повреждены нервные узлы шеи и головы, так как она на всю оставшуюся жизнь потеряла чувство обоняния и вкуса.
Но изменились не только эти два из пяти данных человеку органов чувств. В теле миссис Суини неожиданно проснулся невиданный сексуальный голод. На 31-м году жизни она заболела нимфоманией. Это, как известно, такое заболевание у женщин, которое проявляется в безудержном стремлении к половому сближению с различными партнерами. Женщина постоянно испытывает неутолимую сексуальную жажду.
Возможно, полученная при падении Марго в шахту лифта травма головы спровоцировала в ее организме серьезное психическое расстройство или гормональный сбой, которые стали причиной постоянного возбуждения. Так или иначе, миссис Суини стала женщиной с неутомимым половым влечением. Это резко изменило ее жизнь. За разводом с первым мужем последовала серия беспорядочных связей, а затем в 1951 году – второй брак с Ианом Дугласом Кемпбеллом, герцогом Аргилльским.
Это был 11-й потомок знатного шотландского герцогского рода Аргиллов. Одиннадцатый герцог, однако, слыл беспардонным волокитой, пьяницей, картежником и скрягой. Почему Маргарита решила стать третьей женой герцога Аргилльского – не понятно. Вряд ли это сделала бы другая женщина в здравом уме, с достатком и положением в обществе. Получить титул герцогини ценой союза с таким мужчиной – вряд ли такое можно назвать разумным решением. Однако болезненное психическое состояние герцогини не могло не повлиять на ее ум и рассудок.
Герцог заметил «странности» в поведении супруги достаточно быстро. Несколько лет он терпел, отвечая жене изменой на измену. Однако терпение, в конце концов, неизбежно лопнуло. Супруги разъехались.
Согласия в вопросах раздела имущества не было. В 1959 году начался многолетний бракоразводный процесс, в ходе которого каждая из сторон пыталась отстоять свое право на больший кусок имущественного пирога.
Когда же герцог почувствовал, что он рискует в бракоразводной схватке с Марго потерять замок своих предков в Инверарей, он решился на отчаянный шаг. В марте 1963 года суду были представлены неопровержимые доказательства безнравственного поведения герцогини Аргилльской – моментальные фотографии, сделанные в ванной комнате дома на Аппа Гроувенор стрит, 48. Герцог нашел их в столе своей супруги и предъявил на всеобщее обозрение.
Судья Уитли, председательствовавший на процессе, не стал медлить с решением. Приговор огласили в мае 63-го. По этому приговору Маргарита Кемпбелл лишалась права претендовать на имущество герцога. Она была публично ославлена как беспутная женщина.
Герцог был доволен и вскоре женился в четвертый раз. Марго вернулась в свой «лондонский дом номер один». Забегая вперед, замечу, что в 1978 году она продала его и переехала в гостиницу неподалеку, где и прожила до конца своих дней.
Скандал в доме Аргиллов
Разбирательством в суде скандал вокруг моментальных снимков не закончился. Дункан Сандс, чье имя стало все чаще всплывать в материалах желтой прессы, указывавшей на министра как одного из возможных любовников герцогини Аргилльской, решил сделать ход на опережение. 20 июня 1963 года он появился на Даунинг-стрит, 10, и обратился к личному секретарю премьер-министра Гарольду Эвансу с просьбой передать председателю кабинета министров его прошение об отставке.
В тот же день перед утренним заседанием правительства Эванс сообщил Макмиллану примерно следующее:
– Сандс передал мне, что вынужден объявить о своей отставке, – голос помощника премьер-министра нервно подрагивал. – Он просил заверить вас, что не является тем человеком, который изображен на известной фотографии с герцогиней Аргилльской. Мистер Сандс принял решение выйти из состава кабинета министров, дабы не компрометировать правительство страны.
Из этого заявления было ясно, что Дункан Сандс не решился сказать премьер-министру правду о своих «неподобающих связях». Но счел благоразумным своевременно подать в отставку.
Под давлением прессы Макмиллан назначил расследование. Лорд Деннинг его возглавил. Это случилось еще до знаменитого следствия по делу Профьюмо и последующего доклада Высшего третейского судьи.
В распоряжении следствия оказалось пять моментальных снимков, на обороте которых от руки было написано несколько фраз, автор которых, возможно, и был «мужчиной без головы».
Подозреваемых оказалось тоже пятеро: киноактер Дуглас Фэрбенкс – младший, дипломат барон Сигизмунд фон Браун (брат известного немецкого «ракетного гения» Вернера фон Брауна), пресс-секретарь лондонского отеля «Савой» Питер Комб, американский бизнесмен Джон Кохейн и опальный министр Дункан Сандс.
Следствию стало известно, что в его распоряжении находятся не все снимки, сделанные в доме герцогини Аргилльской в тот вечер. По крайней мере одна фотография должна была находиться у доктора Стивена Уарда. Однако тот отказался предоставить этот снимок для проводившегося расследования.
Лорд Деннинг назначил графологическую экспертизу. Все пятеро подозреваемых были вызваны на допрос в Казначейство, где третейскому судье был выделен специальный кабинет для проведения расследования. При входе каждый из приглашенных должен был расписаться в журнале посетителей. Специалисты сравнили полученные почерки. Оставленная на фотографии фраза «Думая о тебе» была, по заключению экспертов, написана Дугласом Фэрбенксом – младшим. Деннинг отправил результат экспертизы в сейф. Он не хотел порочить имя известного киноактера.
В куда менее приятной экспертизе пришлось принять участие Дункану Сандсу. Его направили на медицинское обследование в частную лондонскую клинику на Харли стрит. Врачу-специалисту предстояло сравнить характер лобковых волос на снимке у «мужчины без головы» с типом волосяного покрова внизу живота у пациента. Вывод был тот, который устраивал всех. Эксперта не пришлось долго уговаривать. Он заявил, что на снимке изображен не Дункан Сандс.
Отставной министр торжествовал. Его имя было очищено от грязи. Только вот журналисты всё не унимались.
Прошли годы. Имя «мужчины без головы» по-прежнему занимало умы репортеров. В 1987 году ушел из жизни Дункан Сандс, в 1993-м скончалась Марго, бывшая герцогиня Аргилльская, в 2001-м не стало Дугласа Фэрбенкса младшего. Никто из них так и не дал прямого ответа на вопрос о «мужчине без головы».
Маргарита Кемпбелл на склоне лет дома
В августе 2001 года на 4-м канале британского телевидения в рубрике «Секретная история» была показана премьера документального фильма «Имя “мужчины без головы”, наконец, известно». Авторы картины торжественно сообщили телезрителям Великобритании, что это был министр обороны Дункан Сандс.
В качестве доказательства они сослались на заявление конфиданта Марго, некого Пола Воэна. Тот вспомнил, что однажды, отвечая на его вопрос о том, кем был ее любовник, запечатленный без головы на знаменитой скандальной фотографии, «Марг-оф-Арг» ответила ему: «Дорогуша, ну ты же знаешь, что такие фотоаппараты в то время имелись только в министерстве обороны…»
Этим, казалось, всё было сказано. Остался лишь один последний вопрос: «Куда все-таки делась шестая фотография Дункана Сандса с герцогиней Аргилльской, сделанная Фербэнксом-младшим?»
Ответ на него дал рассказ Евгения Иванова. Ведь шестой снимок достался от доктора Уарда ему. Тот самый снимок, что так озадачил нашу разведку в Лондоне, но решение об использовании которого так и не нашли.
