Риббентроп, Черчилль и Сталин: испытание антигитлеровской коалиции

Холодной войной в истории именуются периоды (1946–1975 и 1980–1989 годы) напряженных межгосударственных отношений между СССР и США и их союзниками, характеризуемые геополитической, военной, идеологической и экономической конфронтацией.

Первый период холодной войны завершился началом разрядки международной напряженности, апофеозом которой стало подписание 1 августа 1975 года тридцатью тремя европейскими государствами, а также США и Канадой Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Хельсинского соглашения). Второго декабря 1989 года во время Мальтийского саммита (встречи на высшем уровне между генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачёвым и президентом США Дж. Бушем) лидеры сверхдержав провозгласили окончание холодной войны. А в 1992 году президенты России и США Б. Н. Ельцин и Дж. Буш подписали Декларацию о прекращении состояния холодной войны.

Еще и сегодня нередко возникают споры о причинах и обстоятельствах зарождения холодной войны, которую некоторые авторы небезосновательно называют третьей мировой войной. Так, весьма информированный бывший директор ЦРУ США Джеймс Булей, выступая в Калифорнийском университете 3 апреля 2003 года, заявил: «Холодная война на самом деле была третьей мировой войной. А сейчас США ввязались в четвертую мировую войну, которая продлится много лет».

Каковы же были подлинные причины холодной войны и кто является «отцом» этого феномена международных отношений? Правы ли те зарубежные исследователи (да и некоторые наши соотечественники), которые заявляют о якобы «односторонней виновности» СССР в выходе из союзнических договоренностей 1941–1945 годов, об экспансионистских устремлениях и планах Советского Союза? Не являются ли они жертвами недостаточно объективной информации? Попробуем ответить на эти вопросы, используя метод сравнительного исторического исследования, опираясь на один из интереснейших документов из архивов российской внешней разведки.

Можно с достаточно большой степенью вероятности предположить, что документ этот был получен советской разведкой благодаря ее ценному источнику в спецслужбах Великобритании Джону Кернкроссу. Этот человек являлся одним из членов знаменитой Кембриджской пятерки (сети советских агентов в Великобритании, завербованных в 1930-х годах в Кембриджском университете) и сотрудничал с нашей разведкой под оперативным псевдонимом Каредиан. В 1940–1946 годах Кернкросс работал в Государственной кодо-шифровальной школе (ГКШ), британском центре радиоперехвата и дешифровки, сотрудники которого сумели расшифровать большинство немецких кодов. Некоторые материалы, полученные англичанами в рамках операции «Ультра», официально, в рамках сотрудничества между разведками союзников, передавались СССР, но без указания источника получения информации. Будучи допрошенным в 1964 году британской контрразведкой МИ-6, Кернкросс подтвердил, что передавал СССР секретную информацию из ГКШ о планах и действиях германского командования, заявив, что помогал союзнику Великобритании по антигитлеровской коалиции, от которого западные державы несправедливо утаивали важную информацию. Кернкросса не стали привлекать к уголовной ответственности, посчитав, что он своей деятельностью не причинил ущерба интересам Великобритании.

Надеемся, что проведенный автором этой книги сравнительный анализ двух важных источников позволит убедиться каждому независимо мыслящему читателю, что в основе нового раскола мира, ознаменовавшего начало холодной войны, лежали геополитические интересы Великобритании и США. А ее подлинным отцом являлся экс-премьер британского правительства Уинстон Черчилль. При этом Черчилль (что хорошо понимал Сталин) в своей знаменитой Фултонской речи, произнесенной в присутствии президента США Гарри Трумэна 5 марта 1946 года, порой дословно повторил тезисы и установки, изложенные в шифротелеграмме имперского министра иностранных дел фашистской Германии Иоахима фон Риббентропа немецким послам в Испании, Португалии, Ватикане и Ирландии.

Речь идет о документе, полученном в результате радиоперехвата 16 февраля 1945 года, через неделю после завершения встречи в Ялте И. В. Сталина с президентом США Т. Рузвельтом и британским премьером У. Черчиллем. Разумеется, тогда этот документ имел гриф «совершенно секретно», причем не только в Германии, но также и в Великобритании и Советском Союзе.

