5. Назидание

– Откуда он здесь взялся?

– Кто-то забыл, наверное, слушай.

– Забыл? – Жека посмотрел на Эргаша. – Как зонт в транспорте, ты про это, что ли?

– Эй, Жека-джан. Что зонт? Ну, есть у тебя зонт, а тут солнце светит – и что толку в твоем зонте? Только мешается под рукой. А дождь полился, ну, пришел домой, голову тряпкой вытер, штаны-куртку высушил – вот и все, да? Зачем вообще тебе зонт? Он же на поле, как хлопок, не растет, да? Надо покупать, деньги тратить. А ты в следующий раз будь хитрым, как Алдар Косе, и на эти деньги лучше пашмак купи, скушай и меня вспомни – ай, Эргаш-джан, научил, молодец!..

– Он точно мертвый? Вы проверяли? – перебил россказни молодого узбека Жека.

– Эй, мертвый. Что проверять? Дырка в нем, большая такая. И холодный – как мороженое или пингвин на Северном полюсе, слушай, смотрел тут про них…

Жека вздохнул.

– Ладно, Эргаш, потом про пингвинов. Где Темир?

– Сейчас будет, я ему уже звонил… Пойду чайнику горячо сделаю, да? Темир сказал, что ты кофе не успел попить, да?

Жека вспомнил, как он что-то сумбурно говорил Насте, придумывая срочную причину для своего бегства, и какой удивленный у нее был взгляд.

– Позвоню завтра, – пообещал он на прощание.

Настя не ответила – только махнула рукой и уклонилась от его рыцарского поцелуя в щечку.

По шаткой металлической лестнице Эргаш поднялся на второй этаж и скрылся за дверью. Жека остался возле угнанного вечером «лексуса», в открытом багажнике которого лежал труп. Это был – именно что был – невысокий кавказец лет сорока пяти или старше, свернувшийся в багажнике с прижатыми к груди коленями. Смуглое лицо с щетиной на подбородке виднелось лишь наполовину. По застывшему на нем умиротворенному выражению и по позе эмбриона, в которой лежал кавказец, у Жеки создалось ощущение, что мертвецу хорошо и лучше бы его не трогали вообще.

– Проблема, Жека-джан, – сказал неслышно подошедший со спины (Жека вздрогнул и обернулся) Темир. – Не пугайся, дорогой… Надо от него избавиться.

– Как избавиться? – спросил Жека.

– Я не знаю как, – пожал плечами Темир. – Выкинуть на свалку, закопать, скормить собакам. Знаешь, какие тут псы бродят, мигом съедят… В общем, как сам захочешь.

Как сам захочешь… Полчаса назад Жека, сытый и довольный жизнью, собирался идти в гости к красивой девушке, пить кофе на ночь глядя – что бы под этим ни подразумевалось. И вдруг он стоит в грязном кирпичном, провонявшем пловом и соляркой боксе и слушает варианты избавления от тела убитого человека, которые на-гора выдает бывший инженер-электрик муйнакского консервного завода (это там, где пестицидные бури над высохшим дном Арала и ржавеющие в песках корабли).

– Амиго, вы же мне поможете? – заволновался Жека.

Последнее, чего ему сейчас не хватало, – в одиночку волохаться с мертвым телом. Как он вообще прилип на это? Как оказался труп в багажнике «лексуса»? И почему это Жекины проблемы? Он, что ли, его туда положил?

До Аббаса было не дозвониться, его номер не отвечал.

– Помогу, Жека, – погладил бороду пожилой узбек. – Тут есть токарный цех, видел? Там работает Ульмар-ака. Он – уборщик, у него есть ключи от помещения. Мы с ним из одного махалля. Я сейчас позвоню, он отопрет цех, включит электричество. Подвезешь туда этого, – Темир кивнул на тело. – Ульмар покажет, как пользоваться гильотиной. Станок такой, металл режет. Порубишь тело на куски, будет легче спрятать. Ульмар потом все уберет. А с деньгами разберемся потом.

Решение элегантное, как сумо. Сглотнув подступивший к горлу комок, Жека ошалело уставился на Темира.

«И когда пилой режут горло собаке, не морщься…»

– Я не смогу разрубить его, Темир. Это же человек.

– Ну, если так, вези в полицию. Там у тебя его заберут, гарантирую. Только про нас никому не говори.

Это он так шутит? Лицо бригадира не выдавало никаких эмоций. Он что, серьезно? Серьезно?

Жека потер ладонью вспотевший лоб.

