13

Когда истребители 342-й эскадрильи наконец добрались до места трагедии и вступили в бой с группой Морана, защищать им было уже нечего. Три уцелевшие артстанции не могли сдержать противника, и армада 18-го Гвардейского легиона неотвратимо приближалась, выстраиваясь в некое подобие подковы.

«Кронфоссеры» защитников планеты не могли тягаться с «М-7», однако группа Морана несла досадные потери. То один, то другой его пилот вскрикивал в эфире полным боли голосом, когда раскаленные болванки пушечных снарядов прошивали его машину, словно живую плоть.

Поверх свалки авиационного боя артиллеристы уцелевших станций продолжали вести огонь по несущимся навстречу крейсерам. «Пушки Лаваля» проделывали в их корпусах огромные пробоины, однако скоро дистанция сократилась, и крейсеры изготовились к ответному залпу.

«Уходите», – прозвучало на кодовых каналах пилотов-реконструкторов, и все, кто уцелел, почти одновременно выскочили из боя.

В следующее мгновение в гущу замешкавшихся «кронфоссеров», уцелевших станций и судов поддержки врезался шквал плазменных зарядов, в доли мгновения разметав все на своем пути.

Сгустки распадающейся материи ударили в атмосферу Куггеля и вызвали на ее поверхности расходящиеся круги, словно от брошенных в воду камней. Моран еще наблюдал эту картину, когда одновременно с сигналом опасности что-то больно ударило его в грудь. Случайно залетевший разведывательный зонд врезался в корпус его «М-7» и едва не пробил в нем брешь.

Показатели совместимости с машиной резко пошли вниз, однако контроль над истребителем не был потерян, и бригадир Моран, борясь с болью, продолжил вести группу домой.

Мимо океанскими волнами прокатывались пришедшие в движение транспорты с десантом. Казалось, им нет конца, это напоминало миграцию рыбного косяка.

– Бригадир Моран? – раздался голос командующего.

– Слушаю, сэр.

– Это было великолепно.

– Мы старались, сэр.