Предоставляем читателю самому судить, насколько содержание Фултонской речи Черчилля, которая, как считается, и открыла эру холодной войны, совпадает с взглядами и положениями Риббентропа, казненного по приговору Международного военного трибунала для главных военных преступников.

Для более объективной и адекватной оценки данного документа следует подчеркнуть, что в целом наличие тайных контактов нацистских эмиссаров с представителями «западных демократий» не являлось секретом для советского руководства. Малоизвестен, быть может, только тот факт, что первая попытка нацистов установить тайные сепаратные контакты с представителями западных держав была зафиксирована советской разведкой уже в июне 1942 года, когда в швейцарском Берне велись переговоры с посольством США. По сообщению посла вишистской Франции в Берне, «крупные английские и американские банки отправили в Швейцарию своих представителей, которые уже имели несколько секретных встреч с представителями германских банков. На этих встречах обсуждались вопросы послевоенного финансирования Германии и экономического устройства Европы».

Другой дипломат так характеризовал внешнеполитические замыслы гитлеровцев в начале 1943 года: «Немцы думают, что союзники в конце концов усмотрят в советской победе опасность не только для Европы, но и для Англии и Америки. Немцы очень хорошо знают, что между англичанами и американцами, с одной стороны, и русскими, с другой, что-то не ладится. Немцы были бы плохими политиками, если бы не учитывали данные обстоятельства».

В подготовленном летом 1944 года для Государственного комитета обороны СССР докладе разведслужбы НКГБ отмечалось: «С самого начала мировой войны, а особенно в ходе советско-германской войны, усилия германской дипломатии были направлены на недопущение и срыв блока антифашистских государств, на ликвидацию угрозы войны на два фронта. Для достижения этих целей германская дипломатия действовала в двух направлениях:

а) распространение провокационных слухов о якобы ведущихся мирных переговорах с одной из стран антифашистского блока, чтобы посеять раздоры и недоверие в лагере союзников;

б) действительные попытки зондирования возможности заключения сепаратного мира с Англией и США… Все попытки фашистской Германии договориться с Англией и США за счет СССР успеха до сих пор не имели…

Группы крупных промышленников и банкиров и выражающие их интересы политические группы в Англии и США опасаются „советизации“ Германии и стремятся к сохранению в Германии реакционного режима.

Несомненно, что по мере приближения разгрома гитлеровской Германии мирные попытки ее правящей верхушки, а также торгово-промышленных, военных и церковных кругов будут актуализироваться».

В начале июля того же 1944 года германский посланник в Швеции Ганс Томсен передал представителю Великобритании следующие предложения:

«Ввиду преобладающей необходимости для Германии защищать себя и Европу против большевистской угрозы мы согласны допустить вступление в Германию англо-американских войск с Запада без сопротивления или только с показным сопротивлением».

За это Англия и США должны были гарантировать «категорический отказ в разрешении русским войскам вступить на германскую территорию к западу от линии, проходящей между Одером и Вислой. Англичане и американцы в своей послевоенной политике по отношению к Германии проявят разумную умеренность».

В еженедельной разведывательной сводке Управления стратегических служб США (предшественника ЦРУ) – а о содержании таких документов также регулярно докладывалось советскому руководству! – от 21 июля 1944 года отмечалось: «Нацистские руководители намерены продолжать борьбу до конца в надежде, что упорное сопротивление ослабит англо-американскую решимость воевать и что конфликт между западными державами и СССР будет развиваться в направлении, дающем возможность Германии маневрировать и добиться заключения компромиссного мира.

Пропаганда, рассчитанная на иностранцев, в основном проводит идею необходимости компромиссного мира, в то время как внутренняя пропаганда готовит население к дальнейшим военным поражениям.

Представляя большевизм как угрозу всему человечеству, немецкая пропаганда призывает западные страны прекратить „абсурдную“ войну».

Шаги гитлеровской дипломатии подчас находили поддержку и понимание на Западе. По сообщению советской разведки, в августе 1944 года Черчилль после аудиенции у папы римского встретился с германским послом в Ватикане Эрнстом Вейцзекером, которому передал британские условия (что можно считать официальным ответом Лондона на ранее сделанные через Томсена предложения): полная капитуляция Германии, а также последующее сотрудничество немцев «в устранении опасности коммунизма».