– Пойдем лучше чаю выпьем, – Темир взял Жеку за плечо. – Успокоишься, голова прояснится. Мысли придут в порядок. Пойдем.

Они поднялись наверх. Каморка в восемь – десять квадратных метров выглядела так, будто туда въехала шайка молодых дизайнеров или музыкантов, в несколько слоев покрыла кирпичные пол, стены и потолок светло-голубой краской, перемежая ее с антибактериальной защитой, повесила светильники «хэнд мэйд» из того, что было, а потом съехала, оставив следующим обитателям неистребимый запах готовящейся еды. Замызганная электроплитка и когда-то белый электрочайник с отпечатками грязных ладоней на ручке были уже узбекскими артефактами.

«Путешествуя в Азии, ночуя в чужих домах, в избах, банях, лабазах – бревенчатых теремах, чьи копченые стекла держат простор в узде, укрывайся тулупом и норови везде лечь головой в угол, ибо в углу трудней взмахнуть – притом в темноте – топором над ней, отяжелевшей от давеча выпитого, и аккурат зарубить тебя насмерть. Вписывай круг в квадрат…»

Регулярно работая со смуглокожими коллегами, волей-неволей выучишь «Назидание» наизусть.

У стола сидел Эргаш и разговаривал с открытым ноутбуком. Шифр его беглой речи на узбекском перемежался частыми компьютерными терминами. С другой стороны скайпа сквозь звонкий аудионасвай суфийской музыки отвечал другой узбек, ровесник Эргаша. Средние века вновь встретились с высокими технологиями.

Отодвинув Эргаша на угол стола, Жека с Темиром пили горячий зеленый чай. Не ощущая вкуса, обжигая язык и нёбо, Жека глотал напиток и глядел, как раскручиваются и раскручиваются в стеклянном чайнике заваренные уже в третий раз чайные листья. На глаза ему попался свернутый в углу молитвенный коврик. Подумалось, что если найти такой же, но большой, то можно закатать труп в ковер и выбросить. Как, интересно, отнесется к такому раскладу их Аллах?

Жеку озарило. Есть у него один знакомый татарин. Мусульманин, умеющий договариваться с Аллахом, потому что водку пьет как воду, а от шашлыков за уши не оттянешь. Олег Батяня. Найдя в айфоне нужный номер, нажал вызов.

– Алло? – услышал Жека вальяжный басовитый голос, пробивающийся через женский визгливый смех, шум посуды и другие звонкие звуки жизни. – Женек, ты, что ли?

– Олег, привет. Помощь нужна.

– А что надо-то?

– Тут это… Человек образовался вдруг неожиданно.

– Что за человек?

– Олег… Как бы сказать… Не по телефону бы… Ну, мертвый человек.

– Да ладно! Сбил кого?

– Нет, случайно нашел. Да точно, блин! Случайно.

– Случайно, – хмыкнул Олег, официально работавший ландшафтным дизайнером на Северном кладбище. – Ничего себе у тебя находки. Я вот один раз «Нокиа 3310» нашел, да и та с экраном разбитым. Сто лет назад было. А ты – сразу труп. И что надо от меня?

– Можно у тебя на кладбище похоронить? Тайком.

Батяня, на секунду задумавшись, спросил:

– А как же оркестр? Венки?

– Олега, блин, завязывай шутить!

– Понял. Не вопрос, зароем, Женек. Подселим к кому-нибудь в свежую могилу. В тесноте да не в обиде, верно? – Олег засмеялся. – Подвози завтра к вечеру.

– Завтра? Батяня, я думал, этой ночью замутим.

– Нет, Женек, это ты плохо думал. Я даже не в городе сейчас. На даче у друга синячу, вливаюсь в социум, отдыхаю от покойничков. Так что только завтра, извини.

– Завтра – поздно.

– Женек, да выкинь ты жмура за гаражами. И всего делов-то. Чего ты прямо как маленький? Или подожди, может, его кто-то просто потерял. Сейчас даст объявление по телевизору. Вознаграждение получишь – приходи. Бухнем… – Олег заржал над своей пьяной шуткой. – Ладно, мне пора. Если что, звони завтра. Только, ну ты понял, не с самого утра.

Жека убрал айфон в карман.

– У вас на территории можно его зарыть? – посмотрел Жека на Темира.

– Нет, – покачал головой тот. – Тут же люди живут, дети играют-гуляют. Вывези с «Треугольника», брось в Обводный канал.

– А если охрана попросит открыть багажник?