Предлагаемая вниманию читателей телеграмма главы берлинского МИДа является как бы ответом на эти предложения, последней попыткой направить англо-американские усилия «nach Osten» (на Восток), опираясь на известные антикоммунистические воззрения британского премьера.

Данный документ был получен советской разведкой в середине февраля 1945 года. Однако подчеркнем одно чрезвычайно важное обстоятельство: западным специалистам он стал известен еще в 1950-е годы, тогда как наши отечественные историки узнали о нем только сорок два года спустя.

Итак, предлагаем вашему вниманию телеграмму министра иностранных дел Иаохима фон Риббентропа германскому посланнику в Ирландской республике от 16 февраля 1945 года.

«Ниже передается директива только для главы миссии, а также его уполномоченных. Изложенное здесь должно быть использовано в разговоре с особо важными политическими лицами, которые в состоянии передать его сущность высокопоставленным и влиятельным англичанам и американцам.

Мне неизвестно, на каких англичан и американцев вы можете рассчитывать в конкретном случае. Если представится возможность, то прошу передать сущность этой директивы через представителей наиболее важной английской или американской службы. Ни в коем случае от вас не должно исходить чего-либо в письменном виде.

Содержание директивы следующее.

Согласно достоверной информации, авторитетные берлинские политические круги характеризуют ситуацию таким образом.

1. Германия сейчас, как и всегда, намерена непоколебимо бороться на стороне своих союзников, защищая империю всеми возможными средствами, и продолжать войну до тех пор, пока враг Германии не поймет, что она и ее союзники не могут быть побеждены.

2. Современное международное положение порождает в берлинских кругах следующие мысли: новым и самым важным фактом, вскрытым нынешней войной, является военная мощь Советского Союза. Насколько силен Советский Союз сегодня, свидетельствует его зимнее наступление. Оно показало, каким образом действует Советский Союз. Сталин подчинил своей власти фактически всю Восточную Европу и Балканы…

Меры, к которым обращаются русские в этих странах, показывают (хотя русские иногда пытаются скрывать факты), что они не имеют никакого намерения отказаться от них и в конечном счете хотят преобразовать их в коммунистические государства как часть Советского Союза. Даже во Франции и Италии коммунисты исключительно активны…

3…Однако наступление против Германии показывает, что Сталин добивается, помимо всего этого, осуществления более великой цели: он планирует завоевание и оккупацию Германии и этим думает завершить свою программу осуществления господства над Европой… Германия на сегодня является единственной силой, которая борется против Советского Союза. Германия представляет собой стену, которую Сталин должен разбить, если он хочет пробить себе путь в Европу.

Если Сталину удастся сломить сопротивление Германии на Восточном фронте, то большевизация Германии, а отсюда и всей Европы, будет навсегда свершившимся фактом.

Если один русский солдат когда-либо войдет в Берлин, тогда, без всяких сомнений, Европа станет коммунистической. И с этой точки зрения наивно и не реалистично верить в то, что англичане и американцы, выполнив свой план подчинения Германии посредством использования большевизма, смогут затем нанести полное поражение замыслам Сталина путем соглашений о разделе на зоны оккупированной территории Германии. Даже если бы Сталин и пошел на такое соглашение во время конференции глав трех правительств, то это была бы просто тактика, и ни в коем случае не меняются его замыслы о большевизации Европы и о полном ее подчинении сюзеренству Кремля…

Если большевизм когда-либо победит в Германии, то он не ограничится районом Эльбы, Везера или даже Рейна, а распространится по всему Европейскому континенту. Что это будет означать для Англии, довольно очевидно».

Ненадолго прервемся, дабы сравнить данный пассаж германского министра со следующей выдержкой из Фултонской речи Черчилля (она была опубликована в газете «Правда» 11 марта 1946 года). Итак:

«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике железная завеса спустилась на континент… Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София – все эти знаменитые города и население в их районах находятся в советской сфере, и все подчиняются в той или иной форме не только советскому влиянию, но и в значительной степени увеличивающемуся контролю Москвой…

Коммунистические партии, которые были очень незначительны во всех восточных государствах Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность…

Русские в Берлине пытаются создать квазикоммуни-стическую партию в своей оккупационной зоне в Германии… Если в настоящее время советское правительство пытается при помощи сепаратного действия создать прокоммунистическую Германию в своей зоне, то это вызывает серьезное затруднение в английской и американской зонах и дает побежденным немцам возможность сыграть на противоречиях между советскими и западными демократиями».

А теперь вновь вернемся к телеграмме Риббентропа:

«В данное время Сталин все еще осторожно продолжает вести дела с господином Черчиллем. Но как только германский противовес исчезнет с пути, Сталин покажет себя Черчиллю в своей настоящем виде… Нефтяной интерес Англии в Иране и на Ближнем Востоке будет потерян для нее в течение короткого времени, и никакая сила в мире не помешает Сталину пробить себе дорогу к Суэцкому каналу. Крайняя опасность для английского флота остаться без своей собственной нефти и опасность для империи встать перед фактом прерванного морского пути в Индию являются очевидными. Однако даже это не является конечной целью Кремля».

У Черчилля в этой связи читаем: «Турция и Персия глубоко встревожены и обеспокоены претензиями, которые выдвигает московское правительство», что свидетельствует о том, что доводы нацистского министра отнюдь не кажутся ему лишенными оснований.

Подстраиваясь под известные антисоветские настроения Черчилля, Риббентроп предписывал германским послам подчеркивать в беседах с представителями западных держав:

«Решающим фактором является (как хорошо известно) то, что Сталин ненавидит англичан. Поэтому после покорения Европы уничтожение Британской империи Советским Союзом будет только вопросом времени. Для каждого политически грамотного человека достаточно бросить взгляд на карту, чтобы убедиться в данном факте. Уничтожение британского империализма, как цитадели капитализма, что уже проповедовалось Лениным, будет тогда путем продвижения в направлении Индии и установления там коммунизма.

Отношение Сталина к современному господствующему классу в Америке хорошо известно в Берлине. С Рузвельтом Сталин также ведет только тактическую игру. Америка совершенно одна предстанет перед созданным таким образом мощным европейским блоком, который еще никогда не существовал в мировой истории.

Нет нужды вдаваться в подробности о том, что это будет значить для Америки в Восточной Азии: всякое влияние США в Восточной Азии сразу же прекратится, и большевизация самих США этим гигантским мировым блоком вновь будет только вопросом времени <…>

5. Предложения американцев и англичан о том, что Германия может быть демократизирована, а не советизирована, рассматриваются в Берлине как пустая иллюзия. Помимо всего прочего, наличие миллионов немцев, дома которых разрушены во время налетов, и огромный экономический и моральный ущерб, причиненный войной, делают определенным то, что Германия станет большевистской, если национал-социалистский режим будет уничтожен. Но существенный момент заключается в следующем: Сталин рассматривает налеты англо-американской авиации как манну небесную, ибо знает, в какой степени это способствует осуществлению политических задач Кремля. Утверждают, что он назвал англо-американские воздушные силы своей „европейской артиллерией“, а американские и английские соединения охарактеризовал как выполняющие исторические задачи, ибо они помогают Советам завладеть Европой.

Если германский Восточный фронт будет действительно когда-нибудь разбит, вышеупомянутая советская программа начнет осуществляться немедленно. Всякая попытка изменить направление современной английской и американской военной политики тогда станет совершенно невозможной. Будет правильным сказать, что со дня нашего поражения на Восточном фронте судьба Европы, Британской империи, в конечном счете – Америки будет решена, так как там, где Советы воткнут свой штык, ГПУ немедленно уничтожит всю интеллигенцию, с тем чтобы потом перевоспитать оставшихся в живых в коммунистическом духе, то есть сделать так, как того требует Сталин, а он, в частности, требует полного подчинения конкретной страны.

Таким путем Сталин создает однозначную политическую действительность, которая совершенно исключает возможность всякого влияния со стороны каких-либо кругов в стране, оккупированной Советским Союзом.