– Не попросит. Они тут сытые, ленивые. Ну а если попросят, одним телом больше – одним меньше, – Темир улыбнулся в бороду и встал, чтобы налить себе еще одну – наверно, десятую по счету – чашку чая.

Жека разозлился. Кругом одни остряки и юмористы. Сказал с досадой:

– Темир, тут серьезное дело, а ты веселишься, будто я тут клоун с дрессированными шариками… Твой племянник поможет?

Темир повернулся к Эргашу, что-то коротко произнес по-узбекски. Тот закивал, сказал скайпу: «Хайр!» – и закрыл ноутбук.

Жека спросил у бригадира:

– Где ключи от «лексуса»?

– Извини, Жека-джан. Ключи дать не могу. «Лексик» уже не твой. Я сказал Аббасу, что он у нас. Теперь я за него отвечаю. Его заберут завтра. А вдруг с ним сейчас что случится? Схватят тебя, к примеру.

Жека подумал, что это – самый вероятный конец истории.

– И что мне делать?

– А никаких проблем. Перегружай в свой «опель».

Твою же мать.

Спускаясь на первый этаж бокса, Жека думал о том, как получилось, что в багажнике машины, которую он должен был угнать в определенный день и час, лежал труп. Знал об этом Аббас? Или это – совпадение? Не смешно. Тогда что он, Жека, тут делает? Сваливать надо… Как бы там ни было, утром он позвонит Аббасу, все выяснит. Возможно.

Загнав «опель» в бокс, он поставил машину рядом с «лексусом». Эргаш открыл багажник «немца». Жека подошел и снова увидел тело кавказца. Глаз на той половине лица, которую можно было видеть, приоткрылся, отчего мертвец выглядел еще и печальным. Нет, не нравилось ему там. Эргаш бесцеремонно потянул труп за ноги и вопросительно взглянул на Жеку.

– Ну же, Жека-джан. Одна рука хлопкá не сделает. Хватай-тащи, да?

Жека заставил себя прикоснуться к кистям кавказца. Они были прохладными и твердыми как шар в боулинге. Чтобы не трогать их, Жека схватился за рукава куртки убитого, с усилием потянул. Вдвоем они кое-как вытащили труп из багажника «лексуса».

Господи, бля, Иисусе. И это Эргаш назвал дыркой? Живот мертвеца был вспорот от грудной клетки до паха. Через прореху на рубашке и сквозь разошедшиеся мягкие ткани Жека увидел что-то темно-красное, отливающее блестящей синевой. Так выглядит, если ее потрясти перед тем как открыть, банка со взятыми на рыбалку червями. И даже, как черви, шевельнулось что-то внутри. К Жекиному горлу взметнулась муть. Кавказец был невысоким и худым, но очень тяжелым. Когда, кряхтя от взятого веса, его подтащили к «опелю», Жека не сумел удержать тело, выпустив сначала один рукав, через секунду – второй. Мертвый кавказец с противным чмокающим стуком ударился головой о бетонный пол. В ране на животе что-то всхлипнуло. Жеку чуть не вытошнило съеденным в «Олдбое» (как это давно было!) мачете-стейком. Он отвернулся, переводя дух. Вот бы Настя его увидела.

Эргаш, бросив ноги убитого, присел над ними.

– Ботинки какие! – восхищенно потрогал он светлые кожаные мокасины, надетые на ноги кавказца. – Тебе не нужны?

– Хочешь их забрать? – спросил Жека.

– Слушай, он ведь ходить уже не будет, да? Зачем хорошим вещам пропадать? Халат – того, кто его надел, конь – того, кто на него сел… Эй, что такое? Никак не снять. Помоги, Жека-джан.

«В Азии сапоги – первое, что крадут…»

– Пошел ты к черту.

– Зачем говоришь так, да? Ты, наверное, сам хотел ботинки забрать? Хитрый ты, Жека-джан. Шайтан, да? У тебя ведь есть, а я брату в Душанбе отвезу, не скажу, где взял, он рад будет… Не слезают. Сейчас отвертку возьму, поддену.

Сверху раздался громкий голос Темира, по-узбекски заругавшегося на своего племянника.

– Вах, не повезло! – покачал головой Эргаш. – Хватай-тащи, Жека.

Они подняли тело и перекинули его в багажник «астры». Мимо просвистела мертвая рука с волосатым запястьем, чуть не ударив Жеку по лицу. Эргаш принялся сноровисто приминать труп, чтобы багажник закрылся.