Единственным политическим и духовным противовесом несомненно грозной доктрине коммунизма является сейчас национал-социализм, то есть именно тот фактор, который англичане и американцы намерены уничтожить. Поэтому английская корона, английская консервативная партия и американские правительственные классы должны иметь только одно желание, а именно: чтобы не случилось никакого несчастья с Адольфом Гитлером.

Во время войны 1914–1918 годов положение было иным. В то время коммунизм не распространялся еще за пределы России. Однако даже тогда невозможно было принять эффективных военных и политических мер против коммунизма в России: английские войска, находившиеся в Архангельске, были очень быстро отозваны из этого района, так как они не только не могли ничего сделать в военном отношении, но уже сами начали заражаться коммунизмом.

Однако сейчас за спиной агрессивного духа коммунистической концепции о международной политике стоит Сталин приблизительно с шестьюстами пятьюдесятью дивизиями, готовыми прийти на помощь туда, где любая европейская или не европейская держава, то есть сами англичане или американцы, выступившие против большевизации и насаждения коммунизма в Европе, не в состоянии будут многого сделать в конце концов в борьбе против мощного блока России и Германии с его огромными людскими и материальными резервами.

Надежда англичан и американцев на то, что в случае поражения Германии они могут положить конец коммунизму в оккупированных ими районах, в то время как Советы будут вводить коммунизм в оккупированных ими зонах, является в глазах политических деятелей, знакомых с методами большевизма, ошибочной и наивной. В действительности же коммунизм может в течение короткого времени победить также и в англо-американских оккупационных зонах. Ни один немец не поднимет руки для того, чтобы помешать этому. Ненависть по отношению к англичанам и американцам за бомбардировки ими Германии слишком велика для этого. Очевидно, что английские и американские штыки бессильны в борьбе с коммунистической идеей.

Видимо, также придется учитывать опасность проникновения большевистской заразы в английские и американские армии, находящиеся в Европе, так как следует принять во внимание, что со времени Первой мировой войны пропаганда и подрывная деятельность Советов поставлены гораздо более широко и эта опасность стала бесконечно большей.

6. Исходя из военного и политических моментов, никто в Берлине не понимает политики Англии и США, ибо эти государства делают все возможное для уничтожения фактора, который является единственным противовесом и препятствием для объединения Советским Союзом крупных людских резервов и материальных ресурсов всей Европы. Таким фактором является Германия.

После того как станет очевидной колоссальная мощь России, не только Германия, но и вся Европа должна будет тратить свои силы на протяжении поколений на защиту от опасности, идущей с Востока. Поэтому для Англии не возникает больше никакой опасности со стороны Европы. В Берлине сложилось мнение, что вместо прежней системы равновесия в Европе должна возникнуть в будущем новая система среди великих держав. Принимая во внимание огромную силу России, в будущем сможет существовать установка равновесия в Западном полушарии только в том случае, если европейские страны будут стоять плечом к плечу против России, а морские пути, идущие в США, будут открытыми.

Подобным же образом существование Японии как великой державы является обязательным условием для уравновешивания сил в Восточноазиатском районе, так как сила России огромна: Россия, несомненно, является самой богатой страной в мире, исключительно сильной в биологическом отношении (высокая и все еще повышающаяся рождаемость). Ее военная промышленность, созданная в течение всего нескольких лет, разбросана по всей стране и практически не подвержена опасности атак.

Решающим фактором, однако, является пробуждение и техническая подготовка самих русских. Это помогло Кремлю использовать естественные ресурсы страны и народ, создать наиболее мощную военную машину из всех существовавших когда-либо ранее. Если Германия будет когда-либо уничтожена, то чаша весов раз и навсегда упадет в сторону Советской России. Однако с германским и, в дополнение к этому, европейским потенциалом в людях и технике, которые будут иметься в его распоряжении, Советский Союз будет всесильным. Германия искала честного союза с СССР, и с этой целью она заключила с ним соглашение летом 1939 года.

Сталин, однако, питал надежду на то, что Германия будет вовлечена в длительную войну на Западе, и надеялся, что ему удастся воспользоваться данной войной для того, чтобы подорвать Германию посредством пропаганды и использовать ее в своих интересах.

В момент начала войны в Берлине было уже более тысячи русских агентов в так называемой советской делегации, которые использовали каждый час, с тем чтобы заразить германских рабочих идеей коммунизма.

Когда после поражения Франции Сталин увидел, что его расчеты были ошибочны, он стал проводить более агрессивную политику (действия, направленные на захват прибалтийских государств и Румынии, визит Молотова, во время которого он претендовал на Дарданеллы…). Наконец, в своей речи, произнесенной перед слушателями академии имени Фрунзе в мае 1941 года, он совершенно открыто проповедовал войну против Германии.

О последнем факте стало известно от трех русских офицеров, видных военных чинов, которые были взяты в плен в разное время и допрашивались отдельно. Эти офицеры присутствовали на военном банкете и полностью подтвердили факты».

Прерывая дипломатические указания Риббентропа, подчеркнем тот важный факт, что приводимые здесь аргументы об «агрессивных намерениях СССР» в отношении Германии доказывают, что в действительности никаких реальных данных о наступательных приготовлениях РККА у абвера и немецкого военного командования не было.

А ведь еще в июне 1941 года абвер создал специальную команду для поиска документов о якобы планировавшемся нападении со стороны СССР. Однако, как показал на допросе в 1945 году бывший руководитель этой структуры, несмотря на все усилия, ей не удалось добыть никаких доказательств наступательных военных приготовлений со стороны Советского Союза.

Весьма примечательно, что Риббентроп, за которым стоит, как это видно из текста, руководство рейха, даже не считает нужным оправдывать нападение на Советский Союз ссылками на какие-либо, якобы имевшие место военные приготовления в СССР. И это само по себе служит еще одним убедительным опровержением мифа «Ледокола», созданного упоминавшимся уже ранее перебежчиком В. Резуном, укрывшимся под звучным псевдонимом Суворов.

Риббентроп требовал от представителей гитлеровского МИДа заверить западных партнеров по переговорам, что «Германия будет вести борьбу против Советского Союза до конца. Однако, – продолжал он, – подойдет время, когда Германия должна будет выбирать между Востоком и Западом. Широкие круги германского народа, особенно население, имущество которого погибло во время бомбардировок, а также широкие партийные круги совершенно определенно устремляют свои взгляды на Восток. На основе этой тенденции должны быть сейчас сделаны выводы. В течение последнего времени эта тенденция все больше и больше дает себя чувствовать. Несомненно, это будет рассматриваться англичанами и американцами как блеф, однако, с точки зрения Берлина, это что угодно, но не блеф, и в случае, если не удастся удержать Восточный фронт, Германия и народ решили, несмотря на серьезные бедствия, которые в результате этого падут на Германию, продолжать этот путь до самого конца. Если американцы и англичане не верят этому, то их научат события, которые произойдут при таком раскладе. Во всяком случае, Германия при таких обстоятельствах не в состоянии будет изменить в каком-либо отношении ход событий. Если Запад упустит психологический момент, тогда Германия будет вынуждена неизменно ориентироваться на Восток.

7. По концепции Берлина, мировое равновесие не является обязательным фактором для того, чтобы предотвратить дальнейшее… В современном мире с существующим развитием техники никогда более не может быть где-либо пустота в политическом или военном отношении. Самая сильная держава все время будет заполнять такую пустоту своей силой».

Вновь обратимся к выступлению Черчилля 5 марта 1946 года:

«Я не верю в то, что Советская Россия хочет войны. Она хочет плодов войны и безграничного распространения своей силы и своих доктрин… Русские больше всего восхищаются силой, и нет ничего такого, к чему бы они питали меньше уважения, чем военная слабость. По этой причине наша старая доктрина равновесия сил является несостоятельной.

Мы не можем позволить себе полагаться на незначительный перевес в силах, создавая тем самым соблазн для пробы сил… Если население Содружества наций, говорящих на английском языке, добавить к США и учесть, что будет означать подобное сотрудничество на море, в воздухе, в области науки и промышленности, то не будет существовать никакого шаткого и опасного соотношения сил».

А Риббентроп предоставлял все новые и новые аргументы для выстраивания нового внешнеполитического антисоветского курса западных союзников России:

«Поэтому в интересах Англии и Америки важно, чтобы Германия и в Восточной Азии – Япония продолжали существовать как великие державы и чтобы эти две великие державы участвовали в предстоящем соглашении великих держав мира как могущественные факторы силы.