– Эй, какой маленький у тебя багажник, Жека-джан… А если бы Майкла Джордана грузили? Который баскетболист, да? На крыше бы везли, да? – узбек засмеялся, довольный своей шуткой.

– Нужен груз, Эргаш. Тело утопить. И веревка.

– Слушай, сейчас все найдем, – кивнул узбек и скрылся в подсобке. – Держи, Жека! – кинул ему моток стальной проволоки.

Потом, сопя, вытащил древний осциллограф.

– А это что?

– Груз, слушай, сам же просил. Давно стоит, выкинуть жалко было. Теперь пригодился, да? Ну и выкину вроде как. Два зайца в одном яйце, слушай. Не беспокойся, Жека. Утонет как водолаз-скалолаз, да? Отойди скорее уже! Тяжело!

Эргаш опустил ящик осциллографа на грудь кавказца, покачал головой, прокомментировав: «Не поместится, да?», и передвинул его на лицо.

– Ты что делаешь?

– Эй, а что? Ему не больно все равно, да? – Эргаш хлопнул крышкой багажника. – Вот!

– Едем? – спросил Жека.

– Подожди пять минут, – попросил Эргаш. – Переоденусь, разрешение на работу возьму там, документы.

– Зачем?

– Без документов милиция сразу забирает, да?

– А так не заберет? С трупом?

– Ну, денег дадим им…

– Денег? – Жека почти безучастно смотрел на полного сил Эргаша. – У меня столько нет.

– А сколько у тебя есть? – заинтересовался узбек.

– Тебе зачем?

– Для дела, да? Слушай, Жека-джан. Мы тут с другом стартапчик хотим заделать. Вложи в нас свои деньги.

– Стартапчик? Блин, Эргаш… Мне вот интересно, тебя совсем не напрягает эта канитель?

– А чего? Не мы же замесили его, да? Зачем нервничать? Насилие – это камень, брошенный в воду, да? От него круги расходятся, волны – так ты не греби, а качайся на этих волнах. Так – плюх-плюх.

– Ты, бля, еще серфингом займись, – сказал Жека и сел в машину. – Ментам что будешь говорить, когда повяжут с трупом? Про волны?.. Поехали.

Скверная история. Откуда же взялся этот кавказец? Кто убил его? И каким боком он, Жека, влип во все это? Кофеиновый барьер (три чашки зеленого чая, выпитые с Темиром) между ним и реальным миром не давал сосредоточиться, мысли скакали, путались и обрывались.

– Не ругайся, Жека-джан! Сейчас, только в хожатхону схожу. А то… Как это по-русски? Полный член воды.

Узбек открыл ворота бокса. Жека выехал на улицу, где было темно и, кажется, холодно. Притормозил, ожидая Эргаша. Тот отошел за угол и пристроился к стене. Хожатхона, покачал головой Жека.

Медленно, освещая фарами выбоины, они подъехали к шлагбауму. Из будки появился охранник.

– Не спится? – зевая, спросил он.

– Да, мы совы вроде как. Ночью гуляем, потом дрыхнем до обеда, – ответил Жека.

– В дырке в дереве дрыхнем, ага, – громко добавил Эргаш. – Хры-хры, да?

– Сигаретки не найдется, совы?

– Не курю, – ответил Жека.

– Насвай будешь? – перегнулся через Жеку Эргаш.

– Нет, сам жуй, – страж сплюнул и поинтересовался. – А в багажнике что?

Жека встретился взглядом с сонными глазами охранника.

– Труп, – сказал он. – Будешь смотреть?

Эргаш рядом шумно выдохнул.

– А чего его смотреть? – махнул рукой страж. – Накладная есть? Значит, все в порядке…

Жека тронулся под не до конца поднятый шлагбаум.

– А пропуск? – напомнил охранник.

Эргаш снова нагнулся к окну водителя.

– Вот пропуск, – сказал он, протягивая бумажный квиток с печатью. – ООО «Винтик-Шпунтик».

– А ты кто? – спросил охранник, принимая пропуск. – Винтик или Шпунтик?

– Я Эргаш, да? А «Винтик-Шпунтик» – это автосервис…

Охранник махнул рукой:

– Проезжайте.

Жека выкатил на набережную.

– Ты зачем ему сказал, что мы труп везем? – повернулся к нему Эргаш.

– Чтобы нас пропустили. Это называется сарказм, – ответил Жека.

– Эй, слушай, я знаю сарказм. Дедушка из Коканда умер от сарказма. Плохая болячка, да?

– Вроде того… Куда ехать?