Цель Германии в войне ясна. Она желает уйти вместе со своими собственными народами в пределы ее границ. Германия желает, чтобы все нации в Европе были свободными. Утверждение о том, что Германия стремится к господству в Европе, является продуктом иностранной пропаганды.

Политика, которую Германия проводила во Франции и на Балканах, показывает, что Германия никогда не имела намерений нарушать свободу отдельных наций. Даже внутренняя политика национал-социализма настолько извращена пропагандой противника, что ни один англичанин или американец в действительности не представляет себе, что значит национал-социализм.

В Берлине убеждены, что каждая страна, включая Англию и Америку, должна окончательно разрешить социальную проблему без промедления, и если она не пойдет по пути все разрушающего большевизма или коммунизма, то она может в социальном отношении только следовать по пути Адольфа Гитлера. В Берлине убеждены, что национал-социализм является упорядоченным синтезом капитализма, а поэтому он является формой отрицания коммунизма.

Еврейский вопрос является делом внутренней политики и должен быть разрешен в Германии, если она не станет жертвой коммунизма. Еврейский вопрос в других странах не интересует Германию. Вместе с тем на практике в Германии придерживаются мнения, что немцы могут сотрудничать с другими странами в разрешении еврейского вопроса во всем мире.

Клевета особенно велика в связи с церковным вопросом. Несомненно, что радикальное крыло партии придерживается антиклерикальных взглядов. Однако в течение нескольких лет в данном вопросе происходит все усиливающаяся эволюция даже внутри самой партии. В результате этого все церкви в Германии больше посещаются, чем когда-либо ранее. В основном партия, как всегда, настаивает на принципах партийной программы, то есть ее отношение к христианству является положительным. Программа устанавливает, что каждый человек может иметь свою собственную веру. Однако то, что церковь не может вмешиваться в государственные дела, является принципом, который теперь утвердился на практике и не вызывает вопросов в руководящих кругах, несмотря на случайное вмешательство со стороны радикальных кругов, которое могло иметь место.

Как интересный симптом в связи с этим можно отметить, что государство ежегодно предоставляет в распоряжение германских церквей более миллиарда марок из национального дохода.

В экономическом отношении в Берлине придерживаются такой точки зрения, что следует стремиться к максимальному производству необходимых товаров в пределах собственной территории страны и что базис максимального самообеспечения необходимыми товарами является основным условием экономического переустройства и обмена товарами между различными странами и таким образом процветания мировой торговли.

8. В Берлине ясно представляют себе, что только сотрудничество великих держав между собой и участие Германии в будущем устройстве мира поможет добиться согласия и обеспечить сотрудничество мировых держав. Сотрудничество мировых держав, которое должно занять место военных союзов и в котором Германия должна принимать активное участие, поможет само по себе предотвратить возникновение третьей мировой войны. Однако все требования, предъявляемые Германии ее противниками, направлены на предотвращение всякого сотрудничества такого рода в будущем и на создание условий для вечной войны. Безоговорочная капитуляция и предполагаемые отправки немцев, закованных в цепи, в Сибирь будут означать только сдачу Германии на откуп коммунизму.

В Берлине удивлены тем, что никто в Лондоне и Вашингтоне не признает этого факта и того обстоятельства, что настоящая политика Англии и Америки привела и должна привести не к обеспечению длительного мира, а как раз наоборот, к состоянию вечной войны.

Эти мысли, которые вскрывают глубину эволюции, происходящей сейчас в Германии, в то же время содержат в себе предупреждение о будущих событиях. Но если момент будет упущен и германская империя будет уничтожена большевизмом, тогда больше не представится возможности договориться с Германией, так как она никогда больше не сможет быть демократическим государством, а станет только коммунистической страной и будет лишь влачить свое существование. День поражения на германском Восточном фронте будет поэтому в полном смысле слова поворотным пунктом в мировой истории».

Как нетрудно заметить, ознакомившись с этим документом, доводы Черчилля о необходимости создания «антибольшевистского блока народов демократических государств» во многом, и с той же аргументацией, заимствованы им у Риббентропа. А подчас и перекликаются с тем, что нам приходится слышать и сегодня.

Разумеется, Фултонская речь Черчилля также не прошла мимо внимания Сталина, а ее концептуально-содержательное и стилевое сходство с директивой Риббентропа не могло не вызвать крайней озабоченности у руководителя советского государства.

Отвечая на вопросы корреспондента «Правды» (интервью со Сталиным было опубликованы в номере от 14 марта 1946 года), он расценил выступление Черчилля как «опаснейший акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество». «По сути дела господин Черчилль стоит на позиции поджигателей войны. И здесь он не одинок», – присовокупил он.

Процитируем еще несколько строк из фактического ответа Сталина на упреки и угрозы со стороны Черчилля, чтобы показать ту дилемму, которая была предложена им западным политикам. Предоставляем читателям самостоятельно судить, на чьей же стороне историческая правда. Итак:

«Господин Черчилль бродит где-то около исторической правды, когда он говорит о росте влияния коммунистических партий в Восточной Европе. Следует, однако, отметить, что он не совсем точен. Влияние коммунистических партий выросло почти во всех странах Европы, где раньше господствовал фашизм (Италия, Германия, Венгрия, Болгария, Финляндия), или где имела место немецкая, итальянская или венгерская оккупация (Франция, Бельгия, Голландия, Норвегия, Дания, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция, Советский Союз и т. п.).

Рост влияния коммунистов нельзя считать случайностью. Он представляет вполне закономерное явление. Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжелые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надежными, смелыми и самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов. Господин Черчилль иногда вспоминает в своих речах о „простых людях из небольших домов“, по-барски похлопывая их по плечу и прикидываясь их другом. Но эти люди не такие уж и простые, как может показаться на первый взгляд. У них, у „простых людей“, есть свои взгляды, своя политика, и они умеют постоять за себя. Это они, миллионы этих „простых людей“, забаллотировали в Англии господина Черчилля и его партию, отдав свои голоса лейбористам. Это они, миллионы этих „простых людей“, изолировали в Европе реакционеров, сторонников сотрудничества с фашизмом и отдали предпочтение левым демократическим партиям. Это они, миллионы этих „простых людей“, испытав коммунистов в огне борьбы и сопротивления фашизму, решили, что коммунисты вполне заслуживают доверия народа. Так выросло влияние коммунистов в Европе».

Исторической правды ради подчеркнем, что Сталин также был информирован разведкой о том, что в западных, в том числе и британских, правящих кругах нет полного единогласия в вопросе о политическом курсе в отношении СССР. И хотя, по мнению лейбористов, сменивших в июле 1945 года кабинет министров Черчилля, последний «сделал слишком большие уступки русским», влиятельный политик, министр иностранных дел Э. Бевин вполне отдавал себе отчет в том, что «политика России направлена на достижение двух целей: повышение жизненного уровня населения до уровня, существующего в США и Великобритании, и обеспечение безопасности страны».

В заключение представляется необходимым подчеркнуть, что полная и подлинная история холодной войны пока еще не написана. И вряд ли есть основания говорить об односторонней виновности СССР в ее возникновении. Даже если согласиться с выдвигаемыми обвинениями в «советском экспансионизме», то следует также признать, что и предложения Риббентропа западным союзникам СССР и их последующие действия, по существу, есть не что иное, как тот же самый экспансионизм, породивший политику холодной войны.

Как справедливо полагают на Западе, знание истории, в том числе и периода холодной войны, несомненно, важно для настоящего и будущего. Именно поэтому Центр исследования политики имени Вудро Вильсона в США уже не один год финансирует и реализует международный исследовательский проект «Холодная война». Целью этого проекта является раскрытие, на основании архивных документов (в том числе и советских) и сравнительных исследований, подлинной подоплеки и содержания тех или иных событий эпохи 1945–1991 годов, изучение технологий ведения холодной войны и методов ее отражения. Делается это, разумеется, с прицелом на будущее. В рамках данного исследовательского проекта издается журнал, который так и называется – «Холодная война» («The Cold War»).

Российские же ученые сегодня, насколько известно, аналогичных исследований не проводят. И на наш взгляд, совершенно напрасно.