– Вперед метров двести, там будет мостик такой. Сбросим с него.

У мостика Жека затормозил, включил аварийку, они с Эргашем вышли из машины. Тишина. Луна, наполненная дрожащим серебристым цветом. Зловещие темные силуэты промышленных зданий с обеих сторон Обводного. Кровавый отблеск моргающих аварийных огней «опеля». Не хватало лишь каркающих во тьме воронов.

«Бойся широкой скулы, включая луну, рябой кожи щеки…»

Вдвоем вытащили осциллограф из багажника и доволокли до моста.

– Тяжелый какой…

Внизу, на поверхности черной воды, Жека увидел какое-то движение.

– Эй, кто там, да?

Ответом на вопрос Эргаша раздался звук, похожий на дабстеповую «пилу».

– Утки, да? Жека-джан, может, поймаем, у нас пожарим с яблоками, да?

– Где ты сейчас яблоки возьмешь?

– До «Ленты» сгоняем, слушай. Одна нога здесь, другая – тоже здесь.

Жека вздохнул. Вернуться к «опелю», выкинуть труп из багажника прямо на проезжую часть и дать по газам. Пусть хоть утку с яблоками жарит, хоть труп с черносливом по-бургундски.

Послышался приближающийся шум. По другой стороне набережной со стороны Балтийского вокзала пролетела тачка с прогоревшим глушителем.

– Э, шайтан громкий, да? Всех уток распугал! Ладно, завтра приду. Наловлю.

Проводив взглядом габаритные огни, Жека посмотрел на Эргаша.

– Пойдем, дружище.

Рукав куртки убитого, за который его Жека вытаскивал из «лексуса», видимо, при перегрузке из багажника в багажник испачкался в запекшейся крови. Прикасаться к нему Жека не хотел. Сделав над собой усилие, он взялся было за руки мертвого человека, но тут же удивленно отпрянул. Что-то было не так у него с левой рукой. Жека пригляделся. На руке кавказца отсутствовал палец. Вместо мизинца – обрубок в фалангу.

– Ты, что ли, вместе с кольцом каким отрезал? – повернулся Жека к Эргашу.

Тот затряс, замотал головой и предположил:

– Может, у него всегда было четыре пальца. Давно.

– Да, точно, как у Симпсонов, – кивнул Жека, продолжая разглядывать руку кавказца. Кажется, мизинец потерян им давно. – Ладно, вытаскиваем. Пальцем больше – пальцем меньше.

Операция по извлечению тела из машины заняла три минуты. Кряхтя, Эргаш проговорил:

– Ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота. А интересно, бегемот вкусный? Ты не знаешь, Жека-джан?

– Ты не ужинал?

– Зачем не ужинал? Плов съел, перед тем как ты приехал. Но батыр всегда кушать может.

Они опустили труп на середине моста. Жека свел ноги мертвеца вместе, а Эргаш принялся обматывать их проволокой.

– Как мы перекинем его через ограждение вместе с осциллографом? – спросил Жека. – Не поднимем ведь.

– Эй, сейчас увидишь.

Неуклюже перевесили тело через перила моста. Ноги с одной стороны, торс – с другой.

– Теперь давай осциллограф, Жека-джан.

Жека нагнулся за осциллографом и клетками кожи ощутил внезапное движение. Обернулся, но было поздно. Труп кавказца соскользнул с ограждения и полетел вниз. Раздался всплеск воды.

– Бля, упустили! – выругался Жека.

– Сейчас попробуем попасть в него этой штукой, – произнес Эргаш, ставя осциллограф на место, где только что висел кавказец. – Может, утонет тогда, да?

Жека не успел возразить, как узбек толкнул ящик осциллографа с моста.

Всплеск от его падения в воду. Испуганное кряканье уток.

– Не попал, кажется, да? Жека, вернемся на «Треугольник». У меня есть еще старые аккумуляторы, сдать хотел. Привезем и кинем их.

– Ты «морской бой» тут устроить хочешь?

– Жека, не ругайся, да?

– А этот так и будет плавать?

– В реку унесет или рыбы съедят.

– Какие тут рыбы?

– Ну, я не знаю, да? Караси какие-нибудь. Можно в Яндексе спросить. Доставай айфон, да? Карасей наловим, со сметаной пожарим…

Жека молчит, прикидывая, сколько его отпечатков и этих… микроволокон, да?.. осталось на трупе. «Ну и денек», – думает он, дрожащими руками цепляясь за перила моста, чтобы не упасть самому следом за выпотрошенным трупом и осциллографом.